На основе машин­ной техники при капитализме был достигнут большой прогресс в развитии производительных сил общества по сравнению с феодальным способом производства. Крупная машинная индустрия произвела глубочайший переворот во всём строе экономической жизни. Машина явилась революционизирующей силой, которая преобразовала общество.

«Переход от мануфактуры к фабрике знаменует полный технический переворот, ниспровергающий веками   нажитое   ручное искусство мастера, а за этим техническим переворотом неизбежно идет самая крутая ломка общественных отношений производства, окончательный раскол между различными группами участвующих в производстве лиц, полный разрыв с традицией, обострение и расширение всех мрачных сторон капитализма, а вместе с тем и массовое  обобществление труда капитализмом. Крупная  машинная индустрия  является  таким  образом последним  словом  капита­лизма, последним словом его отрицательных и «положительных моментов»»    В.И.Ленин,  Развитие  капитализма в России.

Капиталистическая фабрика есть крупное промышленное предприятие, основанное на эксплуа­тации наёмных рабочих и применяющее систему машин для про­изводства товаров.

Система машин есть совокупность рабочих машин, одновре­менно выполняющих одинаковые производственные операции (например, однородные ткацкие станки), или совокупность раз­нородных, но взаимно дополняющих друг друга рабочих машин. Система разнородных машин представляет собой комбинацию частичных рабочих машин, основанную на разделении производ­ственных операций между ними. Каждая частичная машина даёт работу другой машине. Так как все эти машины действуют одно­временно, то продукт непрерывно находится на различных ступе­нях производственного процесса, переходя из одной фазы произ­водства в другую.

Посредством машин осуществляется механизация труда. Применение машин обеспечивает огромный рост производительности труда и понижение стоимости товара. Машина даёт возможность производить то же количество товаров с гораздо меньшей затратой труда или производить с той же затратой труда значительно больше товаров.

Промышленный пере­ворот положил начало капиталистической индустриализации. Основой индустриализации является тяжёлая промышленность, производство средств производства.

Капиталистическая индустриализация осуществляется сти­хийно, в погоне капиталистов за прибылью. Она начинается обычно с развития лёгкой промышленности, то есть отраслей, производящих предметы личного потребления. В этих отраслях требуется меньше вложений средств, капитал оборачивается здесь быстрее и получение прибыли является более лёгким делом, чем в тяжёлой промышленности, то есть в отраслях, производящих орудия труда и другие средства производства — машины, металл, топливо. Тяжёлая промышленность начинает развиваться лишь по истечении длительного срока, в продолжение которого лёгкая промышленность накопляет прибыли. Эти прибыли постепенно перекачиваются в тяжёлую промышленность. Таким образом, ка­питалистическая индустриализация представляет собой процесс, продолжающийся многие десятилетия.

В Англии, например, долгое время быстрее других росла текстильная промышленность. На протяжении первой половины XIX века она оставалась главной, наиболее развитой отраслью английской промышленности. Во вто­рой половине XIX века преобладающую роль стала играть тяжёлая про­мышленность. Такая же последовательность в развитии отраслей промышлен­ности имела место и в других капиталистических странах.

Во второй половине XIX века продолжала развиваться металлургия; улучшалась техника плавки металла, возрастал размер доменных печей. Быстро росло производство чугуна. В Англии производство чугуна со 193 тысяч тонн в 1800 г. поднялось до 2285 тысяч тонн в 1850 г., 6059 тысяч тонн в 1870 г. и 7873 тысяч тонн в 1880 г.; в США—с 41 тысячи тонн в 1800 г. до 573 тысяч тонн в 1850 г., 1692 тысяч тонн в 1870 г. и 3897 тысяч тонн в 1880 г.

 До тех пор, пока производство базировалось на ручном труде, как это было в мануфактурный период, капитализм не мог осуществить корен­ного преобразования всей экономической жизни общества. Такое преобразование произошло с переходом от мануфактуры к машин­ной индустрии, которая стала зарождаться в последней трети XVIII столетия и получила распространение в важнейших капи­талистических странах Европы и в США в течение XIX столетия. Крупная машинная индустрия представляет собою третью, наибо­лее высокую, ступень развития капиталистического производства.

