Конкретные условия, сложившиеся в Германии в 1929—1932 годах, — глубина экономического кризиса, гнет Версаля, глубокое брожение мелкобуржуазных масс, раскол и вследствие этого относительная слабость рабочего движения, широкая финансовая и политическая помощь национал-социалистской партии со стороны монополий, юнкерства и военно-милитаристских кругов Германии, а также реакционных кругов США и Англии, — все это способствовало быстрому росту фашистской опасности.

С осени 1929 года нацистская партия развернула широкую реваншистскую и шовинистическую кампанию. «В деньгах недостатка не было, людей не жалели.., — пишет историк немецкого фашизма Гейден. — Партия Гитлера в течение целого года вела агитацию, словно в период выборов»¹. Лишь на одно вооружение и содержание штурмовых и охранных отрядов в 1930—1932 годах ежегодно расходовалось 70—90 млн. марок. Общие же расходы фашистской партии, щедро субсидируемой немецкими и американо-английскими монополиями, составляли, как впоследствии признал Тиссен, сотни миллионов марок².

Гитлеровцам удалось перетянуть на свою сторону значительные слои крестьянства. Немецкий крестьянин в течение ряда лет видел у власти социал-демократические правительства, которые олицетворяли в его глазах власть рабочего класса, но ни одно из них не облегчило положение крестьянства. Социал-демократические правительства свято оберегали юнкерские имения, подавляли забастовки сельскохозяйственных рабочих.

«А он стоит, как партия, как класс,

Стоит на почве, твердой, как гранит.

Он чувствует дыханье братских масс,

Oн  так силен лишь тем, что с ними слит.

Народы с ним — защитники, друзья!

И пред судом стоит он, как судья».

Эти стихи немецкого поэта Иоганне­са Бехера посвящены славному пред­ставителю ленинской гвардии Геор­гию Димитрову, человеку, чья герои­ческая борьба на Лейпцигском про­цессе явилась важнейшим этапом борьбы коммунистов всех стран, всех демократических и прогрессивных от­рядов человечества против пришед­шего к власти в Германии фашизма, против его зловещей политики реак­ции и войны. Георгий Димитров по­вернул все обвинения и судебный про­цесс в целом против фашизма. Он показал подлинную природу фашизма и бросил в лицо фашистским судьям вопрос: в какой стране фашисты не варвары и не дикари? Он испольаовал трибуну суда для пропаганды идей коммунизма.

— Я пролетарский революционер, как член ЦК Болгарской компартии и член Исполкома Коммунистического Интернационала,— сказал Г. Димит­ров судьям,— являюсь ответственным и руководящим коммунистом.

И я вполне готов нести полную ответственность за все решения, до­кументы и действия моей Болгарской партии и Коммунистического Интер­национала. Но именно поэтому я не авантюрист-террорист, не заговор­щик и не поджигатель.

Я за пролетарскую революцию и за диктатуру пролетариата. Я глубоко убежден в том, что в этом спасе­ние и единственный выход из эконо­мического кризиса и военной ката­строфы капитализма.

Фашистская партия — орудие империалистической реакции

30 января 1933 г. президент Германии Гинденбург назначил главой правительства руководителя фашистской партии Гитлера. Хотя по форме это являлось обычной заменой одного буржуазного правительства другим, по существу произошла смена одной государственной формы классового господства немецкого монополистического капитала другой. Место буржуазной демократии заняла фашистская диктатура.

«Фашизму власти, — указывается в Программе КПСС, — это открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала»¹. Приход гитлеровской партии к власти означал, что немецкая империалистическая буржуазия вступила на путь насильственного подавления демократических сил и свобод внутри страны, а во внешней политике переходила к форсированной подготовке и развязыванию грабительской агрессивной войны за передел рынков сбыта, источников сырья и сфер приложения капиталов.

2 мая, но 1933 года

Разгром фашистами СПГ и профсоюзов

Опираясь на закон о чрезвычайных полномочиях, гитлеровцы приступили к проведению так называемой политики унификации — сосредоточению всей государственной власти в руках верхушки фашистской партии при ликвидации всех нефашистских политических партий и массовых общественных организаций, демократических органов местного самоуправления и т. п. Фашистская унификация — это установление всевластия монополистического капитала, не прикрытого никакими буржуазно-демократическими формами.

Вслед за Коммунистической партией удар гитлеровцев обрушился на вторую партию немецкого рабочего класса — СПГ, а также на профсоюзы. Фашисты после прихода к власти показали, что они не потерпят существования социал-демократической партии. Газеты и журналы партии подвергались одному запрету за другим. После выборов в рейхстаг девять депутатов — социал-демократов оказались арестованы. Тысячи активных рабочих — социал-демократов были брошены фашистами в тюрьмы и концентрационные лагеря, где подвергались чудовищным пыткам и истязаниям. Тем не менее правые реформистские лидеры СПГ Вельс, Штампфер и другие продолжали питать определенные иллюзии, рассчитывая достичь соглашения с гитлеровцами.

