ПЕРВАЯ русская революция окончилась поражением. Между концом первой и — началом второй революции прошло 10 лет, в течение которых большевики героически и самоотверженно, упорно и неутомимо организовывали массы, воспитывали их в революционном духе, направляли их борьбу, ковали грядущую победу революции.

Для Ленина и Сталина это были годы непримиримой борьбы за сохранение и укрепление нелегальной революционной партии, за проведение большевистской линии в новой обстановке, годы напряжённой работы по организации и воспитанию рабочих масс, годы особенно упорной борьбы с царской полицией. Царизм чувствовал, что в лице [43] Сталина он имеет дело с крупнейшим революционным деятелем, и всячески стремился лишить Сталина возможности вести революционную работу. Аресты, тюрьма и ссылка следовали друг за другом. С 1902 до 1913 года Сталин арестовывался семь раз, был в ссылке шесть раз, бежал из ссылки пять раз. Не успевали царские опричники водворить Сталина на новое место ссылки, как он вновь бежит и снова на «воле» куёт революционную энергию масс. Только из последней, туруханской, ссылки Сталина освободила февральская революция 1917 года.

С июля 1907 года начинается бакинский период революционной деятельности Сталина. Вернувшись с V (Лондонского) съезда РСДРП, Сталин оставляет Тифлис и по воле партии обосновывается в Баку — самом крупном промышленном районе Закавказья и важнейшем центре рабочего движения в России. Здесь он ведёт кипучую работу по сплочению бакинской организации вокруг лозунгов Ленина, по завоеванию рабочих масс под знамя большевизма.

Почти два года Сталин пробыл в тюрьме и ссылке. Эти годы были годами дальнейшего нарастания революционного подъёма в стране. За это время состоялся II съезд РСДРП, закрепивший победу марксизма над «экономизмом». Но на смену старым, разбитым партией оппортунистам, «экономистам» — выступают новые оппортунисты, меньшевики. После съезда разгорается ожесточённая борьба Ленина, большевиков против меньшевиков, их оппортунистических идей, их раскольнических и дезорганизаторских действий. Начавшаяся русско-японская война и назревание революции ещё более обостряют эту борьбу. Выход из создавшегося партийного кризиса Ленин [21] видит в созыве III съезда. Борьба за съезд стала центральной задачей всех большевиков.

Верной опорой Ленина в этой борьбе на Кавказе был Сталин, который стоял во главе закавказских большевиков. Работа Сталина в этот период проходит под флагом ожесточённой борьбы с меньшевизмом. Сталин — член Кавказского союзного комитета РСДРП, вместе с т. Цхакая руководит его работой.

А далее? Победивший, ставший гегемоном пролетариат нуждается в деятельности всей интеллигенции. Но без потерь тут не обойтись. Пожар революции распаляет в части интеллигенции гегемонистские устремления и толкает ее на соответствующие действия - эта часть должна стать объектом пролетарского террора. Но ведь и оставшаяся часть не намерена работать на пролетариат бесплатно, за «просто так».

Пролетариат как класс, как единый хозяин средств производства - и значит как капиталист по отношению ко всем непролетарским слоям - должен и поступать, как капиталист. Он должен нанять столько интеллигенции, сколько ему нужно, и на условиях, по возможности, не хуже буржуазных.

Он может нанять и какую-то часть буржуазии, сохранив у получаемой ею оплаты видимость капиталистической прибыли. Пролетариат должен рационально распорядиться всеми творческими ресурсами общества.

Пролетариат как диктатор должен решительно отказать всей нанятой на буржуазных условиях интеллигенции в признании политическом. Беря на себя защиту прав личности в индивидуальных отношениях непролетарских слоев, пролетариат в их отношениях с пролетарским государством должен оставить этим слоям не более, чем видимость каких бы то ни было прав.

Все это естественно вытекает из интересов пролетариата. Все это естественно порождает неопределенность, неустойчивость социального положения интеллигенции. Половинчатость завоеваний интеллигенции в пролетарской революции, чем отчетливее она будет обозначена, тем точнее и определеннее она будет указывать, разъяснять интеллигенции несостоятельность утопических надежд.

