Продажный старый король уже давно был изгнан, и власть в Ливии перешла в руки поднявшихся на свержение монархии молодых офицеров во главе с полковником Каддафи. Мир еще отделяли целых три года от предстоявшего грандиозного нефтяного кризиса 1973 — 1974 годов и последовавшего за этим взрыва цен, а в ливийской пустыне уже вспыхнула война за нефть. Каддафи предъявил ультиматум нефтяным компаниям, предложив им сократить производство нефти, и пригрозил, что, если они не будут платить более высокую цену за нефть, он национализирует нефтяные промыслы. Нефтяные компании, относившиеся к «империи Рокфеллеров» («Стандард ойл» и ее «дочери»), и другие нефтяные гиганты сравнительно спокойно выслушали громы угроз, которые исходили из Триполи. Их предприятия густой сетью опутали земной шар, и они имели множество возможностей получить нефть в другом месте.

Однако две независимые нефтяные компании вели ожесточенные арьергардные бои с молодым руководством Ливии. Единственные крупные нефтяные залежи, принадлежавшие иностранцам (в данном случае Гарольдсону Лафайету Ханту — крупнейшему независимому техасскому «нефтяному барону»), лежали как раз под песками ливийской пустыни. Другая независимая крупная нефтяная компания «Оксидентл петролеум», находившаяся в руках Арманда Хаммера, по-видимому, пребывала в еще более тяжелом положении.

Старый Хант, неофициально признаваемый третьим (после Гетти и Хьюза) богатейшим человеком мира, сам себя числил первым богатеем. У него даже было обыкновение, представляясь, говорить: «Вас приветствует Г. Л. Хант, самый богатый в мире человек!» (Рассказывали также, что однажды рассердившийся Гетти отправил Ханту послание: «Если вам так хочется, я отказываюсь в вашу пользу от почетного титула «самый богатый в мире человек».)

Арманд Хаммер, миллиардер, владелец фирмы «Оксидентл петролеум», имел полное основание быть уверенным, что его богатства достигают миллиардных высот. Однако с богатством «хантовской империи» и он не мог состязаться.

Совместную борьбу, которую они повели против Ливии, проиграл сначала Хант, а затем — хоть и с меньшими потерями — и Хаммер. И вместе же они проиграли еще одно сражение, когда в разгар борьбы попытались заручиться финансовой поддержкой у «Семи сестер», семи гигантских трестов, объединенных в нефтяной картель.

На первый взгляд может показаться, что Гарольдсон Лафайет Хант и Арманд Хаммер, которые в борьбе с Каддафи хотя и применяли различные методы, но находились по одну сторону баррикады, ничем не отличаются друг от друга. На самом же деле похожи они только в том, что в мире сверхбогачей оба относятся к числу «одиночек».

Ведущие финансовые газеты и журналы мира, и прежде всего американский журнал «Форчун», время от времени публикуют статистическую информацию о самых богатых людях мира. Несколько лет назад в этой информации на первом месте появилось имя не Форда, Рокфеллера или кого-то из членов семьи Ротшильдов, а сравнительно малоизвестного нефтяного магната Жана Поля Гетти.

Сам он в интервью корреспонденту журнала «Форчун» заявил: «Если человек может сосчитать свои деньги, значит, он не миллиардер». Согласно данным статистики, которые, впрочем, противоречивы, Гетти обладал богатством приблизительно в 3—3,5 млрд. долл. Точно сумму установить трудно уже потому, что, как во всех случаях, когда речь идет о «современном богатстве», деньги эти находятся в акциях, а ценность их колеблется. Первое место в статистике «Форчун», разумеется, не означало, что Гетти являлся самым могущественным бизнесменом в мире. Так же как и другой «самый богатый американец»— Говард Хьюз, Гетти поднялся вверх в число крупнейших семейств миллиардеров благодаря единоличной власти над богатством, абсолютной личной власти над промышленными и финансовыми предприятиями.

