Период между войнами за независимость в Америке (1776—1837 гг.) и первой мировой войной (1914— 1918 гг.) был периодом быстрого роста и экспансии капитализма во всем мире. Темпы промышленной революции непрерывно нарастали. В странах Западной и Центральной Европы, в Соединенных Штатах и Канаде быстро росла промышленность. Буржуазия повсюду утвердила свою власть. Буржуазная революция 1848 года, центром которой были Франция и Германия, оказала глубокое влияние на всю Европу и Америку, нанеся тяжелый удар пережиткам феодализма. В этот период в Европе буржуазия создала целый ряд современных государств — Германию, Италию и другие; этот процесс сопровождался многочисленными национальными войнами. Быстро превратив страны Африки и Азии в свои колонии, империалистические державы завершили территориальный раздел мира. Капитализм стал господствующей системой.

Но с ростом капитализма во всем мире росли и великие демократические и революционные силы, которым суждено в конце концов сокрушить капитализм и утвердить социализм. Опубликование в 1848 году Марксом и Энгельсом «Манифеста Коммунистической партии», создание в 1864 году в Лондоне Международного Товарищества Рабочих (I Интернационала), рост во всех капиталистических странах социал-демократических партий, а затем их левого крыла, образование в 1889 году в Париже II Интернационала, бурное развитие профсоюзного движения во всем капиталистическом мире — таковы основные вехи развития революционных сил международного рабочего класса. Рост сил рабочего класса сопровождался тысячами забастовок и политических выступлений, нарастанием борьбы во всех частях капиталистического мира. Наиболее значительными событиями в ходе этой расширявшейся и обострявшейся классовой борьбы были революционная Парижская Коммуна 1871 года и русская революция 1905 года — предвестники Великой Октябрьской социалистической революции 1917 года.

На протяжении столетия после окончания войн за независимость угнетенные трудящиеся массы Латинской Америки неоднократно вступали в ожесточенную борьбу со своими угнетателями. Наибольшего размаха эта борьба достигла во время Мексиканской революции, которая до сих пор остается источником вдохновения для угнетенных народов Латинской Америки. Эта аграрная, антиимпериалистическая революция является до сих пор самым успешным из всех выступлений, направленных против союза крупных землевладельцев, реакционных капиталистов и иностранных империалистов.

Мексиканской революции, начавшейся в 1910 году, предшествовало движение за реформы 1855—1872 годов. Эту трудную борьбу возглавил великий мексиканский демократ, индеец Бенито Хуарес, которого Грюнинг назвал «самым выдающимся представителем народов, населяющих Мексику»'. Подобно погибшим вождям революции Идальго и Морелосу, Хуарес сыграл выдающуюся роль в выработке знаменитой конституции 1857 года и «Законов о реформах» 1859 года. Эти документы предусматривали отделение церкви от государства, конфискацию и распродажу крупных земельных поместий, установление контроля государства над образованием, упразднение специальных церковных и военных судов, запрещение деятельности монашеских орденов, введение гражданского брака, регистрацию рождений и ряд других крупных реформ. В 1858 году Хуарес стал президентом. Он был з первую очередь представителем мелкой буржуазии и первым индейцем, возглавившим мексиканский народ после «императора» ацтеков Кваутемока, жившего почти за 350 лет до него.

К тому времени, когда развернулось движение за реформы (середина XIX в.), большая часть недвижимого имущества в Мексике уже давно принадлежала католической церкви. Французский священник Тестори заявлял, что различные источники дохода «давали духовенству ежегодно гораздо больше средств, чем получало само государство» ². Вокруг церкви сплотились все реакционные силы, выступавшие против Хуареса, в результате чего в течение трех лет страну раздирала «война из-за реформ», одна из самых ожесточенных и самых кровопролитных гражданских войн в истории Латинской Америки. В конце концов войска либералов разгромили консерваторов, и в I860 году Хуарес с триумфом вернулся в Мехико. Однако едва закончилась эта опустошительная война, как началась другая. Англия, Франция и Испания, искавшие лишь удобного случая, чтобы подчинить себе Латинскую Америку, оккупировали! Мексику под предлогом взимания репараций за понесенный ущерб. В 1862 году французские войска вступили в страну, низложили правительство Хуареса и в 1864 году по ходатайству церкви возвели на «трон» в качестве императора Мексики французскую марионетку эрцгерцога Максимилиана. Последовала долгая и кровопролитная война, победителем из которой вышел неукротимый Хуарес. В 1867 году он освободил город Мехико и расстрелял Максимилиана.

