Глава пятнадцатая.
Расстановка боевых сил контрреволюции накануне великой пролетарской революции
3. Буржуазные национальные формирования
Как ни лихорадочно шло формирование ударных батальонов, несколько десятков надежных отрядов не могло уже задержать стремительного хода революции. Тем более, что революция часто проникала и в отборные белые батальоны. В материалах Ставки сохранились списки частей, подлежавших исключению из состава батальонов смерти, как «опозоривших себя» отказом выступить на фронт или выполнить боевой приказ. Попадаются в списках и ударные части.
Для борьбы с революцией нужны были массовые боевые силы. Реакция пыталась их найти в буржуазных национальных формированиях. Однако великорусская реакция поддерживала далеко не все формирования бывших угнетенных наций, а лишь те, которые непосредственно не угрожали целости колониальной империи. Польша, например, была занята германскими армиями. Формирование польских частей давало в руки российской буржуазии дополнительные средства для борьбы с Германией: эксплуатируя национальный подъем, поляков можно было направить против германских оккупантов. Отсюда — неодинаковое отношение к разным национальным формированиям: украинцам особенно вначале мешали; поляков всячески поддерживали и поощряли. Но в том и в другом случае тщательным подбором командных кадров старались сохранить национальные части в своих руках.
Из польских формирований уже к июлю месяцу на фронте существовали:
1. Польская стрелковая дивизия в составе четырех трех-баталъонных полков.
2. Уланский полк из четырех эскадронов.
3. Польский запасный пехотный полк.
4. Инженерная рота.
Все части входили в состав 7-й армии за исключением запасного полка, расположенного в Белгороде Курской губернии. По плану военного министерства предполагалось деформировать польскую дивизию до нормального типа, создать такую же вторую польскую дивизию, придать обеим дивизиям артиллерию и свести их в Польский корпус. Формирование корпуса проходило со значительными трудностями. Польские пролетарии и. крестьяне оказались захваченными революцией не в меньшей мере, чем русские. Против польской буржуазии, захватившей руководство [468] формированием, выступали революционные элементы. Еще в апреле месяце, в момент, когда польская буржуазия выбросила лозунг «Отдельная польская армия в России», петроградская группа польских интернационалистов заявила, что «отдельная польская армия в России»{668} не может быть лозунгом польских рабочих и солдат.
Польские большевики возглавили борьбу против буржуазных партий, стремясь рассеять националистский угар и вскрыть классовую суть политики руководителей Польского корпуса. Дело дошло до волнений в польском запасном полку, где 27 июля революционная масса выгнала полковника Винницкого, заменив его выборным командиром подпоручиком Яцкевичем. Корнилов приказал немедленно подавить движение, телеграфировав Керенскому:
«Относительно принятия мер прекращения беспорядков польском запасполку, расположенном Белгороде, признаю необходимым поручить это комкору польского генлейт Довбор-Мусницкому, дав его распоряжение военную силу»{669}.
Командир корпуса принялся за решительную чистку полка. Более 400 солдат якобы за отказ от службы в Польском корпусе было отправлено на фронт. Большевистски настроенных солдат арестовывали и предавали суду «за нарушение боевых приказов».
Царские методы расправы вызвали возмущение даже в мелкобуржуазных кругах. Даже Савинков, бывший в то время управляющим военным министерством, запросил Корнилова, удобно ли оставлять Довбор-Мусницкого во главе корпуса. Но решительность Довбор-Мусницкого как раз и служила великолепным аттестатом политической его благонадежности. Корнилов ответил Савинкову:
«Польский корпус формируется из добровольцев, поэтому в него могут попасть лишь те офицеры и солдаты, которые согласятся выполнять требования, предъявляемые генералом Довбор-Мусницким. Этого генерала, как человека твердого и отличного боевого начальника, я ставлю высоко и считаю, что он является особенно желательным как командир добровольческого Польского корпуса»{670}.
К октябрю месяцу в корпусе насчитывалось около 17 тысяч солдат, из них — 1 200 офицеров и чиновников. В это число не вошел запасный полк, где временами количество солдат доходило до 16 тысяч.
В расчетах контрреволюции Польский корпус занимал почетное место. «Поляки обещали прислать свой корпус. Наверное [469] будет»{671} — так по словам Краснова говорил Керенский, торопя контрреволюционные отряды выступать на охваченный восстанием революционный Петроград.
