Категория: Культура | Просмотров: 1898 | Дата: 11.05.2025 | Кинотеатр Спутник - "Платон Кречет"

Михаил Шолохов.

Тихий Дон

(книги 3,4)

Как ты, батюшка, славный тихий Дон,

Ты кормилец наш, Дон Иванович,

Про тебя лежит слава добрая,

Слава добрая, речь хорошая,

Как, бывало, ты все быстер бежишь,

Ты быстер бежишь, все чистехонек,

А теперь ты, Дон, все мутен течешь,

Помутился весь сверху донизу.

Речь возговорит славный тихий Дон:

"Уж как-то мне все мутну не быть,

Распустил я своих ясных соколов,

Ясных соколов - донских казаков,

Размываются без них мои круты бережки,

Высыпаются без них косы желтым песком".

Старинная казачья песня

Читать далее...

Михаил Шолохов.

Тихий Дон

I

Мелеховский двор - на самом краю хутора. Воротца со скотиньего база ведут на север к Дону. Крутой восьмисаженный спуск меж замшелых в прозелени меловых глыб, и вот берег: перламутровая россыпь ракушек, серая изломистая кайма нацелованной волнами гальки и дальше - перекипающее под ветром вороненой рябью стремя Дона. На восток, за красноталом гуменных плетней, - Гетманский шлях, полынная проседь, истоптанный конскими копытами бурый, живущий придорожник, часовенка на развилке; за ней - задернутая текучим маревом степь. С юга - меловая хребтина горы. На запад - улица, пронизывающая площадь, бегущая к займищу.

В предпоследнюю турецкую кампанию вернулся в хутор казак Мелехов Прокофий. Из Туретчины привел он жену - маленькую, закутанную в шаль женщину. Она прятала лицо, редко показывая тоскующие одичалые глаза. Пахла шелковая шаль далекими неведомыми запахами, радужные узоры ее питали бабью зависть. Пленная турчанка сторонилась родных Прокофия, и старик Мелехов вскоре отделил сына. В курень его не ходил до смерти, не забывая обиды.

Читать далее...

Зима. Ночь... Побудь немного в тишине и одиночестве, мой дорогой соотечественник и друг, закрой глаза, вспомни недавнее прошлое, и мысленным взором ты-увидишь: ... Холодный, белесый туман призрачно клубится над лесами и болотами Белоруссии, над пустыми, давно покинутыми блиндажами, заросшими пожухлым папоротником, над обвалившимися траншеями и налитыми ржавой водой стрелковыми ячейками. Тускло мерцают на дне их позеленевшие от времени гильзы винтовочных патронов... Под густым северным ветром клонят вершины и глухо шумят иссеченные осколками сосны Смоленщины и Подмосковья. Споро идет белый, пушистый снежок, словно спешит прикрыть истерзанную войной, священную для нашего народа землю в окрестностях бессмертного города Ленина.

Солнечные тени скользят по воскресшим полям Украины, много раз перепаханным снарядами, все еще помнящим громовые гулы невиданных боев. Возле Курска и Орла, возле Воронежа и Тулы над исконной русской землей, три года стонавшей под тяжестью десятков тысяч танков, стелется косая метель; падают с деревьев последние, сожженные заморозком листья, и всюду - в полях, на большаках и проселках, вдоль и поперек, шаг за шагом исхоженных терпеливыми ногами нашей лучшей в мире пехоты, - краснеют они, как выступающая из-под снега кровь.

Читать далее...

Категория: Коммунизм | Просмотров: 2140 | Дата: 11.05.2025 | Кинотеатр Спутник - Донецкие шахтеры

Демьян Бедный
Честь красноармейцу! (1920)
    

             Превознесу тебя, прославлю,
             Тобой бессмертен буду сам.
                         Г. Р. Державин
 
Красноармеец - Пров, Мефодий,
Вавила, Клим, Иван, Софрон -
Не ты ль, смахнув всех благородий,
Дворян оставил без угодий,
 
Князей, баронов - без корон?
Вся биржа бешено играла
«На адмирала Колчака».
Где он теперь, палач Урала?
Его жестоко покарала
Твоя железная рука!  
 
Деникин? Нет о нем помина.
Юденич? Вечный упокой.
А Русь Советская - едина.
Сибирь, Кавказ и Украина
Защищены твоей рукой!
 
