Когда через год после свержения иранского шаха новое иранское правительство назвало его «крупнейшим в истории грабителем», против этого не смогли возразить даже те американские и швейцарские банки, которые были уполномочены управлять капиталами семейства Пехлеви, вывезенными за границу.

А вообще-то и возражать не было необходимости. Иранское правительство не предъявило почти никаких письменных доказательств своих утверждений. И так все знали, что такие письменные документы могут подтвердить только жалкие крохи из всего награбленного шахом, например, покупку по указанию шаха за счет иранской казны 17 кг чистого золота. Позднее из этого золота начеканили медали, и шах раздарил их своим приближенным и друзьям. Согласно другому акту, 1 млн. долл. был истрачен на строительство баскетбольной площадки во дворце наследника престола. Стены спортивного зала были фурнированы фанерой из ливанского кедра. Были среди документов и долговые расписки «Чейз Манхэттен бэнк» о том, что по указанию шаха с его личного счета из Тегерана по частям были перечислены в американский банк 2 млн. долл.

Но все это были маленькие суммы. Спасаясь от революции, шах поспешно покинул Иран, но следом за ним на трех самолетах были отправлены документы, которые действительно могли многое рассказать об источниках, происхождении и росте его личного богатства.

Вполне вероятно, что об истинных размерах имущества шахской династии Пехлеви мир никогда не узнает. Можно только отметить две характерные черты роста этого богатства. Во-первых, в шахском Иране не было грани между имуществом государства, то есть казной, и личным имуществом шаха. И во-вторых, в Иране государственной тайной считалось все, что было связано с состоянием имущества династии Пехлеви, а потому едва ли возможно подвести точное сальдо.

Читать далее...

Когда после длительного перерыва, вызванного забастовкой лондонских продавцов газет, вновь вышла старая испытанная «Таймс», исстрадавшиеся журналисты целые страницы заполнили интересными событиями, происшедшими за период забастовки. На одной такой странице были подобраны случаи анекдотического характера. Об одном из них можно было прочесть следующее: прошедшие два месяца один из принцев правящей династии Саудовской Аравии находился на каникулах в Лондоне. За время пребывания он за 10 тыс. английских фунтов приобрел себе автомобиль «роллс-ройс» в специальном исполнении. Когда пребывание принца в Лондоне подошло к концу, шофер доставил его в лондонский аэропорт и проводил в зал «для особо важных лиц», где у дверей спросил: что ему делать с автомобилем? На это принц ответил водителю: «Оставьте себе».

Интересные известия поступили и из Нью-Йорка. На Пятой авеню, в ее самой дорогой части, в 70-х годах греческий магнат-судостроитель Онассис построил себе небоскреб, который получил название башня «Олимпик», поскольку так же именовалась и греческая воздушная компания, принадлежавшая Онассису. В квартиры этой башни «Олимпик», стоившие баснословные деньги, жильцы селились по особому списку. Одним из первых в списке новоселов был некий подданный Королевства Саудовской Аравии. Имя его — Аднан Кашогги — широкой общественности ничего не говорило. Отец нового обитателя дорогой квартиры в башне был домашним врачом основателя династии в Саудовской Аравии Ибн-Сауда, а значит, и его доверенным лицом. С помощью своих связей сын королевского врача добился поручения осуществлять закупки оружия для своей страны, и одни комиссионные проценты по этим сделкам сделали его богачом.

Жирные «крошки», падавшие с королевского стола семейства Саудов, дали возможность мистеру Кашогги купить для себя целый этаж в башне «Олимпик» и оборудовать в нем дюжину комнат, украсив их стены бесценными произведениями искусства. К апартаментам богатея относился также и плавательный бассейн. Через несколько дней мистер Кашогги обратился к администрации небоскреба с просьбой, вызвавшей всеобщее удивление: он хотел бы приобрести еще этаж, находившийся внизу, под его квартирой, с условием, что этаж этот будет пустовать. Когда его спросили, что побуждает его пойти на такой странный шаг, он отвечал: «Боюсь, что гидроизоляция бассейна окажется недостаточно качественной и просачивающаяся из бассейна вода может промочить потолок лежащей внизу квартиры. А я не хочу неприятностей никому...»

Читать далее...

    После Фрунзе — Дзержинский.

    Старая ленинская гвардия потеряла ещё одного из лучших руководителей и бойцов. Партия понесла ещё одну незаменимую потерю.

    Когда теперь, у раскрытого гроба, вспоминаешь весь пройденный путь тов. Дзержинского — тюрьмы, каторгу, ссылку, Чрезвычайную Комиссию по борьбе с контрреволюцией, восстановление разрушенного транспорта, строительство молодой социалистической промышленности, — хочется одним словом охарактеризовать эту кипучую жизнь: ГОРЕНИЕ.

