Александр Васильевич Сухово-Кобылин [17(29).9.1817, Москва, — 11(24). 3.1903, Больё, Франция], русский драматург, академик Петербургской АН (с 1902).

Родился в старинной дворянской семье. Окончил физико-математическое отделение философского факультета Московского университета (1838), изучал философию в Гейдельберге и Берлине.

В 1850 был заподозрен в убийстве своей любовницы, француженки Луизы Симон-Деманш, 7 лет находился под следствием и судом, дважды арестовывался, дело было прекращено из-за отсутствия каких-либо доказательств его вины. Тем не менее Сухово-Кобылин во время следствия должен был откупаться от вымогателей-чиновников, и до конца жизни светская молва приписывала ему преступление. Непричастность его к убийству была доказана советскими исследователями, изучившими судебные архивы.
        

В 1852—1854 годах написана первая комедия Сухово-Кобылина - «Свадьба Кречинского» (постановка Малого театра, 1855, опубликована 1856), посвященная моральной деградации русского дворянства. Образы Кречинского и Расплюева — замечательные создания комедиографа. Кречинский — типичная фигура прожигателя жизни, циничного и наглого игрока, Расплюев — его непременный спутник, прихлебатель, олицетворение беззастенчивости порока, «благодушия зла».

…Ганс понял, что сейчас умрет. Удивительно, но он не видел – и не мог видеть – тех вспышек, которые обозначали где-то вдали, за лесом, за холмами, запуск реактивных снарядов М-13, производимых с автомобилей ЗиС-6 – которые тут называли странным именем «Катюша» - и уж конечно, не мог знать эти названия. Но при этом отчетливо почувствовал запах смерти. Какой-то неясный – но при этом вполне реальный – запах разрушения, уничтожения, гибели, небытия, которое вот-вот должно было обрушиться на него. Навсегда оставив в этой самой страшной, холодной, белой стране – так непохожей на родную Германию.

И вот в этот ничтожный миг – который нужен был для того, чтобы черная туша ракеты преодолела разделяющее его и Ганса расстояние – ему неожиданно вспомнилось недавнее, относительно, прошлое. Обычно в книгах пишут, что «вся жизнь пролетела перед глазами», но Ганс, почему-то, увидел только один ее эпизод. А именно: момент, когда он сидит в пивной вместе со своим отцом и его товарищами, гордый за то, что его – наконец-то – признали не сопляком, а равным взрослым людям. Еще бы: гитлерюгедовец, практически чистый ариец, будущий хозяин страны – не то, что эти самые грязные евреи и прочие недочеловеки.