Глава пятая.

Большевистская партия в борьбе за массы

4. Первый всероссийский съезд советов

Перемена лиц не внесла изменений в программу Временного правительства. Все осталось по-старому с той лишь разницей, что, борясь за диктатуру буржуазии, правительство пользовалось поддержкой советов.

Коалиция с эсеро-меньшевиками помогла буржуазии выйти без поражения из апрельского кризиса, но буржуазии не удалось устранить его причин. Попрежнему продолжалась кровавая бойня. Как и раньше, оставалось налицо противоречие между классовым положением широких масс, не заинтересованных в войне, и оборонческим лозунгом «Война до победного конца». А раз оставались неустраненными причины кризиса, то неизбежно было повторение новых взрывов. Именно поэтому Центральный комитет большевистской партии подчеркивал, что лозунгами момента остаются:

«1. Разъяснение пролетарской линии и пролетарского пути к окончанию войны.

2. Критика мелкобуржуазной политики доверия и соглашательства с правительством капиталистов.

3. Пропаганда и агитация от группы к группе среди каждого полка, на каждом заводе, особенно среди самой отсталой массы прислуги, чернорабочих и т. п., ибо особенно на них пыталась в дни кризиса опереться буржуазия,

4. Организация, организация и еще раз организация пролетариата: на каждом заводе, в каждом районе, в каждом квартале»{285}.

Борьба за массы вступила в новый период. Выполняя решение Центрального комитета большевистской партии — «на заводы, в массы», — большевики двинулись в казармы, в рабочие районы. Продуманно и смело они открывали народу глаза на контрреволюционную сущность Временного правительства и соглашательскую политику вождей Петроградского совета.

Эсеры и меньшевики особенно старались не допускать агитаторов-ленинцев в полки. На митингах соглашатели обливали большевиков потоками грязи и клеветы. Однако настойчивость и уверенность в правоте, ясные, четкие лозунги партии Ленина делали свое дело. Освобождаясь от патриотического угара буржуазных речей, солдаты и рабочие все чаще кричали «долой сводников!» и требовали удаления из казармы, с фабрики эсеро-меньшевистских болтунов. Простые, деловые речи большевиков выслушивались со все нарастающим вниманием.

Массовая работа, пополняя и укрепляя ряды большевистской партии, развертывалась в первую очередь среди низовых рабочих организаций — фабрично-заводских комитетов и профессиональных союзов. Сбросив самодержавие, русский рабочий класс с быстротой, не имевшей примера в истории, начал объединяться организационно. Только за март и апрель в Петрограде и Москве возникло свыше 130 профессиональных союзов, а по всей России их к этому времени насчитывалось уже около двух тысяч.

Это весеннее половодье организационного творчества масс всюду возглавлялось большевиками. Особенно быстро росло влияние большевиков в фабрично-заводских комитетах. Петроградская конференция фабрично-заводских комитетов 30 мая — 3 июня, полностью прошедшая под большевистским руководством, служила ярким показателем роста влияния большевистской партии на рабочий класс. По вопросу о мерах борьбы с хозяйственной разрухой конференция подавляющим большинством приняла резолюцию Ленина. Резолюция меньшевиков собрала только 13 голосов из 421. Резолюция конференции заканчивалась указанием на то, что успешное проведение в жизнь всех намеченных социальных и экономических мероприятий, необходимых рабочему классу, возможно лишь при переходе государственной власти в руки советов рабочих и солдатских депутатов. Вопреки меньшевистской теории «нейтральности» и независимости от политических партий профессиональные союзы, руководимые большевистскими лозунгами, все больше втягивались в политическую борьбу.

Широкие массы трудящихся не могли сразу проникнуться идеей борьбы за социализм и сознательно стать на сторону пролетарской революции. Они были против буржуазии, затягивавшей войну, но еще далеки от сознания возможности взять власть в свои руки. Надо было подвести их умело к классовому лозунгу «Вся власть советам». В этой связи большую роль в мобилизации трудящихся сыграл лозунг «Долой десять министров-капиталистов». Простони понятный, он способствовал разоблачению меньшевиков и эсеров, которые упорно старались сохранить в правительстве десяток «министров-капиталистов», и доказывал необходимость передачи власти в руки советов.

Сила агитации большевистской партии и заключалась в умении подойти к массам, оформить их стихийное недовольство в четком лозунге. [214]

«Для победы революции, — писал Сталин по поводу поразительных успехов нашей партии, — если эта революция является действительно народной, захватывающей миллионные массы, недостаточно одной лишь правильности партийных лозунгов. Для победы революции требуется еще одно необходимое условие, а именно: чтобы сами массы убедились на собственном опыте в правильности этих лозунгов. Только тогда лозунги партии становятся лозунгами самих масс. Только тогда становится революция действительно народной революцией»{286}.

Тактика большевиков под руководством Ленина в этот период заключалась в том, чтобы шаг за шагом подвести широкие массы к пониманию лозунгов партии, к борьбе за эти лозунги.

Результаты боевой, напряженной работы большевистской партии скоро сказались в двух решающих событиях: в борьбе за I съезд советов рабочих и солдатских депутатов и в связанной с ним июньской демонстрации в Петрограде.