Жан Поль Гетти, отпрыск ирландской семьи, родился в американском городе Миннеаполисе. Отец его был адвокатом, но в начале века включился в американский большой нефтяной бизнес. В 90-х годах он был уже миллионером, и Гетти-младший обучался в лучших американских и зарубежных колледжах. Перед первой мировой войной он окончил Оксфорд. Оставаясь верен семейным традициям, он, однако, больше внимания уделял не науке, а финансам. Вскоре выявился и его необыкновенный талант в этой области. Почти полвека назад, подобно своему отцу, он с головой бросился в «нефтяной бум» и был одним из тех, кто первым принялся за разработку нефтяных месторождений Оклахомы. Уже тогда было ясно, что в финансовом мире он будет эдаким «одиноким волком». На стареньком «форде» он объезжал месторождения нефти и делал буквально все сам, начиная с геологических бурений и взрывов до заявок по закреплению за собой прав на нефтеносные участки.

Ему было всего 23 года, когда он за два неполных года без всякой помощи со стороны отца заработал свой первый миллион.

Че Гевара – теоретик революции       

Эрнесто Че Гевара – лицо на футболке, герой, шахид мировой революции, образец для подражания, человек потрясающей воли и моральной силы. Кажется, что Че собрал в себе все те качества, которыми должен обладать тот, кто решил переделать этот мир, революционер. Однако, в таком портрете революционера, ставшем достоянием общественного мнения, не хватало одного важного элемента, без которого моральная безупречность, самоотверженность и другие личные качества так и остались бы принадлежностью приятного молодого человека из Аргентины, а не сделали бы Эрнесто Гевару символом движения к иному, лучшему способу организации жизни людей, символом борьбы за новое общественное устройство до победы.

Евреи поступили совершенно иначе, чем римляне эпохи империи, где все более увеличивались безбрачие и бездетность. Хотя еврейка не имела права выбора мужа, так как отец назначал ей жениха, но брак был для нее обязанностью, которую она выполняла с верностью. Талмуд советует: «Когда твоя дочь достигает зрелого возраста, тогда подари одному из твоих рабов свободу и сосватай ее с ним». Точно так же евреи усердно следуют и заповеди их бога: «Плодитесь и множьтесь». Благодаря этому они, несмотря ни на какие преследования и притеснения, усердно размножались; они заклятые враги мальтузианства.

Уже Тацит говорит о них: «Они настойчиво держатся все вместе и обладают добровольною щедростью друг к другу и враждебностью к другим. Они никогда не едят за одним столом" с врагами и никогда не спят с ними, и, хотя крайне склонны к чувственности, воздерживаются от половых сношений с иностранками… Но все же они стремятся к увеличению своего народа. Убить рожденного для них грех; души погибших в бою или казненных они причисляют к бессмертным. Этим объясняется их любовь к размножению вместе с презрением к смерти». Тацит ненавидел и презирал евреев, так как они, вопреки религии своих предков, накопляли богатства и сокровища. Он называет их «самыми дурными людьми», «ненавистным народом».^[58]

Под властью римлян евреи сплачивались все теснее. И страдания, которые им пришлось выносить в течение почти всего христианского средневековья, породили ту задушевную семейную жизнь, которая для современного буржуазного мира представляется своего рода образцом. Между тем в римском обществе совершался процесс разложения и распада, ведущий страну к ее окончательной гибели. Разврату, граничившему с сумасшествием, противопоставлялась другая крайность — самый строгий аскетизм. Подобно тому как прежде распутство, так теперь аскетизм принимал религиозные формы. Его проповедовали мечтатели-фанатики. Переходящая все границы невоздержанность и роскошь господствующих классов представляли резкий контраст с нуждой и нищетой миллионов, которые победоносный Рим из всех стран известного тогда мира сгонял как рабов в Италию. Между ними находилась масса женщин, оторванных от своего домашнего очага, от родителей, мужей и детей; они испытывали нищету всего глубже и жаждали освобождения. Многие римские женщины, возмущенные тем, что происходило на их глазах, находились в подобном же душевном состоянии. Они рады были всякой перемене своего положения.

Эта статья, написанная к первой годовщине октябрьских событий, была предложена для опубликования сразу нескольким изданиям, но по понятным причинам так и не увидела тогда свет. Сейчас, к относительно "круглой" дате,  актуальность этой работы, пожалуй, только возросла.

