К дню памяти 
Владимира Ильича Ленина

 

Время -
               начинаю
                               про Ленина рассказ.
 Но не потому,
                   что горя
                                нету более,
 время
          потому,
                     что резкая тоска
      стала ясною
                      осознанною болью.
 Время,
              снова
 ленинские лозунги развихрь.
 Нам ли
              растекаться
                                слезной лужею, -
 Ленин
          и теперь
                     живее всех живых.
 Наше знанье -
                       сила
                                и оружие.

21 января  1924 года  -  День смерти Владимира Ильича Ленина

Страшная весть для всех мыслящих людей на Земле

...и вдруг
       стопудовая весть -
                         с Ильичем
удар.


Если бы
       выставить в музее
плачущего большевика,
весь день бы
            в музее
                   торчали ротозеи.
Еще бы -
        такое
             не увидишь и в века!
Пятиконечные звезды
                   выжигали на наших спинах
                                  панские воеводы.
Живьем,
       по голову в землю,
                      закапывали нас банды
                                 Мамонтова.
В паровозных топках
                   сжигали нас японцы,
рот заливали свинцом и оловом,
отрекитесь! - ревели, но
                        из
горящих глоток
              лишь три слова:
- Да здраствует коммунизм!-
 

Кресло за креслом,
                  ряд в ряд
эта сталь,
          железо это
ввалилось
         двадцать втрого января
в пятиэтажное здание
                    Съезда советов.
 

К дню памяти Владимира Ильича Ленина - вождя мирового пролетариата
7 октября Ленин нелегально приехал из Финляндии в Петроград. 10 октября 1917 года состоялось историческое заседание ЦК партии, на котором было решено в ближайшие дни начать вооруженное восстание. Историческая резолюция ЦК партии, написанная Лениным, говорила:

"ЦК признает, что как международное положение русской революции (восстание во флоте в Германии, как крайнее проявление нарастания во всей Европе всемирной социалистической революции, затем угроза мира империалистов с целью удушения революции в России), так и военное положение (несомненное решение русской буржуазии и Керенского с К° сдать Питер немцам), так и приобретение большинства пролетарской партией в Советах, - все это в связи с крестьянским восстанием и с поворотом народного доверия к нашей партии (выборы в Москве), наконец, явное подготовление второй корниловщины (вывод войск из Питера, подвоз к Питеру казаков, окружение Минска казаками и пр.), - все это ставит на очередь дня вооруженное восстание.

Коммунисти́ческая па́ртия Герма́нии (КПГ; Kommunistische Partei Deutschlands)

Буржуазная демократия есть не что иное как кровавая диктатура буржуазии. И она естественно перерождается в фашизм, если не уничтожить ее во время, создав диктатуру пролетариата. Нужно смело идти по Ленинскому пути.  История Германии доказала это

 «Союз Спартака»

(«Спартака́ сою́з»)

15 января 1919 года Либкнехт и Люксембург были убиты от рук членов правоэкстремистского фрайкора с санкции правых социал-демократов. Митинг памяти Либкнехта и Люксембург проводится каждое второе воскресенье января.

Влияние Октябрьской революции на мировую историю — раньше, чем в других странах, революционная ситуация создалась в кайзеровской Германии. Революция началась — возникали Советы рабочих и солдатских депутатов. 9 ноября 1918 года революция победила в Берлине: кайзер Вильгельм бежал; монархия пала.

Руководство революцией оказалось в руках социал-демократической партии Германии. Из ее лидеров составилось первое послереволюционное правительство во главе с Эбертом.

