Стивенсон (Stevenson) Роберт Льюис (13.11.1850, Эдинбург, ‒ 3.12.1894, остров Уполу, Самоа), английский писатель. Шотландец по происхождению, сын инженера.

Окончил юридический факультет Эдинбургского университета (1875). Много путешествовал. Страдая тяжёлой формой туберкулёза, с 1890 жил на островах Самоа.

Первая книга Стивенсона ‒ «Пентландское восстание» (1866).

Мировую славу Стивенсону принёс роман «Остров сокровищ» (1883, рус. пер. 1886) ‒ классический образец приключенческой литературы. В остросюжетных романах «Похищенный» (1886, рус. пер. 1901), «Владелец Баллантре» (1889, рус. пер. 1890), «Потерпевшие кораблекрушение» (1892, рус. пер. 1896), «Катриона» (1893, рус. пер. 1901) миру наживы и корысти противопоставлены чистота помыслов и высокая нравственность.

В исторических романах «Принц Отто» (1885, рус. пер. 1886), «Чёрная стрела» (1888, рус. пер. 1889) романтика приключений сочетается с точным воссозданием местного колорита и исторической обстановки.

Психологическая повесть Стивенсона «Странная история доктора Джекиля и мистера Хайда» (1886, рус. пер. 1888) даёт классическое для английской литературы решение темы двойника.

В России произведения Стивенсона переводили К. Бальмонт, В. Брюсов, И. Кашкин, К. Чуковский; в СССР несколько раз экранизировался «Остров сокровищ».

Соч.: The works, v. 1‒35, L., 1923‒24; в рус. пер. ‒ Полн. собр. романов, повестей и рассказов, в. 1‒20, СПБ, 1913‒14; Собр. соч., т. 1‒5, М., 1967.

Лит.: Кашкин И., Р. Л. Стивенсон, в его кн.: Для читателя-современника, М., 1968; Урнов М. В., На рубеже веков, М., 1970; Олдингтон Р., Стивенсон, М., 1973; Balfour Gr., The life of R. L. Stevenson, v. 1‒2, N. Y., 1901; Eigner E. M., R. L. Stevenson and romantic tradition, Princeton (N. J.), 1966; Kiely R., R. L. Stevenson..., Camb. (Mass.), 1964.

Е. Ю. Гениева.

Симонов Константин (Кирилл) Михайлович [15(28).11.1915, Петроград— 28 августа 1979, Москва], русский советский писатель, общественный деятель, Герой Социалистического Труда (1974).

Член КПСС с 1942.

Окончил Литературный институт им. М. Горького (1938). Печатается с 1934. Ощущение надвигающейся войны реализовалось в поэмах «Победитель» (1937) о Н. Островском, «Ледовое побоище» (1938), «Суворов» (1939).

В предвоенные годы формируется основная тема Симонова ‒ тема мужества и героизма, носителями которого являются люди, душевно причастные к бурным событиям своей эпохи (пьесы «История одной любви», 1940, «Парень из нашего города», 1941, Государственная премия СССР, 1942, одноименный фильм 1942).

В годы Великой Отечественной войны на фронте (корреспондент газеты «Красная Звезда»). Обратился к теме человека на войне (пьеса «Русские люди», 1942, Государственная премия СССР, 1943; повесть «Дни и ночи», 1943‒1944, Государственная премия СССР, 1946, одноименный фильм, 1945). Широкую популярность приобрела в годы войны лирика Симонова («Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины...», «Жди меня», «Убей его!» и другие, стихи из сборников «С тобой и без тебя», 1942, «Война», 1944, и др.), где мотивы патриотизма, мужества и героики соединены с мотивами фронтовой дружбы, любви, верности.

Период «холодной войны» отразился в творчестве Симонова созданием идеологически актуальных произведений (пьесы «Русский вопрос», 1946, Государственная премия СССР, 1947; «Чужая тень», 1949, Государственная премия СССР, 1950; книга стихов «Друзья и враги», 1948, Государственная премия СССР, 1949).

