Пробежав от Петрозаводска на Кемь два-три перегона, наш поезд остановился, и тотчас под окнами вагона замелькали фигурки разнообразно одетых ребят. Командовала ими девушка невысокого роста, бойкая, с весёлым лицом и умненькими глазами.

– Ну, где же он? Почему не покажется нам? – требовательно покрикивала она, легко, точно мячик, подпрыгивая, стараясь заглянуть в окна. Речь шла обо мне, а девушка оказалась «вожатой» делегации пионеров Северного края. Они ехали «на слёт» в Мурманск. Вечером вся делегация, двенадцать милейших душ, пришла в наш вагон и часа три показывала нам «живую газету», шумовой оркестр, пела песни, декламировала. Всё это делалось очень искусно, с горячим увлечением, делалось как «своё», не возбуждая никаких мыслей о «выучке». Особенно выделялась своей явной талантливостью тринадцатилетняя девочка, бывшая «беспризорная». Обладая отличным слухом и уже неплохой техникой, она играла в «шумовом» на гитаре. Было ясно, что этой девочке есть чем ответить товарищам за их любовное отношение к ней. На барабане играл тоненький, курчавый мальчик, кажется – еврей, на треугольнике, должно быть, карел. Были карелки и среди пионерок. Мне интересно отметить различие национальностей только потому, что детей, видимо, уже не интересует это, для них уже не существует финнов, евреев, татар.

Вот случай, когда многие из старых петухов и куриц могли бы поучиться у цыплят!

Многие из песенок детей сделаны очень остроумно, в тоне самокритики, в них метко осмеиваются лень, небрежное отношение к своим пионерским делам и задачам, и по этим песням хорошо видишь, насколько глубоко развит в детях социальный инстинкт, как близка их чувству и разуму быстро текущая действительность, как широко они знают её. Есть и другие песни, это уже рифмованные подзатыльники взрослым, и, вероятно, многие из взрослых слушают эти песенки, не испытывая никакого удовольствия.

Когда дети устали знакомить нас со своим неистощимым репертуаром, началась хорошая беседа. Мои товарищи спрашивали ребят о их жизни и работе, а я слушал и думал о том, как широк интерес детей к политической и культурной жизни страны. Материалы для таких дум дала мне, конечно, не эта случайная встреча с пионерами.

В 17 году, в Петрограде, около цирка «Модерн», после митинга, собралась на улице толпа разношёрстных людей и тоже устроила митинг. Преобладал в толпе мелкий обыватель, оглушённый и расстроенный речами ораторов, было много женщин – «домашней прислуги». Человек полтораста тесно сгрудились в неуклюжее тело, а в центре его – десяток солдат, они сердито покрикивали на одного из своих товарищей, рослого, бородатого, в железном котелке на голове, с винтовкой за острым плечом. Лицо у него простое, очень плоское, нос широко расплылся по щекам, синеватые глаза выпуклы. Железный котелок, приплюснув это лицо, сделал его немножко смешным. Правая рука – на загрязнённой и скрученной перевязи, но ладонь её свободна, и пальцы непрерывно шевелятся на груди, почёсывая дряхлую, вытертую шинель.

Когда на него кричало несколько голосов сразу, он молчал, прижимая левую ладонь к бороде, закрывая рот, а когда вокруг становилось потише, он, поглаживая ладонью приклад винтовки, говорил внятно, деловито и не волнуясь:

– Что же, я сам – крестьянин, только вижу, что рабочие понимают свой интерес лучше мужиков. И жалости к себе у рабочего меньше…

Растолкав солдат, к нему продвинулась большая, краснощёкая женщина и сказала:

– Де-зер-тир ты! И все вы – дезер-тиры!..

Он отмахнулся от неё, точно от мухи, и продолжал тоном размышляющего:

– Мужик побунтует – на коленки становится, прощенья просит, а рабочий в тюрьму идёт, в Сибирь. В пятом году здесь тыщи рабочих перестреляли, а – сколько по всей Россеи, в Сибири – счёту нет.

