Драма о беспросветной жизни простых людей в одном из городков Западной Украины во времена панской Польши. Дом Розы Скороход (ее играет несравненная Фаина Раневская) собрал под своей крышей обездоленных, обиженных судьбой людей, у каждого из которых есть своя заветная мечта. Капитализм способен только издеваться над мечтами людей, и лишь социализм воплощает их в жизнь. Но за него нужно бороться, не жалея собственной жизни. Сам он не придет, его нужно завоевать, иначе проиграешь все

Серьезные проблемы поднимает фильм. Хорошо играют артисты. Все становится понятным. Пролетарская культура, которую уничтожают в современной России.  Этим активно занимался Вульф (некогда телеведущий)


 

Вульф как зеркало рыночной интеллигентности

 

Можно ли хоть на миг представить, что в современном безнадёжно конфликтном обществе, в этом, как говорит Гафт, террариуме единомышленников, существует личность, вызывающая у всех исключительно положительные эмоции? Совершенно очевидно, что таких персон в рыночной действительности нет и быть не может по причине именно всепроникающей зависти и, следовательно, как минимум, психоза конкурентности. Но, ежедневно воспевая конкуренцию, т.е. войну всех против всех, рыночные СМИ, как по команде, разразились хвалебными некропанегириками, как только господь забрал к себе гражданина Вульфа.

Правда, беззастенчиво хвалить усопшего и нетрудно, и выгодно. Во-первых, сойдешь за независтливого человека, а во-вторых, безопасно, поскольку покойник уже не конкурент.

Это упокоившихся Ленина и Сталина в рыночных СМИ можно поносить, не боясь нарушить принцип: «о покойниках только хорошо», поскольку вожди пролетариата бессмертны. По той же причине в демократических средах сегодня отважно поносят Горького, злословят в адрес Маяковского, поскольку понимают, что их воздействие на умы людей, бесспорно, продолжается. Но о Вульфе, можно говорить только хорошее, так как рыночные журналисты понимают, что Вульф, действительно, умер и, причем, навсегда. Иллюстрацией тому является, например, и повестка, присланная недавно Налоговой инспекцией РФ писателю Василию Аксенову, умершему два года тому назад. В повестке указывалось, что Аксенова хотят видеть в качестве свидетеля, в связи с подозрениями кое в чем незаконном в деятельности издательства «Астрель», которое и печатало Аксенова.

Что бы ни говорили о чиновниках рыночной РФ нелицеприятного, тем не менее, они ни разу, за последние 20 лет, не присылали повесток Максиму Горькому или В.В. Маяковскому. Видимо читали. Поэтому возникает подозрение, что многие, воспетые в рыночных СМИ персоны, как писатели неизвестны даже служителям Фемиды?

Справедливости ради, следует заметить, что о Вульфе как жителе демократической РФ, как индивиде, ничего особенно плохого и сказать-то невозможно, разве что отметить его высокую пригодность быть предметом внимания со стороны пародистов. Но здесь уместнее говорить о хамстве некоторых пародистов, способных осмеивать явные физические недостатки людей, чем о недостатках самого Вульфа.

Не вина Вульфа, что он, как говорится, пришелся ко двору, т.е. оказался в нужное время и в нужном месте. Человеку с забавными дефектами дикции на советском телевидении, действительно, ничего не светило. В те времена только генеральным секретарям ЦК КПСС разрешалось говорить «сиськимасиськи», «лОжить» и рассуждать о «новом мЫшлении». Вульф был обречен, в лучшем случае, на должность обыкновенного театрального литератора, и он никогда бы не появился на телеэкранах, если бы не перестройка. Она подняла на поверхность всё, что считалось крикливо серым при социализме. Интеллигенты, абсолютно непригодные для строительства здорового, совершенного, с точки зрения научной социологии, общества, пригодились при строительстве рынка.

Не будем спорить с теми, кто считает задачу строительства совершенного общества невыполнимой, т.е. с олигархами, бандитами, коррупционерами, попами, с заказчиками убийств, с их исполнителями, с педофилами, демократическими депутатами, рыночными журналистами, с террористами, графоманами, с... любыми другими ярыми сторонниками рыночной демократии, давно достойными пера Островского, Чехова, Горького, Ильфа и Петрова. Подумать стоит о том, почему человек, открыто говоривший о том, что его, почти как Обломова, в этой жизни ничего не увлекало, кроме театральных спектаклей и наблюдений за частной жизнью известных актеров, сам стал объектом внимания со стороны именно рыночных СМИ.