С середины 50-х гг. (вслед за романом «Товарищи по оружию», 1952, новая редакция 1971) С. создаёт трилогию «Живые и мёртвые» (Ленинская премия, 1974): романы «Живые и мёртвые» (1954‒1959, одноименный фильм, 1964), «Солдатами не рождаются» (1963‒64, фильм √«Возмездие», 1969) и «Последнее лето» (1970‒71) ‒ эпически широкое художественное исследование пути сов. народа к победе в Великой Отечественной войне, в котором автор стремился соединить два плана ‒ достоверную «летопись» основных событий войны, увиденных глазами их свидетеля и участника (Серпилин, Синцов), и анализ этих событий с точки зрения их современного понимания и оценки.

К трилогии по материалу примыкают «Южные повести» (1956‒61), повести «Из записок Лопатина» (1965), «Двадцать дней без войны» (1972), ряд публикаций дневников Симонова военных лет с современными авторскими комментариями и др. Опубликовал также повесть «Дым отечества» (1947), пьесу «Четвёртый» (1961) и много других пьес, сценариев художественных и документальных фильмов, поэм, книг, путевых очерков, статей и выступлений на литературные и общественные темы.

Г. В. Чичерин

Моцарт:

Исследовательский этюд.

Оригинальное музыковедческое исследование, принадлежащее перу выдающегося советского дипломата, наркома иностранных дел Г. В. Чичерина (1872-1936). В яркой форме, со страстной убежденностью автор утверждает глубокое понимание личности и творчества великого австрийского композитора, раскрывает подлинное значение его музыки для современности.

Биография Бетховена

В Бонне в декабре 1770 года в семье придворного музыканта Бетховена родился сын, который был назван Людвигом. Это был уже второй по счету Людвиг: первый родился на два года раньше и вскоре умер. Точная дата его рождения неизвестна. В те времена не было принято записывать дату рождения младенцев «третьего сословия». Сохранилась лишь запись в метрической книге боннской католической церкви Св. Ремигия о том, что Людвиг Бетховен крещен 17 декабря 1770 года. Следовательно, он родился на день-два раньше. В 1774 и 1776 годах в семье появились на свет ещё два мальчика: Каспар Антон Карл и Николай Иоганн.

Людвиг родился в мрачной комнате с низким потолком и косой наружной стеной. Это жилище впоследствии стало бетховенским музеем. Маленький Людвиг отличался редкой сосредоточенностью и замкнутостью. Впрочем, не надо представлять себе его самоуглубленным меланхоликом. Напротив, это был здоровый, крепкий мальчуган, не чуждавшийся детских шалостей.

А. В. Луначарский

А. С. ГРИБОЕДОВ

I

Несмотря на то, что прошел целый век, комедия Грибоедова "Горе от ума" и сейчас числится лучшей комедией в нашей литературе, наряду с гоголевским "Ревизором". Не знаю, можно ли поставить рядом с этими двумя жемчужинами первейшего калибра хотя бы одну какую-нибудь другую комедию, не исключая комедий Щедрина, Островского, Сухово-Кобылина и Чехова.

Но комедия ли это? Сам Грибоедов, который, конечно, неоднократно слышал взрывы смеха, когда читал такие меткие строки, рассыпанные гениальной рукой писателя перед слушателем или читателем, такие необыкновенно выпуклые уморительные фигуры, - сам Грибоедов с большой скорбью, с большой желчью отвергал звание веселого писателя, а тем более звание веселого человека. "Я, - спрашивает он, - веселый писатель? Я создал веселую комедию?" "Эти Фамусовы, Скалозубы..." - беспрестанно повторяет он. Это показывает, с какой гадливостью смотрел он на свой век, как страшно ему было жить в этой рабской среде. И когда жизнь бросала его по всему лицу обширного отечества, с каким непередаваемым ужасом он восклицал: "Какая страна! Кем она населена! Какая нелепая у нее история!"

