Фили́пп Лебо́н (фр. Philippe Lebon, 29 мая 1767/1769 — 1 декабря 1804 года) — французский инженер; изобретатель газового освещения; профессор механики в Школе мостов и дорог в Париже.

В 1790-е гг. начал опыты над получением светильного газа посредством сухой перегонки древесины, в 1799 году получил на этот способ патент. В том же году создал так называемую термолампу с использованием светильного газа. Изобретение его было применено в Англии.

В 1801 году предложил двигатель внутреннего сгорания со сжатием смеси газа и воздуха.

---

1. Филипп Лебон

      Взволнованная свеча позволяет различить причудливую тень на стене, кипу чертежей, циркуль, крохотного котенка, который дремлет среди бутылок и бумаг, наконец, худое лицо, обесцвеченное бессонными ночами.

      Вот где живет этот молодой мечтатель. Соседи давно поговаривают, что у него ум зашел за разум. Впрочем, это славный малый и, конечно же, патриот. Быть непатриотом в эти годы трудно, да и опасно: на дворе стоит год VIII единой и неделимой Республики. В комнате портрет бравого корсиканца, того самого, который беспощадно истребляет всех врагов революции: и тайных шуанов, и эмигрантов, и австрийцев.

      Филипп Лебон, узнав от соседей о новой победе республиканских армий, разумеется, всех их по очереди поздравляет, особенно жарко гражданина Маро, роялиста и агента Директории. Лебон строго соблюдает революционный календарь. Он ест курицу не в воскресенье, но в «декади». Голова его, однако, занята другим. Читать далее...

Однажды в новый год молодой человек Марсель (Жан Маре) заходит в магазин дамской одежды и аксессуаров, где знакомится с продавщицей Франсуазой – одинокой юной девушкой (Дани Робен). Марсель превращает Франсуазу в золушку, ведь деньги и богатство решают все: покупает ей самое дорогое платье и проводит с ней вечер в самом дорогом ресторане Парижа.

В ресторане Франсуаза встречается с хозяевами магазина, где она работает. Хозяин узнает на девушке платье из своего магазина и, полагая, что она его украла, идет проверить кассу магазина. Деньги в кассе на месте, однако, они фальшивые. Для Франсуазы Марсель стал настоящей сказкой, живым Дедом Морозом. Пришла обычная человеческая любовь.  Но мир денег не хочет отпустить свои жертвы. Богатство Марселя не настоящее, а вот хозяин магазина по-настоящему богат.

Утром Марсель улетает «в командировку», любовь к девушке берет верх и он, рискуя всем, открывает правду о себе перед вылетом, говорит своей Золушке, что он фальшивомонетчик, вот источник богатства.. Франсуаза торопиться в магазин, кладет на место «купленное» платье, спускает в водосток фальшивые деньги, оставляет заявление об увольнении…а дома сжигает фотографию Марселя, который подарил ей сказку, но, по ее мнению, по мнению окружающего мира - фальшивую.  А вот сказка хозяина магазина, мерзкого типа, она настоящая, капиталистическая сказка. Читать далее...

Гашек (Hašek) Ярослав (30.4.1883, Прага, — 3.1.1923, Липнице), чешский писатель. Родился в семье учителя. Окончил коммерческое училище. Гашек выступил в печати в начале 20 в. с путевыми очерками и юмористическими бытовыми зарисовками. В позднейших сатирических рассказах и фельетонах, отличающихся остротой сюжетов и точностью социальных характеристик, Гашек клеймил австрийскую военщину, бюрократизм государственного аппарата, буржуазную мораль и культуру, церковь, показывал тяжёлое положение народа. Во время 1-й мировой войны в 1915 был призван в австро-венгерскую армию, вскоре сдался в русский плен. В 1916 вступил в созданную в России чехословацкую воинскую часть, сотрудничал в газете "Чехослован" (Киев). $CUT$

После Октябрьской революции Гашек перешёл на сторону Советской власти, вступил в РКП (б) и в Красную Армию (Москва, 1918). Вёл партийную работу в политотделе 5-й армии Восточного фронта, сотрудничал во фронтовых газетах.

