КАПИТАЛ I. Глава третья. ДЕНЬГИ, ИЛИ ОБРАЩЕНИЕ ТОВАРОВ. 3. ДЕНЬГИ. b) СРЕДСТВО ПЛАТЕЖА

КАПИТАЛ
КРИТИКА ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ

ТОМ ПЕРВЫЙ

КНИГА I: ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

ПОСВЯЩАЕТСЯ моему незабвенному другу, смелому, верному, благородному,

передовому борцу пролетариата Вильгельму Вольфу

Родился в Тарнау 21 июня 1809 года.

Умер в изгнании в Манчестере 9 мая 1864 года

ОТДЕЛ ПЕРВЫЙ

ТОВАР И ДЕНЬГИ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ДЕНЬГИ, ИЛИ ОБРАЩЕНИЕ ТОВАРОВ

3. Деньги

b) СРЕДСТВО ПЛАТЕЖА 

В рассмотренной нами непосредственной форме товарного обращения одна и та же величина стоимости всегда имелась вдвойне: 

• в виде товара на одном полюсе, 
• в виде денег на про­тивоположном полюсе.

Товаровладельцы вступали поэтому в соприкосновение между собой лишь как представители имеющихся в наличности взаимных эквивалентов. 

Однако с развитием товарного обращения развиваются отношения, благодаря которым отчуждение товаров отделяется во времени от реализации их цены. Здесь достаточно будет отметить лишь наиболее элементарные из этих отношений. 

Один вид товаров требует более длинного, другой — более короткого времени для своего производства. Производство различных товаров связано с различными временами года. Одни товар рождается у самого своего рынка, другой должен совершить путешествие на отдаленный рынок. Поэтому один товаровладелец может выступить в качестве продавца раньше, чем другой выступит в качестве покупателя. 

При частом повторении одних и тех же сделок между одними и теми же лицами условия продажи товаров регулируются условиями их производства. С другой стороны, пользование известным видом товаров, например, домом, продается на известный промежуток времени. В таких случаях лишь по истечении срока покупатель действительно получает потребительную стоимость товара. Он покупает поэтому товар раньше, чем оплачивает его. 

Один товаровла­делец продает наличный товар, а другой покупает, выступая как просто представитель денег или как представитель будущих денег. Продавец становится кредитором, покупатель — долж­ником. 

Так как здесь изменился метаморфоз товара, или раз­витие его стоимостной формы, то и деньги приобретают другую функцию. 

Они становятся средством платежа. 

Роли кредитора и должника возникают здесь из простого товарного обращения. Изменение формы последнего наклады­вает эту новую печать на продавца и покупателя. Следовательно, первоначально это совершенно такие же мимолетные, выпол­няемые попеременно одними и теми же агентами обращения роли, как и роли продавца и покупателя. Однако эта противо­положность уже с самого начала носит не столь невинный характер и обнаруживает способность к более прочной кристаллизации (Об отношениях между должниками и кредиторами среди английских купцов начала XVIII века: “Среди людей торговли царит здесь, в Англии, такой дух жестокости, какого не встретишь ни в каком другом общественном слое или в другой стране мира” (“An Essay on Credit and the Bankrupt Act”, London, 1707, p.2). )

Но те же самые роли могут возникнуть и независимо от товарного обращения. 

• Так, например, в античном мире клас­совая борьба протекает преимущественно в форме борьбы между должником и кредитором и в Риме кончается гибелью должника-плебея, который замещается рабом. 
• В средние века та же борьба оканчивается гибелью должника-феодала, который утрачивает свою политическую власть вместе с утра­той ее экономического базиса. 

Однако денежная форма, — а ведь отношение должника к кредитору обладает формой денежного отношения, — здесь лишь отражает в себе антаго­низм глубже лежащих экономических условий жизни. 

Но возвратимся к сфере товарного обращения. Одновремен­ное появление эквивалентов, товара и денег, на противополож­ных полюсах процесса продажи прекратилось. 

Деньги функцио­нируют теперь, 

• во-первых, как мера стоимости при определении цены продаваемого товара. 

Установленная контрактом цена последнего измеряет собой обязательство покупателя, т. е. ту денежную сумму, которую он должен уплатить к определенному сроку. 

• Во-вторых, деньги функционируют как идеальное покупательное средство. 