Комедия названа "Горе от ума". Горе в комедии уму - уму, который был провозглашен безумием; уму, от которого все отвернулись; уму, которому лучшая, красивейшая, наиболее умная, наиболее самостоятельная девушка из тех, которые фигурируют на сцене, предпочла лакейскую натуру. Это все, конечна, не комическое впечатление создает. Правда, немножко в стиле тогдашней эпохи, немного по-помещичьи звучит: "Карету мне, карету!", но в этой же карете Чацкий отправляется "искать по свету" какого-нибудь пристанища. И неизвестно, найдет ли он его.

Разрозненные и стихийные выступления масс с непроясненным общественным сознанием легко подавляются и никаких существенных результатов не приносят. В этом убеждает Салтыкова-Щедрина опыт освободительной борьбы («Письма о провинции» — 1868). Отсюда основная историческая задача эпохи — решительно поднять уровень самосознания масс. Обобщенную характеристику своего идейного творческого развития в «Круглом годе» автор закончил такими значительными словами: «Наш недуг общий, только он не для всех и не всегда ясен, и, в большинстве случаев, он выражается лишь в смутном сознании, что человека как будто не прибывает, а убывает...», но «уже в самом указании признаков недуга партикулярный человек почерпает для себя косвенное облегчение. Помилуйте! доныне он изнывал, как слепец, а отчасти даже суеверно трепетал перед обстановкой своего недуга, считая ее неизбывною, от веков определенною, — и вдруг, благодаря объяснениям, смешения эти устраняются! Явления утрачивают громадные пропорции, которые так давили воображение, и размещаются в том порядке, в каком им естественно быть надлежит... Ужели это не утешение? ужели не утешение сказать себе: сначала — ясность, а потом — что бог даст?..»

Таким образом, свою творческую деятельность Салтыков-Щедрин и мыслит в направлении, где она с наибольшим эффектом будет способствовать пробуждению сознательности «партикулярного человека». Разъяснить народу истинные причины общественного недуга, помочь разобраться в положении дел, в подлинных масштабах зла, рассеять боязливые смешения жизненных пропорций — такова задача передового художника.

Эзоповски зашифрованным оставляет Салтыков-Щедрин то место в рассуждениях из «Круглого года», где по ходу мысли надо было ответить, что же станет «потом», когда «ясность» будет массой достигнута. Целая строка точек в тексте подсказывает читателю, что у автора есть что сказать, но по цензурным условиям он не может этого сделать. Так Салтыков-Щедрин в 1879 году — в период «второго демократического подъема» — прозрачно намекал на то, что в его обобщениях русской действительности, в его прогнозах и ожиданиях революция не исключается. Иносказательным «а потом — что бог даст» художник подчеркивал именно эту мысль.

Главное, что отличало Салтыкова-Щедрина от других больших русских писателей-современников, был его сатирический талант. Это более или менее ясно видели все. Но что собой представлял смех сатирика, какова его природа, источники, функция, каково его значение — эти вопросы хотя и затрагивались критикой, но получали беглое освещение, очень часто одностороннее и ошибочное.

Не оставляла никаких сомнений истинная цель реакционных катковско-буренинских квалификаций салтыковского смеха как фельетонного, глумливого, умеющего лишь потешать и развлекать толпу.

Но и в выступлениях сочувствующих сатирику авторов из либеральных и демократических кругов нередки были случаи непонимания его творчества. На страницах журналов популяризировались теоретически 

совершенно неосновательные взгляды на сатиру как на низший род литературы. «Как бы ни был едок смех сатиры, — утверждал один из журнальных критиков, — она не может иметь прямого руководящего влияния и является не больше как второстепенным подспорьем другим более серьезным и положительным формам литературной мысли»¹.

На этом основании даже сочувствующая Салтыкову-Щедрину печать выступала с близорукими советами, стараясь отвлечь его от острых сатирических тем и жанров, рекомендуя сосредоточивать свои силы на «более художественном» творчестве.

