Вадим КОЖЕВНИКОВ

               ЩИТ И МЕЧ   

                             КНИГА ПЕРВАЯ   

                                  1  

     Летом  1940  года  в  Риге   был   убит   советский   гражданин,   по национальности немец.

     Сотрудники  латвийского  уголовногшо  розыска  установили:   убийство совершено из огнестрельного оружия особого  вида,  заряжающегося  ампулами цианистого калия, при разрыве которых  возникают  концентрированные  пары, мгновенно и бесшумно убивающие жертву.

     Хотя  у  погибшего  были  похищены  различные  ценности:  обручальное кольцо, часы, бумажник, - однако часть этих  вещей  удалось  обнаружить  в свертке, брошенном в канализационный  колодец,  что  исключило  версию  об убийстве с целью грабежа.

     Скорее можно было предполагать организованную террористическую акцию. Убит был крупный специалист в области радиотехники - инженер  Рудольф Шварцкопф.

   Это многих славных путь.

        Некрасов

1

Была самая середина глухой осенней ночи. В лесу было очень сыро и холодно. Из чёрных лесных болот, заваленных мелкими коричневыми листьями, поднимался густой туман.

Луна стояла над головой. Она светила очень сильно, однако её свет с трудом пробивал туман. Лунный свет стоял подле деревьев косыми, длинными тесинами, в которых, волшебно изменяясь, плыли космы болотных испарений.

Лес был смешанный. То в полосе лунного света показывался непроницаемо чёрный силуэт громадной ели, похожий на многоэтажный терем; то вдруг в отдалении появлялась белая колоннада берёз; то на прогалине, на фоне белого, лунного неба, распавшегося на куски, как простокваша, тонко рисовались голые ветки осин, уныло окружённые радужным сиянием.

И всюду, где только лес был пореже, лежали на земле белые холсты лунного света.

В общем, это было красиво той древней, дивной красотой, которая всегда так много говорит русскому сердцу и заставляет воображение рисовать сказочные картины: серого волка, несущего Ивана-царевича в маленькой шапочке набекрень и с пером Жар-птицы в платке за пазухой, огромные мшистые лапы лешего, избушку на курьих ножках — да мало ли ещё что!

Разбитые Октябрьской революцией, помещики и капиталисты совместно с белогвардейскими генералами сговариваются за счет интересов своей родины с правительствами стран Антанты для совместного военного нападения на Советскую страну и свержения Советской власти. На этой основе организуются военная интервенция Антанты и белогвардейские мятежи на окраинах России, в результате чего Россия оказывается отрезанной от продовольственных и сырьевых районов.

Военное поражение Германии и ликвидация войны двух империалистических коалиций в Европе приводят к усилению Антанты, к усилению интервенции, создают новые трудности для Советской страны.

Революция в Германии и начавшееся революционное движение в странах Европы, – наоборот, – создают благоприятную для Советской власти международную обстановку и облегчают положение Советской страны.

Большевистская партия поднимает рабочих и крестьян на отечественную войну против иностранных захватчиков и буржуазно-помещичьей белогвардейщины. Советская республика и ее Красная армия разбивают одного за другим ставленников Антанты – Колчака, Юденича, Деникина, Краснова, Врангеля, вышибают из Украины и Белоруссии еще одного ставленника Антанты – Пилсудского и, таким образом, отбивают иностранную военную интервенцию, изгоняют вон ее войска из пределов Советской страны.

А. В. Луначарский

«БРОНЕПОЕЗД» В МХАТе

Сам по себе Октябрьский юбилей далеко не всякий юбилей. Он может вдохновить на крупное художественное произведение в гораздо большей мере, чем какой угодно другой, во–вторых, театры наши совсем не заурядные и совсем не то, что о них обыкновенно думают; стоит только вспомнить, что даже на последнем театральном совещании, созванном партией, говорилось еще кое–кем об отсталости наших театров и о нежелании их решительно вступить на путь общественности, о недоверии к ним, по крайней мере к старым театрам, и т. д.  Или припомните, например, опасение некоторых ведомств и учреждений, что театры хотя и обещают почтить Октябрь, но, в сущности, просаботируют его. И стоит вспомнить все это и сравнить с тем изумительным букетом спектаклей и в Москве и в Ленинграде, который, при тяжелых условиях и спешной работе, подарен театрами Октябрю, чтобы почувствовать, насколько были правы те, кто утверждали наличие огромной талантливости нашего театра, большого сдвига театров под влиянием революции и ускоряющийся темп их движения в этом направлении. Понятны и причины некоторого скептицизма. Конечно, говорили многие, Октябрь великая годовщина, но ведь в данном случае в театрах чествовать Октябрь будут не рабочие, а актеры, то есть часть интеллигенции, да еще довольно отсталая.

