В Петрограде в это время в солдатских казармах и рабочих кварталах шла стремительная мобилизация сил. Весть о занятии казаками Гатчины и Царского Села вызвала действие, обратное тому, на которое рассчитывали Керенский и Краснов.
Военно-революционный комитет обратился к районным Советам и фабрично-заводским комитетам с приказом:
«Корниловские банды Керенского угрожают подступам к столице. Отданы все необходимые распоряжения для того, чтобы беспощадно раздавить контрреволюционное покушение против народа и его завоеваний.
Армия и Красная гвардия революции нуждаются в немедленной поддержке рабочих.
Приказываем районным Советам и фабрично-заводским комитетам:
1. Выдвинуть наибольшее количество рабочих для рытья окопов, воздвигания баррикад и укрепления проволочных заграждений.
2. Где для этого потребуется прекращение работ на фабриках и заводах — немедленно исполнить.
3. Собрать всю имеющуюся в запасе колючую и простую проволоку, а равно все орудия, необходимые для рытья окопов и возведения баррикад.
4. Все имеющееся оружие иметь при себе.
5. Соблюдать строжайшую дисциплину и быть готовыми поддержать армию, революцию всеми средствами»1.
Серое лохматое небо низко висело над встревоженным, готовым к борьбе Петроградом. Тревожно, глухо выли заводские гудки — район перекликался с районом. Враг у ворот! Все на защиту революции!
Подъем среди рабочих был огромный. Красногвардейцы, захватив винтовки, прямо с работы спешили в районный штаб. Там спешно формировали отряды и отправляли под Пулково.
Многие красногвардейцы шли в одних промокших насквозь пиджаках, но настроение у всех было оживленное и бодрое. Немало рабочих впервые взяло в руки винтовки. Новичков тут же обучали стрельбе. Всю ночь на 29 октября шли революционные войска на фронт.
Военно-революционный комитет предупредил особым воззванием всех граждан о приближении войск Керенского. Он сообщал, что Керенский, подобно генералу Корнилову, ведет на столицу только несколько эшелонов сбитых с толку казаков. Он пытается обмануть народ лживыми обещаниями.
«Керенский, — гласило воззвание, — по требованию дворян-помещиков, капиталистов, спекулянтов идет на вас, чтобы вернуть земли помещикам, чтобы вновь продолжать губительную, ненавистную войну»1.
Военно-революционный комитет призывал граждан не верить ложным заявлениям бессильных буржуазных заговорщиков.
В другом объявлении Военно-революционный комитет сообщал о предательской роли эсеро-меньшевиков. Они — на стороне контрреволюции. Они осыпают грязной клеветой советскую власть. Они подготовляют гражданскую войну против пролетариата.
«Мы пригвождаем их к позорному столбу, — говорилось в объявлении. — Мы предаем их презрению всех рабочих, солдат, матросов и крестьян, на которых они собираются надеть старые цепи. И никогда не смыть им с своего чела клеймо народного презрения и негодования.
Стыд и позор предателям народа»2.
Воззвания, листовки, тюки советских газет были посланы на вокзалы для фронта. Во всех отходящих поездах выделяли вагоны для революционной литературы. Агитаторы, нагруженные листовками и газетами, отправлялись по ближайшим к Петрограду городам и селам.
На случай прорыва казаков под Петроградом было решено укрепить Петропавловскую крепость. Вызвали с крейсера «Аврора» матросов для усиления гарнизона крепости. «Авроре» поручили обеспечить подход какого-нибудь миноносца поближе к Петропавловке.
Пятьдесят матросов с крейсера «Аврора» вызвали на охрану Смольного.
Комиссару морского полигона было предложено двинуть всю артиллерийскую прислугу в крепость. Из Усть-ижорских лагерей с артиллерийского полигона вызвали полевые орудия.
Фабрично-заводскому комитету Ижорского завода в Колпине Военно-революционный комитет предложил выслать все исправные бронемашины, находившиеся в ремонте.
По всем пехотным полкам Петрограда и его округа был отдан приказ выбрать из бомбометных команд по 8 человек, умеющих обучать бомбометанию, и выслать их в Смольный в распоряжение Военно-революционного комитета. Комитету команды мастеровых по изготовлению ручных снарядов было предложено выделить 20 товарищей.
Штабу Красной гвардии было предписано отправить к 7 часам утра 29 октября к Московской заставе 20 тысяч человек для рытья окопов.