Ты сбавил спеси польской своре,
Сменив беду полубедой.
Кто победит, решится вскоре,
Пока ж - ты мудро доброй ссоре
Мир предпочел полухудой.
 
Ты жаждал подвига иного:
Рабочей, творческой страды.
Где места нет у нас больного?
Пора, дав жить тому, что ново,
Убрать гнилье с родной гряды.
 
Но оставалася корона,
Еще не сбитая тобой.
И - всходов новых оборона -
Ты на последнего барона
Пошел в последний, страшный бой.
 
Под наши радостные клики
Хвалой венчанный боевой,
Гроза всех шаек бело-диких,
Ты - величайший из великих,
Красноармеец рядовой!
 
Герой, принесший гибель змею,
Твоих имен не перечесть!
Тебе - Вавиле, Фалалею,
Кузьме, Семену, Еремею -
Слагаю стих я, как умею,
И отдаю по форме честь!

 

Читать далее...

Демьян Бедный

МАНИФЕСТ БАРОНА ФОН ВРАНГЕЛЯ

 

Ихь фанге ан.¹ Я нашинаю.
Эс ист² для всех советских мест,
Для русский люд из краю в краю
Баронский унэер³ манифест.
    Вам мой фамилий всем известный:
    Ихь бин⁴ фон Врангель, герр барон.
    Я самый лючший, самый шестный
    Есть кандидат на царский трон.
Послюшай, красные зольдатен:⁵
Зашем ви бьетесь на меня?
Правительств мой — все демократен,
А не какой-нибудь звиня.  
    Часы с поломанной пружина —
    Есть власть советский такова.
    Какой рабочий от машина
    Имеет умный голова?
Какой мужик, разлючный с полем,
Валяйт не будет дурака?
У них мозги с таким мозолей,
Как их мозолистый рука!
Читать далее...

Предварительным условием, без которого все дальнейшие попытки улучшения положения рабочих и их освобождения обречены на неудачу, является ограничение рабочего дня.

Оно необходимо как для восстановления здоровья и физической силы рабочего класса, который составляет основной костяк каждого народа, так и для обеспечения рабочим возможности умственного развития, дружеского общения между собою, социальной и политической деятельности.

Мы предлагаем в законодательном порядке ограничить рабочий день 8 часами. Такое ограничение является общим требованием рабочих Соединенных Штатов Америки¹⁶⁹; решение конгресса сделает его общей платформой рабочего класса во всем мире.

...

Мы считаем тенденцию современной промышленности привлекать детей и подростков обоего пола к участию в великом деле общественного производства прогрессивной, здоровой и законной тенденцией, хотя при капиталистическом строе она и приняла уродливые формы.

При разумном общественном строе каждый ребенок с 9-летнего возраста должен стать производительным работником так же, как и каждый трудоспособный взрослый человек, должен подчиняться общему закону природы, а именно: чтобы есть, он должен работать, и работать не только головой, но и руками. Однако в настоящее время в нашу задачу входит забота только о детях и подростках из рабочего класса.

Мы считаем необходимым, основываясь на физиологии, разбить детей и подростков обоего пола на три группы, требующие различного отношения к себе: в первую группу должны входить дети от 9 до 12 лет, во вторую - от 13 до 15 лет, в третью - 16 и 17-летние. Мы предлагаем, чтобы для первой группы закон ограничил труд в какой бы то ни было мастерской или на дому двумя часами; для второй - четырьмя и для третьей - шестью часами.

Для третьей группы должен быть перерыв по крайней мере в один час для еды или для отдыха.

...

Капитал является концентрированной общественной силой, тогда как рабочий располагает только своей рабочей силой. Следовательно, договор между капиталом и трудом никогда не может быть заключен на справедливых условиях, справедливых даже с точки зрения общества, в котором собственность на материальные средства существования и труда противостоит живой производительной силе. Социальная сила рабочих заключается только в их численности. Но сила численного превосходства уничтожается их. разобщенностью. Разобщенность рабочих создается и продолжает существовать вследствие неизбежной конкуренции между ними самими.

Читать далее...

Отметим здесь лишь два крупных факта.