    Октябрьская революция поставила его на тяжёлый пост, — на пост руководителя Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией. Буржуазия не знала более ненавистного имени, чем имя Дзержинского, отражавшего стальной рукой удары врагов пролетарской революции. "Гроза буржуазии”—так звали тогда тов. Феликса Дзержинского.

    После наступления "мирного периода” тов. Дзержинский продолжает свою кипучую работу. Тов. Дзержинский горит, налаживая расстроенный транспорт, а затем в качестве председателя Высшего совета народного хозяйства горит на работе строительства нашей промышленности. Не зная отдыха, не чураясь никакой чёрной работы, отважно борясь с трудностями и преодолевая их, отдавая все свои силы, всю свою энергию делу, которое ему доверила партия, — он сгорел на работе во имя интересов пролетариата, во имя победы коммунизма.

    Прощай, герой Октября! Прощай, верный сын партии!

    Прощай, строитель единства и мощи нашей партии!

И. Сталин Читать далее...

Джамбул

Ленинградцы, дети мои,
Ленинградцы, гордость моя,
Ваших дедов помнит Джамбул,
Ваших прадедов помнит он:
Их ссылали в его аул,
И кандальный он слышал звон.
Пережив четырех царей,
Испытал я свирепость их;
Я хотел, чтоб пала скорей
Петербургская крепость их;
Я под рокот моей струны
Воспевал, уже поседев,
Грозный ход балтийской волны,
Где бурлил всенародный гнев.
Это в ваших стройных домах
Проблеск ленинских слов-лучей
Заиграл впервые впотьмах!
Это ваш, и больше ничей,
Первый натиск его речей
И руки его первый взмах!
Ваших лучших станков дары
Киров к нам привез неспроста:
Мы родня вам с давней поры,
Ближе 6рата, ближе сестры
Ленинграду Алма-Ата.
Не случайно Балтийский флот,
Славный мужеством двух веков,
Делегации моряков
В Казахстан ежегодно шлет,
И недаром своих сынов
С юных лет на выучку мы
Шлем к Неве, к основе основ,
Где, мужая, зреют умы.
Что же слышит Джамбул теперь?
К вам в стальную ломится дверь,
Словно вечность проголодав, —
Обезумевший от потерь
Многоглавый жадный удав...
Сдохнет он у ваших застав!
Без зубов и без чешуи
Будет в корчах шипеть змея!
Будут снова петь соловьи,
Будет вольной наша семья,
Ленинградцы, дети мои,
Ленинградцы, гордость моя!

Читать далее...

Читать далее...

На протяжении многих веков «духовные вожди» буржуазии, её церковь, её школы непрерывно и красноречиво, искренно и лицемерно утверждали веру в творческие силы христианской, гуманитарной культуры ростовщиков, банкиров, фабрикантов, лавочников. Учили: веровать в бога, надеяться на лучшее будущее за гробом, любить ближнего, как самого себя. В поучениях этих хитроумие грамотных не всегда спекулировало в надежде на глупость невежд, ибо довольно часто «мыслившие о мире в целом, о тайнах жизни» – то есть о бесконечно разнообразных изменениях материи, основного вещества всех явлений жизни, – мужественно признавались, что они не видят смысла бытия. Другие мыслители, занимаясь исследованием социальных – трудовых и торговых – взаимоотношений людей, столь же мужественно утверждали, что как было, как есть, так и будет во веки веков и до конца мира. В общем же весь смысл умственной деятельности буржуазии всецело характеризуется словами «Коммунистического манифеста»: «Господствующими идеями любого времени были всегда лишь идеи господствующего класса».

Эти идеи – отличнейшие темы для комедии.

В тысячах церквей Европы буржуа всех её государств молились «единому христианскому богу»: «Мир – миров и твоему даруй!» В 1914 году немцы начали умолять его о помощи в благочестивом деле разгрома французов и англичан, а эти последние страстно умоляли того же бога помочь им уничтожить немцев. Существуй бог – трагикомическое положение его было бы глубоко смехотворно.

Читать далее...

Ответ чекиста.


Это я застрелил полицая.
Это я штурмовал Перекоп.
Этот мир прекрасен.
Я знаю -
Для врагов не хватает цветов.

Это я парадной колонной
Проходил под ноябрьской вьюгой.
Я кидал к Мавзолею знамена
С черной свастикой в белом круге.

