Коллонтай (урожденная -- Домонтович) Александра Михайловна [19(31).3.1872, Петербург,--9.3.1952, Москва], деятель международного и российского революционного движения, советский дипломат.
В РСДРП с 1906; член Коммунистической партии с 1915.
Родилась в семье генерала. Знакомство в конце 90-х гг. 19 в. с Е. Д. Стасовой способствовало становлению революционных взглядов; она начала сотрудничать в социал-демократической печати.
В 1905 инициатор создания "Общества взаимопомощи работницам". В 1908 эмигрировала. Примыкала к ликвидаторам, читала лекции в школе в Болонье, организованной группой "Вперёд". Принимала участие в социал-демократическом движении Англии, Германии, Дании, Франции, Бельгии, Швейцарии, Швеции, Норвегии, США.
Была делегатом РСДРП на международных социалистических конгрессах в Штутгарте (1907), Копенгагене (1910), Базеле (1912).
В период 1-й мировой войны 1914--1918 становится на большевистские позиции; ведёт антимилитаристскую пропаганду в европейских странах и США. Поддерживала тесную связь с В. И. Лениным, выполняла его поручения.
После Февральской революции 1917 вернулась в Россию. Член Исполкома Петроградского совета. Делегат 7-й (Апрельской) конференции РСДРП (б) 1917 от большевистской военной организации и 1-го съезда Советов, на котором избрана член ЦИК от большевиков. Вела деятельную агитационную работу среди солдат и матросов. При возвращении из Стокгольма, куда ездила на совещание Циммервальдского объединения, была в июле 1917 арестована Временным правительством.
На 6-м съезде РСДРП (б) в 1917 избрана (заочно) одним из почётных председателей съезда; избрана членом ЦК партии. Участвовала в подготовке и проведении Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде. Участница заседания ЦК РСДРП (б) 10 (23) октября 1917, принявшего решение о вооруженном восстании.
Делегат и член президиума 2-го съезда Советов (октябрь 1917); избрана член ВЦИК; вошла в состав первого Советского правительства в качестве наркома социального обеспечения (тогда государственного призрения).
В 1918, стоя на позициях "левых коммунистов", вышла из СНК, затем признала свои ошибки.
В 1920 заведующая женотделом ЦК РКП (б). Во время дискуссии о профсоюзах участница антипартийной группы "рабочей оппозиции".
В 1921--1922 секретарь Международного женского секретариата при Коминтерне.
Коллонтай -- первая в мире женщина-посол: с 1923 советский полпред и торгпред в Норвегии, в 1926 в Мексике, в 1927--30 полпред в Норвегии, в 1930--1945 посланник, затем посол в Швеции. С 1945 советник МИД СССР.
Автор книг и статей, главным образом по вопросам женского революционного движения.
Награждена орденом Ленина, 2 др. орденами, мексиканским орденом "Агила ацтека", норвежским "Орденом святого Олафа".
Соч.: Избр. статьи и речи, М., 1972; Воспоминания об Ильиче, М., 1969.
Лит.: Иткина А. М., Революционер, трибун, дипломат. Страницы жизни А. М. Коллонтай, 2 изд., М., 1970.
И. В. Загоскина.
Источник текста: Большая советская энциклопедия.
В период начавшегося в 1910-1911 гг. в России охлаждения к проблемам пола появилось в Германии психосоциологическое исследование сексуального кризиса Греты Мейзель-Хесс... [Grete Meisel-Hess. Die Sexuelle Krise. Jena, 1911.]
Свежестью веет от книги, исканием правды проникнуто яркое, темпераментное изложение, в котором преломляется трепетная, много пережившая, богатая женская душа. Мысли Мейзель-Хесс не новы -- не новы в том смысле, что они реют в воздухе, что ими пропитана вся наша моральная атмосфера.
Каждый втайне от других передумал, перестрадал проблемы, разбираемые ею, каждый мыслящий человек теми или иными путями пришел к выводам, запечатленным на страницах "Сексуального кризиса"; но по въевшемуся в нас лицемерию открыто мы все еще поклоняемся старому, мертвому идолу -- буржуазной морали. Заслуга Мейзель-Хесс та же, что и ребенка в сказке Андерсена: она посмела со спокойным бесстрашием крикнуть обществу, что "на короле нет рубашки", что современная половая мораль -- пустая фикция...
