Партия большевиков хорошо знала настроение в воинских частях и на заводах. Она знала, сколько революционной энергии накопилось в низах. Но партия не считала обстановку созревшей для вооруженной борьбы, и не по инициативе большевиков массы вышли в июльские дни на улицу. Партия была против немедленного выступления. Еще 22 июня состоялось совместное совещание членов Центрального комитета, Петербургского комитета и военной организации большевиков, где было подчеркнуто, что сейчас невыгодно принимать бой.
Большевики внимательно следили за маневрами кадетов. Ленин предупреждал партию, что буржуазии выгодно вызвать революционные массы Петрограда на улицу до того, как революционное брожение охватит всю страну.
Но движение в столице бурно шло вверх. С каждым днем все яснее становился массам контрреволюционный характер правительства. Каждый час разоблачал соглашательскую политику эсеро-меньшевиков. В момент нарастания движения, обещавшего еще более бурный рост в дальнейшем, невыгодно было рисковать.
«Пусть грядущие Кавеньяки начинают первыми»{349}, писал Ленин.
Были и другие причины, объяснявшие тактику большевистской партии. Как ни велико было значение Петрограда в революции, [268] но он один не решал ее исхода. Без пролетариев Урала, без шахтеров Донбасса, без миллионов солдат было бы безумием выступать. Армия явно ускользала из рук правительства, армия уже не доверяла Временному правительству, но она еще находилась под влиянием своих комитетов, где сидели эсеры и меньшевики.
Выполняя директиву партии, большевики, в частности представители военной организации партии, 3 июля высказывались против вооруженного выступления. Однако возбуждение солдат и рабочих в столице уже достигло предела.
Как раз в эти дни — 1 — 3 июля — заседала вторая общегородская конференция большевиков Петрограда. Представители пулеметчиков явились на заседание и заявили о выступлении полка. Сталин, выступая на конференции, так охарактеризовал этот случай:
«Вы помните, как вы заявили делегатам, что члены партии не могут идти против постановления своей партии, и как рассердились представители полка и заявили, что они лучше выйдут из партии, но не пойдут против постановления полка»{350}.
Около 5 часов вечера 3 июля Сталин от имени Центрального комитета большевиков и конференции, имевших совместное совещание [269] в 4 часа, официально заявил на заседании Центрального исполнительного комитета, что партия решила не выступать. Сейчас же было написано воззвание и послано в «Правду» с тем, чтобы опубликовать его утром 4 июля. Члены совещания и конференции бросились в районы с целью удержать массы от выступления. Но остановить движение оказалось ужо невозможным. Большевиков нетерпеливо выслушивали, а затем устремлялись на улицу. Двум большевикам, которые напрасно старались удержать солдат Московского полка и рабочих ближайших заводов, демонстранты ответили:
«Если бы не знали их лично, то выгнали бы их, как меньшевиков»{351}.
Надо было принимать новое решение. Рядовые члены большевистской партии часто на свой страх и риск принимали это новое решение — так вырос политический уровень партии. Они прекрасно понимали, что предоставленная сама себе демонстрация будет разгромлена контрреволюцией. Потеряв надежду задержать лавину, большевики становились во главе демонстрации: они [270] брали в свои руки руководство движением, окружали демонстрацию вооруженной Красной гвардией на случай контрреволюционных провокаций.
«Выступление разыгралось, — говорил Сталин позже в своей речи на конференции петроградской организации. — Имела ли партия право умыть руки в выступлении пролетариата и солдат и уйти в сторону? Мы учитывали возможность еще более серьезных результатов выступления, чем они есть налицо. Умыть руки мы не имели права; как партия пролетариата мы должны были вмешаться в его выступление и придать ему мирный и организованный характер, не задаваясь целью вооруженного захвата власти»{352}.
Около 10 часов вечера 3 июля во дворце Кшесинской собрались делегаты общегородской конференции, члены Центрального комитета большевиков и представители воинских частей и заводов. Обсудив происходившие в Петрограде события, собрание приняло такое постановление: [278]
«Создавшийся кризис власти не будет разрешен в интересах народа, если революционный пролетариат и гарнизон твердо и определенно немедленно не заявят о том, что они за переход власти к советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. С этой целью рекомендуется немедленное выступление рабочих и солдат на улицу для того, чтобы продемонстрировать выявление своей воли»{353}.
Центральный комитет большевиков совместно с Петербургским комитетом и военной организацией постановил: отменить свое прежнее решение о запрещении выступления и возглавить стихийное движение, придав ему организованные формы. На 4 июля была назначена мирная демонстрация под лозунгом «Вся власть советам». Так как прежнее воззвание уже было отпечатано, то на следующий день «Правда» вышла с белой полосой. Новое воззвание выпустили особой листовкой с призывом к рабочим и солдатам Петрограда:
«После того как контрреволюционная буржуазия явно выступила против революции, пусть Всероссийский совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов возьмет всю власть в свои руки»{354}.
На следующий день развернулась новая мощная демонстрация, на этот раз с партией большевиков во главе. Для руководства движением был создан специальный штаб и составлена инструкция. Броневые машины в разных местах города охраняли демонстрантов. В Петропавловскую крепость послана была рота пулеметного полка.
Четвертого июля кроме прибывших кронштадтцев выступили также некоторые части из Петергофа, Ораниенбаума, Красного села и других мест. Кронштадтцы, появившись перед дворцом Кшесинской, настойчиво хотели слышать вождя партии — Ленина.
В своем кратком выступлении, единственном в июльские дни, Ленин передал привет революционным кронштадтцам от имени петроградских рабочих и выразил уверенность, что лозунг «Вся власть советам» должен победить и победит. Вместе с тем Ленин призывал к «выдержке, стойкости и бдительности»{355}.
Демонстрации направлялись к дворцу Кшесинской, где помещались Центральный комитет и Петербургский комитет большевистской партии, а оттуда — к Таврическому дворцу, где заседал Всероссийский центральный исполнительный комитет советов. Там демонстранты избирали делегации, которые и передавали требования масс. 90 выборных представителей от 54 предприятий прошли перед членами Всероссийского центрального исполнительного комитета. Один за другим выступали делегаты, страстно призывая Всероссийский центральный исполнительный комитет взять власть в свои руки. Напуганные эсеро-меньшевики тревожно перешептывались друг с другом, слыша мерный топот демонстрантов, но не принимали решения. Нарастающий шум демонстрации, поднявшей около полумиллиона рабочих и солдат, пугал вождей «революционной демократии». Они всячески пытались уклониться от выполнения требований народных масс.
Источник http://militera.lib.ru/h/hcw/07.html
Скачать (прямая ссылка): istoriyagragdanskoyvoyni1935.djvu
|