После тридцатилетней борьбы, которую английский рабочий класс вел с изумительным упорством, он использовал временный раскол между землевладельческой и денежной аристократией, чтобы добиться билля о десятичасовом рабочем дне¹⁰. Чрезвычайно благотворные последствия этого билля для фабричных рабочих в физическом, нравственном и умственном отношении, отмечаемые каждые полгода в отчетах фабричных инспекторов, стали теперь общепризнанными. Большинство европейских правительств должны были принять, с более или менее значительными изменениями, английский фабричный закон, и сам английский парламент вынужден ежегодно расширять сферу действия этого закона. Но в этом мероприятии для рабочих, помимо его практического значения, было еще нечто другое, что содействовало его удивительному успеху. Устами своих известнейших ученых, вроде д-ра Юра, профессора Сениора и других мудрецов того же сорта, буржуазия предсказывала и без конца твердила, что всякое законодательное ограничение рабочего времени должно прозвучать похоронным звоном для британской промышленности, которая, подобно вампиру, может существовать лишь питаясь кровью, да притом еще детской кровью. В старину убийство детей принадлежало к таинствам религии Молоха, но практиковалось оно лишь в некоторых высокоторжественных случаях, не чаще, вероятно, одного раза в год; притом Молох не обнаруживал исключительной склонности к детям бедняков. Эта борьба вокруг законодательного ограничения рабочего времени велась с тем большим ожесточением, что, независимо от испуга жаждущих прибыли, здесь дело шло о великом споре между слепым господством закона спроса и предложения, в котором заключается политическая экономия буржуазии, и общественным производством, управляемым общественным предвидением, в чем заключается политическая экономия рабочего класса.

Поэтому билль о десятичасовом рабочем дне был не только важным практическим успехом, но и победой принципа; впервые политическая экономия буржуазии открыто капитулировала перед политической экономией рабочего класса.

Но предстояла еще более значительная победа политической экономии труда над политической экономией собственности*. Мы говорим о кооперативном движении, в частности о кооперативных фабриках, основанных без всякой поддержки усилиями немногих смелых «рук». Значение этих великих социальных опытов не может быть переоценено. Не на словах, а на деле рабочие доказали, что производство в крупных размерах и ведущееся в соответствии с требованиями современной науки, осуществимо при отсутствии класса хозяев, пользующихся трудом класса наемных рабочих;

Читать далее...

До 1767 г. количество опиума, вывозимого из Индии, не превышало 200 ящиков весом каждый около 133 фунтов. Ввоз опиума для лечебных целей был разрешен китайским законом при уплате пошлины приблизительно в 3 доллара с ящика; при этом почти единственными экспортерами опиума в Небесную империю были португальцы, привозившие его из Турции.

В 1773 г. полковник Уотсон и вице-президент Уилер, лица, достойные занять место рядом с Эрмантье, Палмерами и прочими всемирно известными отравителями, подали Ост- Индской компании мысль начать торговлю опиумом с Китаем. В результате был устроен склад опиума на судах, стоявших на якоре в бухте к юго-западу от Макао. Эта афера потерпела неудачу. В 1781 г. вооруженный корабль с грузом опиума был отправлен в Китай бенгальским правительством, а в 1794 г. большой корабль Компании прибыл с опиумом в Вампоа - якорную стоянку кантонского порта. По-видимому, Вампоа оказался более подходящим складом, нежели Макао, так как уже через два года после того, как он был избран для этой роли, китайское правительство сочло нужным издать закон, согласно которому китайским контрабандистам-торговцам опиумом угрожало избиение бамбуковыми палками и согласно которому их должны были выставлять напоказ в деревянных ошейниках. Около 1798 г. Ост-Индская компания перестала быть непосредственным экспортером опиума, зато она сделалась его производителем. В Индии была учреждена монополия на производство опиума, и в то время как собственным кораблям Компании торговля этим снадобьем была лицемерно запрещена, разрешения, которые Компания давала частновладельческим судам, торгующим с Китаем, содержали условие, по которому они подвергались штрафу за провоз опиума, произведенного не самой Компанией.

В 1800 г, ввоз в Китай достиг уже 2000 ящиков. Если в течение XVIII века борьба между Ост-Индской компанией и Небесной империей носила такой же характер, как и вообще все стычки между иностранными купцами и китайской таможней, то с начала XIX века она приняла черты совершенно особые и исключительные. В то время как китайский император, с целью приостановить самоубийство своих подданных, запрещал одновременно и ввоз этого яда иностранцами и потребление его китайцами, Ост-Индская компания стремительно превращала производство опиума в Индии и его контрабандную продажу в Китае в неотъемлемую часть своей собственной финансовой системы.

Читать далее...

