Борьба крестьянства против феода­лов-помещиков происходила на протяжении всей эпохи феода­лизма, но особой остроты она достигла к концу этой эпохи.

Революционное значение крестьянских восстаний заключалось в том, что они расшатали основы феодализма и привели в конеч­ном счёте к отмене крепостного права.

Переход от феодализма к капитализму в странах Западной Европы совершился через буржуазные революции. Борьба кре­стьян против помещиков была использована подымающейся буржуазией, для того чтобы ускорить гибель феодального строя, заменить крепостническую эксплуатацию эксплуатацией капитали­стической и захватить власть в свои руки. В буржуазных револю­циях крестьяне составляли основную массу бойцов против фео­дализма. Так было в первой буржуазной революции в Нидерлан­дах (Голландия и Бельгия) в XVI веке. Так было в английской революции XVII века. Так было в буржуазной революции во Фран­ции в конце XVIII века.

    После Фрунзе — Дзержинский.

    Старая ленинская гвардия потеряла ещё одного из лучших руководителей и бойцов. Партия понесла ещё одну незаменимую потерю.

    Когда теперь, у раскрытого гроба, вспоминаешь весь пройденный путь тов. Дзержинского — тюрьмы, каторгу, ссылку, Чрезвычайную Комиссию по борьбе с контрреволюцией, восстановление разрушенного транспорта, строительство молодой социалистической промышленности, — хочется одним словом охарактеризовать эту кипучую жизнь: ГОРЕНИЕ.

    Октябрьская революция поставила его на тяжёлый пост, — на пост руководителя Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией. Буржуазия не знала более ненавистного имени, чем имя Дзержинского, отражавшего стальной рукой удары врагов пролетарской революции. "Гроза буржуазии”—так звали тогда тов. Феликса Дзержинского.

    После наступления "мирного периода” тов. Дзержинский продолжает свою кипучую работу. Тов. Дзержинский горит, налаживая расстроенный транспорт, а затем в качестве председателя Высшего совета народного хозяйства горит на работе строительства нашей промышленности. Не зная отдыха, не чураясь никакой чёрной работы, отважно борясь с трудностями и преодолевая их, отдавая все свои силы, всю свою энергию делу, которое ему доверила партия, — он сгорел на работе во имя интересов пролетариата, во имя победы коммунизма.

    Прощай, герой Октября! Прощай, верный сын партии!

    Прощай, строитель единства и мощи нашей партии!

И. Сталин Читать далее...

На протяжении многих веков «духовные вожди» буржуазии, её церковь, её школы непрерывно и красноречиво, искренно и лицемерно утверждали веру в творческие силы христианской, гуманитарной культуры ростовщиков, банкиров, фабрикантов, лавочников. Учили: веровать в бога, надеяться на лучшее будущее за гробом, любить ближнего, как самого себя. В поучениях этих хитроумие грамотных не всегда спекулировало в надежде на глупость невежд, ибо довольно часто «мыслившие о мире в целом, о тайнах жизни» – то есть о бесконечно разнообразных изменениях материи, основного вещества всех явлений жизни, – мужественно признавались, что они не видят смысла бытия. Другие мыслители, занимаясь исследованием социальных – трудовых и торговых – взаимоотношений людей, столь же мужественно утверждали, что как было, как есть, так и будет во веки веков и до конца мира. В общем же весь смысл умственной деятельности буржуазии всецело характеризуется словами «Коммунистического манифеста»: «Господствующими идеями любого времени были всегда лишь идеи господствующего класса».

Эти идеи – отличнейшие темы для комедии.

В тысячах церквей Европы буржуа всех её государств молились «единому христианскому богу»: «Мир – миров и твоему даруй!» В 1914 году немцы начали умолять его о помощи в благочестивом деле разгрома французов и англичан, а эти последние страстно умоляли того же бога помочь им уничтожить немцев. Существуй бог – трагикомическое положение его было бы глубоко смехотворно.

Мы, марксисты, знаем, что всякий писатель является политиком. Мы знаем, что искусство есть могущественная форма идеологии, которая отражает бытие отдельных классов и в то же время служит им орудием самоорганизации, организации других подчиненных классов или таких, которых они хотят подчинить, и дезорганизации враждебных. Мы, марксисты, знаем, что даже те писатели, в произведениях которых на первый взгляд и в лупу не найдешь политики, на самом деле являются политиками. Иногда они это прекрасно и сами сознают. Сознают они, что надо развлекать публику пустяками, разноцветным хламом, смешной забавой как раз для того, чтобы отвлечь их от серьезной политики, от постановки серьезных проблем, на которые толкает сама жизнь.