Хотя они существуют лишь в виде денежного обязательства покупателя, они осуществляют пере­ход товара из рук в руки. Только по наступлении срока платежа средство платежа действительно вступает в обращение, т. е. переходит из рук покупателя в руки продавца. 

Средство обращения превратилось в сокровище вследствие того, что процесс обращения прервался на первой фазе, т. е. деньги, эта превращенная форма товара, были извлечены из обращения. 

Средство платежа вступает в обращение, но лишь после того, как товар уже вышел из него. Деньги уже не опосредствуют процесса. Они самостоятельно завершают его как абсолютное наличное бытие меновой стоимости, или как всеобщий товар. 

Продавец превратил товар в деньги, чтобы удовлетворить при их помощи какую-либо потребность, созидатель сокро­вищ, — чтобы консервировать товар в денежной форме, долж­ник-покупатель, — чтобы иметь возможность уплатить. Если он не уплатит, его имущество будет подвергнуто принуди­тельной продаже. 

Итак, теперь, в силу общественной необхо­димости, возникающей из отношений самого процесса обраще­ния, образ стоимости товара — деньги — становится самоцелью продажи.  Покупатель превращает деньги обратно в товар прежде, чем он превратил товар в деньги, т. е. он совершает второй метаморфоз товара раньше первого. Товар продавца обращается, но при этом реализует свою цену лишь в виде частно-правового требования на получение денег. Он превращается в потреби­тельную стоимость раньше, чем успевает превратиться в деньги. Его первый метаморфоз осуществляется лишь задним числом (Примечание к 2 изданию. Следующая цитата из появившейся в 1859 г. моей работы показывает, почему в тексте не принята во внимание противоположная форма: “Наоборот, в процессе Д — Т деньги могут быть отчуждены как действительное поку­пательное средство и цена товара может быть, таким образом, реализована прежде, чем будет реализована потребительная стоимость денег или прежде, чем будет отчуж­ден товар. Это имеет место, например, в обычной форме платы вперед, или же в той форме, в какой английское правительство закупает опиум у райятов в Индии... Однако здесь деньги действуют лишь в уже известной нам форме покупательного средства... Конечно, капитал авансируется также в форме денег... Однако, эта точка зрения выхо­дит за пределы простого обращения” (“К критике политической экономии”. Берлин, 1859, стр. 119, 120 [см. настоящее издание, том 13, стр. 122]).

За каждый данный период процесса обращения обязатель­ства, по которым наступает срок платежа, представляют сумму цен тех товаров, продажа которых вызвала эти обязательства к жизни. Масса денег, необходимая для реализации такой суммы цен, зависит, прежде всего, от быстроты обращения средств платежа. Она обусловливается двумя обстоятельствами: 

• сцеп­лением отношений кредиторов и должников, когда А, получая деньги от своего должника В, уплачивает их своему кредитору С и т. д., и 
• продолжительностью промежутков между различными сроками платежа. 

Цепь следующих один за другим платежей, или осуществляемых задним числом первых метаморфозов, существенно отличается от рассмотренного ранее сплетения рядов метаморфозов. 

В движении средств обращения не только выражается связь между продавцами и покупателями, самая эта связь возникает лишь в денежном обращении и вместе с ним. Напротив, движение средств платежа выражает собой общественную связь, имевшуюся в готовом виде еще до него.

Одновременность и параллельность продаж ограничивают возможность компенсации массы монет увеличением быстроты их обращения. И наоборот, эти же самые обстоятельства со­здают новый рычаг экономии на средствах платежа. По мере концентрации платежей в одном и том же месте естественно развиваются особые учреждения и методы взаимного погашения платежей. Такую роль играли, например, virements [переводы долгов] в средневековом Лионе. Стоит только сопоставить между собой долговые требования A к В, В к С, С к A и т. д., чтобы в известных пределах взаимно погасить их как положительные и отрицательные величины. Выплатить придется лишь разницу. Чем больше концентрация платежей, тем отно­сительно меньше баланс, тем меньше, следовательно, масса обращающихся средств платежа. 

Функция денег как средства платежа заключает в себе непосредственное противоречие. 

• Поскольку платежи взаимно погашаются, деньги функционируют лишь идеально как счет­ные деньги, или мера стоимости. 
• Поскольку же приходится производить действительные платежи, деньги выступают не как средство обращения, не как лишь преходящая и посред­ствующая форма обмена веществ, а как индивидуальное вопло­щение общественного труда, как самостоятельное наличное бытие меновой стоимости, или абсолютный товар. 

