Сорок лет прошло со времени провозглашения Парижской Коммуны. По установившемуся
обычаю французский пролетариат митингами и демонстрациями почтил память
деятелей революции 18 марта 1871 года; а в конце мая он снова понесет венки
на могилы расстрелянных коммунаров, жертв страшной "майской недели", и
на их могилах снова поклянется бороться, не покладая рук, вплоть до полного
торжества их идей, до полного исполнения завещанного ими дела.
Почему же пролетариат, не только французский, но и всего мира, чтит
в деятелях Парижской Коммуны своих предшественников? И в чем заключается
наследство Коммуны?
Коммуна возникла стихийно, ее никто сознательно и планомерно не
подготовлял.
Неудачная война с Германией, мучения во время осады, безработица среди
пролетариата и разорение среди мелкой буржуазии; негодование массы
против
высших классов и против начальства, проявившего полную неспособность,
смутное
брожение в среде рабочего класса, недовольного своим положением и
стремившегося
к иному социальному укладу; реакционный состав Национального собрания,
заставлявший опасаться за судьбу республики, - все это и многое другое
соединилось для того, чтобы толкнуть парижское население к революции
18 марта, неожиданно передавшей власть в руки национальной гвардии, в
руки
рабочего класса и примкнувшей к нему мелкой буржуазии.
Это было невиданным в истории событием. До тех пор власть обыкновенно
находилась в руках помещиков и капиталистов, т.е. их доверенных лиц, составлявших
так называемое правительство. После же революции 18 марта, когда правительство
г. Тьера бежало из Парижа со своими войсками, полицией и чиновниками, -
народ остался господином положения, и власть перешла к пролетариату. Но
в современном обществе пролетариат, порабощенный капиталом экономически,
не может господствовать политически, не разбивши своих цепей, которые приковывают
его к капиталу. И вот почему движение Коммуны должно было неизбежно получить
социалистическую окраску, т.е. начать стремиться к ниспровержению господства
буржуазии, господства капитала, к разрушению самых основ современного общественного
строя.
Вначале это движение было крайне смешанным и неопределенным. К нему
примкнули и патриоты, надеявшиеся, что Коммуна возобновит войну с немцами
и доведет ее до благополучного конца. Его поддержали и мелкие лавочники,
которым грозило разорение, если не будет отсрочен платеж по векселям и
уплата за квартиру (этой отсрочки правительство не хотело им дать, но зато
дала Коммуна). Наконец, первое время ему отчасти сочувствовали и буржуазные
республиканцы, опасавшиеся, что реакционное Национальное собранно ("деревенщина",
дикие помещики) восстановит монархию. Но главную роль в этом движении играли,
конечно, рабочие (особенно парижские ремесленники), среди которых в последние
годы Второй империи велась деятельная социалистическая пропаганда и многие
из которых принадлежали даже к Интернационалу.
Только рабочие остались до конца верны Коммуне. Буржуазные республиканцы
и мелкие буржуа скоро отстали от нее: одних напугал революционно-социалистический,
пролетарский характер движения; другие отстали от него, когда увидели,
что оно обречено па неминуемое поражение. Только французские пролетарии
без страха и устали поддерживали свое правительство, только они сражались
и умирали за него, то есть за дело освобождения рабочего класса, за лучшее
будущее для всех трудящихся.
Покинутая вчерашними союзниками и никем не поддержанная, Коммуна неизбежно
должна была потерпеть поражение. Вся буржуазия Франции, все помещики, биржевики,
фабриканты, все крупные и мелкие воры, все эксплуататоры соединились против
нее. Этой буржуазной коалиции, поддержанной Бисмарком (который отпустил
из немецкого плена 100 000 французских солдат для покорения революционного
Парижа), удалось восстановить темных крестьян и мелкую провинциальную буржуазию
против парижского пролетариата и окружить половину Парижа железным кольцом
(вторая половина была обложена немецкой армией). В некоторых крупных городах
Франции (Марселе, Лионе, Сент-Этьене, Дижоне и пр.) рабочие также сделали
попытки захватить власть, провозгласить Коммуну и пойти на выручку Парижа,
но эти попытки быстро закончились неудачей. И Париж, первый поднявший знамя
пролетарского восстания, предоставлен был собственным силам и обречен на
верную гибель.
Для победоносной социальной революции нужна наличность, по крайней мере,
двух условий: высокое развитие производительных сил и подготовленность
пролетариата. Но в 1871 г. оба эти условия отсутствовали. Французский капитализм
был еще мало развит, и Франция была тогда по преимуществу страной мелкой
буржуазии (ремесленников, крестьян, лавочников и пр.). С другой стороны,
не было налицо рабочей партии, не было подготовки и долгой выучки рабочего
класса, который в массе даже не совсем ясно еще представлял себе свои задачи
и способы их осуществления. Не было ни серьезной политической организации
пролетариата, ни широких профессиональных союзов и кооперативных товариществ...