Сложилось впечатление, что это не просто знак дежурного внимания рыночных и правительственных СМИ к специалисту, но и встречное тайное желание самого Вульфа навязать доверчивым гражданам абсурдную мысль, что может существовать такой тип индивида, который удачно вписался в информационное рыночное пространство и, в то же время, остался носителем высокой культуры, уход которого в мир иной является большой потерей для всего народа.

Но, что, собственно, утрачено с уходом именно В.Вульфа, и утрачено ли?

В чем состоит предназначение, например, политехнических учебных заведений? Ясно, что для подготовки технических специалистов. По каким признакам можно судить о результатах учёбы и оправданности общественных затрат? Ясно, если в обществе постоянно происходит техническая модернизация, и она благотворно сказывается на социальной ситуации, то такая учеба заслуживает всяческого одобрения.

В случае с Вульфом, как и со всеми остальными «культурными» рыночными программами, все происходит с точностью до наоборот.

Ради чего имеет смысл систематически появляться на экране телевизора и вести разговор с аудиторией? Ясно, чтобы телезритель, просидевший почти час у экрана, развился, пополнив свою память знанием культурных богатств, выработанных человечеством. А что получилось на самом деле? Очередная серия передач в режиме, типичном для рыночной свободы слова: один высокопарно вещает на всю страну, как Познер, остальные слушают, попивая и пожевывая, а потом переключают TV на... «Анфису Чехову», затем переходят к новостям о террористических актах на религиозной почве, о пропавших подростках, найденных, чуть позже, в колодце, изнасилованными, о миротворческих бомбежках Ливии, о стрельбе из автомата по покупателям в голландском супермаркете или о поножовщине среди московских школьников и… спокойно засыпают.

Поклонники Вульфа могут сказать, что, в условиях рыночной свободы, каждый волен слушать или не слушать, и в этом большое её достоинство. Но такой свободы было полно и при Сталине, и при Брежневе. По крайней мере, автор этих строк, практически никогда не слушал выступлений Брежнева в силу их тривиальности. Как выяснилось позже, это было оправданной экономией времени жизни, поскольку доклады Брежневу писали такие «корифеи» недомыслия как, например, академики Абалкин, Аганбегян, Арбатов, Яковлев, Волкогонов и другие абсолютно забытые уже авторы. Но в СССР можно было не только выключить, но и переключить канал, не рискуя нарваться на Ксюшу Собчак, Трахтенберга или влететь в «Окна» к Нагиеву. В СССР даже детей можно было оставлять перед телевизором без присмотра со стороны родителей и быть уверенными, что на экране не возникнет Павел Воля и не начнет испражняться в своей калофилии.

И не уговаривайте меня, что слушать Новодворскую, Сванидзе, Млечина, Толстую или Парфенова, полезнее, чем, в своё время, Генриха Боровика, Зорина, Дунаева, Фесуненко, Сейфульмулюкова, Бовина, Сенкевича, Светланова и даже Цветова. Это был совсем иной, не кухонный, уровень интеллектуальной школы. Так что, правом выключать телевизор на территории бывшего СССР никого удивить невозможно, как невозможно не прийти к выводу, что, по замыслу инициаторов цикла передач, Вульф должен был сыграть роль потемкинской деревни в рыночном информационном пространстве. Дескать, у нас не только Парфенов, Толстая, Ерофеев, Воля и Сванидзе уродуют общественное сознание, но есть и утонченный Вульф, способный окунуть массового зрителя во всё то, изысканное, во что тоталитаризм мешал вляпаться людям.