Из других национальных частей, которые контрреволюция числила в своем активе, следует назвать «дикую дивизию», переформированную в корпус в момент корниловского восстания. В дивизии, составленной из кавказских горских национальностей, было примерно полторы тысячи бойцов.
Революция почти не коснулась национальных частей, существовавших при царизме. В полках «дикой дивизии» комитетов или совсем не было или они занимались проверкой каптенармусов. Власть командиров держалась на «родовом» праве. В полках царила свирепая дисциплина вплоть до ручной расправы. Группа солдат, бежавших из «дикой дивизии», была опрошена советом и нарисовала такую картину произвола и разноплеменной розни, какую знала только царская армия.
Неудача корниловского восстания открыла доступ революции в кавказские части. Реакция решила направить их в родные места, полагая, что национальная буржуазия сумеет приостановить в частях влияние революции.
Первые украинские — гайдамацкие — формирования начали стихийно образовываться еще в дни Февральской революции. В течение марта и апреля в тылу Юго-западного фронта, а также во всех сколько-нибудь значительных гарнизонах Петрограда, Москвы, Казани и других городов самочинно создавались специальные украинские воинские части с желто-голубыми знаменами и кокардами. В Киеве сформирован был особый украинский имени Богдана Хмельницкого полк, в ряды которого вошло значительное число солдат действующей армии.
Несмотря на то, что первый украинский полк — Богдановский — принял резолюцию доверия Временному правительству, последнее считало необходимым все же положить предел начавшемуся движению. Командующий Юго-западным фронтом генерал Брусилов телеграфно потребовал немедленно приостановить приток в Киев солдат-украинцев с фронта, в случае неповиновения «распустить полк» и прекратить начавшиеся «бесчинства»{672} хотя бы силой оружия.
Однако рост революционного движения в мае-июне заставил Временное правительство сделать ряд уступок украинской буржуазии. Готовя армию к наступлению на Галицийском фронте, правительство Керенского проявило первую попытку использовать украинские формирования в борьбе с революционным движением и большевизмом. [470]
Молебны, крестные ходы украинских воинов по Киеву, значительное влияние на них офицерства, сближение украинцев с донским казачеством и, главное, солидный процент кулаков в первых украинских формированиях — все это позволяло Временному правительству надеяться, что украинские полки окажутся хорошим орудием в руках буржуазии.
Десятого мая украинская делегация от Всероссийского войскового комитета в одном поезде с Керенским направилась на Юго-западный фронт к генералу Брусилову. Как военный министр, так и главнокомандующий Юго-западного фронта отнеслись к вопросу о создании украинских воинских частей вполне доброжелательно. Военный министр утвердил украинский войсковой комитет и разрешил формировать первый украинский казачий имени Богдана Хмельницкого полк. Генерал Брусилов, в свою очередь, пообещал выделить на фронте особых три корпуса для пополнения их исключительно украинцами.
Развернутое наступление русской буржуазии против завоеваний Февральской революции, усиление в центре и на местах великодержавных настроений, в корне враждебных даже самым умеренным национальным требованиям, заставили Временное правительство задержать темпы формирования украинских частей. В новом конфликте между Временным правительством и Центральной радой украинские части становились опасной силой. Поэтому в августе и сентябре 1917 года военное командование, не разрешив новых формирований, попыталось вывести уже созданные украинские части на фронт. Этой мерой правительство рассчитывало обезоружить Центральную раду и обессилить ее сторонников.
Вот почему ни Корнилов, ни Ставка в борьбе с революцией не пользовались украинизированными частями, опираясь всецело на казаков, отчасти на поляков и более всего на ударников и юнкеров.
Только накануне Октябрьской революции смертельная опасность заставила русскую буржуазию искать помощи, правда, без особого успеха у тех самых гайдамацких полков, созданию которых ее правительство только недавно всячески препятствовало.