Но главное, чего не хватало Коммуне, так это времени, свободы оглядеться
и взяться за осуществление своей программы. Но успела она приступить к
делу, как засевшее в Версале правительство, поддержанное всей буржуазией,
открыло против Парижа военные действия. И Коммуне пришлось прежде всего
подумать о самообороне. И вплоть до самого конца, наступившего 21-28 мая,
ей ни о чем другом серьезно подумать не было времени.
Впрочем, несмотря на столь неблагоприятные условия, несмотря на кратковременность
своего существования, Коммуна успела принять несколько мер, достаточно
характеризующих ее истинный смысл и цели.
Коммуна заменила постоянную армию, это слепое орудие в руках господствующих
классов, всеобщим вооружением народа; она провозгласила отделение церкви
от государства, уничтожила бюджет культов (т.е. государственное жалованье
попам), придала народному образованию чисто светский характер - и этим
нанесла сильный удар жандармам в рясах.
В чисто социальной области она успела сделать немного, но это немногое
все-таки достаточно ярко вскрывает ее характер, как народного, рабочего
правительства: запрещен был ночной труд в булочных; отменена система штрафов,
этого узаконенного ограбления рабочих; наконец, издан знаменитый декрет
(указ), в силу которого все фабрики, заводы и мастерские, покинутые или
приостановленные своими хозяевами, передавались рабочим артелям для возобновления
производства.
И как бы для того, чтобы подчеркнуть свой характер истинно-демократического,
пролетарского правительства, Коммуна постановила, что вознаграждение всех
чинов администрации и правительства не должно превышать нормальной рабочей
платы и ни в коем случае не быть выше 6000 франков (менее 200 рублей в
месяц) в год.
Все эти меры достаточно ясно говорили о том, что Коммуна
составляет
смертельную угрозу для старого мира, основанного на порабощении и
эксплуатации.
Поэтому буржуазное общество не могло спать спокойно, пока на парижской
городской Думе развевалось красное знамя пролетариата. И когда, наконец,
организованной правительственной силе удалось взять верх над плохо
организованной
силой революции, бонапартовские генералы, побитые немцами и храбрые
против
побежденных земляков, эти французские Ренненкампфы и
Меллер-Закомельские * устроили такую резню, какой Париж еще не видал.
Около 30 000 парижан
было убито озверевшей солдатчиной, около 45 000 арестовано и многие из
них впоследствии казнены, тысячи сосланы на каторгу и на поселение. В
общем,
Париж потерял около 100 000 сынов, в том числе лучших рабочих всех
профессий.
* Кровавые царские генералы, руководившие подавлением восстания 1905 года.
Буржуазия была довольна.
"Теперь с социализмом покончено надолго!",
- говорил ее вождь, кровожадный карлик Тьер после кровавой бани, которую
он со своими генералами задал парижскому пролетариату. Но напрасно каркали
эти буржуазные вороны. Через каких-нибудь шесть лет после подавления Коммуны,
когда многие борцы ее еще томились на каторге и в ссылке, во Франции уже
начиналось новое рабочее движение.
Новое социалистическое поколение, обогащенное опытом своих предшественников,
но отнюдь не обескураженное их поражением, подхватило знамя, выпавшее из
рук борцов Коммуны, и понесло его уверенно и смело вперед при кликах: "Да
здравствует социальная революция! Да здравствует Коммуна!". А еще через
пару-другую лет новая рабочая партия и поднятая ею в стране агитация заставила
господствующие классы отпустить на свободу пленных коммунаров, еще оставшихся
в руках правительства.
Память борцов Коммуны чтится не только французскими рабочими, но и пролетариатом
всего мира. Ибо Коммуна боролась не за какую-нибудь местную или узконациональную
задачу, а за освобождение всего трудящегося человечества, всех униженных
и оскорбленных. Как передовой боец за социальную революцию, Коммуна снискала
симпатии всюду, где страдает и борется пролетариат. Картина ее жизни и
смерти, вид рабочего правительства, захватившего и державшего в своих руках
в течение свыше двух месяцев столицу мира, зрелище геройской борьбы пролетариата
и его страдания после поражения, - все это подняло дух миллионов рабочих,
возбудило их надежды и привлекло их симпатии на сторону социализма. Гром
парижских пушек разбудил спавшие глубоким сном самые отсталые слои пролетариата
и всюду дал толчок к усилению революционно-социалистической пропаганды.
Вот почему дело Коммуны не умерло; оно до сих пор живет в каждом из нас.
Дело Коммуны - это дело социальной революции, дело полного политического
и экономического освобождения трудящихся, это дело всесветного пролетариата.
И в этом смысле оно бессмертно.