Переход от мануфактуры к машинной индустрии означал полный технический переворот в производстве. Материально-технической основой этого переворота явилась машина.

Всякая развитая машина состоит из трёх частей: 1) машины-двигателя, 2) передаточного механизма, 3) рабочей машины.

Машина-двигатель действует как движущая сила всего механизма. Она либо сама порождает двигательную силу (например, паровая машина), либо получает её извне, от какой-нибудь готовой силы природы (например, водя­ное колесо, приводимое в движение силой падающей воды).

Содержание

1.        Первой стадией развития  капиталистического производства в промышленности является капиталистическая про­стая кооперация, которая возникает из мелкого товарного производства. Капиталистическая  простая кооперация есть форма производства, основанная   на   эксплуатации отдельным капиталистом более или менее значительного количества одновременно    занятых   наёмных   рабочих, выполняющих однородную работу. Капиталистическая простая кооперация обеспечивала экономию в средствах производства, создавала новую общественную производительную силу труда, пони­жала затраты труда на единицу производимой продукции. Результаты  роста   производительной   силы   общественного труда безвозмездно присваивались капиталистами.

2.       Второй стадией развития капиталистического   произ­водства в промышленности является мануфактура. Мануфак­тура  есть  крупное капиталистическое  производство, осно­ванное  на ручной   технике   и   разделении  труда  между наёмными рабочими. Мануфактурное разделение труда зна­чительно   повышало   производительность труда, и в то же время оно уродовало наёмного рабочего, обрекая его на крайне одностороннее развитие. Мануфактура создала необ­ходимые предпосылки для перехода к крупной машинной индустрии.

 Капитализм сначала подчиняет себе производство таким, каким он его застаёт, то есть с отсталой техникой ремесленного и мелкокрестьянского хозяй­ства, и лишь впоследствии, на более высокой ступени своего раз­вития, преобразует его на новых экономических и технические основах.

Для развития капиталистического производства в промышленности характерны следующие три главные стадии:

1) капита­листическая простая кооперация

2) мануфактурный период

3) машинный период.

Капиталистическое производство начинается там, где средства производства сосредоточены в частных руках, а рабочие, лишён­ные средств производства, вынуждены продавать свою рабочую силу как товар. В ремесленном производстве и в крестьянских промыслах образуются сравнительно крупные мастерские, при­надлежащие капиталистам. Капиталисты расширяют размеры производства, не изменяя на первых порах ни орудий, ни методов труда мелких производителей. Эта первоначальная ступень в развитии капиталистического производства называется капитали­стической простой кооперацией.

1.       Исходным пунктом возникновения капитализма яви­лось простое товарное производство ремесленников и кре­стьян. Простое товарное производство отличается от капи­талистического тем, что базируется на личном труде товаро­производителя. Вместе с тем оно однотипно в своей основе с капиталистическим производством, поскольку опирается на частную собственность на средства производства. При капитализме, когда не только продукты труда, но и рабочая сила становится товаром, товарное производство принимает господствующий, всеобщий характер.

2.       Товар есть продукт, произведённый   для   обмена. Он представляет собой, с одной стороны, потребительную стоимость, с другой — стоимость. Труд, создающий товар, обла­дает двойственным характером. Конкретный труд есть труд, затрачиваемый в определённой форме; он создаёт потреби­тельную стоимость товара. Абстрактный труд есть затрата человеческой рабочей силы вообще; он   создаёт стоимость товара.

Декретом ВЦИК от 16 сентября 1918 года был учрежден орден РСФСР “Красное Знамя”, а после образования Союза Советских Социалистических Республик, Постановлением ЦИК СССР от 1 августа 1924 года был учрежден орден Красного Знамени СССР. Статут ордена был утвержден Постановлением Президиума ЦИК от 11 января 1932 года, в дальнейшем в него вносились дополнения и изменения Указами Президиума Верховного Совета СССР от 19 июня 1943 года и от 16 декабря 1947 года. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 28 марта 1980 года был утвержден статут ордена в новой редакции.

История ордена.