Противоре­чие это обнаруживается с особенной силой в тот момент про­изводственных и торговых кризисов, который называется денежным кризисом (Этот денежный кризис, который в тексте определяется как особая фаза вся­кого общего производственного и торгового кризиса, следует отличать от специального вида кризиса, который также называется денежным кризисом, но может возникнуть самостоятельно, затрагивая промышленность и торговлю лишь путем обратного отражения. Это такие кризисы, центром движения которых является денежный капитал, а непосредственной сферой — банки, биржи, финансы. {Примечание Маркса к 3 изданию.}

Последний возможен лишь там, где цепь следующих один за другим платежей и искусственная система взаимного погашения их достигли полного развития. При всеобщих нарушениях хода этого механизма, из чего бы они ни возникали, деньги внезапно и непосредственно превра­щаются из чисто идеального образа счетных денег в звонкую монету. Теперь они уже не могут быть замещены обыденным товаром. Потребительная стоимость товара теряет свою цен­ность, а стоимость товара исчезает перед лицом ее стоимостной формы. Еще вчера буржуа, опьяненный расцветом промыш­ленности, рассматривал деньги сквозь дымку просветительной философии и объявлял их пустой видимостью: “Только товар — деньги”. “Только деньги — товар!” - вопят сегодня те же самые буржуа во всех концах мирового рынка. Как олень жаждет свежей воды, так буржуазная душа жаждет теперь денег, этого единственного богатства (“Это внезапное превращение кредитной системы в монетарную прибавляет к практической панике теоретический страх, и агенты обращения содрогаются перед непостижимой тайной своих собственных отношений” (Карл Маркс. “К критике поли­тической экономии”. Берлин, 1859, стр. 126 [см. настоящее издание, том 13, стр. 128]). “Бедняк сидит без работы, потому что богач не в состоянии дать ему работу из-за недостатка денег, хотя они имеют ту же самую землю, те же самые руки для произ­водства средств существования и одежды, какие имелись у них раньше; а ведь именно это и составляет действительное богатство наций, а отнюдь не деньги” (John Belters. “Proposals for Raising a College of Industry”. London, 1696, p. 3).

Во время кризиса противоположность между товаром и образом его стоимо­сти, деньгами, вырастает в абсолютное противоречие. Поэтому  и форма проявления денег здесь безразлична. Денежный голод не изменяет своей напряженности от того, приходится ли платить золотом или кредитными деньгами, например банк­нотами (Вот как эксплуатируют такие моменты “amis du commerce” [“друзья тор­говли”]: “Однажды” (в 1839 г. ) “один старый алчный банкир” (из Сити) “приподнял крышку конторки, перед которой сидел в своем кабинете, и, показав своему другу пачки банкнот, заявил с нескрываемым торжеством, что здесь целых 600 000 ф. ст., которые он удерживал у себя, чтобы обострить нужду в деньгах, но сегодня же после трех часов пустит их в оборот” ([H. Rоy. ] “The Theory of the Exchanges. The Bank Char­ier Act of 1844”. London, 1864, p. 81). Полуофициальный орган “The Observer” от 24 ап­реля 1864 г. замечает: “Распространяется ряд очень странных слухов относительно тех мер, к которым прибегли для того, чтобы создать недостаток банкнот... Как бы ни казалось сомнительным предположение, что действительно были предприняты подобные меры, тем не менее указанные слухи были настолько широко распростра­нены, что действительно заслуживают упоминания”. )

Если мы теперь рассмотрим общую сумму денег, находя­щихся в обращении в течение данного промежутка времени, то окажется, что она — при данной скорости циркуляции средств обращения и платежа — равняется сумме подлежащих реализации товарных цен плюс сумма платежей, которым наступил срок, минус взаимно погашаемые платежи и, наконец, минус сумма оборотов, в которых одни и те же деньги функцио­нируют попеременно то как средство обращения, то как средство платежа. 

Например, крестьянин продает свой хлеб за 2 ф. ст., которые служат, таким образом, в качестве средства обращения. С наступлением срока платежа он оплачивает этими же 2 ф. ст. холст, который раньше доставил ему ткач. При этом все те же 2 ф. ст. теперь функционируют как средство платежа. Затем ткач покупает библию на наличные деньги, и эти же 2 ф. ст. снова функционируют как средство обращения и т. д. 