  Читатель, вероятно, недоумевает, почему только через год после октябрьских событий (статья, напоминаем, написана в 1994 г. - Ред.) я собрался о них рассказать. Тому есть несколько причин, и главная заключается в том, что пока некоторые главные герои сидели в тюрьме, я не считал себя вправе давать оценку их деятельности. Когда же они вышли на свободу, тема как будто потеряла актуальность.

  Однако сейчас, когда приближается годовщина событий, общественность и у нас, и, как будто, за границей, вновь проявляет к ним интерес. В общем, это вполне резонно, так как основные действующие лица октябрьской драмы вновь находятся на политической сцене и готовятся к ее новому акту. И чтобы предугадать дальнейший ход событий, стоит вспомнить о совсем недавнем прошлом.

     К тому же объективной картины происшедшего год назад, кажется, так никто и не дал. Одни ее просто не знают, другие не заинтересованы в правдивом описании событий.

  Конечно, я не претендую на абсолютную истину, тем не менее, мне проще быть беспристрастным, поскольку наша партия непосредственно в октябрьских боях не участвовала, и мой взгляд - это хотя и взгляд политика, но все же несколько со стороны. Тем более мне есть что рассказать людям - и как очевидцу, и как человеку, "по долгу службы" получающего информацию из самых разных источников. Рассказать о том, как протекали события, вошедшие в историю как "Черный октябрь" наряду с октябрем Красным.

                    ПРОЛОГ

  Воскресный день 3 октября 1993 года я провел, копая с сыновьями картошку на огороде. Учитывая последующие события, это кажется невероятным, но тогда я не без оснований считал, что о делах особенно беспокоиться нечего.

Московская трагедия 21 сентября — 4 октября 1993 года заставила содрогнуться весь мир. Реакция расстреляла из танковых орудий законно избранный демократический парламент. Попрана Конституция Российской Федерации. Разогнаны Советы народных депутатов.

Более или менее исчерпывающий анализ происходящего возможен только в рамках исследования контрреволюции в Советском Союзе, которая в своеобразных, зачастую парадоксальных формах стала осуществляться с середины 80-х годов под флагом "реформаторской" деятельности Горбачева. Сентябрьско-октябрьские события стали ее заключительным актом.

Контрреволюция в России с момента избрания Горбачева Генеральным секретарем ЦК КПСС прошла три этапа.

Первый этап: март 1985 - июнь 1988 года - можно назвать маскировочным. Горбачев начинает с внешне марксистских лозунгов "живого творчества народа", "ускорения", "восстановления ленинского облика социализма" и т. п. Лишь постепенно, по мере овладения центральным партийным аппаратом и средствами массовой информации, горбачевцы добавляют в свой политический лексикон маловыразительные для большинства населения, как правило, импортно-заманчивые клише: "плюрализм" и "общечеловеческие ценности", "возвращение в цивилизацию" и "рынок", "гражданское общество" и "консенсус", "парламентаризм" и "правовое государство".

Когда весь этот набор входит в привычный газетно-телевизионный обиход и считается внедренным, начинается само "дело". XIX Всесоюзная конференция КПСС одобряет самоубийственные для партии "реформы" советской политической системы. Прежде всего ликвидируются гарантии должного представительства в Советах рабочих и крестьян. Предрешается вопрос о лишении КПСС ее руководящего влияния в политике и экономике, образовании и культуре, об изгнании партии из власти. Санкционируется несовместимый с советскими принципами институт единоличного президентства. Наконец, учреждается типичное для буржуазных государств разделение властей - представительная, исполнительная, судебная.

Явное правовое неравенство женщин по сравнению с мужчинами вызвало в наиболее прогрессивных женских слоях требование политических прав, чтобы законодательным путем добиваться равноправия. Та же мысль руководила рабочим классом, когда он направил свою агитацию на завоевание политической власти. Что правильно для рабочего класса, то не может быть неправильно для женщин. Угнетенные, бесправные, униженные, они имеют не только право, но это и их обязанность — защищаться и хвататься за всякое кажущееся им хорошим средство, чтобы завоевать себе независимое положение. Против этих стремлений, естественно, опять-таки поднимаются крики реакционных жаб. Посмотрим, по какому праву.

