Подсчитайте, живые,
Сколько сроку назад
Был на фронте впервые
Назван вдруг Сталинград.
Фронт горел, не стихая,
Как на теле рубец.
Я убит и не знаю,
Наш ли Ржев наконец?
Удержались ли наши
Там, на Среднем Дону?..
Этот месяц был страшен,
Было все на кону.
Неужели до осени
Был за ним уже Дон
И хотя бы колесами
К Волге вырвался он?

Нет, неправда. Задачи
Той не выиграл враг!
Нет же, нет! А иначе
Даже мертвому -- как?
И у мертвых, безгласных,
Есть отрада одна:
Мы за родину пали,
Но она -- спасена.
Наши очи померкли,
Пламень сердца погас,
На земле на поверке
Выкликают не нас.
Нам свои боевые
Не носить ордена.
Вам -- все это, живые.
Нам -- отрада одна:
Что недаром боролись
Мы за родину-мать.
Пусть не слышен наш голос, --
Вы должны его знать.

Вы должны были, братья,
Устоять, как стена,
Ибо мертвых проклятье --
Эта кара страшна.
Это грозное право
Нам навеки дано, --
И за нами оно --
Это горькое право.
Летом, в сорок втором,
Я зарыт без могилы.
Всем, что было потом,
Смерть меня обделила.
Всем, что, может, давно
Вам привычно и ясно,
Но да будет оно
С нашей верой согласно.

Товарищи! Граждане!

Братья и сестры!

К вам обращаюсь я, друзья мои!

Вероломное военное нападение гитлеровской Германии на нашу Родину, начатое 22 июня, продолжается. Несмотря на героическое сопротивление Красной Армии, несмотря на то что лучшие дивизии врага и лучшие части его авиации уже разбиты и нашли себе могилу на полях сражений, враг продолжает лезть вперед, бросая на фронт новые силы. Гитлеровским войскам удалось захватить Литву, значительную часть Латвии, западную часть Белоруссии, часть Западной Украины. Фашистская авиация расширяет районы действия своих бомбардировщиков, подвергая бомбардировкам Мурманск, Оршу, Могилев, Смоленск, Киев, Одессу, Севастополь. Над нашей Родиной нависла серьезная опасность.

Как могло случиться, что наша славная Красная Армия сдала фашистским войскам ряд наших городов и районов? Неужели немецко-фашистские войска и в самом деле являются непобедимыми войсками, как об этом трубят неустанно фашистские хвастливые пропагандисты?

Конечно, нет! История показывает, что непобедимых армий нет и не бывало. Армию Наполеона считали непобедимой, и она была разбита попеременно русскими, английскими, немецкими войсками. Немецкую армию Вильгельма в период 1-й империалистической войны тоже считали непобедимой армией, но она несколько раз терпела поражение от русских и англо-Французских войск и, наконец, была разбита англо-французскими войсками. То же самое нужно сказать о нынешней немецко-фашистской армии Гитлера. Эта армия не встречала еще серьезного сопротивления на конти- [161] ненте Европы. Только на нашей территории встретила она серьезное сопротивление. И если в результате этого сопротивления лучшие дивизии немецко-фашистской армии оказались разбитыми нашей Красной Армией, то это значит, что гитлеровская фашистская армия так же может быть разбита и будет разбита, как были разбиты армии Наполеона и Вильгельма. Читать далее...

      Фронтовой очерк


      Наш батальон вступал в село.
      Пыль походных колонн, песок, разметанный взрывами снарядов, пепел сожженных немцами хат густым налетом покрывали шершавые листья кукурузы и спелые несобранные вишни.
      Застигнутая врасплох немецкая батарея второпях ударила с пригорка по головной заставе зажигательными снарядами.
      Огненные змеи с шипением пронеслись мимо. И тотчас же бледным, прозрачным на солнце пламенем вспыхнула соломенная кровля пустого колхозного сарая.
      Прежде чем броситься на землю, секретарь полкового комсомола Цолак Купалян на одно-другое мгновение оглянулся: все ли перед боем идет своим установленным чередом и где сейчас находится комбат?
      Командир батальона старший лейтенант Прудников был рядом, за углам хаты. Соскочив с коня и бросив поводья ординарцу, он уже приказывал четвертой роте броском занять боевой рубеж, пятой - поддержать огнем четвертую, а шестой - усилить свой фланг и держаться к локтю пятой.
      Дальше следовали приказы разведчикам, пулеметчикам, минометчикам, взводам связи, связным от артиллерии...
      И вот пошла четвертая, пошла пятая.
      Все пошло - вернее, поползло по пшенице, по гречихе, головой в песок, лицом по траве, по земле, по сырому торфяному болоту.
      Грохот усиливается.
      Бьют вражеские минометы. Горят хаты. Людей не видно. И поэтому сначала кажется, что среди этого разноголосого визга и грома никакого осмысленного порядка нет и быть не может.
      Но вскоре оказывается, что свой незримый железный порядок у этого боя есть.
      Вот в лощине спешно складывают свой тяжелый груз и открывают огонь минометчики.
      С холма по картофельному полю кубарем, перекатываясь с боку на бак, тянет телефонный провод комсомолец Сергиенко. Радист ставит под густым орешником маленькую, похожую на ежа, станцию.
      Вдруг - ба-бах! - не туда поставил. Обжегся, поежился, перетащил ящик в канаву, нацепил наушники и что-то там накручивает, настраивает.