Орден Красного Знамени (до 1932 года - орден “Красное Знамя”) - первый орден, учрежденный в СССР. Он ведет свою родословную от республиканского ордена “Красное Знамя” РСФСР, учрежденного еще в годы гражданской войны. Это единственный из советских орденов, повторное награждение которым отмечалось особым значком на лицевой части (эмалевый щиток с номером награждения).

Автор проекта ордена - художник Денисов В.В.

Декретом ВЦИК от 16 сентября 1918 года был учрежден орден РСФСР “Красное Знамя”.

Первым кавалером ордена “Красное Знамя” РСФСР стал бывший сормовский рабочий, председатель Челябинского ревкома Блюхер Василий Константинович. В 1918 году, объединив под своим командованием несколько вооруженных отрядов, он совершил с ними легендарный поход по Уралу, ведя ожесточенные бои с белогвардейцами. Возглавляемая им десятитысячная партизанская армия совершила героический рейд по тылам белых. Пройдя за 40 дней в непрерывных боях 1500 километров, партизаны соединились с регулярными частями Красной Армии. В представлении Реввоенсовета 3-й армии, в состав которой вошли партизаны Блюхера В.К., говорилось: “Переход войск тов. Блюхера в невозможных условиях может быть приравнен разве только к переходам Суворова в Швейцарии”. За этот подвиг 30 сентября 1918 года ВЦИК наградил Блюхера орденом “Красное Знамя” РСФСР №1. За совершенные в годы гражданской войны подвиги Блюхер еще трижды был удостоен ордена. Пятый орден, но уже Красного Знамени СССР Блюхер В.К. получил за работу в качестве военного советника при революционном правительстве Китая. Читать далее...

Советская гвардия - это части, корабли, соединения Вооруженных Сил СССР, преобразованные в гвардейские за массовый героизм, мужество, высокое воинское мастерство, проявленные в боях во время войны, а также вновь сформированные и укомплектованные новой техникой (гвардейские минометные части).

Днем рождения Советской гвардии считается 18 сентября 1941 г., когда Приказом Наркома Обороны СССР №308 4 стрелковые дивизии: 100-я - командир генерал-майор И.Н.Руссиянов; 127-я - командир полковник А.З.Акименко; 153-я - командир полковник Н.А.Гаген; 161-я - командир полковник П.Ф.Москвитин, показавшие образцы мужества, отваги, дисциплины и организованности в многочисленных боях против фашистской Германии, были переименованы в 1, 2, 3 и 4 гвардейские стрелковые дивизии.

Частям и соединениям удостоенным гвардейского звания, в соответствии с постановлением Президиума Верховного Совета СССР вручались гвардейские знамена.

Всему начальствующему составу в гвардейских частях устанавливался полуторный, а бойцам двойной оклад содержания. Первоначально, для еще большего отличия гвардейцев, предполагалось ввести особую форму. Но уже в следующем приказе от 21 сентября 1941 года о переименовании 1-й Московской мотострелковой дивизии в Первую гвардейскую мотострелковую Московскую дивизию (командир - полковник А.И.Лизюков) эта мера отсутствует.
 

На скамье подсудимых в Нюрнберге находилось двадцать человек. Каждый из них принес неисчислимые бедствия миллионам людей. Трудно представить себе гитлеровскую клику без Геринга, так много сделавшего для захвата и упрочения власти нацистов в Германии, без Риббентропа, столько лет олицетворявшего коварную и преступную внешнюю политику фашизма, без Кейтеля и Иодля, вместе с Бломбергом бросившими под ноги нацизма германский рейхсвер, без Кальтенбруннера, осуществлявшего гестаповский террор в стране, без Шахта, обеспечившего поддержку нацистского режима германскими монополиями и экономическую подготовку гитлеровской агрессии... Короче говоря, любой из подсудимых играл настолько важную роль в заговоре против человечества, что трудно представить себе этот заговор без кого-либо из них.

Стоит ли о них писать? Следует ли их вспоминать? Какой интерес это может представлять через двадцать лет после того, как они ушли в небытие?

Думаю, что стоит. Убежден, что следует.