Неприкрытый переход социал-демократической партии на сторону буржуазии в годы мировой войны оттолкнули от нее значительную часть революционно настроенных рабочих. Большая часть их примкнула к так называемой Независимой социал-демократической партии. Вождями «независимцев» были Каутский и Бернштейн. Меньшая часть германского пролетариата объединялась созданным в начале войны «Союзом Спартака». Он занимал непримиримую антивоенную позицию. В первые дни после революции фактическая власть находилась в руках стихийно возникших Советов. Это были органы рабочего класса. Наиболее авторитетным был Берлинский Совет. Декларация правительства («Совета народных уполномоченных») обещала рабочим 8-часовой рабочий день и свободу коллективных договоров. Деятельность правительства правых социал-демократов (социал-демократическая партия) склонялась в сторону контрреволюции. Оно гарантирует капиталистам «защиту частной собственности» и неприкосновенность банковских вкладов; принимает меры к разоружению рабочих; отстраняет Советы от политической деятельности; готовит Учредительное собрание, которое в тогдашних условиях должно было сохранить власть за буржуазией

Итак,  цивилизация является той ступенью общественного развития, на которой разделение труда, вытекающий из него обмен между отдельными лицами и объединяющее оба эти процесса товарное производство достигают полного расцвета и производят переворот во всем прежнем обществе.

Производство на всех предшествовавших ступенях общественного развития было по существу коллективным, равным образом и потребление сводилось к прямому распределению продуктов внутри больших или меньших коммунистических общин. Этот коллективный характер производства осуществлялся в самых узких рамках, но он влек за собой господство производителей над своим производственным процессом и продуктом производства. Они знают, что делается с продуктом: они потребляют его, он не выходит из их рук, и пока производство ведется на этой основе, оно не может перерасти производителей, не может породить таинственные, чуждые им силы, как это постоянно и неизбежно бывает в эпоху цивилизации.

Но в этот производственный процесс медленно проникает разделение труда. Оно подрывает коллективный характер производства и присвоения, оно делает преобладающим правилом присвоение отдельными лицами и вместе с тем порождает обмен между ними - как это происходит, мы исследовали выше. Постепенно товарное производство становится господствующей формой.

При товарном производстве, производстве уже не для собственного потребления, а для обмена, продукты по необходимости переходят из рук в руки. Производитель при обмене отдает свой продукт; он уже не знает, что с ним станет. Когда же в роли посредника между производителями появляются деньги, а вместе с деньгами купец, процесс обмена становится еще запутаннее, конечная судьба продуктов еще неопределеннее. Купцов много, и ни один из них не знает, что делает другой. Товары теперь переходят уже не только из рук в руки, но и с рынка на рынок; производители утратили власть над всем производством условий своей собственной жизни, но эта власть не перешла и к купцам. Продукты и производство попадают во власть случая.

Итак, государство никоим образом не представляет собой силы, извне навязанной обществу. Государство не есть также "действительность нравственной идеи", "образ и действительность разума", как утверждает Гегель. Государство есть продукт общества на известной ступени развития; государство есть признание, что это общество запуталось в неразрешимое противоречие с самим собой, раскололось на непримиримые противоположности, избавиться от которых оно бессильно. А чтобы эти противоположности, классы с противоречивыми экономическими интересами, не пожрали друг друга и общество в бесплодной борьбе, для этого стала необходимой сила, стоящая, по-видимому, над обществом, сила, которая бы умеряла столкновение, держала его в границах "порядка". И эта сила, происшедшая из общества, но ставящая себя над ним, все более и более отчуждающая себя от него, есть государство.

Итак, государство существует не извечно. Были общества, которые обходились без него, которые понятия не имели о государстве и государственной власти. На определенной ступени экономического развития, которая необходимо связана была с расколом общества на классы, государство стало в силу этого раскола необходимостью. Мы приближаемся теперь быстрыми шагами к такой ступени развития производства, на которой существование этих классов не только перестало быть необходимостью, но становится прямой помехой производству. Классы исчезнут так же неизбежно, как неизбежно они в прошлом возникли. С исчезновением классов исчезнет неизбежно государство. Общество, которое по-новому организует производство на основе свободной и равной ассоциации производителей, отправит всю государственную машину туда, где ей будет тогда настоящее место: в музей древностей, рядом с прялкой и с бронзовым топором.