Характерно, что эту тяжелую борьбу против реакционного духовенства и его союзников вели католики и руководили ими тоже католики. В этой связи Ломбардо Толедано пишет: «Кто вел революционную войну за независимость? Мексиканцы, мексиканцы - католики. Кто руководил борьбой за отделение церкви от государства? Кто гарантировал свободу совести? Кто же, как не творцы конституции 1857 года! Бенито Хуарес верил в бога, был католиком, а массы, шедшие за ним... тоже были католиками» ³. По утверждению церкви, 99 процентов населения Мексики были католиками. Читать далее...

Задающая тон лондонская пресса - еженедельные и ежедневные газеты - уже несколько месяцев повторяет все те же перепевы о Гражданской войне в Америке. Подвергая оскорблениям свободные штаты Севера, она в то же время боязливо защищается от подозрения в симпатиях к рабовладельческим штатам Юга. В самом деле, она постоянно пишет по две статьи: одну статью, в которой нападает на Север, и другую статью, в которой оправдывается за свои нападки на Север. Qui s'excuse s'accuse (- Кто оправдывается, тот признает себя виновным. Ред.).

Мотивы оправдания в основном гласят: война между Севером и Югом - война из-за тарифа; далее, эта война беспринципна, она не затрагивает вопроса о рабстве, так как в действительности дело идет о притязаниях Севера на верховенство; наконец, если даже право на стороне Севера, то разве не напрасной будет попытка насильственно подчинить себе 8 миллионов англосаксов! Разве отделение от Юга не избавит Север от всякой связи с рабством негров и не обеспечит ему с его 20 миллионами жителей и огромной территорией более высокое, прежде едва ли мыслимое развитие? Разве Север не должен был бы поэтому приветствовать сецессию как радостное событие, вместо того чтобы стремиться побороть ее путем кровавой и напрасной гражданской войны?

Мы рассмотрим пункт за пунктом защитительные речи английской прессы.

Война между Севером и Югом, - так гласит первое оправдание, - есть просто война из-за тарифа, война между покровительственной системой и системой свободной торговли, и Англия стоит, разумеется, на стороне свободной торговли. Должен ли рабовладелец пользоваться всеми плодами труда рабов или же он должен быть обманным образом лишен части этих плодов протекционистами Севера? Вот вопрос, о котором будто бы идет речь в этой войне. Газета «Times» ограничилась этим блестящим открытием; «Economist», «Examiner», «Saturday Review» и tutti quanti (- иже с ними. Ред.) развивали тему дальше. Для данного открытия характерно, что оно сделано не в Чарлстоне, а в Лондоне. В Америке каждому, конечно, было известно, что в 1846-1861 гг. господствовал фритредерский тариф и что депутат Моррилл провел в конгрессе свой протекционистский тариф 1861 г. лишь после того, как мятеж уже вспыхнул.

Многочисленные «революции» и частая смена диктаторов, которыми отмечена история латиноамериканских стран со времени войн за независимость, были следствием крайней неустойчивости политического положения в этих странах. В условиях, когда в этих странах развивалась промышленность, власть крупных помещиков, как правило, была довольно шаткой. С другой стороны, буржуазия вследствие слабости своих экономических позиций еще не обладала достаточной политической мощью и революционностью, чтобы свергнуть господство владельцев латифундий. Результатом всего этого была внутренняя неустойчивость, находящая свое выражение в частых восстаниях и гражданских войнах. В ряде случаев их причиной были реакционные действия землевладельцев, но нередко они начинались по революционной инициативе трудящихся масс.

Вследствие варварских условий жизни и труда и полного отсутствия какого-либо подобия свободы, народные массы Латинской Америки — рабочие, крестьяне и интеллигенция — издавна отличались своей революционностью. Некоторые слои мелкой и средней буржуазии также нередко проявляли революционные настроения. На протяжении ряда лет эти массы стремились сломить власть крупных феодалов-помещиков и разрешить в своих собственных интересах основную задачу буржуазной революции, которая началась, но не была закончена в период борьбы за независимость в 1810—1826 годах. Примерно до начала XX века руководящую роль в этом движении в большинстве случаев играли мелкобуржуазные группы, а основную тяжесть борьбы выносило крестьянство. В конце XIX в. начинает возрастать роль рабочего класса. Что касается капиталистов, вступивших в тесный союз с помещиками,
связавших свои интересы с империалистами и охваченных страхом перед пролетариатом, то они с течением времени все в большей степени утрачивали свою былую революционность.

Народные массы Латинской Америки нередко выступали на борьбу против эксплуататоров-землевладельцев, позиции которых были очень сильны. Народы Латинской Америки были большей частью лишены возможности выразить свою волю демократическими средствами, и поэтому их борьба, даже если она велась по второстепенным вопросам, зачастую перерастала в вооруженные восстания. Во время таких восстаний к народу нередко присоединялась часть армии, состоящей главным образом из крестьян. Однако в большинстве случаев, добившись частичных успехов и подорвав монополию землевладения в отдельных местностях, народ в конечном счете не достигал главной цели, которую он сознательно или бессознательно ставил перед собой в революции,— полной ликвидации господства крупных землевладельцев. Читать далее...