Это я твёрдой волей комбеда
Справедливость нести был назначен.
И того упыря-мироеда
Это я тогда раскулачил.

И сквозь эпохи, года
Я иду, как и прежде весел.
Это я расстрелял Колчака.
И Власова я повесил.

И чтоб не плодить демагогию
По цветам и разным оттенкам
Я скажу,
Да, бывало, я ставил
Самых гнусных мордою к стенке.

Да, должок не весь был оплачен.
Но ведь жизнь не кончается вроде?
Отвечаю за всю недостачу
В вашей мерзкой шакальей породе. Читать далее...

«Страшнее Врангеля обывательский быт.
Скорее головы канарейкам сверните —
чтоб коммунизм канарейками
не был побит!»
(«О дряни».)
 



«Страшней и гаже
любого врага
взяточник».
(«Взяточники».)
 


«... крупных вылови налимов— кулаков
и бюрократов, дураков
и подхалимов».
(«Мрачное о юмористах».)

Иллюстрации А. М. Каневского к сатири¬ческим произведениям В. В. Маяковского.

О ДРЯНИ

Слава, Слава, Слава героям!!!

Впрочем,
им
довольно воздали дани.
Теперь
поговорим
о дряни.

Утихомирились бури революционных лон.
Подернулась тиной советская мешанина.
 И вылезло
из-за спины РСФСР
мурло
мещанина.
Читать далее...

Клоп

Феерическая комедия

ДЕВЯТЬ КАРТИН

Р А Б О Т А Ю Т

Присыпкин - Пьер Скрипкин - бывший рабoчий, бывший партиец, ныне жених.

3оя Березкина - рабoтница.

Эльзевира Давидовна - невеста, маникюрша, кассирша парикмахерскoй

Розалия Павловна - мать-парикмахерша

Ренесанс. Давид О с и п о в и ч - oтец-парикмахер

 Олег Баян - самoрoдoк, из домовладeльцев.

М и л и ц и о н е р.

П р о ф е с с о р.

Директор зоосада.

Б р а н д м е й с т е р.

П о ж а р н ы е.

Ш а ф е р.

Р е п о р т е р.

Рабочие аудитории.

Председатель горсовета.

О р а т о р.

В у з о в ц ы.

Распорядитель празднества.

Президиум горсовета, охотники, дети, старики.  Читать далее...

Шел как-то, лет сорок назад, по Замоскворечью очень высокий и широкоплечий человек. И мальчишки, приметив великана, закричали ему вслед, как обычно дразнят высоких людей: «Дяденька! Достань воробушка!»

Огромный человек разом остановился, оглянулся, посмотрел сверху на ребят через широкое свое плечо и вежливо, вполне серьезно спросил: «А орла не хотите?»

Опешили мальчишки... Никак не ожидали они такого ответа от грозного на вид великана. И конечно, не знали ребята, что дерзко окликнули они на своей улице знаменитого поэта Владимира Владимировича Маяковского, стихи которого тогда знали по всей советской земле и во многих других странах. Конечно, Маяковский пошутил с ребятами, предложив им достать орла. Но в этой шутке сказался его характер: он всегда готов был откликнуться на просьбу и даже, как говорится, перевыполнить ее. Он всегда стремился сделать близкими для людей чувства высокого, орлиного полета. Да! Если уж доставать с неба — то не воробушков, а орлов!

Владимир Владимирович Маяковский родился в небольшом грузинском селении Багдади (ныне Маяковский), близ города Кутаиси, 7 (19) июля 1893 г. в семье лесничего. Жители Багдади и окрестных селений уважали и любили его отца — справедливого русского лесничего Владимира Константиновича Маяковского. Володя Маяковский рос среди грузинских ребят, учился в Кутаисской гимназии. Навсегда сохранились в его памяти грозные события 1905г. Революция, потрясшая всю Россию, бурей прокатилась и по Закавказью. Старшая сестра Людмила, учившаяся тогда в Москве, тайком привозила домой запретные, революционные стихи. Их читали шепотом. И впоследствии Маяковский, вспоминая о тех днях детства, писал: «Стихи и революция как-то объединились в голове». Это было сказано не ради красного словца. Для Маяковского поэзия не существовала отдельно от революции. Он не признавал литературы, оторванной от жизни, от народа и его борьбы за свои права.

После внезапной смерти отца в 1906 г. осиротевшая семья переехала в Москву. Здесь подросток Володя Маяковский выполнял поручения большевистской партии, участвовал в тайных рабочих сходках, распространял революционные листовки и трижды за это сидел в тюрьме.

Только несовершеннолетие спасло его при последнем аресте от далекой ссылки.

Читать далее...