Т. В. Левчук родился 19 января 1912 года в селе Быстриевка (ныне Ружинского района Житомирской области Украины).

В 1934 году окончил Киевский киноинститут. Работал на Киевской киностудии имени А. П. Довженко.

Участник Великой Отечественной войны.

Основная тема его творчества — активное утверждение советского образа жизни, гуманизма, интернационализма. Мастеру свойственно стремление к масштабным темам, эпическим формам повествования.

С 1960 года преподавал в КГИТИ имени И. К. Карпенко-Карого (с 1976 года профессор).

С 1957 года председатель Оргбюро, с 1963 года 1-й секретарь правления СРК Украины (с 1967 года — СК Украины). Секретарь правления СК СССР с 1965 года. Кандидат в члены ЦК КП Украины с 1973 года. Депутат ВС УССР 6-го созыва.

Т. В. Левчук умер 14 декабря 1998 года. Похоронен в Киеве на Байковом кладбище.

Фильмография

    1949 — Заря над Карпатами (научно-популярный)
    1950 — Киев (документальный)
    1951 — Н. В. Гоголь (документальный)
    1952 — В степях Украины
    1953 — Калиновая роща
    1955 — Пламя гнева
    1956 — Иван Франко
    1958—1960 — Киевлянка

1

Каждый день над рабочей слободкой, в дымном, масляном воздухе, дрожал и ревел фабричный гудок, и, послушные зову, из маленьких серых домов выбегали на улицу, точно испуганные тараканы, угрюмые люди, не успевшие освежить сном свои мускулы. В холодном сумраке они шли по немощеной улице к высоким каменным клеткам фабрики; она с равнодушной уверенностью ждала их, освещая грязную дорогу десятками жирных квадратных глаз. Грязь чмокала под ногами. Раздавались хриплые восклицания сонных голосов, грубая ругань зло рвала воздух, а встречу людям плыли иные звуки - тяжелая возня машин, ворчание пара. Угрюмо и строго маячили высокие черные трубы, поднимаясь над слободкой, как толстые палки.

Вечером, когда садилось солнце, и на стеклах домов устало блестели его красные лучи, - фабрика выкидывала людей из своих каменных недр, словно отработанный шлак, и они снова шли по улицам, закопченные, с черными лицами, распространяя в воздухе липкий запах машинного масла, блестя голодными зубами. Теперь в их голосах звучало оживление, и даже радость, - на сегодня кончилась каторга труда, дома ждал ужин и отдых.

День проглочен фабрикой, машины высосали из мускулов людей столько силы, сколько им было нужно. День бесследно вычеркнут из жизни, человек сделал еще шаг к своей могиле, но он видел близко перед собой наслаждение отдыха, радости дымного кабака и - был доволен.

По праздникам спали часов до десяти, потом люди солидные и женатые одевались в свое лучшее платье и шли слушать обедню, попутно ругая молодежь за ее равнодушие к церкви. Из церкви возвращались домой, ели пироги и снова ложились спать - до вечера.

«Женский вопрос, — говорят феминистки, — это вопрос «права и справедливости». «Женский вопрос, — отвечают пролетарки, — это вопрос «куска хлеба». Женский вопрос и женское движение, убеждают нас буржуазные женщины, возникло тогда, когда сознательный авангард борцов за женскую эмансипацию выступил открыто на защиту своих попираемых прав и интересов. Женский вопрос, отвечают пролетарки, возник тогда, когда миллионы женщин властью всемогущего Молоха — капитала — оказались выброшенными на трудовой рынок, когда, послушно спеша на унылый призыв фабричного гудка, миллионы женщин стали толпиться у фабричных ворот, перехватывая заработок у своих собственных мужей и отцов… Этих женщин гнал из дома плач голодных детей, скорбные взгляды истощенных родителей, болезнь кормильца семьи, собственная необеспеченность, нищета… Все шире и шире раскидывал капитал свои сети. Стремительно бросалась женщина в гостеприимно открывающиеся перед нею двери фабричного ада…

Пока женщина не принимала непосредственного участия в товарном производстве, пока деятельность ее ограничивалась изготовлением главным образом, продуктов домашнего потребления, до тех пор не могло быть и речи о женском вопросе в современной его постановке. Но с той поры, как женщина вступила на трудовую дорогу, как труд ее получил признание на мировом рынке, как женщина приобрела для общества значение самоценной трудовой единицы, прежнее вековое бесправие в обществе, прежнее порабощение в семье, прежние путы, сковывавшие свободу ее движений, стали для нее вдвое горше, вдвое невыносимее…

«Чужие дети» — советский художественный фильм. Он создан по мотивам очерка Н. Александровой, напечатанного в «Комсомольской правде».