Поэтому даже в том случае, если даны цены, скорость денежного обра­щения и экономия платежей, все же масса денег, находящихся в обращении в течение определенного периода, например одного дня, более не совпадает с массой обращающихся товаров. 

• Обращаются деньги, представляющие такие товары, которые давно уже извлечены из процесса обращения. 
• Обращаются товары, денежный эквивалент которых появится лишь впоследствии. 
• С другой стороны, ежедневно заключаемые и ежедневно погашаемые платежные обязательства представляют собой совершенно несоизмеримые величины 

(“Совокупность продаж или контрактов, заключаемых в продолжение дан­ного дня, не повлияет на количество денег, обращающихся именно в этот день, но в огромном большинстве случаев выразится в целом ряде разнороднейших обязательств на сумму денег, которые могут вступить в обращение лишь в последующие, более или менее отдаленные сроки... Сегодня выданные векселя или предоставленные кредиты вовсе не должны иметь какое-либо сходство по количеству, по общей сумме или продол­жительности сроков с теми кредитными сделками, которые будут заключены завтра или послезавтра; кроме того, многие из выданных сегодня векселей и предоставленных сегодня кредитов совпадут по срокам платежа со многими обязательствами, за­ключение которых относится к ряду предшествующих совершенно неопределенных дат; векселя на 12, 6, 3 месяца и на 1 месяц часто совпадают между собой и таким образом увеличивают общую сумму обязательств, срок которых приходится на один и тот же день” (“The Currency Theory Reviewed; in a Letter to the Scottish People”. By a Banker in England. Edinburgh, 1845, p. 29, 30 passim).

Кредитные деньги возникают непосредственно из функции денег как средства платежа, причем долговые обязательства за проданные товары, в свою очередь, начинают обращаться, перенося долговые требования с одного лица на другое. С дру­гой стороны, с расширением кредитного дела расширяется и функция денег как средства платежа. 

В качестве средства платежа деньги получают собственные формы существования, в которых они и находят себе место в сфере крупных торговых сделок, в то время как золотая и серебряная монета оттесняется главным образом в сферу розничной торговли

(Как пример того, какую ничтожную роль в собственно торговых операциях играют действительные деньги, мы приводим здесь данные одной из крупнейших тор­говых фирм Лондона (Моррисон, Диллон и К") относительно ее годовых денежных поступлений и платежей. Ее операции за 1856 г., охватывающие многие миллионы фунтов стерлингов, пропорционально уменьшены нами и сведены к масштабу 1 000 000 ф. ст. 

(“Report from the Select Committee on the Bankacts”. July 1858, p. LXXI).

При известном уровне развития и достаточно широких размерах товарного производства функция денег как средства платежа выходит за пределы сферы товарного обращения. Деньги становятся всеобщим товаром договорных обязательств 

(“Характер коммерческого оборота изменился таким образом, что вместо обмена товаров на товары, вместо их поставки и получении совершаются теперь про­дажа и платежи. Теперь все сделки... сводятся к чисто денежным операциям” [D. Defoe] “An Essay upon Public Credit”, 3 ed. London, 1710, p. 8).  

Ренты, подати и т. п. превращаются из поставки натурой в денежные платежи. 

• Насколько это превращение обусловливается общим характером процесса производства, показывает, например, дважды потерпевшая крушение попытка  Римской империи взимать все налоги деньгами. 
• Ужасная нищета сельского населения Франции при Людовике XIV, столь красноречиво заклейменная Буагильбером, маршалом Вобаном и др., была вызвана не только высотою налогов, но и превращением их из натуральных в денежные налоги 

( “Деньги сделались всеобщим палачом”. Финансовое искусство — “перегон­ный куб, в котором превращают в пар чудовищное количество благ и средств существования, чтобы извлечь этот роковой экстракт”. “Деньги объявляют войну всему роду человеческому” (Boisguillebert. “Dissertation sur la Nature des Richesses, del` Argent et des Tribute”, edit. Daire, “Economistes financiers”. Paris 1843 t. I, p. 413,419, 417).