Родился в Саранске 5 сентября 1912 года. После окончания школы-семилетки в 1927 году поступает в саранский энергетический техникум. Окончив его в 1930 году по специальности техник-энергетик, получает направление в Куйбышев (Самара). Однако, вскоре переезжает в Москву, где работает во Всесоюзном Политехническом институте и готовится к вступительным экзаменам во ВГИК. В 1934 году призван на действительную службу в РККА. Отслужив 2 года, после демобилизации возвращается в Саранск. В 1937 году поступает во ВГИК. Окончив операторский факультет в 1941 году, получает распределение в Пятигорск. С началом войны подаёт рапорт о направлении на фронт.

В феврале 1942 года прибывает на Волховский фронт в киногруппу Алексея Алексеевича Лебедева. Во время прорыва блокады Ленинграда в январе 1943 года — Операция «Искра» — производит съёмки в частях 2 ударной и 67 армий. Вскоре направлен в киногруппу 4-го Украинского фронта, где снимает бои за Крым, форсирование Сиваша. В эти дни был ранен, но поддерживаемый двумя солдатами продолжает съёмки. Вместе с наступающими войсками входит в освобождённый Севастополь, принимает участие в форсировании Днепра. За храбрость и героизм, за мужество и стойкость награждён орденом Красного Знамени и двухнедельным отпуском, из которого пробыл дома только шесть дней. В составе киногруппы 1-го Украинского фронта, снимает эпизоды освобождения Польши, ожесточённые бои под городом Бреслау.

22 февраля 1945 года в ходе Нижне-Силезской наступательной операции Сущинский снимает наступление войск 1-го Украинского фронта в районе Железной дамбы в предместьях Бреслау. Во время съёмки рядом с ним разорвался снаряд и один из осколков смертельно ранил его в голову. Он упал, но камера продолжала снимать. Похороны Сущинского снял оператор Н. В. Быков, его боевой товарищ по фронтовой киногруппе, который сам погиб через два дня Читать далее...

Наполеон Ридевский

Парашюты на деревьях

ЧУЖАЯ ЗЕМЛЯ

Фронт стремительно откатывался на запад. Наши войска завершали освобождение Белоруссии, очистили от гитлеровцев Брест, Гродно, вступили в Литву, упорно пробиваясь к Восточной Пруссии. Ненависть народная призывала задушить фашистского зверя в его собственной берлоге. Но для того чтобы сделать это, мало одной ненависти. Нужно разведать тылы врага, незримо побывать в самой его берлоге, посмотреть, что она собой представляет, чем уязвима. С этой целью мы летим, разместившись в самолете на скамейках вдоль бортов по пять человек, отяжеленные экипировкой, как мулы, навьюченные до предела. Ведь нужно захватить все, без чего не обойтись в глубоком тылу врага.

Над горизонтом еще во всю ширь полыхает багровая заря. Разморенная за день июльским солнцем земля отдалялась от нас с каждой минутой. В самолете заметно похолодало.

Из пилотской кабины вышел инструктор, сопровождающий нас до места высадки.

— Высота три тысячи пятьсот метров, — сказал он. — Под нами линия фронта.

Я неуклюже повернулся, задев локтем сидевшего рядом Юзика Зварику, прильнул щекой к окошку.

Внизу, в зыбкой темноте, видны тусклые, словно игрушечные, огни пожарищ.

— Вскоре пойдем на снижение, — после паузы добавил инструктор.

Нам не нужно было объяснять значение этого сообщения. Над линией фронта летим повыше, чтобы не достали огнем простого стрелкового оружия, не стать легкой добычей зениток. Потом пойдем на снижение, чтобы нас трудно было обнаружить вражеским ночным истребителям.