На протяжении всего рассматриваемого периода — примерно с конца революционных войн и до начала первой мировой войны — наиболее серьезным ударом, который народы Америки нанесли распространенной там чудовищной системе эксплуатации человека человеком, была отмена рабства негров. Это событие знаменовало начало новой эпохи в развитии стран Нового Света.

К концу колониального периода Западное полушарие вследствие неограниченного спроса на рабочие руки превратилось в крупнейшую в мире рабовладельческую плантацию. Рабы в подавляющем своем большинстве были неграми, но среди них было также много индейцев, особенно в Бразилии. Однако по причинам, изложенным в главе 5, рабство индейцев не получило широкого распространения. В 1542 году порабощение индейцев было официально запрещено в испанских колониях, а в 1720 году — в Бразилии. За исключением штатов Виргиния, Северная Каролина, Род-Айленд и Нью-Йорк, для отмены рабства индейцев в США не потребовалось и специального законодательства ¹. Кроме того, в Соединенных Штатах были «законтрактованные» белые рабы, но и эта форма рабства постепенно исчезла в течение нескольких десятилетий после революции.

За исключением Гаити и некоторых районов Испанской Америки, великая революция в Западном полушарии в 1776—1837 годах не привела к немедленному уничтожению рабства негров. Эта чудовищная система эксплуатации, бывшая причиной серьезных политических потрясений и многочисленных кровопролитных восстаний, в общем просуществовала чуть ли не до конца XIX века. Однако революция в Западном полушарии нанесла тяжелый удар рабовладельческой системе и положила начало движению, которое в конечном счете привело к полной отмене этой позорной системы поругания человеческой личности. Читать далее...

Товарищи! Один русский большевик, участвовавший в революции 1905 года и затем много лет проведший в вашей стране, предложил мне взять на себя доставку моего письма к вам. Я с тем большим удовольствием принял его предложение, что американские революционные пролетарии призваны именно теперь сыграть особенно важную роль, как непримиримые враги империализма американского, самого свежего, самого сильного, самого последнего по участию во всемирной бойне народов из-за дележа прибылей капиталистов. Именно теперь американские миллиардеры, эти современные рабовладельцы, открыли особенно трагическую страницу в кровавой истории кровавого империализма, дав согласие - все равно, прямое или косвенное, открытое или лицемерно-прикрытое, - на вооруженный поход англо-японских зверей с целью удушения первой социалистической республики.

История новейшей, цивилизованной Америки открывается одной из тех великих, действительно освободительных, действительно революционных войн, которых было так немного среди громадной массы грабительских войн, вызванных, подобно теперешней империалистской войне, дракой между королями, помещиками, капиталистами из-за дележа захваченных земель или награбленных прибылей. Это была война американского народа против разбойников англичан, угнетавших и державших в колониальном рабстве Америку, как угнетают, как держат в колониальном рабстве еще теперь эти «цивилизованные» кровопийцы сотни миллионов людей в Индии, в Египте и во всех концах мара. Читать далее...

Коцюбинский Юрий Михайлович [25.11(7.12).1896 — 8.3.1937], советский государственный и партийный деятель.

С 20 октября (2 ноября) 1917 член ВРК (Военно-Революционного Комитета), комиссар гвардейского Семёновского полка. Участник штурма Зимнего дворца 25 октября (7 ноября) 1917. Присутствовал на 1-м и 2-м съездах Советов.

Комендант Московско-Нарвского района. Возглавлял сводный красногвардейский отряд в боях с войсками Керенского — Краснова.

На 1-м съезде Советов Украины (декабрь 1917) избран в состав первого Советского правительства — заместитель народного секретаря по военным делам.

С января 1918 главнокомандующий советскими войсками на Украине; руководил операцией по разгрому националистических войск и освобождению Киева от Центральной рады; член Всеукраинского ВРК (Военно-Революционного Комитета).

После оккупации Украины немецкими войсками член повстанческого Украинского правительства и областного комитета партии. В 1919 член Военно-революционного совета Украинского фронта; председатель Черниговского губкома КП (б) Украины.

Коцюбинский Михаил Михайлович [5(17).9.1864, Винница, — 12(25).4.1913, Чернигов], украинский писатель, общественный деятель, революционный демократ.

В своих общественно-политических, философских и эстетических взглядах Коцюбинский прошёл сложный путь от либерального народничества и культурничества к революционно-демократическому мировоззрению, проявляя глубокий интерес к марксизму.