Подвергая последовательному анализу все три основные формы брачного общения между полами: легальный брак, свободный союз и проституцию, Мейзель-Хесс приходит к пессимистическому, но неизбежному выводу, что при капиталистическом строе все три формы одинаково засоряют и извращают человеческую душу, разбивая всякую надежду на длительное и прочное счастье, глубоко человеческое общение душ. При неизменном, стационарном состоянии психики человека из затяжного "сексуального кризиса" нет выхода.
Распахнуть заповедную дверь, ведущую на вольный воздух, на путь более любовных, более близких, а следовательно, и более счастливых отношений между полами может лишь коренное изменение человеческой психики -- обогащение ее "любовной потенцией". Последнее же с неизбежной закономерностью требует коренного преобразования социально-экономических отношений, другими словами -- перехода к коммунизму.
Каковы главные несовершенства, каковы теневые стороны легального брака? В основу легального брака положены два одинаково ложных принципа: нерасторжимость, с одной стороны, представление о "собственности", о безраздельной принадлежности друг другу супругов -- с другой.
"Нерасторжимость" брака основывается на противоречащем всей психологической науке представлении о неизменности человеческой психики в течение долгой человеческой жизни. Современная мораль предъявляет достойное смеха требование, чтобы человек во что бы то ни стало "нашел свое счастье", она обязывает его сразу и безошибочно найти среди миллионов современников ту гармонирующую с его душою душу, то второе Я, которое одно обеспечивает брачное благополучие. И если человек, а особенно женщина, в поисках за идеалом будет брести ощупью, терзая свое сердце об острые колья житейских разочарований, общество, извращенное современной моралью, вместо того, чтобы спешить на помощь своему несчастному сочлену, начнет мстительной фурией преследовать его своим осуждением... Открытую смену любовных союзов современное общество, озабоченное интересами собственности (не "вида" и не индивидуального счастья), готово рассматривать как величайшее для себя оскорбление... "Нерасторжимость" становится еще нелепее, если представить себе, что большинство легальных браков заключается "втемную", что брачующиеся стороны имеют лишь самое смутное представление друг о друге. И не только о психике другого, более того -- совершенно не ведают, существует ли то физиологическое сродство, то созвучие телесное, без которого брачное счастье неосуществимо. "Пробные ночи", говорит Мейзель-Хесс, широко практиковавшиеся в средние века, далеко не "неприличный абсурд"; при иной социальной обстановке в интересах расы, для обеспечения счастья индивидуумов они могут иметь право гражданства.
Представление о собственности, о правах "безраздельного владения" одного супруга другим является вторым моментом, отравляющим легальное супружество. В самом деле, получается величайшая нелепость: двое людей, соприкасающихся только несколькими гранями души, "обязаны" подойти друг к другу всеми сторонами своего многосложного Я. Безраздельность владения ведет к непрерывному, стеснительному для обеих сторон пребыванию друг с другом. Нет ни "своего" времени, ни своей воли, а зачастую, под гнетом материальной зависимости, нет даже "своего угла" отдельно от супруга... Непрерывное пребывание друг с другом, неизбежная "требовательность" к предмету "собственности" превращают даже пылкую любовь в равнодушие, влекут за собою несносные, мелочные придирки...
Моменты "нерасторжимости" и "собственности" в легальном браке вредно действуют на психику человека, заставляя его делать наименьшие душевные усилия для сохранения привязанности внешними путями прикованного к нему спутника жизни. Современная форма легального брака беднит душу и уже никоим образом не способствует тому накоплению запасов "великой любви" в человечестве, о котором столько тосковал русский гений -- Толстой.
Но еще тяжелее искажает человеческую психологию другая форма сексуального общения -- продажная проституция...
Оставляя в стороне все социальные бедствия, связанные с проституцией, минуя физические страдания, болезни, уродство и вырождение расы, остановимся лишь на вопросе о влиянии проституции на человеческую психику. Ничто так не опустошает душу, как зло вынужденной продажи и покупки чужих ласк. Проституция тушит любовь в сердцах; от нее в страхе отлетает Эрос, боясь запачкать о забрызганное грязью ложе свои золотые крылышки.