   Неправильно  полагают  те,  кои  думают,  что  лишь  те  пискари  могут считаться достойными гражданами, кои, обезумев от страха, сидят в норах  и дрожат. Нет, это не граждане,  а  по  меньшей  мере  бесполезные  пискари. Никому от них ни тепло, ни холодно, никому  ни  чести,  ни  бесчестия,  ни славы, ни бесславия... живут, даром место занимают да корм едят.

    ПРЕМУДРЫЙ ПИСКАРЬ

Жил-был пискарь. И отец и мать у него были умные; помаленьку да полегоньку аридовы веки в реке прожили и ни в уху, ни к щуке в хайло̀ не попали. И сыну то же заказали. «Смотри, сынок, — говорил старый пискарь, умирая, — коли хочешь жизнью жуировать, так гляди в оба!»

А у молодого пискаря ума палата была. Начал он этим умом раскидывать и видит: куда ни обернется — везде ему мат. Кругом, в воде, всё большие рыбы плавают, а он всех меньше; всякая рыба его заглотать может, а он никого заглотать не может. Да и не понимает: зачем глотать? Рак может его клешней пополам перерезать, водяная блоха — в хребет впиться и до смерти замучить. Даже свой брат пискарь — и тот, как увидит, что он комара изловил, целым стадом так и бросятся отнимать. Отнимут и начнут друг с дружкой драться, только комара задаром растреплют.

Жили да были два генерала, и так как оба были легкомысленны, то в скором времени, по щучьему велению, по моему хотению, очутились на необитаемом острове. Служили генералы всю жизнь в какой-то регистратуре; там родились, воспитались и состарились, следовательно, ничего не понимали. Даже слов никаких не знали, кроме: "Примите уверение в совершенном моем почтении и преданности". Упразднили регистратуру за ненадобностью и выпустили генералов на волю. Оставшись за штатом, поселились они в Петербурге, в Подьяческой улице на разных квартирах; имели каждый свою кухарку и получали пенсию.

Только вдруг очутились на необитаемом острове, проснулись и видят: оба под одним одеялом лежат. Разумеется, сначала ничего не поняли и стали разговаривать, как будто ничего с ними и не случилось.

- Странный, ваше превосходительство, мне нынче сон снился, - сказал один генерал, - вижу, будто живу я на необитаемом острове...

Сказал это, да вдруг как вскочит! Вскочил и другой генерал.

- Господи! да что ж это такое! где мы! - вскрикнули оба не своим голосом. И стали друг друга ощупывать, точно ли не во сне, а наяву с ними случилась такая оказия. Однако, как ни старались уверить себя, что все это не больше как сновидение, пришлось убедиться в печальной действительности. Перед ними с одной стороны расстилалось море, с другой стороны лежал небольшой клочок земли, за которым стлалось все то же безграничное море.

Наследие А.В. Луначарского

М. Е. САЛТЫКОВ-ЩЕДРИН

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин родился в 1826 году и скончался в 1889 году. Мы празднуем столетнюю годовщину рождения величайшего сатирика, какого знает мировая литература.

Правда, Щедрин был настолько писателем своего народа и своей эпохи, что не только иностранцам очень трудно понять его, но даже и для нашего поколения многое в его сочинениях нуждается в раскрывающих комментариях. Конечно, писатель, слишком конкретно идущий в уровень со своим временем и своей средой, всегда рискует не остаться достаточно интересным вне этого времени и вне этой среды, но ведь, с другой стороны, прав и Гёте, когда он говорит: «Тот, кто верен своему времени, легче других добивается бессмертия».

Щедрин, конечно, бессмертен. То, что понятно в нем сразу (а таких страниц много), будет сразу же и оценено, а то, что заключено в скорлупу иносказания или связано с забытыми нами фактами, будет спасено для будущих поколений внимательным и любовным комментарием...

Общее значение Щедрина заключается в том, что он был поистине величайшим сатириком. Все соединялось для того, чтобы обеспечить за ним это место.

Что такое по существу сатира?

Этот вопрос можно поставить еще в другом виде: возможно ли смеяться над злом? Ведь зло должно возбуждать прежде всего желание искоренить его. Если его нельзя искоренить, то оно должно внушать ужас.