Но в чем изысканность материи, приподнятой Вульфом? Как оказалось, Вульф был необычайно осведомлен не только в вопросах «творческой кухни» широкого списка известных лиц, но ещё больше в кухонно-амурных сторонах личной жизни «жертв» и «узников» принципа социалистического реализма. Один из тоже литераторов писал вслед усопшему, что Вульф делал из персонажей своих передач рыцарей. Правда, эти рыцари «могли иметь слабости - пить, бросать любимых, замыкаться в себе, страдать от непонимания. Но во всем был внятный аромат идеала. Если идеала не было, его необходимо придумать». Понятно, что указание на выдуманный характер рыцарских идеалов, есть утонченный пинок завистника в адрес покойника, но, как уже было сказано, таков мир рыночных петухов и кукушек.

Передачи Вульфа должны были компенсировать «страшные» потери культурной революции, в ходе которой народные массы перестали посвящаться в интимные подробности жизни публичных персон. В социалистическом обществе, как представляют СМИ, царила полная неосведомленность интеллигенции относительно запоев, причин болезней и смертей, и разводов знаменитых творцов искусства. Издавались массовыми тиражами их художественная продукция, рекламировались и демонстрировались их фильмы и... ни слова об их белье. Лоханкиным было от чего впасть в меланхолию, требовать свободы слова и «Большой стирки».

В результате систематических трансляций программ Вульфа должен был возродиться человек, свободный от комплексов «хомо советикуса». Забегая вперёд, можно сказать... и он возник. Открылись потемки многих душ и из них «поперло» всё то, что так ценит Павел Воля, что прежде удавалось эффективно сдерживать в годы социализма за счет отстранения церкви от детей, победы образованности над организованной преступностью, организации лучшего в мире пионерского и комсомольского воспитания.

Сегодня, «благодаря» развитию рыночной демократии и внедрению религиозного воспитания и детской токсикомании на свет вновь выползли религиозное мракобесие, организованная преступность и массовая проституция, кустарное киллерство и высокотехнологичный массовый терроризм, грубое «крышевание» и изящное банковское мошенничество, плавно переходящее в возрождение финансовых пирамид.

Несомненно, такие телепередачи, как «Окна» Нагиева, «Дом-2» Собчак... сказались на моральном состоянии многомиллионной аудитории телезрителей. По мере заполнения эфира современными авторами и ведущими, население страны закономерно и все динамичнее перерождалось в «дикое скопище пьяниц», в «романтиков большой дороги», в нацистов, в путан, в религиозных мракобесов-террористов, олигархов, коррумпантов, иммигрантов и в прочие социально позорные прослойки населения.

Не будет преувеличением сказать, что, по своей сущности, передачи Вульфа отличались от программ, например, «Пусть говорят» или «Счастливы вместе», лишь меньшим количеством внешних эффектов. Вульф неподвижно восседал, эпатируя в одиночку, негромко, сквозь стиснутые зубы, культурно говорил о том же, о чем... Ксения или Воля вещают на рыночно-матерном сленге. Вольф знакомил нас с «застекольем» известных персон, а Ксюша знакомит с потемками душ, найденных, если судить с психолингвистической точки зрения, у шестого подъезда Казанского вокзала. Павлик Воля, просто, как он выражается, «обси...ет» всех присутствующих по очереди, все натужно смеются и думают лишь об одном, чтобы каждому «обоср...му» досталось не больше чем другим. Вот если бы Ксения Собчак пригласила в свою передачу, например, Грефа, Миллера, Немцова, Лимонова, Матвиенко, Набиуллину, Толстую, Сорокину возможно, что диалоги героев были бы столь же изысканны, как и богато грассированные монологи Вульфа. Ведь поднялся президент Медведев до того, что, после очередного совещания с кабинетом министров, встретился с расширенным активом камедиклаба. И ничего, даже Воля не острил в обычной своей манере. Почему же нашим администраторам не заехать в следующий раз на огонек, например, в «Дом-2»? Возможно, хоть в этот день там не будут бить девушек по лицу.

Двадцатилетняя практика неуклонного сползания, некогда самого читающего и пишущего, населения СССР в самое лоно западной цивилизованности доказывает, что всем рыночным СМИ, вообще, и Вульфу, в особенности, было принципиально наплевать на судьбы своих поклонников. Как говорится: «Кто платит девушку, тот её и танцует». Появилась возможность говорить, говорить, говорить... И Вульф не отказал себе в удовольствии, тем более, что за это приплачивали пропорционально длительности монологов.

Читать подробно http://proriv.ru/articles.shtml/podguzov?vulf