С другой стороны, если натуральная форма земельной ренты, — в Азии она составляет к тому же основной элемент государ­ственных налогов, — покоится на производственных отноше­ниях, которые воспроизводятся с неизменностью естествен­ных отношений, то путем обратного воздействия такая форма платежей сохраняет старые производственные формы. Она образует одно из таинственных средств самосохранения Турец­кой империи. Если внешняя торговля, навязанная Европой Японии, вызовет в этой последней превращение натуральной ренты в денежную, то образцовой земледельческой культуре Японии придет конец. Ограниченные узкими рамками эконо­мические условия существования этой культуры подвергнутся разложению. 

В каждой стране устанавливаются известные общие сроки платежей. Отчасти эти сроки платежей основываются на естест­венных условиях производства, связанных со сменой времен года, - прочие факторы цикличности воспроизводства мы оставляем в стороне. Этими сроками регулируются также и те платежи, которые не порождаются непосредственно товарным обращением, как, например налоги, ренты и т. д. Масса денег, потребная в определенные дни года для этих разбросанных по всей стране платежей, вызывает периодические, но совер­шенно поверхностные пертурбации в экономии средств пла­тежа 

  ( “В духов день 1824 г., — сообщает г-н Крейг парламентской комиссии 1826 г., — в Эдинбурге был такой громадный спрос на банкноты, что к 11 часам мы не имели в своем распоряжении ни одной банкноты. Мы по очереди обращались к различным банкам с целью занять банкноты, но не могли ничего получить, и многие сделки пришлось совершить при помощи slips of paper [клочков бумаги], но уже к 3 часам пополудни все банкноты вернулись в те банки, из которых они уплыли. Они только прошли через несколько рук”. Хотя среднее число банкнот, действительно обра­щающихся в Шотландии, не достигает и 3 млн. ф. ст., тем не менее в те дни года, когда производятся различные платежи, идут в дело все имеющиеся у банкиров банкноты, т. е. на сумму — приблизительно — 7 млн. фунтов стерлингов. При этом банкноты выполняют лишь одну-единственную специфическую функцию и, раз она выполнена, немедленно притекают обратно в те банки, из которых они вышли (John Fullarton. “Regulation of Currencies”, 2nd. ed. London, 1845, p. 86, примечание). Для пояснения прибавим, что во время появления работы Фуллартона за вклады в Шотландии выда­вались не чеки, а только банкноты,закона скорости обращения средств платежа)

 Из закона скорости обращения средств платежа  вытекает, что масса средств платежа, необходимых для всех периодических платежей, каков бы ни был их источник, нахо­дится в прямой зависимости к продолжительности платежных периодов

(На вопрос: “Если бы пришлось в течение года произвести платежи на 40 млн., то хватило ли бы этих 6 млн. ” (золотом) “для всех оборотов, которых потребовала бы в этом случае торговля?”, Петти отвечает с присущим ему мастерством: “Я отвечаю: да. Если бы все обороты представляли такие короткие периоды, как например неделя, что и имеет место среди бедных ремесленников и рабочих, получающих и платящих деньги каждую субботу, то для производства платежей на 40 млн. нужно было бы 40/52 миллиона. Если же оборот совершался бы в четверть года, что соответствует тому, как мы обычно платим ренту и налоги, то потребовалось бы 10 миллионов. Сле­довательно, предполагая, что в общем периоды платежей представляют среднюю величину между 1 неделей и 13 неделями, мы должны сложить 10 млн. и 40/52 млн. и взять половину, которая равна 5½ миллионам. Таким образом, если бы мы имели 5½ млн., нам хватило бы денег” (William Petty. “Political Anatomy of Ireland 1672”. edit. London, 1691, p. 13, 14)

Развитие денег как средства платежа вызывает необходи­мость накоплять деньги перед сроками уплаты. В то время как собирание сокровищ, как самостоятельная форма обога­щения, исчезает вместе с развитием буржуазного общества, оно, наоборот, растет вместе с последним в форме накопления резервного фонда средств платежа. 

Источник

К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, изд. 2
том 23

КНИГА ПЕРВАЯ

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

Отдел первый. ТОВАР И ДЕНЬГИ 43-156

• Глава первая. ТОВАР 43-93

• Глава вторая. ПРОЦЕСС ОБМЕНА 94-103

• Глава третья. ДЕНЬГИ, ИЛИ ОБРАЩЕНИЕ ТОВАРОВ 104-156