Стараясь как-то отвлечься, избавиться от неприятного напряжения, я начал рассматривать своих товарищей, пытался угадать их самочувствие, о чем они думают. Троих я знаю хорошо. Вместе были в разведгруппе «Чайка», под Минском, немало лесных троп исходили, так и хочется сказать: не один пуд соли съели, но тут уж придирчивый читатель может усомниться — соли-то как раз и не хватало в тылу врага, часто без нее приходилось обходиться. Что правда, то правда. Не раз несоленое варево хлебали. Особенно это было не по нутру Юзику Зварике. Читать далее...

Это случилось 22 ноября 1941 года. Шли первые дни контрнаступления наших войск под Сталинградом. Батальон капитана Плотникова штурмовал под хутором Паньшино высоту 56,8. Вместе с батальоном шла в бой санинструктор Гуля Королёва. К вечеру над высотой взвился красный флаг. Фашистские батареи обрушили на защитников рубежа шквальный огонь из орудий и минометов. Гуля Королёва переползала из окопа в окоп, заслышав стоны раненых бойцов. Как рассказывали потом очевидцы, ее тоже ранили в ногу, но она не покинула высоту. Когда враг стал наседать на наши боевые порядки, санинструктор Королёва повела бойцов в атаку. В этом бою она была смертельно ранена. Посмертно Марионеллу Владимировну Королеву наградили орденом Красного Знамени

К МОИМ ЧИТАТЕЛЯМ

История этой короткой жизни не выдумaнa. Девушку, о которой нaписaнa этa книгa, я знaлa ещё тогдa, когдa онa былa ребёнком, знaлa её тaкже школьницей-пионеркой, комсомолкой. Мне приходилось встречaть Гулю Королёву и в дни Отечественной войны. А то в её жизни, чего мне не удaлось увидеть сaмой, восполнили рaсскaзы её родителей, учителей, подруг, вожaтых. О её жизни нa фронте рaсскaзaли мне её боевые товaрищи.

Мне посчaстливилось тaкже читaть её письмa, нaчинaя с сaмых рaнних - нa линовaнных стрaницaх школьной тетрaдки - и кончaя последними, нaписaнными нaскоро нa листкaх блокнотa в перерывaх между боями.

Всё это помогло мне узнaть, кaк бы увидеть своими глaзaми всю Гулину яркую и нaпряжённую жизнь, предстaвить себе не только то, что онa говорилa и делaлa, но тaкже и то, что онa думaлa и чувствовaлa.

Я буду рaдa, если для тех, кто узнaет Гулю Королёву по стрaницaм этой книги, онa стaнет - хотя бы отчaсти - тaкой же близкой, кaкой онa былa для тех, кто узнaл и полюбил её в жизни.

Военным успехам Советской Армии содействовал могучий патриотический подъём, которым был охвачен весь советский тыл. Военная промышленность в кратчайший срок была эвакуирована в далёкие восточные районы и вскоре стала снабжать Советскую Армию всем необходимым. Созданная в дни сталинских пятилеток, угольно-металлургическая база на Востоке позволила частично восполнить потерю предприятий в западных и южных районах, занятых врагами. Эвакуированные предприятия очень часто начинали работать в районах, где до этого не было вовсе промышленности. Военными темпами велась стройка новых предприятий.

Местное и эвакуированное население работало самоотверженно и напряжённо в самых трудных условиях.

История войн не знает такого размаха организаторской работы в тылу, какую показали советские люди в дни Великой Отечественной войны. Кузнецкий комбинат в короткий срок заменил временно потерянный Донбасс. В Магнитогорске были построены новые мощные домны. В Челябинске возник крупнейший металлургический комбинат. Многие старые заводы Урала были заново реконструированы. Урал превратился в мощный арсенал Советской Армии. В Сибири, в Средней Азии выросли за время войны новые предприятия машиностроительной, автомобильной, электротехнической, химической промышленности.

Невиданный подъём социалистического соревнования, рост стахановских методов труда, массовое изобретательство — всё это говорило об огромной творческой энергии рабочего класса, его несокрушимой воле к победе. Огромную роль на военных предприятиях стали играть женщины и подростки. Ремесленные училища и школы фабрично-заводского ученичества дали промышленности за время войны свыше двух миллионов обученных рабочих. Женщины освоили сложные профессии и показывали образцы трудового героизма.

На предприятиях возникали фронтовые бригады молодёжи. По инициативе московской работницы Екатерины Барышниковой началось массовое движение советской молодёжи за перевыполнение производственных планов при уменьшенном количестве рабочих. Катя Барышникова выполняла и перевыполняла план в бригаде с тремя рабочими вместо шести. Почин Барышниковой был подхвачен молодыми рабочими во всей стране. Это освободило для промышленности Советской страны дополнительно десятки тысяч рабочих.