Огромное значение реакция придавала чехословацким частям. Формировать их из австрийских военнопленных и перебежчиков начало еще царское правительство. Но до революции это дело шло довольно туго. Особое постановление так называемого международного Гаагского трибунала запрещало комплектовать части из военнопленных. Но тот же трибунал запрещал и применение газов, и никто не посчитался с этим постановлением. В данном [471] случае самодержавие боялось, как бы Германия в ответ не создала особой армии из пленных поляков. С другой стороны, англо-французы косо смотрели на формирование чехословацких отрядов. «Союзники», пообещав установить независимую чехословацкую республику, опасались чрезмерного влияния самодержавия на дела нового государства.
После Февральской революции чехословацкие формирования пошли быстрей: антантовские генералы надеялись в чехословацких отрядах найти опору в борьбе против революции.
24 марта 1917 года военный совет утвердил положение о формировании чехословацких отрядов из австрийских военнопленных.
Быстрота организации чехословацких войск шла в прямой зависимости от разложения армии: в апреле создавали только отряды, а в августе уже начали комплектовать целый корпус. Председатель чехословацкого национального совета профессор Массарик обратился в Ставку с предложением ускорить формирование. Массарик просил учредить для этого постоянное представительство совета при Ставке и при высшем командовании чехословацкими формированиями. Национальный совет при активной поддержке соглашателей и при финансовой поддержке Антанты развил большую кампанию по вербовке военнопленных. К 23 августа в корпусе, в первой и второй чехословацких дивизиях, насчитывалось 25 тысяч бойцов, не считая артиллерии. В частях корпуса был введен французский военный устав, а командный состав был приравнен к офицерам русской армии. После ликвидации корниловщины формирование корпуса значительно ускорилось. По плану генерала Корнилова на Петроград и Москву предполагалось двинуть чехословаков вместе с корниловцами. Чехов же предполагали использовать против большевиков и в дни Октябрьской революции. Из письма генерала Алексеева мы узнаем, что 8 ноября — через две недели после октябрьских событий — собирались передвинуть чехословацкие части ближе к Дону для совместного с казаками выступления против большевиков.
Какие надежды возлагала контрреволюция на чехословаков, можно судить по письму генерала Корнилова, приведенному генералом Деникиным в его мемуарах. Получив известие о революции в Петрограде, генерал Корнилов из быховской тюрьмы послал Духонину в Ставку следующий «приказ».
«Предвидя дальнейший ход событий, — излагал Корнилов свой план, — я думаю, что вам необходимо безотлагательно принять такие меры, которые, прочно обеспечивая [472] Ставку, дали бы благоприятную обстановку для организация дальнейшей борьбы с надвигающейся анархией. Таковыми мерами я считаю:
1. Немедленный перевод в Могилев одного из чешских полков и польского уланского полка.
2. Занятие Орши, Смоленска, Жлобина и Гомеля частями Польского корпуса, усилив дивизии последнего артиллерией за счет казачьих батарей фронта.
3. Сосредоточение по линии Орша — Могилев — Жлобин всех частей чехословацкого корпуса, корниловского полка под предлогом перевозки их на Петроград и Москву и 1 — 2 казачьих дивизий из числа наиболее крепких.
4. Сосредоточение в том же районе всех английских и бельгийских броневых машин с заменой прислуги их исключительно офицерами.
5. Сосредоточение в Могилеве ив одном из ближайших к нему пунктов под надежной охраной запаса винтовок, патронов, пулеметов, автоматических ружей и ручных гранат для раздачи офицерам и волонтерам, которые обязательно будут собираться в указанном районе.
6. Установление прочной связи и точного соглашения с атаманами донского, терского и кубанского войск и с комитетами польским и чехословацким...
Вот те соображения, которые я считал необходимым высказать вам, добавляя, что нужно решиться, не теряя времени»{673}.
Как видим, контрреволюция с первых же дней гражданской войны возлагала большие надежды на буржуазные национальные формирования: им поручалось нанесение первого удара.
Кстати, царские генералы в борьбе с революцией сразу же стали на путь иностранной интервенции, пытаясь опереться на иностранные войска — антантовские броневые машины, чехословацкий корпус. Это было еще в зародыше — гражданская война только начиналась. Позже иностранная интервенция сыграла исключительную роль в гражданской войне в России. [473]
История гражданской войны в СССР
Источник http://militera.lib.ru/h/hcw/15.html
Скачать (прямая ссылка): https://drive.google.com/open?id=0B5Ukzv8_4OCxajhpX1FTX1RKU28
| 
