|
Памяти знаменитого советского писателя
Вениамина Александровича Каверина (1902 — 1989), Лауреата Сталинской
премии второй степени (1946). Каверин умер 2 мая 1989 года.
Вениамин Каверин
Открытая книга
…Кончаются тосты в стихах и в прозе, прочтены новогодние пожелания
каждому из гостей. Звонок у парадной двери – это поздравительные
телеграммы, за которыми бегает Петя, впервые встречающий Новый год
вместе со старшими, за общим столом. Телеграммы совсем как настоящие, на
бланках с наклеенными полосками бумаги. Исполнены заранее
приготовленные номера и среди них – шарады в костюмах, доставляющие
наибольшее удовольствие тому же Пете, который следит за исполнителями
горящими глазами. Обеденный стол задвинут в угол – нужно освободить
место для танцев, и нетанцующие уже стоят в коридорах, а танцующие,
среди которых, как всегда, отличается Митя, стараются показать, что годы
не так уж властны над ними, как это, может быть, кажется родственникам и
знакомым. Елизавета Сергеевна, потяжелевшая, но еще красивая,
сохранившая свою неторопливую плавность, приглашает к чаю. И тут
внезапно оказывается, что кто-то уехал – артисты, встречающие Новый год
еще в одном доме, а кто-то спит в комнате мальчиков на полу. После
новых, уже в связи с разъездом, жалоб на то, что Львовы живут чертовски
далеко, новых, еще более убедительных опровержений Мити, новых – в
десятый раз – пожеланий счастья в наступившем году остаются только самые
близкие: мы с Андреем, Рубакины, Коломнин и Виктор Мерзляков,
давным-давно заменивший покойного Крамова в Мечниковском институте.Четвертый час, все устали, и больше всех, без сомнения, хозяйка,
только что пожаловавшаяся, что у нее онемели ноги, только что ласково
спросившая меня, почему я весь вечер скучала, только что пристроившаяся
за моей спиной в уголке дивана и уже снова убегающая на кухню, где стоят
горы грязной посуды и две розовощекие девицы делают не то, что надо. Митя тоже спрашивает меня, почему я скучаю, и я отнекиваюсь: ничего
подобного, и не думаю, с чего вы взяли? А если задумываюсь иногда, так
это даже хорошо, если я одна за всех по временам задумываюсь в последний
вечер года. Общий возглас: – О чем? Андрей. О вреде обязательного посещения лекций. Смех. Но на самом деле в его догадке нет ничего смешного! Всю зиму мы с
Андреем обсуждаем этот на первый взгляд простой, а на деле очень сложный
вопрос. И наш интерес к нему вызван вовсе не тем, что я читаю лекции в
ЦИУ. Интерес семейный, и касается он Павлика, который вот уже третий год
работает в лаборатории научно-исследовательского института и которому
деканат фактически запрещает заниматься наукой, потому что часы лекций
совпадают с часами лабораторной работы. Это было бы логично, если бы он
плохо учился, но он отличник и, стало быть, не так уж нуждается в
обязательном посещении лекций! Андрей посмеивается, а меня возмущает
нелепость, заставляющая способных студентов терять неоценимое время на
лекциях, которые читаются подчас бездарно и скучно. – Не угадал. Коломнин. О перекрестной устойчивости к антибиотикам. Снова
смех. Последнее время я действительно немного сошла с ума на
перекрестной устойчивости, и было бы забавно, если бы я переехала в
новый год, думая над этим вопросом. Митя. О любви. – Сдаюсь, Митя. И мысленно я прибавила: "Вы угадали. Впрочем, кому же и угадать, если не вам. Я любила вас всю жизнь… " Здесь обрываются записки Татьяны Петровны Власенковой ранним утром первого января 1956 года. По-видимому, нам обоим пора отдохнуть – Татьяне Петровне от моих
настояний, от беспрестанных расспросов, от блокнотов, с которыми я ходил
за ней по пятам, а мне – от этого романа, который я пишу вот уже десять
лет и в котором вы найдете правдивую историю одной обыкновенной и
необыкновенной жизни. 1946-1956-1964
|
