Нравственные нормы

Развитие рабочего класса, его революционной борьбы породили и новую, революционную мораль: нельзя использовать чужой труд, надо уважать человека и его достоинство, все люди должны быть равны...

Нравственные нормы зависят от условий жизни общества, определяются этими условиями. Но и нужно уметь воспитать их в человеке. В СССР остро стоял вопрос о воспитании человека нового коммунистического общества. Многое сделано. Наша задача не растерять достигнутое.

Проблему поднимает фильм.
«Про злую мачеху» — советский мультфильм 1966 года.  Автор сценария Лазарь Лагин. Снят режиссёрами Валентиной и Зинаидой Брумберг. Музыкальный парафраз на тему сказок о мачехе и падчерице. Авторами назван душераздирающей комедией.

Еще в раннем детстве каждый из нас узнает и навсегда безоговорочно принимает целый ряд законов и правил: нельзя красть, нехорошо  обманывать, нужно трудиться, нельзя обижать маленьких, надо заботиться о старых, любить родителей, быть преданным делу коммунизма, помогать людям... Мы становимся старше — и в наше сознание входят все новые и новые нормы поведения человека. Мы размышляем и спорим о доброте и жестокости, совести п чести, порядочности и бесчестии, благородстве и подлости, мужестве и равнодушии... Мы учимся не только говорить и думать, но, главное, действовать в соответствии с этими понятиями — так создается наше представление о нравственности.

А теперь представьте себе, что изобретена машина времени и мы с вами можем совершить путешествие в любую эпоху — прошедшую или будущую. Мы выбрали для начала Россию прошлого века. Вот мы идем по воспетой Гоголем русской степной дороге. Навстречу движется странная для нашего глаза группа людей: впереди две молоденькие девушки в белых платьях — налегке, только с маленькими корзинками. А за ними пожилая женщина с трудом тащит тяжелую ношу: корзину с едой, саквояж с одеждой... Мы возмущенно восклицаем: «Как это вы заставляете старого человека носить тяжести!» — и хотим помочь старой женщине, но она не отдает корзины. Девушки останавливаются. Они не понимают, что нас возмутило. Ведь эта женщина — крепостная служанка! И то, что кажется нам безнравственным н безобразным, воспринимается и девушками и женщиной как нечто естественное — такова мораль крепостнического века! Читать далее...

ОТ АВТОРА

  В книге "Тысяча и одна ночь" есть "Сказка о рыбаке". Вытянул рыбак из моря свои сети, а в них — медный сосуд, а в сосуде — могучий  чародей,  джинн.  Он  был заточен в нем без малого две тысячи лет. Этот джинн поклялся осчастливить того, кто выпустит его на волю: обогатить, открыть все  сокровища  земли,  сделать могущественнейшим  из  султанов и сверх всего выролнить еще три его желания.

  Или, например, "Волшебная лампа Аладина". Казалось бы, ничем не примечательная старая лампа, можно сказать — просто  утиль. Но  стоило  только  потереть  ее  --  и  вдруг  неведомо откуда возникал джинн и выполнял любые, самые невероятные  желания  ее владельца.  Вам  угодны  редчайшие  яства  и пития? Пожалуйста. Сундуки, по  самые  края  наполненные  золотом  и  драгоценными камнями?  Готово.  Роскошный  дворец? Сию же минуту. Превратить вашего недруга в зверя или гада? С превеликим удовольствием.   Предоставить такому чародею по  собственному  вкусу  одарить своего   повелителя   —  и  снова  посыпались  бы  все  те  же драгоценные сундуки, все  те  же  султанские  дворцы  в  личное пользование.

  По  понятию джиннов из старинных волшебных сказок и тех, чьи желания они в этих сказках выполняли, это и было  самое  полное человеческое счастье, о котором только и можно было мечтать.   Сотни  и  сотни  лет  прошло  с  тех  пор,  как впервые были рассказаны эти сказки, но представления  о  счастье  долго  еще связывались,  а в капиталистических странах у многих людей и по сей день еще связываются с сундуками, битком набитыми золотом и бриллиантами, с властью над другими людьми.   Ах, как мечтают те люди хоть о  самом  завалящем  джинне  из старинной  сказки,  который явился бы к ним со своими дворцами, сокровищами! Конечно, думают они, любой  джинн,  проведший  две тысячи  лет  в  заточении,  поневоле  отстал  бы  от  жизни.  И возможно, что дворец, который он преподнесет в  подарок,  будет не  совсем  благоустроен  с точки зрения современных достижений техники. Ведь архитектура со времен калифа Гарун аль Рашида так шагнула  вперед!  Появились  ванные  комнаты,  лифты,  большие, светлые  окна, паровое отопление, электрическое освещение... Да ладно уж, стоит ли придираться! Пусть дарит такие дворцы, какие ему заблагорассудится. Были  бы  только  сундуки  с  золотом  и бриллиантами,  а  остальное  приложится:  и  почет, и власть, и яства, и блаженная, праздная жизнь  богатого  "цивилизованного" бездельника,  презирающего  всех  тех,  кто живет плодами своих трудов. От такого джинна можно и любое огорчение стерпеть. И не беда, если он не знает многих правил современного  общежития  и светских  манер  и если он иногда и поставит тебя в скандальное положение. Чародею, швыряющемуся сундуками  с  драгоценностями, эти люди все простят.