Она уродует нормальные представления людей, она калечит и беднит душу, она урезывает, отнимает у нее самое ценное -- способность пылкого, страстного любовного переживания, расширяющего, обогащающего индивидуальность запасом пережитых чувствований. Она искажает наши понятия, заставляя видеть в одном из наиболее серьезных моментов человеческой жизни -- в любовном акте, в этом последнем аккорде сложных душевных переживаний, нечто постыдное, низкое, грубо животное...
Психологическая неполнота ощущений при покупной ласке особенно пагубно отражается на психологии мужчин: мужчина, пользующийся проституцией, в которой отсутствуют все облагораживающие привходящие душевные моменты истинно эротического экстаза, научается подходить к женщине с "пониженными" запросами, с упрощенной и обесцвеченной психикой. Приученный к покорным, вынужденным ласкам, он уже не присматривается к сложной работе, творящейся в душе его партнера-женщины, он перестает "слышать" ее переживания и улавливать их оттенки...
Нормальная женщина ищет в любовном общении полноты и гармонии; мужчина, воспитанный на проституции, упуская сложную вибрацию любовных ощущений, следует лишь бледному, однотонному физическому влечению, оставляющему по себе ощущение неполноты и душевного голода с обеих сторон. Растет обоюдное "непонимание" полов, и чем выше индивидуальность женщины, тем сложнее ее душевные запросы, тем острее сексуальный кризис. Проституция опасна именно тем, что ее влияние распространяется далеко за пределы отведенного ей русла...
Но и в третьей форме брачного общения -- свободной любовной связи -- имеется много темных сторон. Несовершенства этой брачной формы -- отраженного свойства. Современный человек привносит в свободные союз уже изуродованную неверными, нездоровыми моральными представлениями психику, воспитанную легальным супружеством, с одной стороны, и темной бездной проституции -- с другой. "Свободная любовь" наталкивается на два неизбежных препятствия: "любовную импотенцию", составляющую сущность нашего распыленного индивидуалистического мира, и отсутствие необходимого досуга для истинно душевных переживаний. Современному человеку некогда "любить". В обществе, основанном на начале конкуренции, при жесточайшей борьбе за существование, при неизбежной погоне либо за простым куском хлеба, либо за наживой или карьерой, не остается места для культа требовательного и хрупкого Эроса... Мужчина опасается отравленных стрел Эроса, большого и истинного любовного захвата, могущего отвлечь его от "главного" в жизни. Между тем свободная любовная связь, при всем комплексе окружающей жизни, требует несравненно большей затраты времени и душевных сил, чем оформленный брак или беглые покупные ласки. Начиная с того, что душевные притязания свободных возлюбленных друг к другу обыкновенно еще выше, чем у легальных супругов, и кончая невероятной затратой времени друг на друга...
Но и перед женщиной, особенно живущей самостоятельным трудом (а таких 30-40% во всех культурных странах), стоит та же дилемма: любовь или профессия? Положение женщины-профессионалки осложняется еще одним привходящим моментом -- материнством. В самом деле, стоит перелистать биографии всех выдающихся женщин, чтобы убедиться в неизбежном конфликте между любовью и материнством, с одной стороны, профессией и призванием -- с другой. Может быть, именно потому, что самостоятельная "холостая" женщина кладет на весы счастья при свободной любви не только свою душу, но и любимое дело, повышается ее требовательность к мужчине: она взамен ждет щедрой расплаты, "богатейшего дара" -- его души.
Свободный союз страдает отсутствием морального момента, сознания "внутреннего долга"; при неизменности же всего сложного комплекса социальных взаимоотношений нет никаких оснований рассчитывать, что эта форма брачного общения выведет человечество из тупика сексуального кризиса, как думают адепты "свободной любви".
Выход этот возможен лишь при условии коренного перевоспитания психики -- перевоспитания, требующего как необходимой предпосылки изменения и всех тех социальных основ, которые обусловливают собою содержание моральных представлений человечества.