На следующий день после прихода гитлеровцев к власти орган СПГ «Форвертс» «с глубоким удовлетворением» приветствовал заявление фашистского министра внутренних дел Фрика о том, что нацистская партия стоит «на почве легальности»1.

«Мир болен», – это утверждают не только большевики, это утверждается и лирически настроенными гуманитариями, которые, наконец, поняли, что «человеколюбие», «милосердие», «великодушие» и прочие чувства, коими двуногие хищники пытались прикрыть волчью свою «натуру», – эти чувства неприменимы в действительности, их трудно превратить в товар, они не находят потребителей и вредно влияют на рост торгово-промышленных прибылей.

«Мир обезумел», – это всё более громко говорят люди, которые избрали ремеслом своим защиту и оправдание безответственной, бесчеловечной власти капитала над миром трудящихся, – защиту неограниченной и уже бессмысленной эксплуатации хозяевами энергии рабочих.

История «болезни» капитализма начинается почти немедленно вслед за тем, как только буржуазия вырвала власть из обессилевших рук феодалов. Можно считать, что первым, кто отметил эту болезнь и отчаянно закричал о ней, был Фридрих Ницше, современник Карла Маркса. Случайностей – нет, все явления жизни обоснованы, и не случайно, что в те годы, когда Маркс научно и неопровержимо обосновал неизбежность гибели капитализма, неизбежность власти пролетариата, – Ницше, с яростью больного и устрашённого фанатика, проповедовал законность и безграничие власти «белокурой бестии». До Ницше отрицал буржуазное государство, религию, мораль и утверждал право единицы на неограниченный эгоизм Макс Штирнер, – под этим отрицанием анархиста скрывается, в сущности, отрицание того «гуманизма», который буржуазия начала вырабатывать ещё в средних веках, в начале борьбы своей против феодализма и церкви, идейного вождя феодалов. Неудобство и противоречивость этого «гуманизма» в житейской практике буржуазии она поняла очень рано, о чём свидетельствует церковная реформа Лютера, Кальвина и др. По сути своей реформа эта свелась к тому, что «гуманитарное» евангелие заменено было библией, которая не только считает вполне естественной, но даже восхваляет вражду племён, истребление людей, грабёж, обман и всё подобное, без чего буржуазные государства не могут существовать. До Лютера церковь поучала чернорабочих строителей культуры страдать и терпеть Христа ради,

Борьба передовой части немецкого народа против фашизма и войны в 1933—1939 годах имела принципиальное значение. «Несмотря на распространение варварской нацистской идеологии в широких кругах населения Германии, многие немцы по-прежнему сознавали свою ответственность перед собственным народом и всем человечеством, — пишет В. Ульбрихт. — Героизм и непреклонная решимость революционного немецкого рабочего класса и его большие боевые традиции жили в сотнях тысяч немецких антифашистов, которые в подпольных группах Сопротивления, тюрьмах и концентрационных лагерях защищали мир, свободу и национальную честь немецкого народа против империализма, милитаризма и фашизма»¹.

Основной силой движения Сопротивления являлся рабочий класс. «Кто вынес главную тяжесть освободительной борьбы? Все исследования и источники дают ясный и недвусмысленный ответ. Наибольшую активность проявили рабочие, которые также, это необходимо отметить со всей объективностью, понесли наибольшие жертвы»², — пишет западногерманский историк Г. Вейзенборн, сам принимавший участие в движении Сопротивления.

Об идеологической борьбе против фашизма

Одна из наиболее слабых сторон антифашистской борьбы наших партий заключается в том, что они недостаточно и несвоевременно реагируют на демагогию фашизма и продолжают до сих пор пренебрежительно относиться к вопросам борьбы с фашистской идеологией. Многие товарищи не верили, что столь реакционная разновидность буржуазной идеологии, как идеология фашизма, доходящая в своей нелепости зачастую до сумасбродства, вообще способна завоевать массовое влияние. Это была большая ошибка. Далеко зашедшее гниение капитализма проникает до самой сердцевины его идеологии и культуры, а отчаянное положение широких народных масс сделает известные слои их восприимчивыми к заражению идеологическими отбросами этого гниения.

Эту силу идеологической заразы фашизма мы ни в коам случае не должны недооценивать. Мы должны, наоборот, со своей стороны развернуть широкую идеологическую борьбу на основе ясной, популярной аргументации и правильного, хорошо продуманного подхода к своеобразию национальной психологии народных масс.