Комиссару форта «Ино» была послана телеграмма:
«Положение в Гельсингфорсе надежное. Немедленно высылайте с форта в Петроград в распоряжение Военно-революционного комитета три тысячи вооруженных человек с артиллерией»1.
Посланцы Военно-революционного комитета привезли оружие из полков, расположенных в Финляндии. Член областного комитета армии, флота и рабочих Финляндии Гусев доставил из 2-го пехотного запасного полка больше тысячи винтовок и патронов к ним.
Военно-революционный комитет призвал к отпору Керенскому — Краснову гарнизоны ближайших районов. Был разослан следующий приказ:
«Командиру гвардейского запасного кавалерийского полка, Новгородскому Совету рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, по Селищенскому гарнизону и гарнизону с. Медведь и пр. № 1565. 28 октября 1917 г.
Военно-революционный комитет Всероссийского центрального исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов предписывает всем вышеуказанным войскам немедленно по получении сего приказа сформировать батальоны для отправки в Петроград и занятия станции Дно и прочих пунктов, сообразуясь с обстоятельствами.
Все батальоны должны быть снабжены достаточным количеством провианта и боевых припасов»2.
Приказ вызвал многочисленные отклики. Из многих городов сообщали о принятых мерах. Командир 428-го Лодейнопольского полка донес, что эшелон в 500 штыков с пулеметными, бомбометными и минометными командами прибудет в Петроград 29 октября утром3. Кстати, это сообщение было кем-то задержано и доставлено в «комитет спасения», который выдал батальон за войска, верные свергнутому правительству.
Советам рабочих и солдатских депутатов городов, лежащих на пути движения войск с фронта, Военно-революционный комитет предложил:
1) взять всю власть в городе и уезде в свои руки,
2) никаких приказаний Керенского и его приверженцев не исполнять,
3) установить немедленно строгий контроль над всеми общественными учреждениями...
4) не пропускать... войск, идущих против революционного Петрограда4.
Военно-революционный комитет работал непрерывно. Не переставая в комитет шли рабочие, красногвардейцы за распоряжениями. Людской поток заливал лестницы, заполнял приемную Военно-революционного комитета. Вся работа шла под непосредственным руководством Ленина и Сталина. Они почти постоянно находились в одной из комнат Военно-революционного комитета. Они отдавали распоряжения о вызове войск, рассылали членов Центрального Комитета проверять выполнение приказов. В той же комнате часто появлялся Дзержинский. На его долю выпала борьба с эсеро-меньшевистским саботажем. К нему стекались сведения о контрреволюционной работе армейских и флотских комитетов. Дзержинский предписывал Морскому военно-революционному комитету по поводу Центрофлота, находившегося в руках эсеро-меньшевиков:
«Военно-революционным комитетом предписывается революционному Морскому комитету членов бывшего Центрофлота, не желающих помогать в работе укрепления и спасения русской революции, отправить немедленно в Кронштадт до выяснения политического положения страны»1.
Огромную работу вел Свердлов. Он хранил в своей памяти неисчислимое количество имен. К нему обращались за характеристикой людей, прежде чем возложить на них ответственное поручение. Свердлов следил за тем, все ли большевики освобождены из тюрем, куда их посадило Временное правительство. Его громкий голос, отдававший распоряжения, покрывал шум, стоявший в приемной Военно-революционного комитета.
Ленин лично проверял готовность петроградского пролетариата к борьбе. Владимир Ильич приезжал на заводы, побывал на позициях.
Неутомимой деятельности Владимира Ильича не было границ. Он успевал буквально везде. Его веселая улыбка, бодрый вид, спокойный голос всюду вносили непоколебимую уверенность в правоте начатого дела. Он взвешивал и проверял настроение масс, определял их готовность к борьбе.
Пролетарский Петроград спешно мобилизовал свои силы для отпора войскам Керенского.
Непримиримые враги советской власти в свою очередь лихорадочно готовились к вооруженному выступлению внутри столицы, согласуя свои действия с генералом Красновым. Представители «комитета спасения родины и революции» посещали казармы, пытаясь поднять солдат против советской власти. Ни одной воинской части не удалось им уговорить выступить на защиту Керенского. Были у казаков. Там тоже ответили неопределенно. Только казачьи офицеры обещали вывести полки, если хоть какая-нибудь пехотная часть выйдет на улицу. Твердо сговориться удалось лишь с некоторыми военными училищами, да и то главным образом с командным составом.