Свободный человек у Макаренко

  Кристина Москаленко
 

Великий советский педагог Антон Семенович Макаренко в своей деятельности по воспитанию детей умел организовать все: и учебу, и работу, и серьезную дисциплину, и настоящую свободу. Сложно сейчас найти ребенка, который бы не только сам сказал, что он свободен, но и которого нормальный взрослый человек назвал бы таковым. А в исправительной колонии Макаренко не то, что заборов не было, там наказанием считался выход «на волю». Что же такое макаренковская свобода?

Свободой для них был необходимый труд по преобразованию природы, общества, строжайшая дисциплина, точнейшая организация, форма, марши, постоянная, непрерывная работа над собой и все то, что сегодня школьникам (да и взрослым тоже) кажется абсолютно противоположным свободе. Дети, кроме обучения, работали по четыре часа в день за станками на настоящем производстве, причем работали лучше взрослых - справлялись с дневной нормой взрослого человека за четыре часа. Детям нравилась эта работа, они приходили в восторг от станков, от того, что они производили - чудо техники - фотоаппараты, а отведенное для работы на производстве время как раз удовлетворяло их нормальную потребность в серьезном, а не детском, труде.

Цель этой книги. Эти страницы следовало бы, собственно, озаглавить "Москва, январь, 1937 год". Ведь жизнь в Москве течет с такой быстротой, что некоторые утверждения становятся спустя несколько месяцев уже неправильными. Я бродил по Москве с людьми, хорошо ее знающими; пробыв в отсутствии каких-нибудь полгода, они теперь, глядя на нее, покачивали головой: неужели это наш город? Несмотря на это, я все же даю этой книге заглавие "Москва, 1937 год". Я позволю себе такую неопределенность в дате, потому что я не стремлюсь к точной объективной передаче виденного мною; после десятинедельного пребывания такая попытка была бы нелепа. Я хочу только изложить свои личные впечатления для друзей, жадно набрасывающихся на меня с вопросами: "Ну, что Вы думаете о Москве? Что Вы там, в Москве, видали?"

 Так как я сознаю, что предлагаемые мною суждения субъективны, я хочу рассказать о том, с какими ожиданиями и опасениями я ехал в Советский Союз. Пусть каждый читатель сам установит, насколько мой взгляд был затемнен предвзятыми мнениями и чувствами.

 Вера в разум. Я пустился в путь в качестве "симпатизирующего". Да, я симпатизировал с самого начала эксперименту, поставившему себе целью построить гигантское государство только на базисе разума, и ехал в Москву с желанием, чтобы этот эксперимент был удачным. Как бы мало я ни был склонен исключать из частной жизни человека его логическое, не логическое и чувства, как бы я ни находил жизнь, построенную на одной чистой логике, однообразной и скучной, все же я глубоко убежден в том, что общественная организация, если она хочет развиваться и процветать, должна строиться на основах разума и здравых суждений. Мы с содроганием видели на примере Центральной Европы, что получается, когда фундаментом государства и законов хотят сделать не разум, а чувства и предрассудки. Мировая история мне всегда представлялась великой длительной борьбой, которую ведет разумное меньшинство с большинством глупцов. В этой борьбе я стал на сторону разума, и потому я симпатизировал великому опыту, предпринятому Москвой, с самого его возникновения.

– Как Вы относитесь к присуждению Вам Нобелевской премии?

– Разумеется, я доволен присуждением мне Нобелевской премии, но прошу понять меня правильно: это не самодовольство индивидуума, профессионала-писателя, получившего высокую международную оценку своего труда. Тут преобладает чувство радости оттого, что я - хоть в какой-то мере - способствую прославлению своей Родины и партии, в рядах которой я нахожусь больше половины своей жизни, и, конечно, родной советской литературы. Это важнее и дороже личных ощущений, и это, по-моему, вполне понятно.