Все предлагаемые в области социальной политики мероприятия и реформы, приводимые Мейзель-Хесс, не представляют чего-либо существенно нового. Они вполне покрываются требованиями, значащимися в социалистических программах: экономическая самостоятельность женщины, широкая, всеобъемлющая охрана и обеспечение материнства и детства, борьба с проституцией на экономической почве, устранение самого понятия о законных и незаконных детях, замена церковного брака легко расторжимым гражданским, коренное переустройство общества на коммунистических началах. Заслуга Мейзель-Хесс заключается не в том, что она позаимствовала свои социально-политические требования у социалистов. Гораздо существеннее, что в своих пытливых поисках сексуальной правды она, не будучи "активной социалисткой", набрела бессознательно на единственно приемлемый путь разрешения "половой проблемы". Вся наличность социальных проблем, этих необходимых предпосылок новых брачных отношений, не в состоянии разрешить сексуального кризиса, если одновременно не вырастет великая творческая сила, не повысится сумма "любовной потенции" человечества...
Брачный союз в представлении Мейзель-Хесс -- союз, основанный на глубоком проникновении друг другом, на гармоническом созвучии душ и тел, останется и для будущего человечества идеалом. Но при браке на основе "большой любви" нельзя забывать, что "большая любовь" -- редкий дар судьбы, выпадающий на долю немногих избранников. Великая волшебница "большая любовь", расписывающая чарующими солнечными красками нашу серую жизнь, лишь скупо касается сердец своим зачаровывающим жезлом; миллионы людей никогда не знавали всесилия ее колдующих чар. Что делать этим обездоленным, обойденным? Обречь их на холодные супружеские объятия без Эроса? На пользование проституцией? Ставить перед ними, как это делает современное общество, жестокую дилемму: либо "большая любовь", либо "эротический голод"?
Мейзель-Хесс ищет и находит другой путь: там, где отсутствует "большая любовь", там ее заменяет "любовь-игра". Чтобы "большая любовь" стала достоянием всего человечества, необходимо пройти трудную, облагораживающую душу "школу любви". "Игра-любовь" -- это тоже школа, это способ накопления в человеческой психике "любовной потенции"...
"Любовь-игра" в различных своих проявлениях встречалась на всем протяжении человеческой истории. В общении между древней гетерой и ее "другом", в "галантной любви" между куртизанкой эпохи Возрождения и ее "покровителем-любовником", в эротической дружбе между вольной и беззаботной, как птица, гризеткой и ее "товарищем"-студентом -- нетрудно отыскать основные элементы этого чувства.
Это не всепоглощающий Эрос с трагическим лицом, требующий полноты и безраздельности обладания, но и не грубый сексуализм, исчерпывающийся физиологическим актом... "Игра-любовь" требует большой тонкости душевной, внимательной чуткости и психологической наблюдательности и потому больше, чем "большая любовь", воспитывает и формирует человеческую душу.
"Любовь-игра" гораздо требовательнее. Люди, сошедшиеся исключительно на почве обоюдной симпатии, ждущие друг от друга лишь улыбок жизни, не позволят безнаказанно терзать свои души, не пожелают мириться с небрежным отношением к своей личности, игнорировать свой внутренний мир. "Любовь-игра", требуя значительно более осторожного, бережного, вдумчивого отношения друг к другу, постепенно отучила бы людей от того бездонного эгоизма, который окрашивает собою все современные любовные переживания...
В-третьих, "любовь-игра", не исходя из принципа "безраздельного" обладания, приучает людей давать лишь ту частицу своего "я", которая не обременяет другого, а помогает, наоборот, светлее нести жизнь. Это приучало бы людей, по мнению Мейзель-Хесс, к высшему "целомудрию" -- давать всего себя, только когда налицо высшая, "священная" глубина и неотвратимость чувства. Сейчас мы все слишком склонны "после первого же поцелуя" посягать на всю личность другого и навязывать "целиком" свое сердце, когда на него еще совершенно нет "спроса". Надо помнить, что лишь таинство великой любви дает "права"...
"Любовь-игра" или "эротическая дружба" имеет еще и другие преимущества: она страхует от убийственных стрел Эроса, она научает людей противостоять бремени любовной страсти, порабощающей, раздавливающей индивидуум. Она способствует, как никакая другая форма любви, самосохранению индивидуума, говорит Мейзель-Хесс. "Ужаснейшее явление, которое мы называем насильственным вламыванием в чужое Я, здесь не имеет места". Она исключает величайшее "грехопадение" -- потерю своей личности в волнах страсти...