Первый всероссийский съезд советов открылся 3 июня. На нем присутствовало свыше 1 000 делегатов, из которых 822 человека были с правом решающего голоса, остальные — с совещательным. Огромное преобладание имел на съезде мелкобуржуазный эсеро-меньшевистский блок: у эсеров было 285 мандатов, у меньшевиков — 248. Мелкие фракции почти все безоговорочно шли за меньшевиками и эсерами. Большевики имели всего 105 делегатов.

Эсеро-меньшевики торжественно открыли съезд, назвав его съездом «революционной демократии». В это понятие эсеро-меньшевики включали рабочих, крестьян, мелкую городскую буржуазию, служилую интеллигенцию, чиновников, людей свободных профессий и, наконец, просто «просвещенных людей» независимо от их классовой принадлежности.

Меньшевикам и эсерам выгодно было затемнение пролетарского сознания туманной терминологией. Звонкая и чрезвычайно общая формула «революционная демократия» как нельзя лучше соответствовала их мелкобуржуазной природе и давала им возможность играть в политической жизни видную роль.

На съезде было представлено 305 объединенных советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, 53 совета областных и губернских центров, 21 организация действующей армии, 8 тыловых воинских организаций и 5 организаций флота. В условиях русской революции это была единственная организованная и вооруженная сила. Никто не мог противопоставить [215] себя силе советов. И тем не менее съезд обнаружил полное бессилие. Обладая по существу всеми возможностями для создания реальной власти, съезд все же отказался организовать власть. В этом была своя логика, своя закономерность. Возглавляя советы, меньшевики и эсеры, боясь взять власть без капиталистов, фактически обезглавливали революцию. Они делали все, чтобы обессилить революционную энергию рабочих и крестьян. Бурное творчество масс разменивалось на мелочи. Революционная инициатива разбуженного народа не находила себе применения и растрачивалась в бесплодных попытках примирить интересы рабочих и капиталистов. Вместо активной борьбы с наглеющими капиталистами — проповедь третейского суда, где все дело решали представители правительства. Вместо призыва к борьбе за немедленное улучшение положения — призыв ждать окончания войны и созыва Учредительного собрания! Вместо мира — война до победного конца!

Интересы рабочего класса и малоземельного крестьянства систематически приносились в жертву буржуазии. Меньшевики и эсеры служили тем приводным ремнем, с помощью которого буржуазия подчиняла себе рабочих и крестьян.

К чему сводилась роль советов при их нежелании взять власть в свои руки? Заслушивались доклады. Шли нудные, бесконечные прения по вопросу «о существе власти». Принимались длиннейшие, водянистые, ни к чему не обязывающие резолюции. «Собирались, заседали, говорили и курили» — так острили рабочие по поводу деятельности эсеро-меньшевиков.

Первым на съезде стоял вопрос об отношении к Временному правительству, о создании революционной власти. Меньшевики и эсеры решительно отвергли мысль о переходе власти к советам. Запуганные саботажем буржуазии, привыкшие быть у нее на побегушках, эсеро-меньшевики прививали массам превратное представление о характере власти. Лидер меньшевиков Церетели настойчиво заявлял на съезде:

«В настоящий момент в России нет политической партии, которая говорила бы: дайте в наши руки власть, уйдите, мы займем ваше место...»{287}

— Такой партии в России нет! — громко настаивал Церетели в притихшем зале.

И вдруг, как удар грома, раздалось в ответ:

— Есть такая партия!

Это Ленин от имени партии большевиков решительно бросил с места меньшевикам. [216]

Словно электрический ток пробежал по залу. Проснулась и зажужжала усыпленная эсеро-меньшевистская аудитория. Делегаты привстали, стараясь видеть того, кто бросил вызов хозяевам. Суетливо завозились в президиуме испуганные руководители. А Ленин уже шел к трибуне.

«Он говорил, что нет в России политической партии, которая выразила бы готовность взять власть целиком на себя, — сказал Ленин. — Я отвечаю: «есть!» Ни одна партия от этого отказаться не может, и наша партия от этого не отказывается: каждую минуту она готова взять власть целиком»{288}.

Беспринципной, трусливой, двуличной тактике меньшевиков была противопоставлена смелая, твердая линия большевизма. Многие делегаты знали Ленина только по клеветническим статьям буржуазных и эсеро-меньшевистских газет. Рядовым делегатам хотелось послушать вождя большевиков, о котором много и озлобленно писали защитники интересов буржуазии и мелкого мещанства. Хотелось от него лично услышать изложение большевистских взглядов. Делегаты притихли, прислушиваясь к спокойной, уверенной речи.

Заправилы съезда, заметив это, встретили заявление Ленина смехом и критическими замечаниями.

«Вы можете смеяться сколько угодно, — ответил им Ленин, — но если гражданин министр поставит нас перед этим вопросом рядом с правой партией, то он получит надлежащий ответ... Окажите доверие нам, и мы вам дадим нашу программу. Наша конференция 29 апреля эту программу дала. К сожалению, с ней не считаются и ею не руководятся. Видимо, требуется популярно выяснить ее»{289}.