Части сценария, сохранившиеся в рукописи, опубликованы в книге: «Архив А.М. Горького, т. II, Пьесы и сценарии», Гослитиздат, М. 1941. Картины «Через двадцать лет», «Ещё через десять лет», «19 – 21-й год», «Бог и хлеб», «Голодный год», «Беспризорные», «Учителя» и «Начало конца беспризорщины» публикуются впервые.
По-видимому, к работе над сценарием М. Горький приступил в конце 1931 – начале 1932 годов.
Первоначальный вариант сценария обсуждался 14 мая 1932 года на собрании бывших беспризорных, ставших членами – работниками болшевской и звенигородской трудкоммун ОГПУ. Эта дата указана в записке, приложенной к стенограмме обсуждения, часть которой хранится в Архиве А.М. Горького. На полях стенограммы имеются отметки и неоднократно повторяющаяся запись рукою М. Горького: «Взять». При обработке сценария М. Горький учёл многие замечания, сделанные участниками совещания.

13 сентября 1932 года в «Известиях ВЦИК СССР» было сообщено: «Максим Горький написал сценарий художественного звукового фильма «Преступники». Вероятно, в сентябре 1932 года Горький заканчивал свою работу над сценарием. Однако некоторые сцены в последней части сценария даны только в виде заголовков.
В полном виде сценарий сохранился в двух машинописных копиях; одна из них имеет многочисленные исправления и вставки, сделанные рукой М. Горького; в другой – копии первой, – воспроизводящей все исправления и вставки первой, имеется небольшая правка автора. (Архив А.М. Горького).

Фучик (Fučik) Юлиус (23.2.1903, Прага, — 8.9.1943, Берлин), деятель чехословацкого коммунистического движения, писатель, критик, журналист. Национальный герой ЧССР. Член Коммунистической Партии Чехословакии с 1921. Учился на философском факультете Пражского университета. С 20-х гг. один из редакторов печатных органов КПЧ — газеты "Руде право" ("Rudé právo"), журнала "Творба" ("Tvorba"). Репортажи и очерки Фучика были выдающимися образцами партийной публицистики. В центре литературно-критических интересов Фучика — разработка концепции социалистического искусства. В 1930 и 1934—1936 был в СССР, которому посвятил книгу "В стране, где наше завтра является уже вчерашним днём" (1932) и обширный цикл художественных очерков. Многообразная деятельность Фучика 2-й половины 30-х гг. проникнута духом антифашисткой борьбы. По заданию партии писал боевые статьи, в которых призывал народ к отпору фашистских захватчикам (вошли в сборнике "Мы любим свой народ", 1948). В период гитлеровской оккупации Чехословакии опубликовал под псевдонимом цикл патриотических статей и эссе о лучших представителях демократической культуры (Б. Немцовой, К. Гавличеке-Боровском, Я. Неруде и др.). С 1941 Фучик как член нелегального ЦК КПЧ руководил подпольными изданиями партии, в которых были опубликованы его обращения к чешскому народу. В апреле 1942 арестован гестапо, летом 1943 увезён в Германию и казнён.

Находясь в застенках пражской тюрьмы Панкрац, создал книгу "Репортаж с петлей на шее" (опубликован в 1945; рус. пер. под название "Слово перед казнью", 1950, переведена ещё на 70 языков) — документально-художественное свидетельство о героизме борцов антифашистского Сопротивления, одно из значительных произведений социалистического реализма в чешской литературе. В книге суммированы размышления Фучика о смысле жизни, о мере ответственности каждого человека за судьбы мира. Международная премия Мира (1950, посмертно). В ЧССР учреждена Союзом журналистов премия им. Фучика.

Новые советские декреты отменяли всякие привилегии церкви. Так, декретом от 20 января 1918 г. церковь отделялась от государства и школа — от церкви. Государство отказывалось содержать священников и миссионеров,  освобождало школьников от изучения «закона божьего», объявило религию и церковь частным делом граждан.
 

20 января (2 февраля) 1918 г.

Выверено по 
изданию: Декреты Советской власти. Т.I.
М., Гос.изд-во полит.литературы, 1957.