Есть и еще одно чувство удовлетворения: жанр романа, сама закономерность существования которого в современных условиях некоторыми литераторами ставилась под сомнение, получил как бы свое утверждение. Добротно написанная книга живет долго, а все живущее нельзя отвергать без достаточных к тому оснований.

– Как Вы узнали о том, что Вам присуждена премия?

– Я узнал об этом из телеграммы шведских корреспондентов. Но с некоторым запозданием: телеграмма эта была доставлена мне секретарем Фурмановского райкома партии тов. Мендалиевым, разыскавшим меня в 140 километрах от районного центра. Чтобы ответить Шведской Королевской Академии, мне пришлось лететь самолетом в Уральск, в довольно сложных метеорологических условиях. А вообще-то день 15 октября для меня оказался удачным во всех отношениях: с рассветом я хорошо потрудился над главою из первой книги романа, главой, которая мне чертовски трудно давалась (приезд к Николаю Стрельцову его брата-генерала, прототипом которого мне послужили жизнь и боевые дела генерала М. Ф. Лукина), вечером узнал о присуждении премии и на вечерней охоте двумя выстрелами (единственными за зорю) сбил двух превосходных серых гусей. Причем сбил на предельной дистанции, а это бывает не часто!

– А как отражается сам факт присуждения Вам Нобелевской премии на теперешнем укладе Вашей жизни?

– Ты ведь знаешь давно, что меня трудно выбить из седла. Работаю, отдыхаю, пью великолепный казахский кумыс, изредка, когда промерзну на охоте, разрешаю себе стопку казахской арака - и твердо уверен в том, что вскоре после поездки в Стокгольм закончу первую книгу "Они сражались за Родину". Всё в порядке, как говорили на фронте! Вокруг и в казахской, с виду безлюдной степи, как всюду на моей Родине, кипит жизнь: допахиваются последние гектары зяби, идущие уже сверх плана, чабаны готовятся к трудной зимовке, проходят слеты лучших механизаторов области, и здесь люди, воодушевленные заботой партии об экономическом и духовном росте страны, самоотверженно трудятся, и мне радостно сознавать себя крохотной частицей этого могучего созидающего коллектива строителей коммунизма.

Шолохов Михаил Александрович - советский писатель, академик АН СССР (1939), Герой Социалистического Труда (1967).

Член КПСС с 1932. Член ЦК КПСС с 1961.

Родился в крестьянской семье. Участвовал в Гражданской войне.

В 1923 начал публиковаться в газетах и журналах рассказы, объединённые впоследствии в сборники "Донские рассказы" и "Лазоревая степь" (оба — 1926). Гражданская война на Дону, ожесточённая классовая борьба, место человека в великих социальных сдвигах, происходивших в деревне, его мечта о новом мире социальной справедливости — таковы темы ранних рассказов Шолохова, которые стали заметным явлением в советской литературе 1-й половины 20-х гг.

В 1925 Шолохов начинает писать "Тихий Дон" (кн. 1—4, 1928—40; Сталинская премия, 1941) — роман, принёсший писателю мировую известность. Идея исторической закономерности определяет сложность сюжетно-композиционной структуры произведения. Шолохов создаёт грандиозную картину борьбы двух миров, ломки старых общественных отношений, традиций, навыков, возникновения и упрочения новых. Проблематика романа включает вопросы большой общественной значимости: о характере связей личности с историческими судьбами народа, об исторической необходимости и свободе выбора, об исторических обстоятельствах, определяющих трагические конфликты, драматические исходы. В "Тихом Доне" плодотворно развиваются традиции эпического повествования о "судьбах народных". Исторический процесс предстаёт в эпосе в широком движении масс.

"Поднятая целина" (кн. 1—2, 1932— 1960; Ленинская премия, 1960) — эпическое повествование о 1930 годе, о революционном переломе в жизни деревни, 1-я кн. романа в основном строилась как история "дела", история колхоза в Гремячем, как многогеройный роман. Предельная историческая конкретность — один из эстетических принципов Шолохова. В 1-й кн. "Поднятой целины" во всю силу звучал пафос социальных преобразований, крушения старых форм собственности, трудного становления новых общественных отношений.

Во время Великой Отечественной войны были опубликованы в периодической печати и вышли отдельными изданиями очерки Шолохова. "На Дону", "На юге", "Казаки" и др. Широкую известность приобрёл рассказ "Наука ненависти" (1942). В 1943—1944 в "Правде" и "Красной Звезде" начали печататься главы из романа "Они сражались за Родину" (новый вариант — 1969), в котором Шолохов поставил целью изобразить подвиг народа в Отечественной войне.

