Марксизм — система взглядов и учения Маркса. Маркс явился
продолжателем и гениальным завершителем трёх главных идейных течений
XIX века, принадлежащих трём наиболее передовым странам человечества:
классической немецкой философии, классической английской политической
экономии и французского социализма в связи с французскими
революционными учениями вообще. Признаваемая даже противниками Маркса
замечательная последовательность и цельность его взглядов, дающих в
совокупности современный материализм и современный научный социализм,
как теорию и программу рабочего движения всех цивилизованных стран мира, заставляет нас предпослать изложению
главного содержания марксизма, именно: экономического учения Маркса,
краткий очерк его миросозерцания вообще.
Философский материализм
Начиная с 1844–1845 гг., когда сложились взгляды Маркса, он был
материалистом, в частности сторонником Л. Фейербаха, усматривая и
впоследствии его слабые стороны исключительно в недостаточной
последовательности и всесторонности его материализма.
Всемирно-историческое, «составляющее эпоху» значение Фейербаха Маркс
видел именно в решительном разрыве с идеализмом Гегеля и в
провозглашении материализма, который ещё «в XVIII
веке особенно во Франции был борьбой не только против существующих
политических учреждений, а вместе с тем против религии и теологии, но
и… против всякой метафизики» (в смысле «пьяной
спекуляции» в отличие от «трезвой философии») («Святое семейство» в
«Литературном Наследстве»). «Для Гегеля, —
писал Маркс, — процесс мышления, который он
превращает даже под именем идеи в самостоятельный субъект, есть демиург
(творец, созидатель) действительного… У меня же, наоборот,
идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в
человеческую голову и преобразованное в ней» («Капитал», I,
послесловие к 2 изд.). В полном соответствии с этой
материалистической философией Маркса и излагая её, Фр. Энгельс писал в
«Анти-Дюринге» (см.): — Маркс ознакомился с этим сочинением в
рукописи — «…Единство мира состоит не в его
бытии, а в его материальности, которая доказывается… долгим и
трудным развитием философии и естествознания… Движение есть
форма бытия материи. Нигде и никогда не бывало и не может быть материи
без движения, движения без материи… Если поставить
вопрос… что́ такое мышление и познание, откуда они берутся, то
мы увидим, что они — продукты человеческого мозга и что сам человек —
продукт природы, развившийся в известной природной обстановке и вместе с ней. Само
собою разумеется в силу этого, что продукты человеческого мозга,
являющиеся в последнем счёте тоже продуктами природы, не противоречат
остальной связи природы, а соответствуют ей». «Гегель был идеалист, т. е. для него мысли нашей головы
были не отражениями (Abbilder, отображениями, иногда Энгельс
говорит об «оттисках»), более или менее абстрактными,
действительных вещей и процессов, а, наоборот, вещи и развитие их были
для Гегеля отражениями какой-то идеи, существовавшей где-то до
возникновения мира». В своём сочинении «Людвиг Фейербах», в
котором Фр. Энгельс излагает свои и Маркса взгляды на философию
Фейербаха и которое Энгельс отправил в печать, предварительно перечитав
старую рукопись свою и Маркса 1844–1845 гг. по вопросу о Гегеле,
Фейербахе и материалистическом понимании истории, Энгельс пишет: «Великим основным вопросом всякой, а особенно новейшей
философии является вопрос об отношении мышления к бытию, духа к
природе… что́ чему предшествует: дух природе или природа
духу… Философы разделились на два больших лагеря, сообразно
тому, как отвечали они на этот вопрос. Те, которые утверждали, что дух
существовал прежде природы, и которые, следовательно, так или иначе
признавали сотворение мира, … составили идеалистический лагерь.
Те же, которые основным началом считали природу, примкнули к различным
школам материализма». Всякое иное употребление понятий
(философского) идеализма и материализма ведёт лишь к путанице. Маркс
решительно отвергал не только идеализм, всегда связанный так или иначе
с религией, но и распространённую особенно в наши дни точку зрения Юма
и Канта, агностицизм, критицизм, позитивизм в различных видах, считая
подобную философию «реакционной» уступкой
идеализму и в лучшем случае «стыдливым пропусканием
через заднюю дверь материализма, изгоняемого на глазах
публики». См. по этому вопросу, кроме названных
сочинений Энгельса и Маркса, письмо последнего к Энгельсу от 12 декабря
1866 г., где Маркс, отмечая «более материалистическое», чем обычно,
выступление известного естествоиспытателя Т. Гёксли и его признание,
что, поскольку «мы действительно наблюдаем и мыслим,
мы не можем никогда сойти с почвы материализма», упрекает его за
«лазейку» в сторону агностицизма,
юмизма. В
особенности надо отметить взгляд Маркса на отношение свободы к
необходимости: «слепа необходимость, пока она не
сознана. Свобода есть сознание необходимости» (Энгельс в
«Анти-Дюринге») = признание объективной закономерности природы и
диалектического превращения необходимости в свободу (наравне с
превращением непознанной, но познаваемой, «вещи в себе» в «вещь для
нас», «сущности вещей» в «явления»). Основным недостатком «старого», в
том числе и фейербаховского (а тем более «вульгарного»,
Бюхнера-Фогта-Молешотта) материализма Маркс и Энгельс считали (1) то,
что этот материализм был «преимущественно
механическим», не учитывая новейшего развития химии и биологии
(а в наши дни следовало бы ещё добавить: электрической теории материи);
(2) то, что старый материализм был неисторичен, недиалектичен
(метафизичен в смысле антидиалектики), не проводил последовательно и
всесторонне точки зрения развития; (3) то, что они «сущность человека» понимали абстрактно, а не как
«совокупность» (определённых
конкретно-исторически) «всех общественных
отношений» и потому только «объясняли»
мир, тогда когда дело идёт об «изменении» его,
т. е. не понимали значения «революционной
практической деятельности».