И Ленин стал излагать основные решения Апрельской конференции большевистской партии.

По мере хода речи постепенно менялось и настроение делегатов, особенно солдат. Они жадно вслушивались в слова Ленина о грабительской войне, которую продолжает правительство, о мире, которого не хотят и не могут дать ни буржуазное правительство, ни его мелкобуржуазные союзники. Шаг за шагом Ленин рассеивал туман лжи и клеветы, выдвигая стройную и необычайно понятную программу.

Время, полагавшееся Ленину, истекало. В передних рядах, где сидели вожаки, раздался голос: «Не давать больше времени». В зале поднялся невероятный шум. Послышались протесты и требования продолжить время. Раздались аплодисменты. Они нарастали, захватывая все большую массу делегатов. Президиум под давлением протестов, проголосовав предложение, вынужден [219] был продлить время. Вопрос решили рядовые делегаты — .солдаты и рабочие, к которым дошло спокойное и уверенное слово Ленина.

Под аплодисменты этой части съезда Ленин закончил свою речь:

«Переход власти к революционному пролетариату при поддержке беднейшего крестьянства есть переход к революционной борьбе за мир в самых обеспеченных, в самых безболезненных, какие только знает человечество, формах, переход к тому, что власть и победа за революционными рабочими будут обеспечены и в России и во всем мире»{290}...

Заявление Ленина о готовности большевиков взять власть в свои руки сделалось центром внимания всего съезда. Последующие ораторы меньшевиков и эсеров уже выступали лишь с возражениями Ленину. Керенский, Скобелев, Чернов, Филипповский, Дан и другие всячески доказывали необходимость соглашения с буржуазией и требовали, чтобы съезд поддержал правительство российских капиталистов.

В резолюции, предложенной фракцией большевиков, Временному правительству была дана резкая характеристика. Было указано, что оно не способно спасти страну от разрухи и дать мир трудящимся. Резолюция разоблачила «социалистических» меньшевиков, которые прикрыли своим авторитетом контрреволюционное правительство. Подчеркнув полный крах политики соглашения с буржуазией, резолюция большевиков предлагала передать власть в руки Всероссийского совета рабочих и солдатских депутатов.

Что же противопоставили меньшевики и эсеры революционной тактике большевиков? В эсеро-меньшевистской резолюции, принятой съездом, говорилось:

«Переход всей власти к советам рабочих и солдатских депутатов в переживаемый период русской революции значительно ослабил бы ее силы, преждевременно оттолкнув от нее элементы, способные еще ей служить, и грозил бы крушением революции»{291}.

Первый съезд советов наглядно показал, как велика пропасть между революционной партией пролетариата — большевиками — и представителями мелкобуржуазных партий — меньшевиками и эсерами. Последние считали революцию законченной. Дальше перехода власти к буржуазии они идти не желали, да и не могли, ибо это было противно их интересам. Об этом недвусмысленно заявил на съезде меньшевик Дан, выступавший в числе других с критикой выдвинутой Лениным программы. [220]

«Если бы у нас было сейчас, — сказал он, — министерство совершенно социалистическое, мы должны сказать, что другой политики кроме политики буржуазной революционной демократии это министерство вести не может. И это мы должны иметь в виду и тогда, когда — если это случится — власть попадет в наши руки»{292}.

К счастью для революции этого не случилось: власть в руки Дана не попала.

Второе замечательное выступление Ленина на съезде относилось к вопросу о войне и мире. Ленин подверг уничтожающей критике лицемерие соглашательской, т. е. своднической, политики меньшевиков и эсеров в вопросах войны и мира. Напомнив съезду обращение Петроградского совета к народам мира от 14 марта, в котором говорилось: «Откажитесь служить орудием захвата и насилия в руках королей, помещиков и банкиров», Ленин указал:

«Если выговорите: «Откажитесь служить орудием в руках ваших банкиров», а собственных банкиров пускаете в министерство и сажаете с министрами-социалистами, вы превращаете все свои воззвания в ничто, всю свою политику на деле опровергаете...»{293}

«Вы запутались в противоречиях безысходных, — подчеркивал Ленин в другом месте своей речи. — Вы другим народам советуете: «Долой аннексии», а у себя их вводите. Другим народам вы говорите- «Банкиров свергайте», а своих вы не свергаете»{294}.

Отношение большинства съезда к главному вопросу об организации власти предрешило и все остальные вопросы. Оставив власть в руках буржуазии, съезд тем самым свел значение своих половинчатых решений к нулю.

По основным вопросам большевики вносили и отстаивали свои предложения, создавая платформу для мобилизации масс на революционную борьбу. Через голову эсеро-меньшевистских «вождей» и съезда советов большевики обращались к массам. Отзвуки речей Ленина и большевистских резолюций проникали в глубокие слои трудящихся, зажигая их негодованием против соглашателей, успешно способствуя повышению классового самосознания рабочих.

Ярким примером роста влияния партии на массы была июньская демонстрация, прошедшая в дни съезда.

Источник http://militera.lib.ru/h/hcw/05.html

Скачать (прямая ссылка): istoriyagragdanskoyvoyni1935.djvu