Гашек (первый ряд, третий справа) среди политработников 5-й армии

В фельетонах на русском языке Гашек обрушивался на интервентов, Колчака, контрреволюционное духовенство и буржуазию.

В 1920 Гашек вернулся на родину; на травлю его в буржуазной печати он отвечал фельетонами, обличавшими буржуазный строй и защищавшими Советскую Россию. Вершина творчества Гашека — роман "Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны" (1921—23, неокончен), сочетающий в себе реалистические картины народного быта с острым сатирическим гротеском. Швейк — "маленький человек", выразитель стихийного народного протеста против войны; маска наивного простака позволяет ему успешно противостоять буржуазному государственному аппарату и раскрывать в комической форме антинародную сущность буржуазного строя. Роман неоднократно инсценировался и экранизировался.

В Чехословакии (г. Липнице) открыт в 1959 музей Гашека. В СССР его именем названы улицы в Москве, Бугульме, Челябинске и др.

Читать далее...

    ПОХОЖДЕНИЯ БРАВОГО СОЛДАТА ШВЕЙКА ВО ВРЕМЯ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

    * ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. В ТЫЛУ *

    ПРЕДИСЛОВИЕ

Великой эпохе нужны великие люди. Но на свете существуют и непризнанные, скромные герои, не завоевавшие себе славы Наполеона. История ничего не говорит о них. Но при внимательном анализе их слава затмила бы даже славу Александра Македонского. В наше время вы можете встретить на пражских улицах бедно одетого человека, который и сам не подозревает, каково его значение в истории новой, великой эпохи. Он скромно идет своей дорогой, ни к кому не пристает, и к нему не пристают журналисты с просьбой об интервью. Если бы вы спросили, как его фамилия, он ответил бы просто и скромно: "Швейк". 

 И действительно, этот тихий, скромный человек в поношенной одежде -- тот самый бравый солдат Швейк, отважный герой, имя которого еще во времена Австро-Венгрии не сходило с уст всех граждан чешского королевства и слава которого не померкнет и в республике.

Читать далее...

       ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА*

     В предисловии к первому изданию этой  книги  я  говорил,  что  чувства, которые я испытываю,  закончив  работу,  мешают  мне  отступить  от  нее  на достаточно большое расстояние и отнестись к своему  труду  с  хладнокровием, какого требуют подобные официальные  предварения.  Мой  интерес  к  ней  был настолько свеж и силен,  а  сердце  настолько  разрывалось  меж  радостью  и скорбью - радостью достижения давно  намеченной  цели,  скорбью  разлуки  со многими спутниками и товарищами, - что я  опасался,  как  бы  не  обременить читателя слишком доверительными сообщениями и касающимися только меня одного эмоциями.

     Все, что я мог бы  сказать  о  данном  повествовании  помимо  этого,  я попытался сказать в нем самом.

     Возможно, читателю не  слишком  любопытно  будет  узнать,  как  грустно откладывать перо, когда двухлетняя работа  воображения  завершена;  или  что автору чудится, будто он отпускает в  сумрачный  мир  частицу  самого  себя, когда толпа живых существ, созданных силою его ума, навеки уходит  прочь.  И тем не менее мне нечего к этому прибавить; разве  только  следовало  бы  еще признаться (хотя, пожалуй, это и не  столь  уж  существенно),  что  ни  один человек неспособен, читая эту историю, верить в нее  больше,  чем  верил  я, когда писал ее. Читать далее...

    ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА

 Эта повесть была начата через несколько месяцев после выхода отдельным изданием "Записок Пиквикского клуба". Тогда было очень много дешевых йоркширских школ. Теперь их очень мало.