Если взять большую европейскую и американскую прессу времен интервенции, можно без труда установить, что ни один видный писатель, военный или гражданский, ни один знаток военного дела не верил в победу Советской власти. Наоборот, все видные писатели, знатоки военного дела, историки революций всех стран и народов, так называемые люди науки – все они в один голос кричали, что дни Советской власти сочтены, что поражение Советской власти неотвратимо.

В своей уверенности в победе интервенции они исходили из того, что Советская страна не имеет еще сложившейся Красной армии, что ее придется создавать, так сказать, на ходу, тогда как интервенты и белогвардейцы имеют более или менее готовую армию.

Они исходили, далее, из того, что Красная армия не имеет опытных военных кадров, так как большинство таких кадров ушло в контрреволюцию, тогда как интервенты и белогвардейцы имеют такие кадры.

Они исходили, далее, из того, что Красная армия страдает от недостатка и плохого качества вооружения, боеприпасов, ввиду отсталости военной промышленности России, а получать из других стран предметы вооружения не может, так как Россия закупорена со всех сторон, благодаря блокаде, тогда как армия интервентов и белогвардейцев обильно снабжается и будет снабжаться первоклассным вооружением, боеприпасами, обмундированием.

По одноименной пьесе Александра Штейна в постановке Московского академического театра сатиры.
В основе пьесы - героическая биография и произведения Всеволода Вишневского, коммуниста, романтика, публициста

Вишневский Всеволод Витальевич

    Вишневский Всеволод Витальевич [8(21).12.1900, Петербург, ‒ 28.2.1951, Москва], русский советский писатель. Член КПСС с 1937. В 14 лет, во время 1-й мировой войны, ушёл добровольцем на фронт. В армии в июне 1917 примкнул к большевикам. Участник Октябрьского восстания 1917 в Петрограде. В годы Гражданской войны служил пулемётчиком в 1-й Конной армии, был командиром и политработником на Балтийском и Черноморском флотах. Печататься начал в 1920. Был редактором журнала «Краснофлотец». Участник советско-финляндской войны 1939‒40 и Великой Отечественной войны (капитан 1-го ранга). Редактор журнала «Знамя» (с 1944). В 1924 опубликован «Сборник морских рассказов». Героическим событиям Гражданской войны посвящена революционно-романтическая пьеса «Первая Конная» (1929). Затем последовали: пьеса «Последний решительный» (1931), публицистическая трагедия «На Западе бой» (1931, изд. 1933) ‒ одна из первых советских антифашистских пьес, «Оптимистическая трагедия» (1933), в которой самоотверженная гибель полка Красной Армии раскрывает торжество большевистской правды. Эта пьеса и киносценарий «Мы из Кронштадта» (1933) стали классическими произведениями советской драматургии. В. принадлежат пьесы «У стен Ленинграда» (1944) и «Незабываемый 1919-й» (1949; Государственная премия СССР, 1950); роман-фильм «Мы, русский народ» (1937), неоконченная документально-художественная эпопея «Война». Для произведений В. характерны боевая политическая направленность, эпичность, романтическая патетика, стремительность развития действия, мастерство изображения массовых сцен, ораторские приёмы речи. Пьесы В. пользуются широкой известностью за рубежом. В. был также очеркистом-публицистом, сотрудничал в газ. «Правда», был её военным корреспондентом в годы Великой Отечественной войны. Награждён 2 орденами Ленина, 5 другими орденами, а также медалями.

* КНИГА ВТОРАЯ *

Глава 1. ВСТРЕЧА

 На  широкую  проезжую дорогу  смотрят  белые  хаты.  Окна  с расписными наличниками прикрыты тонкими занавесками. Под окнами растут розовые  мальвы, душистые вьюнки, в густой траве около перелазов краснеют маки, над  черными, разогретыми  солнцем вишнями кричат и ссорятся воробьи. А позади белых  хат, понизу за  огородами,  за цветистым  лугом,  кружит  быстрая речка. За рекой синеют  густые леса.  На лугу  лениво пасутся колхозные коровы,  истомленные жарой, сытной пищей и надоедными слепнями.  По другую сторону села - богатые колхозные  поля.  Теплый ветер доносит оттуда  медовый запах цветущей гречи, легкий шум дозревающей пшеницы.
     Солнце перевалило за  полдень. У  колхозного  сарая  девчата  и  хлопцы складывают под навес  сено.  У плетня старые деды раскуривают трубки и мирно беседуют меж собой:
     - В подбор сено идет...
     - Погода подходящая...
     - В самый раз для уборки.
     В волосах  у девчат путаются сухие  стебли,  забираются  за  воротники, щекочут шеи.
     Председатель колхоза Степан Ильич мнет в  ладонях  душистый пучок сухой травы и жадно вдыхает ее запах:
     - Богатые корма для скотины!