Я вышел на трибуну, в зал,
Мне зал напоминал войну,
А тишина - ту тишину,
Что обрывает первый залп.

Мы были предупреждены
О том, что первых три ряда
Нас освистать пришли сюда
В знак объявленья нам войны.

Я вышел и увидел их,
Их в трех рядах, их в двух шагах,
Их - злобных, сытых, молодых,
В плащах, со жвачками в зубах,
В карман - рука, зубов оскал,
Подошвы - на ногу нога...

Так вот оно, лицо врага!
А сзади только черный зал,
И я не вижу лиц друзей,
Хотя они, наверно, есть,
Хотя они, наверно, здесь.
Но их ряды - там, где темней,
Наверно там, наверно так,
Но пусть хоть их глаза горят,
Чтоб я их видел, как маяк!

За третьим рядом полный мрак,
В лицо мне курит первый ряд.
Почувствовав почти ожог,
Шагнув, я начинаю речь.
Ее начало - как прыжок
В атаку, чтоб уже не лечь:
- Россия, Сталин, Сталинград! -

Три первые ряда молчат.
Но где-то сзади легкий шум,
И, прежде чем пришло на ум,
Через молчащие ряды,
Вдруг, как обвал, как вал воды,
Как сдвинувшаяся гора,
Навстречу рушится "ура"!

Уж за полночь, и далеко,
А митинг все еще идет,
И зал встает, и зал поет,
И в зале дышится легко.
А первых три ряда молчат,
Молчат, чтоб не было беды,
Молчат, набравши в рот воды,
Молчат - четвертый час подряд!
.................................

Но я конца не рассказал,
А он простой: теперь, когда
Войной грозят нам, я всегда
Припоминаю этот зал.
Зал!
А не первых три ряда.

1948