Со 2-й половины 90-х гг. Коцюбинский выходит в своём творчестве за рамки национально-крестьянского быта, запечатлевая жизнь различных слоев буржуазного общества. Основные произведения Коцюбинского — повесть "Fata morgana" (ч. 1—2, 1904—10) и др. произведения, написанные в 1904—1912, — дают широкую панораму событий периода Революции 1905—1907 и наступившей затем реакции. Писатель рисует картины народной расправы над угнетателями, рождение новой деревни, собирающей вместе с рабочим классом силы для революционного натиска. Он показал в своих новеллах истерзанную погромами городскую провинцию ("Смех", "Он идёт", обе — 1906), гневное брожение в народе ("Как мы ездили в Криницу", 1908, "Что записано в книгу жизни", 1911), героев революционного подполья, противопоставленных ренегатам ("В дороге", "Неизвестный", 1907, "Сон", 1911), отвратительные маски реакции ("Persona grata", 1908, "Подарок на именины", 1912); страстно изобличал декадентов как "мародёров революции" в искусстве ("Intermezzo", 1909), либералов как пособников реакции ("Кони не виноваты", 1912). Торжествующим гимном всепобеждающей правде жизни прозвучала повесть "Тени забытых предков" (1912).

Когда в 1776 году началась первая из национально - освободительных войн в Западном полушарии, Латинская Америка значительно превосходила Соединенные Штаты по численности населения, накопленному богатству и общему объему производства. Но с того времени она сильно отстала в своем экономическом развитии. В настоящее время сельское хозяйство и промышленность Латинской Америки по сравнению с Соединенными Штатами очень слабы и малопроизводительны. В течение полутора столетий независимого существования страны Латинской Америки оставались в основном аграрными, тогда как Соединенные Штаты за это же время превратились в мощную промышленную державу. «В Мексике в 1939 году 4 миллиона трудящихся были заняты в сельском хозяйстве и только 410 тысяч — в обрабатывающей и горной промышленности. В Бразилии из 13 миллионов человек, занятых производительным трудом, около 9 миллионов, или 69 процентов, работают в земледелии. В Перу эта цифра составляет около 75, а в маленьких республиках Караибского бассейна и Центральной Америки она доходит до 90 процентов»¹. Аргентина, где 57 процентов населения живет в городах и только 43 — в сельских местностях, является исключением. В среднем около 70 процентов населения Латинской Америки занято в сельском хозяйстве, тогда как в США фермеры в настоящее время составляют только 20 процентов населения.

Что означает эта экономическая отсталость для почти 150-миллионного населения Латинской Америки, если сравнить его положение с положением почти равного по численности населения Соединенных Штатов, можно наглядно проиллюстрировать несколькими общими цифрами. Так, общая стоимость произведенных товаров и услуг в Соединенных Штатах составляла в год написания этой книги 264 миллиарда долларов^2, то есть примерно в тринадцать раз больше соответствующей цифры для всех стран Латинской Америки вместе взятых, где она не превышает 20 миллиардов долларов.

Как только тринадцать английских колоний в результате войны 1776—1783 годов добились независимости и создали правительство Соединенных Штатов, они стали еще энергичнее продвигаться на Запад, продолжая движение, начатое белыми еще во времена их поселений в Виргинии в 1607 году. Движение на Запад приняло массовый характер. Большую активность в этом деле проявляли южные рабовладельцы, всеми силами стремившиеся распространить плантационную систему на обширные территории Запада. В этом движении участвовали и спекулянты землей с Севера, стремившиеся разбогатеть путем захвата крупных земельных площадей, пригодных для сельского хозяйства. Устремились на Запад и бедные слои населения, которые испытывали острый земельный голод и рассчитывали основать фермы на огромных безлюдных пространствах Запада. Люди устремлялись на Запад неудержимым потоком, при этом они проявляли такую же жестокость, как солдаты Кортеса и Писарро, и неумолимо теснили как соперничающие капиталистические державы, так и индейское население.

Об экспансионистских замыслах правящих классов Соединенных Штатов свидетельствует многозначительное название, присвоенное новой республике Конституционным конвентом: Соединенные Штаты Америки. Никакая другая страна Западного полушария никогда не пыталась присвоить исключительно себе общее имя Америки.

Эта политика безудержной экспансии развернулась со всей силой перед гражданской войной 1861—1865 годов. В предвоенные десятилетия экспансионисты в рядах правящего класса выдвинули лозунг «явное предначертание». По их теории, народу Соединенных Штатов предначертано владеть всей Северной Америкой, а может быть, и значительной частью Южной Америки. «Если бы им удалось
осуществить свою программу полностью, то весь континент Северной Америки был бы занят «новыми Соединенными Штатами», о которых говорил Клей»¹ Буржуазные экспансионисты полностью пренебрегали правами негров и индейцев и не считались со своими соперниками.