Искусство развлекающее, искусство отвлекающее всегда было крупным политическим оружием для карнавального утешения толпы, которой, быть может, очень и очень не хватает хлеба. Или возьмите другую разновидность писателей-политиков, отрицающих всякую политику. Возьмем романтиков. Романтики искреннейшим образом уверены, что они презирают действительность и презирают борьбу за изменение этой действительности. В глубине этого явления лежит описанное в известной басне суждение о винограде, что он-де кисел, вызванное только тем, что его все равно не достанешь. Романтик, как об этом еще писал Плеханов, знает, что быть активным ему не дано. Тогда он провозглашает пассивность самой высшей мудростью и благороднейшей чертой духовной аристократии. Он призывает к отказу от борьбы и строительства, он зовет уйти в мечту и насладиться вместе с ним безграничностью сил человеческого воображения.

Но разве это не политика? И разве эта политика, в большинстве случаев проводимая слабохарактерными представителями мелкой буржуазии, может не найти себе снисходительного одобрения со стороны господствующих классов, которые крепко держатся за действительность?

Да, одни ведут политику, отрицая ее на словах, потому что так оно хитрее, так легче добиться своих целей. Другие ведут политику, не подозревая этого, искреннейшим образом считая себя далекими от всякой политики.

Всякий класс защищает свои интересы, но не всякому классу выгодно в этом сознаться. Классы, интересы которых явно противоречат интересам огромного большинства, стараются защищаться, пользуясь всяким прикрытием, и искусство является для них хорошим политическим оружием именно постольку, поскольку им можно прикрыть свои хищные намерения.

С первых же дней Октября Сталин занял пост народного комиссара по делам национальностей. На этом посту он оставался до 1923 года. Проблема национальностей - или проблема единства в многообразии.

Лет десять тому назад Сталин в чрезвычайно торжественной обстановке заявил, что если первой основой Республики Советов является союз рабочих и крестьян, то второй ее основой является союз различных национальностей: русских и украинцев, башкир и белорусов, грузин и азербайджанцев, армян и дагестанцев, татар и киргизов, узбеков и туркмен.

После разрушения двух старых режимов, - царского и буржуазного, трехвекового и полугодового, - все (и, прежде всего, передовая когорта, т.е. Ленин и Центральный Комитет) признавали Сталина одним из лучших теоретиков и практиков национального вопроса. Он и сейчас считается первым знатоком национального вопроса в Советском Союзе.

Вопрос капитальный. В частности - вопрос о костяке нового государства; в более общей форме - вопрос о географическом костяке социализма. Он встает и на карте России, и на всей разорванной, растерзанной карте мира.

Мы, люди Запада, иногда называем "русскими" всех граждан государства, раскинувшегося от Польши до Аляски, простирающегося на восемь тысяч километров по земной окружности. Но такое обозначение можно принять лишь как условное, сокращенное и, так сказать, символическое.

ОТВЕТ КОРРЕСПОНДЕНТУ "ПРАВДЫ"

На днях один из корреспондентов "Правды" обратился к товарищу Сталину с просьбой разъяснить ряд вопросов, связанных с речью господина Черчилля. Товарищ Сталин дал соответствующие разъяснения, которые приводятся ниже в виде ответов на вопросы корреспондента.

Вопрос. Как Вы расцениваете последнюю речь господина Черчилля, произнесенную им в Соединенных Штатах Америки?

Ответ. Я расцениваю ее как опасный акт, рассчитанный на то, чтобы посеять семена раздора между союзными государствами и затруднить их сотрудничество.

Вопрос. Можно ли считать, что речь господина Черчилля причиняет ущерб делу мира и безопасности?

Ответ. Безусловно, да. По сути дела господин Черчилль стоит теперь на позиции поджигателей войны. И господин Черчилль здесь не одинок, - у него имеются друзья не только в Англии, но и в Соединенных Штатах Америки.

Следует отметить, что господин Черчилль и его друзья поразительно напоминают в этом отношении Гитлера и его друзей. Гитлер начал дело развязывания войны с того, что провозгласил расовую теорию, объявив, что только люди, говорящие на немецком языке, представляют полноценную нацию. Господин Черчилль начинает дело развязывания войны тоже с расовой теории, утверждая, что только нации, говорящие на английском языке, являются полноценными нациями, призванными вершить судьбы всего мира. Немецкая расовая теория привела Гитлера и его друзей к тому выводу, что немцы как единственно полноценная нация должны господствовать над другими нациями. Английская расовая теория приводит господина Черчилля и его друзей к тому выводу, что нации, говорящие на английском языке, как единственно полноценные должны господствовать над остальными нациями мира.