  Ну, а что, если бы такой джинн да вдруг попал в нашу страну, где совсем другие представления о счастье и справедливости, где власть богачей давно и навсегда уничтожена и где только честный труд приносит человеку счастье, почет и славу?   Я  старался  вообразить,  что  получилось бы, если бы джинна спас  из  заточения  в  сосуде  самый  обыкновенный   советский мальчик,    такой,    каких   миллионы   в   нашей   счастливой социалистической стране.

Мне тогда было тридцать два года. Марусе двадцать девять, а дочери нашей Светлане шесть с половиной. Только в конце лета я получил отпуск, и на последний тёплый месяц мы сняли под Москвой дачу.

Мы со Светланой думали ловить рыбу, купаться, собирать в лесу грибы и орехи. А пришлось сразу подметать двор, подправлять ветхие заборы, протягивать верёвки, заколачивать костыли и гвозди.

Нам всё это очень скоро надоело, а Маруся одно за другим всё новые да новые дела и себе и нам придумывает.

Только на третий день к вечеру наконец-то всё было сделано. И как раз, когда собирались мы втроём идти гулять, пришёл к Марусе её товарищ — полярный лётчик.

Они долго сидели в саду, под вишнями. А мы со Светланой ушли во двор к сараю и с досады взялись мастерить деревянную вертушку.

Когда стемнело, Маруся крикнула, чтобы Светлана выпила молока и ложилась спать, а сама пошла проводить лётчика до вокзала.Аркадий Гайдар - Том 2. "Дальние страны", "Пусть светит", "Военная тайна", "Голубая чашка", "Судьба барабанщика".

  И из-за какой-то беды поезд два часа простоял на полустанке и пришел в Москву только в три с половиной. Это огорчило Натку Шегалову, потому что севастопольский скорый уходил ровно в пять, и у нее не оставалось времени, чтобы зайти к дяде.
      Тогда по автомату, через коммутатор штаба корпуса, она попросила кабинет начальника - Шегалова.
      - Дядя, - крикнула опечаленная Натка, - я в Москве!.. Ну да: я, Натка. Дядя, поезд уходит в пять, и мне очень, очень жаль, что я так и не смогу тебя увидеть.
      В ответ, очевидно, Натку выругали, потому что она быстро затараторила свои оправдания. Но потом сказали ей что-то такое, отчего она сразу обрадовалась и заулыбалась.
      Выбравшись из телефонной будки, комсомолка Натка поправила синюю косынку и вскинула на плечи не очень-то тугой походный мешок.
      Ждать ей пришлось недолго. Вскоре рявкнул гудок, у подъезда вокзала остановилась машина, и крепкий старик с орденом распахнул перед Наткой дверцу.
      - И что за горячка? - выбранил он Натку. - Ну, поехала бы завтра. А то "дядя", "жалко"... "поезд в пять часов"...