СТР.
 1. Церковь отделяется от государства. 373
 2. В пределах Республики запрещается издавать какие-либо
местные законы или постановления, которые бы стесняли или
ограничивали свободу совести, или устанавливали какие бы то ни
было преимущества или привилегии на основании вероисповедной
принадлежности граждан.
 3. Каждый гражданин может исповедывааъ любую религию или не
исповедывать никакой. Всякие праволишения, связанные с
исповеданием какой бы то ни было веры или неисповеданием никакой
веры, отменяются.
 Примечание. Из всех официальных актов всякое 
указание на религиозную принадлежность и непринадлежность граждан
устраняется.

ВСТРЕЧА С ЧЕРНОБОРОДЫМ

    Кто бы мог подумать, что незначительный случай решит мою судьбу.

    В то время я был холост и жил в доме научных работников. В один из весенних ленинградских вечеров я сидел у открытого окна и любовался на деревца сквера, покрытые светло-зелёным молодым пушком. Верхние этажи домов пылали палевыми лучами заката, нижние погружались в синие сумерки. Вдали виднелись зеркало Невы и шпиль Адмиралтейства. Было удивительно хорошо, не хватало только музыки. Мой ламповый радиоприёмник испортился. Нежная мелодия, заглушённая стенами, чуть доносилась из соседней квартиры. Я завидовал соседям и в конце концов пришёл к мысли, что Антонина Ивановна, моя соседка, без труда могла бы помочь мне наладить радиоприёмник. Я не был знаком с этой девушкой, но знал, что она работает ассистентом физико-технического института. При встрече на лестнице мы всегда приветливо раскланивались. Это показалось мне вполне достаточным для того, чтобы обратиться к ней за помощью.

    Через минуту я звонил у дверей соседей.

11. РАЗЛИЧНЫЕ ЧАСТИ, НА КОТОРЫЕ РАСПАДАЕТСЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

Прибавочную стоимость, или ту часть всей стоимости товара, в которой воплощен прибавочный - или неоплаченный - труд рабочего, я называю прибылью. Не вся эта прибыль попадает в карман капиталиста-предпринимателя. Монополия на землю дает земельному собственнику возможность часть этой прибавочной стоимости присваивать под названием ренты, причем безразлично, используется ли земля для сельского хозяйства, для построек, для железных дорог или для какой-либо другой производственной цели. С другой стороны, тот факт, что обладание средствами труда дает капиталисту-предпринимателю возможность производить прибавочную стоимость или, что то же самое, присваивать некоторое количество неоплаченного труда, ведет к тому, что собственник средств труда, полностью или частично ссужающий их капиталисту-предпринимателю, словом, капиталист, ссужающий деньги, получает возможность требовать себе другую часть этой прибавочной стоимости под названием процента. Таким образом, капиталисту-предпринимателю как таковому остается только то, что называется промышленной, или коммерческой, прибылью.

Вопрос о том, какими законами регулируется это распределение всей суммы прибавочной стоимости между указанными тремя категориями людей, совершенно не относится к нашей теме. Однако из всего сказанного вытекает следующее.

8. ПРОИЗВОДСТВО ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ

Теперь предположим, что для производства среднего количества жизненных средств, необходимых данному рабочему ежедневно, требуется 6 часов среднего труда. Предположим,

кроме того, что 6 часов среднего труда воплощаются также в количестве золота, равном 3 шиллингам. Тогда 3 шилл. будут ценой, или денежным выражением, дневной стоимости рабочей силы этого рабочего. Работая по 6 часов в день, он ежедневно производил бы стоимость, достаточную для того, чтобы приобрести среднее количество необходимых ему ежедневно жизненных средств, то есть чтобы поддерживать свое существование в качестве рабочего.

Но этот человек - наемный рабочий. Поэтому ему приходится продавать свою рабочую силу капиталисту. Продавая ее за 3 шилл. в день, или за 18 шилл. в неделю, он продает ее по ее стоимости. Предположим, что он - прядильщик. Если он работает 6 часов в день, то он ежедневно присоединяет к хлопку стоимость в 3 шиллинга. Эта стоимость, ежедневно присоединяемая им к хлопку, представляет собой точный эквивалент его заработной платы, или ежедневно получаемой им цены его рабочей силы. Однако в этом случае капиталист не получил бы никакой прибавочной стоимости, или прибавочного продукта. Здесь мы наталкиваемся, таким образом, на действительное затруднение.