Энергии на организацию мятежа было потрачено много, но реальная сила оказалась до смешного малой.
В бумагах «командующего войсками «комитета спасения» генерального штаба полковника Полковникова», как он себя именовал в приказах, осталась запись на оборотной стороне афиши. Вот она:
«Мобилизационный
а. Николаевский инженерный — 200 штыков (связь Ю. Вайнштейн) 2 роты.
б. Увечного батальона — 130 человек, штыков (казаки) прапорщик Шатилов (связь).
в. Владимирское училище — 150 человек (2 000 винт. 12 пулеметов патроны). 300 человек (без винтовок), артиллерийское (
г. Павловское училище — 300 человек (без винтовок).
д. Константиновское артиллерийское (?).е. Михайловское артиллерийское (?).
ж. Николаевское кавалерийское (?).
з. Инженерная школа прапорщиков
(50 чел.) + винтовки без патронов.
Броневики.
Орудия.
Легковые автомобили.
Грузовики.
Питание.
Вода.
Связь.
Интендантство.
Санитары»1.
Всего каких-нибудь 830 человек, разбросанных по городу, многие без винтовок. Подымать бунт с такими силами было явной авантюрой. Единственная надежда была на неожиданность: внезапный удар по советским войскам с тыла, когда корпус Краснова — Керенского будет атаковать Петроград в лоб, мог расстроить ряды защитников пролетарской революции.
Вечером 28 октября в Петроград от Керенского вернулся Станкевич. Он нашел в «комитете спасения» большое оживление. Говорили о связи со всеми частями гарнизона. Считали себя распорядителями «весьма солидной вооруженной силы»2.
Организацией антисоветского мятежа руководили эсеры. Секретарь военной комиссии Центрального комитета партии эсеров Ракитин-Броун на процессе эсеров в 1922 году так рассказывал об этом:
«Я, Краковецкий и Брудерер созвали заседание военной комиссии, на котором было решено выступить как только войска Керенского подойдут близко к Петрограду. Соответственно этому мы укрепили те связи с эсеровскими ячейками, которые имелись во всех юнкерских частях. Связь хорошая была с Константиновским артиллерийским училищем, Михайловским артиллерийским, Павловским, Владимирским пехотными и Николаевским инженерным. Завели хотя и слабую связь с Николаевским кавалерийским. 8, 9, 10 ноября (26, 27 и 28 октября старого стиля. — Ред.) от этих училищ у нас дежурили представители. 10 ноября я был на свидании с Гоцем. Гоц заявил, что «комитет спасения родины и революции» назначил в качестве руководителя восстанием полковника Полковникова»1.
Поздно вечером 28 октября состоялось тайное заседание «комитета спасения», на котором был выработан окончательный план вооруженного восстания. В первую очередь был намечен захват Центральной телефонной станции и Михайловского манежа, где стояли броневые машины. Восстание должно было начать Николаевское инженерное училище. Павловское и Владимирское училища соединенными силами должны были захватить Петропавловскую крепость. К восставшим предполагалось присоединить ударников из дворца Кшесинской и общими силами овладеть Смольным. Выступление приурочивалось к моменту приближения отрядов Краснова, которые, по сообщению Станкевича, можно было ждать через день, т. е. 30 октября.
Но непредвиденное обстоятельство ускорило провал эсеровской авантюры. В ночь на 29 октября патруль Петропавловской крепости задержал у дворца Кшесинской двух подозрительных, которые вышли из дворца и намеревались сесть в поджидавший их автомобиль. Красногвардейцы заметили, что один из задержанных пытался что-то выбросить из кармана во время пути. Об этом было сообщено коменданту крепости, куда доставили задержанных. Арестованный оказался членом Центрального комитета партии эсеров Брудерером. При обыске обнаружили документы. По документам было установлено, что «комитет спасения» назначил особых комиссаров в юнкерские училища. На бланках «комитета спасения» был найден приказ за подписью Полковникова и Гоца по всем военным училищам, отрядам увечных воинов и георгиевских кавалеров «привести части в боевую готовность и ждать распоряжений»2.
Комендант крепости немедленно передал эти документы в Военно-революционный комитет. Последний оповестил о грозящей опасности Петроградский комитет большевиков. Члены комитета предупредили все районные Советы, воинские части и заводы. Захваченные документы позволили установить, какие военные училища и военные части готовились принять участие в бунте.