Впервые повесть была опубликована в журнале "Октябрь" за 1929 год (No 4-7) под рубрикой "Пережитое". Эта рубрика, как и само название, под которым повесть печаталась - "Обыкновенная биография", - подчеркивали автобиографический характер произведения. С таким же названием повесть вышла в свет в 1930 году в двух выпусках "Роман-газеты для ребят".
      Тихий городок Арзамас, реальное училище, детские игры, взбудоражившая город весть о революции... Все это и многое другое действительно перешло в повесть прямо из мальчишеских лет писателя. Как и герой повести, он быстро повзрослел, дневал и ночевал в арзамасском клубе большевиков, мать его работала фельдшерицей, отец находился на фронте. В образе большевика "Галки" в повести выведен преподаватель реального училища Николай Николаевич Соколов. Когда Аркадий Голиков (Гайдар) в 1919 году ушел на гражданскую войну, ему, как и герою повести Борису Горикову, едва исполнилось пятнадцать лет.
      Но полного совпадения судеб писателя и героя его повести, конечно, искать не следует. Так, например, в повести отец Бориса Горикова по приговору военного суда царской армии расстрелян, а отец писателя Петр Исидорович Голиков стал в Красной Армии комиссаром полка. Путь самого писателя на фронт был иным, чем у Бориса Горикова.
      Желая указать на то, что образ Бориса Горикова собирательный, что в нем соединены черты многих юношей, которых позвала на служение народу Великая Октябрьская социалистическая революция, писатель и дал сначала своей повести название "Обыкновенная биография". На "обыкновенность", т.е. типичность своего жизненного пути, как и пути героя повести, Аркадий Гайдар указывал и позже. "Это не биография у меня необыкновенная, а время было необыкновенное, - писал он в 1934 году. - Это просто обыкновенная биография в необыкновенное время".

    Интересно, что до названия "Обыкновенная биография" существовал еще один его вариант - "Маузер". Так именуется повесть в договоре, заключенном писателем с Госиздатом в июне 1928 года.
      Однако уже после того как повесть вышла в свет, писатель продолжал искать для нее максимально точное, емкое название. В 1930 году повесть была издана в Госиздате отдельной книгой под названием "Школа". С этим "именем" она и осталась в советской литературе, рассказывая все новым и новым поколениям юных читателей о той большой школе жизни, школе борьбы, школе революции, через которую довелось пройти их сверстникам в годы становления Советской власти.

  В те дальние-дальние годы, когда только что отгремела по всей стране война, жил да был Мальчиш-Кибальчиш.
      В ту пору далеко прогнала Красная Армия белые войска проклятых буржуинов, и тихо стало на тех широких полях, на зеленых лугах, где рожь росла, где гречиха цвела, где среди густых садов да вишневых кустов стоял домишко, в котором жил Мальчиш, по прозванию Кибальчиш, да отец Мальчиша, да старший брат Мальчиша, а матери у них не было.
      Отец работает -- сено косит. Брат работает -- сено возит. Да и сам Мальчиш то отцу, то брату помогает или просто с другими мальчишами прыгает да балуется.
      Гоп!.. Гоп!.. Хорошо! Не визжат пули, не грохают снаряды, не горят деревни. Не надо от пуль на пол ложиться, не надо от снарядов в погреба прятаться, не надо от пожаров в лес бежать. Нечего буржуинов бояться. Некому в пояс кланяться. Живи да работай -- хорошая жизнь!

  Вот однажды -- дело к вечеру -- вышел Мальчиш-Кибальчиш на крыльцо. Смотрит он -- небо ясное, ветер теплый, солнце к ночи за Черные Горы садится. И все бы хорошо, да что-то нехорошо. Слышится Мальчишу, будто то ли что-то гремит, то ли что-то стучит. Чудится Мальчишу, будто пахнет ветер не цветами с садов, не медом с лугов, а пахнет ветер то ли дымом с пожаров, то ли порохом с разрывов. Сказал он отцу, а отец усталый пришел.
      -- Что ты? -- говорит он Мальчишу. -- Это дальние грозы гремят за Черными Горами. Это пастухи дымят кострами за Синей Рекой, стада пасут да ужин варят. Иди, Мальчиш, и спи спокойно.
      Ушел Мальчиш. Лег спать. Но не спится ему -- ну, никак не засыпается.
      Вдруг слышит он на улице топот, у окон -- стук. Глянул Мальчиш-Кибальчиш, и видит он: стоит у окна всадник. Конь -- вороной, сабля -- светлая, папаха -- серая, а звезда -- красная.

В 1941 году в боях с немецкими оккупантами погиб Аркадий Гайдар - любимый писатель советских людей. Сама жизнь Аркадия Гайдара - это интересная и волнующая книга. Большевик, комиссар, коммунист до последнего вздоха.  Шестнадцати лет от роду он командовал полком. Двадцати лет написал свою первую большую книгу. Он был красноармейцем, командиром, военным корреспондентом, писателем, путешественником, даже охотником. Много интересного, а порой и тяжёлого пришлось пережить Гайдару.

Вся жизнь его - подвиг во имя счастья трудового народа

ДЕВЯНОСТО ПЕРВЫЙ

     Миновав Триполье, машина свернула в  сторону.  Гайдар,  расстелив  на
коленях карту, сидел рядом с шофёром. Он уже воевал здесь, на Киевщине,  и
лучше других знал эти места.