Диалектика
Гегелевскую диалектику, как самое всестороннее, богатое содержанием и
глубокое учение о развитии, Маркс и Энгельс считали величайшим
приобретением классической немецкой философии. Всякую иную формулировку
принципа развития, эволюции, они считали односторонней, бедной
содержанием, уродующей и калечащей действительный ход развития (нередко
со скачка́ми, катастрофами, революциями) в природе и в обществе. «Мы с Марксом были едва ли не
единственными людьми, поставившими себе задачу спасти» (от
разгрома идеализма и гегельянства в том числе) «сознательную диалектику и перевести её в
материалистическое понимание природы». «Природа есть подтверждение диалектики, и как раз новейшее
естествознание показывает, что это подтверждение необыкновенно
богатое» (писано до открытия радия, электронов, превращения
элементов и т. п.!), «накопляющее ежедневно массу
материала и доказывающее, что дела обстоят в природе в последнем счёте
диалектически, а не метафизически».
«Великая основная мысль, — пишет Энгельс, —
что мир состоит не из готовых, законченных предметов,
а представляет собой совокупность процессов, в которой предметы,
кажущиеся неизменными, равно как и делаемые головой мысленные их
снимки, понятия, находятся в беспрерывном изменении, то возникают, то
уничтожаются, — эта великая основная мысль со времени Гегеля до такой
степени вошла в общее сознание, что едва ли кто-нибудь станет
оспаривать её в её общем виде. Но одно дело признавать её на словах,
другое дело — применять её в каждом отдельном случае и в каждой данной
области исследования». «Для диалектической
философии нет ничего раз навсегда установленного, безусловного,
святого. На всём и во всём видит она печать неизбежного падения, и
ничто не может устоять перед нею, кроме непрерывного процесса
возникновения и уничтожения, бесконечного восхождения от низшего к
высшему. Она сама является лишь простым отражением этого процесса в
мыслящем мозгу». Таким образом диалектика, по Марксу, есть «наука об общих законах движения как внешнего мира, так и
человеческого мышления».
Эту, революционную, сторону философии Гегеля воспринял и развил Маркс.
Диалектический материализм «не нуждается ни в какой
философии, стоящей над прочими науками». От прежней философии
остаётся «учение о мышлении и его законах —
формальная логика и диалектика». А диалектика, в понимании Маркса и согласно также Гегелю, включает в себя то, что ныне зовут
теорией познания, гносеологией, которая должна рассматривать свой
предмет равным образом исторически, изучая и обобщая происхождение и
развитие познания, переход от незнания к познанию.
В наше время идея развития, эволюции, вошла почти всецело в
общественное сознание, но иными путями, не через философию Гегеля.
Однако эта идея в той формулировке, которую дали Маркс и Энгельс,
опираясь на Гегеля, гораздо более всестороння, гораздо богаче
содержанием, чем ходячая идея эволюции. Развитие, как бы повторяющее
пройденные уже ступени, но повторяющее их иначе, на более высокой базе
(«отрицание отрицания»), развитие, так сказать, по спирали, а не по
прямой линии; — развитие скачкообразное, катастрофическое,
революционное; — «перерывы постепенности»; превращение количества в
качество; — внутренние импульсы к развитию, даваемые противоречием,
столкновением различных сил и тенденций, действующих на данное тело или
в пределах данного явления или внутри данного общества; —
взаимозависимость и теснейшая, неразрывная связь всех сторон
каждого явления (причём история открывает всё новые и новые стороны),
связь, дающая единый, закономерный мировой процесс движения, — таковы
некоторые черты диалектики, как более содержательного (чем обычное)
учения о развитии. (Ср. письмо Маркса к Энгельсу от 8 января 1868 г. с
насмешкой над «деревянными трихотомиями»
Штейна, которые нелепо смешивать с материалистической
диалектикой.)