Между тем и противная сторона не дремала. Известие о провале плана выступления быстро дошло до «комитета спасения родины и революции». Получив это известие, «комитет спасения» принял решение немедленно начать мятеж. Полковников с группой членов комиссии прибыл в Николаевское инженерное училище, помещавшееся в так называемом Инженерном замке. Юнкерам было приказано ложиться спать в шинелях, поставив винтовки у постелей. В 2 часа ночи на 29 октября Полковников приказал войскам петроградского гарнизона:
«По поручению «Всероссийского комитета спасения родины и революции» я вступил в командование войсками спасения.
Приказываю:
1) Никаких приказаний Военно-революционного комитета большевистского не исполнять.
2) Комиссаров Военно-революционного комитета во всех частях гарнизона арестовать и направить в пункты, которые будут указаны дополнительно.
3) Немедленно прислать от каждой отдельной части по одному представителю в Николаевское инженерное училище (Инженерный замок).
4) Все, не исполнившие этот приказ, будут считаться врагами родины и изменниками делу революции»1.
Приказ был разослан на автомобилях по военным школам. На улицах города тотчас же появились юнкерские патрули и начали обезоруживать красногвардейцев. Кое-где возникла перестрелка. В 4 часа утра юнкеров инженерного училища разбудили и подняли. Их выстроили, выдали боевые патроны. Какой-то полковник от имени «комитета спасения» обратился к ним с речью. Полковник заявил, что войска Керенского придут к 11 часам утра. До их прибытия юнкерам поручается охрана порядка в городе, для чего необходимо занять Михайловский манеж и телефонную станцию.
Для захвата манежа было выделено 70 юнкеров. Перед отправкой какой-то штабс-капитан, назвавший себя членом «комитета спасения», снова произнес речь. Юнкерам разъяснили задачу и вывели их во двор. К ним присоединилось человек пять офицеров.
В бронедивизионе, расположенном в Михайловском манеже, уже несколько дней велась оживленная антисоветская работа. Часть офицеров была на стороне «комитета спасения». Им удалось увлечь кое-кого из команды, главным образом шоферов. Около 3 часов утра Военно-революционный комитет приказал выслать броневик в Измайловский полк. Наметили к отправке броневик «Борец за право». Ехать вызвался шофер пулеметного отделения, сторонник «комитета спасения». Как только машина выехала на пустынную в этот час площадь, шофер затормозил. К броневику подошли трое — два офицера и шофер. Вместо Измайловского полка броневик направился в Инженерный замок. Прибывшие офицеры и шоферы рассказали, что манеж почти не охраняется, можно взять его без боя2.
Отряд юнкеров часов около 5 утра быстро двинулся в темноте к Михайловскому манежу.
Небольшой караул солдат у Михайловского манежа сдался ввиду превосходства сил юнкеров — солдат было трое, а нападающих больше. Юнкера ворвались в манеж, где разоружили еще 15 солдат, и осмотрели машины. Годными оказались только пять, среди них «Ахтырец», участвовавший в защите Зимнего дворца. Броневики отправили в Инженерный замок.
Прибывший отряд, пополненный офицерами, в сопровождении броневика «Ахтырец» был направлен к телефонной станции1 Пользуясь знанием пароля, отряд юнкеров захватил без боя Центральную телефонную станцию между 7 и 8 часами утра. Немедленно были выключены все телефоны в Смольном.
Руководители мятежа по телеграфу передали в 8 часов 30 минут приказ:
«29 октября войсками «комитета спасения родины и революции» освобождены все юнкерские училища и казачьи части; занят Михайловский манеж, захвачены броневые и орудийные автомобили, занята телефонная станция и стягиваются силы для занятия оказавшихся благодаря принятым мерам совершенно изолированными Петропавловской крепости и Смольного института — последних убежищ большевиков. Предлагаем сохранить полнейшее спокойствие, оказывая всемерную поддержку комиссарам и офицерам, исполняющим боевые приказы командующего армией «спасения родины и революции» полковника Полковникова и его помощника подполковника Краковецкого, арестовывая всех комиссаров так называемого Военно-революционного комитета. Всем воинским частям, опомнившимся от угара большевистской авантюры и желающим послужить делу революции и свободы, приказываем немедленно стягиваться в Николаевское инженерное училище; всякое промедление будет рассматриваться как измена революции и повлечет за собой принятие самых решительных мер.