Задающая тон лондонская пресса - еженедельные и ежедневные газеты - уже несколько месяцев повторяет все те же перепевы о Гражданской войне в Америке. Подвергая оскорблениям свободные штаты Севера, она в то же время боязливо защищается от подозрения в симпатиях к рабовладельческим штатам Юга. В самом деле, она постоянно пишет по две статьи: одну статью, в которой нападает на Север, и другую статью, в которой оправдывается за свои нападки на Север. Qui s'excuse s'accuse (- Кто оправдывается, тот признает себя виновным. Ред.).

Мотивы оправдания в основном гласят: война между Севером и Югом - война из-за тарифа; далее, эта война беспринципна, она не затрагивает вопроса о рабстве, так как в действительности дело идет о притязаниях Севера на верховенство; наконец, если даже право на стороне Севера, то разве не напрасной будет попытка насильственно подчинить себе 8 миллионов англосаксов! Разве отделение от Юга не избавит Север от всякой связи с рабством негров и не обеспечит ему с его 20 миллионами жителей и огромной территорией более высокое, прежде едва ли мыслимое развитие? Разве Север не должен был бы поэтому приветствовать сецессию как радостное событие, вместо того чтобы стремиться побороть ее путем кровавой и напрасной гражданской войны?

Мы рассмотрим пункт за пунктом защитительные речи английской прессы.

Война между Севером и Югом, - так гласит первое оправдание, - есть просто война из-за тарифа, война между покровительственной системой и системой свободной торговли, и Англия стоит, разумеется, на стороне свободной торговли. Должен ли рабовладелец пользоваться всеми плодами труда рабов или же он должен быть обманным образом лишен части этих плодов протекционистами Севера? Вот вопрос, о котором будто бы идет речь в этой войне. Газета «Times» ограничилась этим блестящим открытием; «Economist», «Examiner», «Saturday Review» и tutti quanti (- иже с ними. Ред.) развивали тему дальше. Для данного открытия характерно, что оно сделано не в Чарлстоне, а в Лондоне. В Америке каждому, конечно, было известно, что в 1846-1861 гг. господствовал фритредерский тариф и что депутат Моррилл провел в конгрессе свой протекционистский тариф 1861 г. лишь после того, как мятеж уже вспыхнул.

Читать далее...

Высказываться против рабства, но допускать освобождение только на таких условиях, при которых оно сводилось бы к простой фикции, - подобная позиция является, как видно, модной даже среди либерального русского дворянства. В сущности, такое явное сопротивление освобождению крестьян или половинчатая его поддержка вполне естественны для старых крепостников. Сокращение доходов, уменьшение ценности их земельной собственности и серьезные ограничения политической власти, которой они привыкли пользоваться в качестве мелких самодержцев, вращающихся вокруг главного самодержца, - таковы непосредственные результаты, которые они предвидят, но на которые едва ли пойдут с большой охотой. Уже теперь в некоторых губерниях стало невозможно получить ссуду под обеспечение земельной собственности, потому что никто не уверен, что поместья в ближайшее время не обесценятся. Значительная часть земельной собственности в России заложена самому государству, и владельцы ее задают вопрос: как же им выполнять свои обязательства перед правительством?  Многие имения помещиков обременены частными долгами. Многие помещики живут оброками, которые им платят их крепостные, обосновавшиеся в городах в качестве купцов, торговцев, ремесленников и мастеровых. Эти доходы, разумеется, исчезнут вместе с отменой крепостного права. Есть также мелкопоместные дворяне, которые владеют весьма ограниченным числом крепостных и сравнительно еще меньшей площадью земли. Если каждый крепостной получит клочок земли, как это и должно быть в случае освобождения, то владельцы этих крепостных превратятся в нищих.  Для крупных земельных собственников, с их точки зрения, освобождение крестьян почти равносильно отречению от своих прав.

...Эта история так же стара, как история народов. Действительно, нельзя освободить угнетенный класс, не причинив ущерба классу, существующему за счет его угнетения, и не внося одновременно разложения во всю надстройку государства, покоящуюся на таком мрачном социальном фундаменте. Когда наступает время для такой перемены, то вначале проявляется большой энтузиазм; люди радостно поздравляют друг друга по поводу взаимного изъявления доброй воли, льются торжественные слова о всеобщей любви к прогрессу и тому подобное. Но лишь только приходит время заменить слова делами, как некоторые отступают в страхе перед вызванными ими духами, а большинство выражает решимость бороться за свои действительные или воображаемые интересы.

Читать далее...