Умственно выдающиеся женщины в различные эпохи и у различных народов умели играть значительную политическую роль даже там, где в их руках, как цариц, не было государственной власти. От этого не был свободен даже папский двор. Если они не могли добиться влияния прямо и путем принадлежащих им прав, то они добивались его путем своего духовного перевеса и даже коварством и интригами. Особенно велико было их влияние в течение целых столетий при французском дворе, но не меньшим оно было при испанском и итальянском дворах. Так, в конце XVII столетия при дворе Филиппа V испанского старшая фрейлина Мария Тремуилъская, герцогиня Грацианская и княгиня Урсинская, была в течение 13 лет первым министром Испании и все это время превосходно руководила испанской политикой. Королевские любовницы также нередко удивительно хорошо умели обеспечить себе огромное политическое влияние; мы напомним лишь общеизвестные имена: Ментенон, любовницы Людовика XIV, и Помпадур, любовницы Людовика XV. Великое духовное движение, развернувшееся в XVIII столетии под влиянием Монтескье, Вольтера, д'Аламбера, Гольбаха, Гельвеция, Ламеттри, Руссо и многих других, затронуло и женщин. Возможно, что многие из них следовали в данном случае моде или своей склонности к интригам или какие-нибудь другие не всегда достойные мотивы толкали их в это движение, которое подвергало сомнению справедливость всех основ государства и феодального общества и подрывало под ними почву, но несомненно, что значительное число женщин приняло в нем участие из живого интереса и воодушевления, вызванного великою целью. Еще за несколько десятилетий до взрыва великой революции, которая пронеслась над Францией, как очистительная буря, разнесла и низвергла все старое и была встречена с восторгом передовыми умами всего культурного мира, — уже тогда женщины массами стремились в научные и политические клубы, в которых философские, естественнонаучные, религиозные, социальные, политические вопросы обсуждались с неслыханной до тех пор смелостью, и участвовали в дебатах.

Социальная зависимость расы, класса или пола всегда получает свое выражение в законах и политических учреждениях данной страны. Законы — формулированное в параграфах выражение господствующих интересов, которое возводится в право страны. Женщинам, как зависимому, угнетенному полу, уделено соответствующее положение в праве. Законы имеют отрицательный и положительный характер: отрицательный, поскольку они игнорируют угнетенного при распределении прав; положительный, поскольку они указывают на его угнетенное положение и определяют те или другие исключения.

Наше общее право основывается на римском праве, которое знает человека лишь как собственника. Древнее германское право, относившееся к женщине более достойно, лишь отчасти сохранило свою силу. Во французском языке человек и мужчина обозначается одним и тем же словом «rhomme», а в английском — «man», точно так же. французское право знает человека лишь как мужчину, и подобным же образом обстояло дело несколько десятков лет тому назад в Англии, где женщина находилась в рабской зависимости от мужчины. Так некогда было и в Риме. Существовали римские граждане и жены римских граждан, а не было гражданок.

В Германии правовое положение женщины улучшилось в том отношении, что пестрое разнообразие правовых отношений заменилось единым гражданским правом, благодаря чему на всю Германию распределились права, которыми женщина пользовалась в том или другом месте. Незамужняя женщина стала допускаться к опекунству; женщины получили право выступать свидетелями при заключении браков и при составлении духовных завещаний; далее, женщина получила полную деловую правоспособность; то есть право заключать договоры, за исключением личных обязательств (как жены); точно так же она не может без согласия мужа брать на себя опеку. Обязательства брачной общности существуют для обеих сторон, если только требование одной стороны не является злоупотреблением правами другой. Но если появляются разногласия во взглядах супругов, то решающий голос принадлежит мужчине, ему же принадлежит право решать вопрос о местожительстве и квартире. Злоупотребление правом со стороны мужа освобождает женщину от повиновения. Руководство домом принадлежит одной жене, она обладает так называемой властью ключей, в силу которой она может в домашнем кругу заботиться о делах мужа и выступать как его представитель.