Противоречия в умах интеллигенции, отражающие противоречия капитализма, при социализме должны обнажиться с предельной яркостью, должны заставить интеллигенцию обостренно задуматься над своим местом в жизни. Противоречия должны привести интеллигенцию к движению, подтолкнуть ее. К чему?

Здесь нам важно избавиться от одного недостатка: перестать быть добренькими, перестать "входить" в положение. Когда мы приходим просить автобус для субботней рыбалки к мастеру Валерию Константиновичу, тому Валерке, который еще год назад стоял за соседним станком, и слышим: "Ну где я вам автобус возьму? У завода их всего три, и наш цех получал автобус в прошлую субботу. Войдите в мое положение" - тут трудно не войти в положение. То же самое, когда директор говорит: "Нам выделили всего три квартиры, те, кто их получает, живут хуже чем ваш токарь Крестцов".

Не входите в положение! Не мастер Валерка и не директор разговаривают с вами. Их устами спекулирует на вашей жалости, на вашей понятливости многоликая Администрация. Задумайтесь: кто определил вашему заводу три, а не тридцать три автобуса? Кто выделил три, а не триста квартир? А кто обрекает токаря Крестцова на дальнейшую жизнь в бараке? Пока вы жалеете Валерку, ваши требования никогда не дойдут до того, кто разбазарил неполученные вами блага.

Не входите в положение! А какое нам дело, где Администрация возьмет автобус? А какое нам дело, сколько времени потребуется для установки телефона? А какое нам дело, откуда в столовую завезут мясо? Это обязанности Администрации, и пока она не научится их исполнять, мы не будем работать, не будем своим горбом вытаскивать телегу, завязнувшую из-за безделья Администрации.

Итак, если мы теперь сформулируем организационные принципы капиталистической производственной администрации, мы должны отметить:

- целью администрации является извлечение максимальной прибыли, что определено владельцем средств производства и является для него жизненной необходимостью.

- путем достижения цели является участие всех звеньев администрации в рациональном определении конкретных задач каждого производственного участка.

- это обеспечивается соответствующим подбором административных кадров сверху донизу, контролем сверху по результатам деятельности и личной ответственности каждого администратора за порученное дело.

Если заменить в пункте первом максимальную прибыль максимальной эффективность производства в соответствии с интересами иного владельца средств производства - пролетариата, то эти принципы будут пригодны для нашего производства, для построения Администрации социалистической.

Но сейчас эти принципы в виде требований к администрации не реализуются и реализованы быть не могут.

Прежде всего, потому, что в силу фиктивности права пролетариата на замену высшей администрации становится фиктивным и право собственности пролетариата на средства производства.

Представьте себе положение владельца фирмы, который не имеет права сменить своего администратора. Даже если администратор всю прибыль фирмы нахально адресует в качестве жалованья! Но дело не только в этом.

Администратор, узурпировавший права владельца фирмы, сам становится фактическим хозяином, сам заинтересован в извлечении максимума прибыли, следовательно, в процветании производства.

У нас даже этого нет.

Администрация, созданная пролетариатом, оформилась в нашем обществе как самостоятельная социальная группа со своими особенностями, интересами и весьма широкими возможностями влиять на все общество.

В основе социальных интересов Администрации лежат те же стремления к удовлетворению материальных и культурных потребностей, что и у пролетариата. Есть и общий путь решения этой проблемы - всемерное повышение производительности труда, но у Администрации есть и альтернативный вариант.

Администрация сама ничего не производит. Она получает за свою организационную деятельность долю тех материальных ценностей, которые созданы трудом пролетариата. Следовательно. благосостояние Администрации улучшается и в случае увеличения доли, получаемой администрацией, доли, приходящейся на каждого администратора в отдельности.

Так какой же путь избирает Администрация?

Но социальные законы непререкаемы, как и остальные законы природы. У пролетариата только один способ заставить Администрацию служить себе - это поставить ее в такие условия, чтобы невыполнение требований пролетариата - противоречило и собственным интересам Администрации.