Господство фашизма в Германии, а потом и в некоторых других странах, покоренных им, — это мрачная эпоха, но все же эпоха в мировой истории. Ее так просто карандашом не зачеркнешь и из памяти не выбросишь. Молодое поколение, выросшее уже после второй мировой войны, должно знать, что пережило человечество из-за фашизма, извлечь отсюда исторический урок и не позволить новым врагам мира повторить гитлеровский кровавый эксперимент.

Воспоминания о прошлом помогают понять опасные для дела мира события, происходящие в Западной Германии сегодня, дают возможность лучше уяснить, почему там так стараются сейчас не только реабилитировать нацизм в целом, но и «отдать честь» самому Гитлеру, Герингу, Кейтелю, Гессу.

Истоки этой кампании реабилитации нацистских бонз восходят еще к временам Нюрнберга. Еще там выступавшие в качестве свидетелей нацисты стремились приписать своим фюрерам самые фантастические черты «рыцарей без страха и упрека». Помнится, как генерал Боденшатц на полном серьезе пытался убедить судей, что «Геринг ни от чего не был так далек, как от мысли о войне». Ободренный благодарным взглядом Геринга, он распалился до крайности и настойчиво просил поверить в то, что Геринг являлся «благодетелем всех нуждающихся» и в особенности «заботился о рабочих».

Когда вы входили в зал суда, то первое, что бросалось в глаза, это стол, за которым сидели восемь судей. Каждая из четырех стран — СССР, США, Великобритания и Франция — была представлена двумя судьями, один из которых являлся членом Международного трибунала, другой — его заместителем. Это разделение не имело сколько-нибудь существенного значения. Приговор, например, подписан всеми: и членами суда, и их заместителями. Да и в ходе процесса те и другие на равных основаниях участвовали в обсуждении важнейших вопросов.

Председателем Международного трибунала был избран член Верховного суда Великобритании лорд Джеффри Лоуренс. Рассказывали, что в Нюрнберг он попал в силу сложившейся традиции: время от времени всем членам Верховного суда Великобритании приходится выезжать в заморские командировки.

Не знаю, кто мог бы поехать вместо него, но почему-то убежден, что среди британских судей едва ли можно было подобрать кандидатуру более подходящую для председателя Международного трибунала. Лоуренс оказался на высоте своих задач. Он вел процесс с большим знанием дела и достоинством.

Это был человек небольшого роста, лет около шестидесяти, полный, с лысой головой и в очках, постоянно сползающих на нос. По его лицу часто пробегала улыбка: сэр Джеффри Лоуренс обладал хорошим чувством юмора.

Он крепко держал в своих руках бразды судебного следствия, но делал это очень деликатно, внешне спокойно, никогда не повышал голоса. Казалось, что вывести Лоуренса из состояния равновесия просто невозможно. Тем не менее он сразу поставил себя так, что даже самым недисциплинированным, самым развязным подсудимым и адвокатам приходилось безоговорочно выполнять все его распоряжения. Сама природа щедро наделила этого человека данными, необходимыми для судьи.

— Мы не должны ни на минуту забывать, что по протоколам судебного процесса, по которым сегодня мы судим этих людей, история будет завтра судить нас самих. Мы должны добиваться такой беспристрастности и целостности, такого умственного восприятия, чтобы этот судебный процесс явился для будущих поколений примером практического осуществления надежд человечества на справедливость.

Эти слова, сказанные в Нюрнберге одним из обвинителей, безусловно, выражали судейское кредо и лорда Лоуренса.

Я наблюдал его близко не только в зале суда, но, что гораздо важнее, и в закрытых, так называемых организационных, заседаниях трибунала. Там рассматривались многочисленные ходатайства подсудимых и их защиты о вызове тех или иных свидетелей, об истребовании документов или других доказательств. И нужно прямо сказать, что Лоуренс, а вместе с ним и другие судьи в высшей степени объективно, с большой терпимостью относились к таким ходатайствам. Каждый судья понимал, что проблема беспристрастности и всесторонней проверки доказательств на таком беспрецедентном процессе в течение многих лет будет волновать историков и юристов, философов и политиков.