Наше время отличается отсутствием "искусства любви"; люди абсолютно не умеют поддерживать светлые, ясные, окрыленные отношения, не знают всей цены "эротической дружбы". Любовь -- либо трагедия, раздирающая душу, либо пошлый водевиль. Надо вывести человечество из этого тупика, надо выучить людей ясным и необременяющим переживаниям. Только пройдя школу эротической дружбы, сделается психика человека способной воспринять "великую любовь", очищенную от ее темных сторон...
Без любви человечество почувствовало бы себя обокраденным, обделенным, нищим. Нет никакого сомнения, что любовь станет культом будущего человечества. И сейчас, чтобы бороться, жить, трудиться и творить, человек должен чувствовать себя "утвержденным", "признанным". "Кто себя чувствует любимым, тот себя чувствует и признанным; из этого сознания рождается высшая жизнерадостность". Но именно это признание своего Я, эта жажда избавления от призрака вечно подкарауливающего нас душевного одиночества не достигается грубым утолением физиологического голода. "Только чувство полной гармонии с любимым существом может утолить эту жажду". Только "большая любовь" даст полное удовлетворение. Любовный кризис тем острее, чем меньше запас любовной потенции, заложенной в человеческих душах, чем ограниченнее социальные скрепы, чем беднее психика человека переживаниями солидарного свойства.
Поднять эту "любовную потенцию", воспитать, подготовить психику человека для воспитания "большой любви" -- такова задача "эротической дружбы".
"Игра-любовь", разумеется, лишь суррогат "большой любви", ее заместительница...
Наконец, рамки "эротической дружбы" весьма растяжимы: вполне возможно, что люди, сошедшиеся на почве легкой влюбленности, свободной симпатии, найдут друг друга, что из "игры" вырастет великая чаровница -- "большая любовь". Вопрос лишь в том, чтобы создать для этого объективную возможность. Каковы же выводы и практические требования Мейзель-Хесс?
Прежде всего, общество должно научиться признавать все формы брачного общения, какие бы непривычные контуры они ни имели, при двух условиях: чтобы они не наносили ущерба расе и не определялись гнетом экономического фактора. Как идеал остается моногамный союз, основанный на "большой любви". Но "не бессменный" и застывший. Чем сложнее психика человека, тем неизбежнее "смены". "Конкубинат", или "последовательная моногамия" -- такова основная форма брака. Но рядом -- целая гамма различных видов любовного общения полов в пределах "эротической дружбы".
Второе требование -- признание не на словах только, но и на деле "святости" материнства. Общество обязано во всех формах и видах расставить на пути женщины "спасательные станции", чтобы поддержать ее морально и материально в наиболее ответственный период ее жизни.
Наконец, чтобы более свободные отношения не несли за собою "ужаса опустошения" для женщины, необходимо пересмотреть весь моральный багаж, каким снабжают девушку, вступающую на жизненный путь.
Все современное воспитание женщины направлено на то, чтобы замкнуть ее жизнь в любовных эмоциях. Отсюда эти "разбитые сердца", эти поникшие от первого бурного ветра женские образы. Надо распахнуть перед женщиной широкие врата всесторонней жизни, надо закалить ее сердце, надо бронировать ее волю. Пора научить женщину брать любовь не как основу жизни, а лишь как ступень, как способ выявить свое истинное Я. Пусть и она, подобно мужчине, научится выходить из любовного конфликта не с помятыми крыльями, а с закаленной душою. "Уметь в любую минуту сбросить прошлое и воспринимать жизнь, будто она началась сегодня" -- таков был девиз Гете. Уже брезжит свет, уже намечаются новые женские типы -- так называемых "холостых женщин", для которых сокровища жизни не исчерпываются любовью. В области любовных переживаний они не позволяют жизненным волнам управлять их челноком; у руля опытный кормчий -- их закаленная в жизненной борьбе воля. И обывательское восклицание "У нее есть прошлое!" перефразируется холостой женщиной: "У нее нет прошлого -- какая чудовищная судьба!"
Пусть не скоро еще станут эти женщины явлением обычным, пусть еще не завтра наступит сексуальный порядок -- дитя более совершенного социального уклада, -- пусть не сразу прекратится затяжной кризис пола, уступая место "морали будущего", дорога найдена, вдали заманчиво светлеет широко раскрытая заповедная дверь...
------------------------------------
Источник: Философия любви. Сборник. Ч. 2. -- М., 1990.
Оригинал здесь: http://www.aquarun.ru/psih/psex/ps3.html.
|