Темной мартовской ночью, часа за три до рассвета, наши пограничные наряды засекли над Карпатами неизвестный самолет, прилетевший с юго-запада, со стороны Венгрии и Австрии. Он несколько минут летел на север над лесистым горным районом, потом повернул на запад и скрылся.

Спустя немного времени о нарушении воздушной границы стало известно начальнику городского отдела Министерства внутренних дел города Явора майору Зубавину.

«Иностранный самолет, конечно, не зря появился над советской землей в такую ночь, — решил Зубавин. — Сброшены парашютисты».

Самолет летел вглубь нашей территории в течение семи минут. Он углубился на север не менее чем на сорок километров. Но где именно следует искать парашютистов?

Разложив на столе карту, Зубавин задумался. Поразмыслив, он остановился на горных окрестностях Явора. Лазутчики, несомненно, рассчитывали на этот большой город: здесь легче скрыться, отсюда по железной дороге и по автостраде можно выехать на все четыре стороны. Враг, тайно проникший на нашу землю — это хорошо знал Зубавин, — чаще всего стремится побыстрее попасть в людской поток и затеряться в нем.

К утру район вероятной выброски парашютистов был оцеплен. Поисковые группы прочесывали лес и горные ущелья, прилегающие к Явору.

К вечеру были найдены два парашюта: один, заваленный камнями, — в густом кустарнике, другой — в стоге прошлогоднего сена на дальних лугах колхоза «Заря над Тиссой». Читать далее...

    НЕОЖИДАННЫЙ ГОСТЬ

     Звонок был долгий.

     В  другое  время  начальник  отдела 1-Ц,  оберст  Бертгольд,  вероятно, вскочил  бы с  дивана  и  бросился  к телефону. Но  на этот  раз он даже  не шевельнулся.  Бертгольд лежал,  как  и прежде, закрыв  глаза, и  можно  было подумать, что он спит.

     Адъютант оберста гауптман Коккенмюллер уже несколько раз стучал в дверь кабинета; не дождавшись  разрешения  войти, он даже  чуть-чуть приоткрыл ее, но,  увидав оберста на  диване  с закрытыми глазами, тихонько закрыл  дверь, чтобы не нарушать отдых своего шефа.

     Гауптман  знал,  что  его начальник прошедшей ночью  не спал.  Лишь под утро, после звонка  самого  Гиммлера,  он разрешил  себе немного  отдохнуть. Адъютант  не присутствовал  при  разговоре  Бертгольда по телефону  - увидав вытянувшуюся  фигуру  оберста  и   услышав  его   почтительное  обращение  к телефонному собеседнику, гауптман на цыпочках вышел из кабинета, впрочем, не совсем плотно притворив дверь. Даже по обрывкам фраз, доносившимся в смежную комнату,  где  стоял  стол  гауптмана,  становилось  ясно,  что  разговор  с Гиммлером был для оберста приятной неожиданностью. Читать далее...

Стаднюк, Иван Фотиевич
Человек не сдается

Новое издание повести «Человек не сдается» значительно дополнено автором. Установив связь с оставшимися в живых участниками событий и вновь побывав на местах боев, И. Стаднюк узнал много нового и решил об этом поведать читателю. Сейчас читатель еще отчетливее почувствует атмосферу тех далеких грозных дней, тревожную напряженность событий первых дней Великой Отечественной войны.

1

Вагон мягко вздрагивал на стыках рельсов и дробно пристукивал колесами. За окном стелилось зеленое с сизыми проседями тумана поле. Затем поплыли отцветшие сады, среди которых белели под соломенными замшелыми крышами мазанки. Под самым окном замигал крынками и горшками на кольях хворостяной с крутобедрым изгибом плетень, где-то внизу тускло блеснула взлохмаченная ветром заводь с раскоряченными ветвями затонувших верб.

Петр Маринин был в купе один. Час назад он проснулся, и первая мысль, пришедшая в голову, заставила его радостно засмеяться. Ведь не надо, как было два года подряд, суматошно вскакивать с постели, торопливо одеваться, чтобы успеть через три — четыре минуты после подъема встать в строй. Можно лежать, сколько душе угодно, не боясь грозного окрика старшины или замечания дежурного по роте. И тем не менее Петр вскочил с постели быстро, как по тревоге, оделся, умылся и только позволил себе не сделать физзарядку, хотя отдохнувшие за ночь мышцы сладко ныли, требуя разминки.

И вот он, накинув на плечи плащ, сидит у открытого окна, наблюдая, как там, за вагоном, разгорается утро, как по земле рассыпается под первым лучом солнца росное серебро. Читать далее...