 Частные школы долгое время являлись знаменательным примером того, сколь чудовищно пренебрегают в Англии воспитанием и как небрежно относится к воспитанию государство,- к выращиванию добрых или плохих граждан, несчастных или счастливых людей. Любой человек, доказавший свою непригодность к какой-либо другой профессии, имел право без экзамена и без проверки знаний открыть школу в любом месте, тогда как к врачу предъявлялись требования пройти необходимую подготовку, чтобы оказывать помощь ребенку при появлении на свет или способствовать уходу его из этого мира; подобные требования предъявлялись к аптекарю, к адвокату, к мяснику, булочнику, свечному мастеру - к представителям всех профессий и ремесел, за исключением школьных учителей, а школьные учителя, как правило, были болванами и мошенниками, которые, натурально, должны были множиться и процветать при таких обстоятельствах, причем йоркширские учителя занимали самую низшую и самую гнилую перекладину лестницы. Люди, промышлявшие скупостью, равнодушием или тупостью родителей и беспомощностью детей, люди невежественные, корыстные, жестокие, которым вряд ли хоть один рассудительный человек поручил бы уход за лошадью или собакой,эти люди послужили достойным краеугольным камнем сооружения, которое при всей существующей нелепице и великолепном высокомерном laissez-aller {Равнодушии (франц.).} вряд ли имело себе подобное в мире. Читать далее...

В свое время сочли грубым и непристойным, что я выбрал некоторых героев этого повествования из среды самых преступных и деградировавших представителей лондонского населения.

Но одна из задач этой книги - показать суровую правду, даже когда она выступает в обличье тех людей, которые столь превознесены в романах, а посему я не утаил от своих читателей ни одной дырки в сюртуке Плута, ни одной папильотки в растрепанных волосах Нэнси. Я совсем не верил в деликатность тех, которым не под силу их созерцать. У меня не было ни малей- шего желания завоевывать сторонников среди подобных людей. Я не питал уважения к их мнению, хорошему или плохому, не добивался их одобрения и не для их развлечения писал.

 О Нэнси говорили, что ее преданная любовь к свирепому грабителю кажется неестественной. И в то же время возражали против Сайкса, - довольно непоследовательно, как смею я думать, - утверждая, будто краски сгущены, ибо в нем нет и следа тех искупающих качеств, против которых возражали, находя их неестественными в его любовнице. В ответ на последнее возражение замечу только, что, как я опасаюсь, на свете все же есть такие бесчувственные и бессердечные натуры, которые окончательно и безнадежно испорчены. Как бы там ни было, я уверен в одном: такие люди, как Сайкс, существуют, и если пристально следить за ними на протяжении того же периода времени и при тех же обстоятельствах, что изображены в романе, они не обнаружат ни в одном своем поступке ни малейшего признака добрых чувств. То ли всякое, более мягкое человеческое чувство в них умерло, то ли заржавела струна, которой следовало коснуться, и трудно ее найти - об этом я не берусь судить, но я уверен, что дело обстоит именно так. Читать далее...

...Над океаном и землею висел туман, густо смешанный с дымом, мелкий дождь лениво падал на темные здания города и мутную воду рейда.

У бортов парохода собрались эмигранты, молча глядя на все вокруг пытливыми глазами надежд и опасений, страха и радости.

— Это кто? — тихо спросила девушка полька, изумленно указывая на статую Свободы. Кто-то ответил:

— Американский бог...

Массивная фигура бронзовой женщины покрыта с ног до головы зеленой окисью. Холодное лицо слепо смотрит сквозь туман в пустыню океана, точно бронза ждет солнца, чтобы оно оживило ее мертвые глаза. Под ногами Свободы — мало земли, она кажется поднявшейся из океана, пьедестал ее — как застывшие волны. Ее рука, высоко поднятая над океаном и мачтами судов, придает позе гордое величие и красоту. Кажется — вот факел в крепко сжатых пальцах ярко вспыхнет, разгонит серый дым и щедро обольет все кругом горячим, радостным светом.