Германцы, по свидетельству Тацита, были очень многочисленным народом. Приблизительное представление о численности отдельных германских народов мы получаем у Цезаря; он определяет число появившихся на левом берегу Рейна узипетов и тенктеров в 180 000 человек, включая женщин и детей. Следовательно, около 100 000 человек приходилось на каждый отдельный народ (Принятое здесь число подтверждается одним местом у Диодора о галльских кельтах: «В Галлии живёт много народностей неодинаковой численности. У крупнейших из них численность населения достигает приблизительно 200 000 человек, у самых малых — 50 000» (Diodorus Siculus, V, 25). В среднем, следовательно, — 125 000; галльские отдельные народы, ввиду более высокой ступени их развития, безусловно следует считать несколько большими по численности, чем германские.), что уже значительно превышало, например, общее число ирокезов в период их расцвета, когда они, не достигая 20 000 человек, стали грозой всей страны, от Великих озёр до Огайо и Потомака. Если мы попытаемся наметить на карте, как, согласно дошедшим до нас сведениям, были расположены более известные народы, поселившиеся вблизи Рейна, то каждый такой народ в отдельности займёт в среднем приблизительно площадь прусского административного округа, то есть около 10 000 кв. километров, или 182 кв. географические мили. Но Germania Magna (— Великая Германия. Ред.) римлян охватывает, вплоть до Вислы, в круглых цифрах 500 000 кв. километров. При средней численности отдельных народов в 100 000 человек общая численность населения всей Germania Magna должна была доходить до пяти миллионов; для варварской группы народов — цифра значительная, для наших условий — 10 человек на квадратный километр, или 550 на квадратную географическую милю, — крайне малая. Но этим отнюдь не исчерпывается число живших в то время германцев. Мы знаем, что вдоль Карпат до самого устья Дуная жили германские народы готской группы племён — бастарны, певкины и другие, столь многочисленные, что Плиний считал их пятой основной группой германских племён

Рамки настоящей работы не позволяют нам подробно рассмотреть институты родового строя, существующие ещё поныне у самых различных диких и варварских народов в более или менее чистой форме, или следы этих институтов в древней истории азиатских культурных народов. Те и другие встречаются повсюду. Достаточно нескольких примеров. Ещё до того как узнали, что́ такое род, Мак-Леннан, который больше всего приложил усилий к тому, чтобы запутать смысл этого понятия, доказал его существование и в общем правильно описал его у калмыков, черкесов, самоедов (Прежнее название ненцев. Ред.) и у трёх индийских народов — варли, магаров и манипури ¹³². Недавно М. Ковалевский обнаружил и описал его у пшавов, хевсуров, сванов и других кавказских племён ¹³³. Здесь мы ограничимся некоторыми краткими замечаниями о существовании рода у кельтов и германцев.

Древнейшие из сохранившихся кельтских законов показывают нам род ещё полным жизни; в Ирландии он, по крайней мере инстинктивно, живёт в сознании народа ещё и теперь, после того как англичане насильственно разрушили его; в Шотландии он был в полном расцвете ещё в середине прошлого столетия и здесь был также уничтожен только оружием, законодательством и судами англичан.

Древнеуэльские законы, записанные за много столетий до английского завоевания ¹³⁴, самое позднее в XI веке, свидетельствуют ещё о наличии совместной обработки земли целыми сёлами, хотя и в виде только сохранившегося как исключение пережитка общераспространённого ранее обычая; у каждой семьи было пять акров для самостоятельной обработки; наряду с этим один участок обрабатывался сообща и урожай подлежал дележу. Не подлежит сомнению, что эти сельские общины представляют собой роды или подразделения родов; это доказывает уже аналогия с Ирландией и Шотландией, если даже новое исследование уэльских законов, для которого у меня нет времени (мои выдержки сделаны в 1869 г. ¹³⁵), прямо не подтвердило бы этого.