 У Трофима Морозова было четверо детей: Паша, Федя, Алеша и Рома.
        Яша дружил с Павликом. Им обоим было по 13 лет, они учились в одном классе. А остальные три брата были еще маленькими.
        Яша часто бывал у Морозовых. Трофим в ту пору был председателем герасимовского сельсовета.
        До этого года в Герасимовке не было пионеров. А когда приехала новая учительница-комсомолка, в школе организовался отряд. Когда выбирали председателя, все закричали: "Пашу Морозова, Павлика!"
        Лучшего председателя для отряда и найти было трудно. Все в школе любили Павла. Он прекрасно учился и помогал другим. А если в праздничный день собирались ребята в лес или на озеро, - значит, наверняка это Павлик придумал.
        Подошло лето. Учительница уехала на каникулы в город. Павлик остался в отряде самым старшим.
        Однажды к ночи собралась гроза. Зашумела тайга, засверкали молнии.
        Яша долго не ложился, сидел у огонька и читал. Все в избе уже спали, когда в сенях кто-то постучал. Яша удивился: "Кому бы это быть в такую погоду?"
        - Открой скорей! - Павел мокрый вошел в избу и прислонился к печи. Взглянул на него Яша - испугался. Лицо у Павла было белее полотна, и смотрел он как-то странно.
        - Пашка, ты что?
        Павел разжал кулак и протянул смятую бумажку. Это было удостоверение на имя одного человека; там говорилось, что он уезжает из Герасимовки по собственному желанию. А внизу печать и подпись: "Председатель сельсовета Т. Морозов".

30 августа 1918 года, дождавшись конца митинга на заводе Михельсона, эсерка Каплан стреляла в Ленина. В результате подлого покушения Ленин получил тяжёлое ранение.

В разгаре Гражданская война. Меньшевики и их союзники, белые всех мастей, развязывают белый террор. Утром 30 августа 1918 г. в Петрограде был убит председатель Петроградской ЧК М. С. Урицкий. Но запланированные накануне выступления членов Совнаркома на заводских митингах, назначенные на 6 часов вечера, не были отменены. Ленин должен был выступить на митинге перед рабочими завода Михельсона. Речь Ленина на митинге закончилась словами: «Умрём, или победим!». Когда Ленин покинул завод, и уже садился в автомобиль, к нему подошла с вопросом женщина. В этот момент Каплан сделала три выстрела. Она была арестована, и доставлена на Лубянку.

Ленин сразу после покушения находился без сознания; врачи обнаружили у него опасное ранение в шею под челюстью, кровь попала в лёгкое. Вторая пуля попала ему в руку, а третья — в женщину, разговаривавшую с Лениным в момент начала выстрелов.

Хотя ранение Ленина казалось смертельным, он выздоровел очень быстро. 25 сентября 1918 г. он уехал в Горки, и вернулся в Москву 14 октября, сразу возобновив политическую деятельность. Первое после покушения публичное выступление Ленина состоялось 22 октября 1918 г.


Горький Максим В И Ленин

Должность честных вождей народа - нечеловечески трудна. Но ведь и сопротивление революции, возглавляемой Лениным, было организовано шире и мощнее. К тому же надо принять во внимание, что с развитием "цивилизации" ценность человеческой жизни явно понижается, о чём неоспоримо свидетельствует развитие в современной Европе техники истребления людей и вкуса к этому делу.

Я вышел на трибуну, в зал,
Мне зал напоминал войну,
А тишина - ту тишину,
Что обрывает первый залп.

Мы были предупреждены
О том, что первых три ряда
Нас освистать пришли сюда
В знак объявленья нам войны.

Я вышел и увидел их,
Их в трех рядах, их в двух шагах,
Их - злобных, сытых, молодых,
В плащах, со жвачками в зубах,
В карман - рука, зубов оскал,
Подошвы - на ногу нога...

Так вот оно, лицо врага!
А сзади только черный зал,
И я не вижу лиц друзей,
Хотя они, наверно, есть,
Хотя они, наверно, здесь.
Но их ряды - там, где темней,
Наверно там, наверно так,
Но пусть хоть их глаза горят,
Чтоб я их видел, как маяк!

За третьим рядом полный мрак,
В лицо мне курит первый ряд.
Почувствовав почти ожог,
Шагнув, я начинаю речь.
Ее начало - как прыжок
В атаку, чтоб уже не лечь:
- Россия, Сталин, Сталинград! -

Три первые ряда молчат.
Но где-то сзади легкий шум,
И, прежде чем пришло на ум,
Через молчащие ряды,
Вдруг, как обвал, как вал воды,
Как сдвинувшаяся гора,
Навстречу рушится "ура"!