А кругом ничтожного куска земли, на котором она стоит, скользят по воде океана, как допотопные чудовища, огромные железные суда, мелькают, точно голодные хищники, маленькие катера. Ревут сирены, подобно голосам сказочных гигантов, раздаются сердитые свистки, гремят цепи якорей, сурово плещут волны океана.

Читать далее...

Вот результат правления тупых и подлых тварей в России:

«Число работающих на селе - 1,17 млн. человек (за 20 лет сократилась в 5 раз). Безработных на селе - более 5 млн. человек (их не учитывают, т.к. они имеют подсобные хозяйства).

20 лет назад Россия насчитывала 48 тысяч крупных коллективных аграрных хозяйств. Сегодня их количество сократилось впятеро, 30% из них убыточны. Страна вернулась к мелкотоварному производству и натуральному хозяйству с преобладанием ручного труда.

Сегодня более 50% продуктов животноводства и 90% овощей производится в личных подворьях. На смену машинам пришел ручной труд. По производительности труда страна в 8 раз отстаёт от уровня ЕС.

Выращенную продукцию у частника за бесценок скупают диаспоры перекупщиков. Потребсоюзов давно нет.

Закрыто 15600 клубов, 4300 библиотек, 22000 детсадов, 14000 школ. Исчезло 20 тысяч деревень, осталось 47 тысяч деревень, во многих из которых нищенское существование влачат несколько доживающих свой век стариков.

В 1990 году в СССР производилось 214 тысяч тракторов и 65 тысяч комбайнов. Сейчас в РФ - 8 и 7 тысяч соответственно. Из 21 млн. коров (в РСФСР) осталось менее 7 млн. За годы реформ объемы сельскохозяйственного производства снизились почти в 2 раза.

Страна потеряла продовольственную независимость и сегодня закупает почти 50% продуктов питания. В катастрофическом состоянии находится сельскохозяйственное машиностроение. Исчезла вся аграрная инфраструктура СССР, в том числе 27.000 колхозов и 23.000 совхозов, обеспеченных сельхозтехникой и квалифицированными кадрами.

После деколлективизации положение в селе стало критическим - нет людей, нет работы, нет техники. Земля, которую обрабатывали сотни лет, за 20 лет на 35% уже заросла мелколесьем».

И вспомним - всё это ради того, чтобы кучка моральных уродов покупала виллы за рубежом. Ну как назвать людей у власти «плохими людьми»? Это же уже не люди, это дерьмо!

...Это как раз то, чего и хотел Гитлер – в пределах европейской части СССР оставить порядка 50 миллионов населения СССР.

Читать далее...

   КНИГА БОЛЬШОЙ ПРАВДЫ И БОЛЬШОЙ ДУШИ

   Константин Федин - сам превосходный стилист и тонкий взыскательный ценитель художественной литературы - назвал "Повесть о детстве" великолепной книгой Написанная уже в последний период долгого творческого пути Федора Васильевича Гладкова, "Повесть о детстве", сразу же после своего появления в 1949 году, заняла место в ряду лучших произведений советской литературы В ней закономерно увидели продолжение славной традиции классической русской и советской литератур Речь идет о прекрасном и труднейшем жанре художественной литературы - произведениях о детстве О них можно сказать, перефразируя слова Горького, что писать о своем детстве надо так же хорошо как и о взрослых героях, только еще лучше!
   А начало этой традиции следует отнести к пятидесятым годам прошлого века Тогда почти одновременно выходят в свет "Детство" (а затем "Отрочество" и "Юность") Льва Толстого, "Семейная хроника" и "Детские годы Багрова внука" С Т Аксакова Они стали событиями тогдашней литературной жизни Примечательна такая деталь - для Льва Толстого это был литературный дебют, ему было тогда 24 года, в то время как Аксакову уже перевалило за 60 Уже при своем рождении в русской литературе этот жанр как бы подчеркнул, что ему "все возрасты покорны"
Читать далее...