Каким бы значительным не казалось положение интеллигенции в буржуазном обществе, на самом деле буржуазия позволяет ей все, что угодного, но не выходя за рамки того, что угодно буржуазии.

И все же такое положение интеллигенции играет свою весьма существенную роль в общественном развитии. Индивидуалистическое мировоззрение, прочно прививаемое буржуазным обществом, доступность для интеллигенции всех постов, кажущихся ключевыми в общественном устройстве, в сочетании с практическим опытом интеллигенции в решении мелких и крупных проблем на основе расчета и разумных соглашений порождает специфическое убеждение интеллигенции - веру в возможность стабилизировать общество, укрепив его разумные начала. По сути каждый интеллигент имеет свою законченную модель переустройства общества, заключающуюся в устранении тех помех, которые он ощущает в своих личных отношениях с обществом, и нелогичность существования которых представляется ему очевидной. Оставаясь вне жара классовых столкновений, не утруждая себя анализом классовых сил и классовых интересов, интеллигенция оказывается не в состоянии - да и не проявляет особо сильного стремления - понять, что все воспринимаемое ею как помехи, суть отражение реальных и неизбежных классовых противоречий, что в этих «помехах» дает себя знать железная хватка капиталиста, утверждающего свои интересы.

Такая духовная атмосфера порождает в среде интеллигенции массу теорий «рассудочной» - а на деле целиком идеалистической и потому несостоятельной - организации общества. Все эти теории играют на руку буржуазии, ибо отвлекают мыслящую часть общества от участия в классовой борьбе, замазывают подлинные истоки социальных противоречий.

Но ведь всякая религия является не чем иным, как фантастическим отражением в головах людей тех внешних сил, которые господствуют над ними в их повседневной жизни, — отражением, в котором земные силы принимают форму неземных. В начале истории объектами этого отражения являются прежде всего силы природы, которые при дальнейшей эволюции проходят у различных народов через самые разнообразные и пёстрые олицетворения. Этот первоначальный процесс прослежен при помощи сравнительной мифологии — по крайней мере у индоевропейских народов — до его первого проявления в индийских ведах, а в дальнейшем своём развитии он детально исследован у индусов, персов, греков, римлян, германцев и, насколько хватает материала, также у кельтов, литовцев и славян. Но вскоре, наряду с силами природы, вступают в действие также и общественные силы, — силы, которые противостоят человеку в качестве столь же чуждых и первоначально столь же необъяснимых для него, как и силы природы, и подобно последним господствуют над ним с той же кажущейся естественной необходимостью.

Таким образом, когда я говорю, что какой-нибудь товар имеет определённую стоимость, то я этим утверждаю:

• 1) что он представляет собой общественно-полезный продукт;
• 2) что он произведён частным лицом за частный счёт;
• 3) что, будучи продуктом частного труда, он является одновременно, как бы без ведома производителя и независимо от его воли, продуктом общественного труда, притом определённого количества этого труда, устанавливаемого общественным путём, посредством обмена;
• 4) это количество я выражаю не в самом труде, не в таком-то числе рабочих часов, а в каком-нибудь другом товаре.

Во всяком обществе со стихийно сложившимся развитием производства, — а современное общество является именно таким, — не производители господствуют над средствами производства, а средства производства господствуют над производителями. В таком обществе каждый новый рычаг производства необходимо превращается в новое средство порабощения производителей средствами производства. Сказанное относится прежде всего к тому рычагу производства, который вплоть до возникновения крупной промышленности был наиболее могущественным, — к разделению труда. Уже первое крупное разделение труда — отделение города от деревни — обрекло сельское население на тысячелетия отупения, а горожан — на порабощение каждого его специальным ремеслом. Оно уничтожило основу духовного развития одних и физического развития других. Если крестьянин овладевает землёй, а горожанин — своим ремеслом, то в такой же степени земля овладевает крестьянином, а ремесло — ремесленником. Вместе с разделением труда разделяется и сам человек. Развитию одной-единственной деятельности приносятся в жертву все прочие физические и духовные способности.