...Из всех известных мне рассказов, оригинальных и переводных, на тему о межпланетных сообщениях роман А. Р. Беляева мне кажется наиболее содержательным и научным.
К. Э. Циолковский

...Я с удовольствием, господин Беляев, прочитал Ваши чудесные романы «Голова профессора Доуэля» и «Человек-амфибия». О! Они весьма выгодно отличаются от западных книг. Я даже немного завидую их успеху.
Герберт Уэллс

В 1905 году студентом строил баррикады на площадях Москвы. Ведя дневник, записывая события вооруженного восстания. Уже во время адвокатуры выступал по политическим делам, подвергался обыскам. Дневник едва не сжег.
Александр Беляев о себе



Александр Беляев о себе
«Беляев Александр Романович, род. в 1884 году. В детстве увлекался Жюль Верном. Совершал «кругосветные путешествия», не выходя из своей комнаты. Мечтал о полетах. Бросался с крыши на большом раскрытом зонтике, на парашюте, сделанном из простыни, расплачиваясь изрядными ушибами. Позднее мастерил планер, летал на аэроплане одной из первых конструкций инж. Гаккеля, за границей — на гидроплане.

1866 год ознаменовался удивительным происшествием, которое, вероятно, еще многим памятно. Не говоря уже о том, что слухи, ходившие в связи с необъяснимым явлением, о котором идет речь, волновали жителей приморских городов и континентов, они еще сеяли тревогу и среди моряков. Купцы, судовладельцы, капитаны судов, Шкиперы как в Европе, так и в Америке, моряки военного флота всех стран, даже правительства различных государств Старого и Нового Света были озабочены событием, не поддающимся объяснению.
      Дело в том, что с некоторого времени многие корабли стали встречать в море какой-то длинный, фосфоресцирующий, веретенообразный предмет, далеко превосходивший кита как размерами, так и быстротой передвижения.
      Записи, сделанные в бортовых журналах разных судов, удивительно схожи в описании внешнего вида загадочного существа или предмета, неслыханной скорости и силы его движений, а также особенностей его поведения. Если это было китообразное, то, судя по описаниям, оно превосходило величиной всех доныне известных в науке представителей этого отряда. Ни Кювье, ни Ласепед, ни Дюмериль, ни Катрфаж не поверили бы в существование такого феномена, не увидав его собственными глазами, вернее глазами ученых.

26 июля 1864 года при сильном северо-восточном ветре мчалась, на всех парах вдоль Северного пролива великолепная яхта. На верхушке ее бизань-мачты развевался английский флаг, а на голубом вымпеле грот-мачты виднелись расшитые золотом, увенчанные герцогской короной инициалы "Э.Г.". Яхта носила название "Дункан". Она принадлежала лорду Эдуарду Гленарвану, одному из шестнадцати шотландских пэров, заседающих в палате лордов, почетному члену известного во всем Соединенном Королевстве Темзинского яхт-клуба.
      На борту "Дункана" находились: Гленарван, его молодая жена леди Элен и двоюродный брат - майор Мак-Наббс.
      Недавно спущенная на воду, яхта заканчивала пробное плавание в нескольких милях от залива Клайда и возвращалась в Глазго.
      На горизонте вырисовывался уже остров Арран, как вдруг вахтенный матрос доложил, что за кормой "Дункана" плывет какая-то огромная рыба. Капитан Джон Манглс немедленно приказал сообщить об этом лорду Эдуарду, и тот в сопровождении майора Мак-Наббса не замедлил подняться на ют [кормовую часть судна].
      - Что это за рыба? - спросил он капитана.
      - Я полагаю, сэр, что это крупная акула, - ответил Джон Манглс.
      - Акула в здешних водах! - недоверчиво воскликнул Гленарван.
      - В этом нет ничего удивительного, - подтвердил капитан, - это рыба-молот - вид акул, встречающийся во всех морях и под всеми широтами. Если я не ошибаюсь, то мы имеем дело с одной из этих подлых тварей. Если разрешите, сэр, и если леди Гленарван доставит удовольствие присутствовать при этой интересной охоте, то мы быстро узнаем, что это за рыба.