Фашисты перетряхивают всю историю каждого народа для того, чтобы представить себя наследниками и продолжателями всего возвышенного и героического в его прошлом, а все, что было унизительного и оскорбительного для национальных чувств народа, используют как оружие против врагов фашизма. В Германии издаются сотни книг, преследующих лишь одну цель — фальсификацию на фашистский лад истории германского народа. Свежеиспеченные национал-социалистские историки стараются представить историю Германии таким образом, будто бы в силу какой-то «исторической закономерности» на протяжении двух тысяч лет проходит красной нитью линия развития, приведшая к появлению на исторической сцене национального «спасителя», «мессии» германского народа, известного «ефрейтора» австрийского происхождения! В этих книгах изображаются крупнейшие деятели германского народа в прошлом в качестве фашистов, а великие крестьянские движения — как прямые предтечи фашистского движения.

Муссолини усиленно старается нажить капитал на героическом образе Гарибальди. Французские фашисты выдвигают как свою героиню Жанну д’Дрк.

Единый фронт в странах,

где социал-демократы находятся в правительстве

Борьба за установление единого фронта поднимает и другую очень важную проблему — единого фронта в странах, где у власти находятся социал-демократические правительства или коалиционные с участием социалистов, как например в Дании, Норвегии, Швеции, Чехословакии и Бельгии.

Наше абсолютно отрицательное отношение к социал-демократическим правительствам, являющимся правительствами соглашательства с буржуазией, известно. Но, несмотря на это, мы не рассматриваем наличие социал-демократического правительства или правительственной коалиции социал-демократической партии с буржуазными партиями как непреодолимое препятствие для установления единого фронта с социал-демократами в определенных вопросах. Мы считаем, что и в этом случае вполне возможен и необходим единый фронт для защиты насущных интересов трудового народа и в борьбе против фашизма. Разумеется, в странах, где представители социал-демократических партий участвуют в правительстве, социал-демократическое руководство оказывает наиболее сильное сопротивление пролетарскому единому фронту. Это вполне понятно: ведь они хотят показать буржуазии, что именно они лучше и искуснее всех умеют держать в узде недовольные рабочие массы и предохранять их от влияния коммунизма. Однако тот факт, что социал-демократические министры отрицательно относятся к пролетарскому единому фронту, ничуть не может оправдать такого положения, когда коммунисты ничего не делают для создания единого фронга пролетариата.

Наши товарищи в Скандинавских странах часто идут по пути наименьшего сопротивления, ограничиваясь пропагандистским разоблачением социал-демократического правительства. Это ошибка. Например в Дании социал-демократические вожди уже десять лет сидят в правительстве, и коммунисты десять лет изо дня в день повторяют, что это буржуазное, капиталистическое правительство. Приходится предположить, что эта пропаганда известна датским рабочим. То, что значительное большинство все-таки отдает свои голоса социал-демократической правительственной партии, показывает лишь, что пропагандистского разоблачения правительства со стороны коммунистов недостаточно, однако не показывает, что эти сотни тысяч рабочих довольны всеми правительственными мероприятиями социал-демократических министров.

II. ЕДИНЫЙ ФРОНТ РАБОЧЕГО КЛАССА ПРОТИВ ФАШИ3МА

Товарищи! Миллионы рабочих и трудящихся в капиталистических странах ставят вопрос: как помешать приходу фашизма к власти и как свергнуть победивший фашизм? Коммунистический Интернационал отвечает: первое, что должно быть сделано, с чего необходимо начать,— это создание единого фронта, установление единства действий рабочих на каждом предприятии, в каждом районе, в каждой области, в каждой стране, во всем мире. Единство действий пролетариата в национальном и международном масштабе — вот могучее оружие, которое делает рабочий класс способным не только к успешной обороне, но и к успешному контрнаступлению против фашизма, против классового врага.

Значение единого фронта

Не ясно ли, что совместные действия сторонников партий и организаций двух интернационалов — Коммунистического и II Интернационала — облегчили бы отпор масс фашистскому натиску и увеличили бы политический вес рабочего класса?

Совместные действия партий обоих интернационалов против фашизма однако не ограничились бы влиянием на их теперешних сторонников — на коммунистов и социал-демократов; они оказали бы мощное воздействие на ряды католических, анархистских и неорганизованных рабочих, даже на тех, кто временно стал жертвой фашистской демагогии.

Более того, могучий единый фронт пролетариата оказал бы огромное влияние на все другие слои трудового народа — на крестьянство, на городскую мелкую буржуазию, на интеллигенцию. Единый фронт внушил бы колеблющимся слоям веру в силу рабочего класса.

 Но и это еще не все. Пролетариат империалистических стран имеет возможных союзников не только в лице трудящихся своей собственной страны, но и в угнетенных нациях колоний и полуколоний. Поскольку пролетариат расколот в национальном и международном масштабе, поскольку одна из его частей поддерживает политику сотрудничества с буржуазией и в особенности ее угнетательский режим в колониях и полуколониях, это отталкивает от рабочего класса угнетенные народы колоний и полуколоний и ослабляет мировой антиимпериалистический фронт. Всякий шаг на пути к единству действий, направленный на поддержку освободительной борьбы колониальных народов, со стороны пролетариата империалистических метрополий означает превращение колоний и полуколоний в один из главных резервов мирового пролетариата.