Наш друг Уэстон придерживается латинской поговорки: «repetitio est mater studiorum», что значит: повторение - мать учения, и потому он еще раз в новой форме повторил свою первоначальную догму, утверждая, что вызываемое повышением заработной платы уменьшение денег должно повлечь за собой уменьшение капитала и так далее. Так как мы уже говорили о его фантазии насчет денег, то я считаю совершенно излишним подробно разбирать те воображаемые последствия, которые, по его мнению, вытекают из выдуманных им потрясений денежного обращения. Я лучше прямо попытаюсь свести его догму, - которая остается все той же, хотя он и повторяет ее в столь разных видах, - к ее простейшему теоретическому выражению.

Его некритический подход к трактовке своей темы станет очевидным из одногоединственного замечания. Он возражает против повышения заработной платы или против высокой заработной платы, как результата ее повышения. А я спрашиваю его: что же такое высокая и что такое низкая заработная плата? Почему, например, 5 шилл. в неделю составляют низкую, а 20 шилл. в неделю - высокую заработную плату? Если 5 - низкая заработная плата по сравнению с 20, то 20 - еще ниже по сравнению с 200. Если кто-нибудь, читая лекцию о термометре, начнет разглагольствовать о высокой и низкой температуре, то этим он никому никаких знаний не сообщит. Он прежде всего должен сказать, как определяется точка замерзания и точка кипения, и сообщить, что эти отправные точки устанавливаются естественными законами, а не прихотью тех, кто продает термометры или изготовляет их.

Гражданин же Уэстон, говоря о заработной плате и прибыли, не только не сумел вывести из экономических законов такие отправные точки, но даже не почувствовал необходимости искать их. Он удовольствовался тем, что принял ходячие обывательские выражения низкого и высокого, как нечто имеющее точно определенный смысл, хотя совершенно очевидно, что заработную плату можно назвать высокой или низкой лишь по сравнению с некоторым масштабом, с помощью которого измеряется ее величина.

Он не сможет мне сказать, почему за определенное количество труда дается определенная сумма денег. Если он мне ответит - это определяется законом предложения и спроса, то я тотчас же его спрошу - а каким же законом регулируются сами предложение и спрос? - и подобный ответ сразу же поставит его в тупик.

ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

Граждане!

Разрешите мне, прежде чем перейти к вопросу по существу, сделать несколько предварительных замечаний.

Сейчас на континенте царит настоящая эпидемия стачек, и требование повышения заработной платы стало всеобщим. Этот вопрос будет обсуждаться на нашем конгрессе*. Вы, стоящие во главе Международного Товарищества, должны иметь по этому важнейшему вопросу твердо сложившиеся убеждения. Поэтому я считаю своей обязанностью рассмотреть вопрос основательно, даже рискуя подвергнуть ваше терпение суровому испытанию.

Второе предварительное замечание я должен сделать относительно гражданина Уэстона.

Он, полагая, что действует в интересах рабочего класса, не только изложил перед вами, но и защищал публично взгляды, которые, как ему известно, среди рабочего класса в высшей мере непопулярны. К такому проявлению морального мужества каждый из нас должен отнестись с глубоким уважением. Я надеюсь, что несмотря на резкий тон моего доклада, по окончании его гражданин Уэстон увидит, что я согласен с идеей, из которой он, как мне кажется, исходил при составлении своих тезисов, хотя в их теперешней форме я считаю эти тезисы теоретически ложными и практически опасными.

Теперь непосредственно перехожу к интересующему нас вопросу.

1. ПРОИЗВОДСТВО И ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА

Фактически аргументация гражданина Уэстона покоится на двух предпосылках:
1) что масса национальной продукции представляет собой нечто неизменное, является постоянным количеством или, как сказал бы математик, величиной постоянной;
2) что сумма реальной заработной платы, то есть заработной платы, измеряемой количеством товаров, которые можно на нее купить, есть сумма неизменная, величина постоянная.

Его первое утверждение явно ошибочно. Вы знаете, что из года в год стоимость и масса продукции увеличиваются, производительная сила национального труда растет, а количество денег, необходимое для обращения этой возрастающей продукции, непрерывно изменяется.