Подписали:
Председатель Совета республики Авксентьев.
Председатель комитета спасения родины и революции Гоц.
Комиссар Всероссийского комитета спасения родины и революции при командующем армией спасения Синани.
Член Центрального комитета партии социалистов-революционеров Броун»2.
«Комитет спасения» обратился к солдатам, рабочим и гражданам с воззванием, в котором призывал не рыть окопов, вернуться в казармы, не слушать большевиков и сплотиться вокруг «комитета спасения».
Воззвание сообщало, что с войсками Керенского идет лидер эсеров В. М. Чернов.
Сторонники «комитета спасения» пытались поднять мятеж в разных местах города. В 9 часов утра из союза георгиевских кавалеров получена была записка с просьбой прислать броневик для конвоирования отряда в замок. «Имеем вооружение и гранаты»1, — сообщал командир отряда. Комендант города подполковник Солодовников донес, что он занял гостиницу «Астория» и арестовал живших там комиссаров.
«Мобилизую все мужское население. Раздам оружие и буду призывать население к борьбе с красногвардейцами. Ожидаю дальнейших приказаний»2, — сообщал подполковник.
На главных улицах города появились броневики, открывавшие беспорядочную стрельбу по красногвардейцам.
Более серьезные события произошли у Владимирского военного училища. Юнкера училища были разоружены еще 26 октября. Винтовки сдали команде солдат, находившихся при училище. Караул при училище передали той же команде. Юнкерам разрешили уйти в отпуск, но этим правом воспользовались только местные или живите недалеко от Петрограда юнкера.
Накануне бунта в училище приезжали представители «комитета спасении». Командиры и часть юнкеров знали о подготовляющемся восстании. 29 октября, рано утром, когда юнкера еще спали, в училище появился полковник Куропаткин с группой солдат 3-го отряда увечных воинов. Юнкеров разбудили. Вместе с прибывшими юнкера разоружили солдат команды. Только пулеметная команда, находившаяся в училище для обучения юнкеров стрельбе, открыла огонь из пулеметов. Пулеметчиков окружили; часть из них сдалась, но другие продолжали отстреливаться. Это помешало юнкерам идти на соединение с Павловским военным училищем. Вдруг по зданию училища началась стрельба с улицы, со звоном посыпались на пол осколки разбитых пулями стекол. Оказалось, что красногвардейцы и матросы, присланные Военно-революционным комитетом, окружили училище1.
Своевременными мерами юнкерский бунт был пресечен в самом начале. Предупрежденные о нем рабочие, матросы и солдаты, оставшиеся в городе для поддержания порядка, кинулись к мятежным частям. Юнкерские училища и казачьи части немедленно были окружены и изолированы друг от друга.
«Наш штаб, — вспоминает помощник Полковникова. эсер Краковецкий, — был маленьким островком, окруженным враждебной стихией; нас просто обволакивали — шла сама вооруженная масса»2.
Владимирское училище было окружено тесным кольцом Красной гвардии, к которой присоединились солдаты Гренадерского резервного полка, огнеметно-химического батальона и пулеметчики расположенного в крепости кольтовского батальона. Несколько позднее сюда прибыли моряки школы моторных машинистов. Последние не были предупреждены о готовящемся выступлении. Они были разбужены ружейной и пулеметной стрельбой, раздавшейся поблизости расположения школы. Моряки быстро оделись и, захватив оружие, побежали по направлению выстрелов.
Попытки юнкеров выйти из училища и занять соседние здания были встречены огнем осаждавших и успеха не имели. Завязалась горячая перестрелка.
Вначале осада училища шла недостаточно организованно. На звуки выстрелов прибывали группами и в одиночку красногвардейцы и тут же вступали в бой.
Вскоре из Петропавловской крепости прибыли броневик «Ярослав» и два орудия. Прежде чем открыть артиллерийский огонь по осажденным, им предложили сдаться. Юнкера ответили отказом. Тогда по училищу сделано было несколько выстрелов из орудия. Снаряды пробили стены и разорвались внутри здания. Среди юнкеров наступило замешательство, сопротивление их ослабело, огонь сделался беспорядочным.
Взятие Владимирского юнкерского училища.
Рисунок И. А. Владимирова
После нового обстрела из орудий юнкера замолчали. Среди них появились убитые и раненые. Юнкера решили выбросить флаг Красного креста. Это означало, что юнкера просят медицинской помощи. Флагов не оказалось, и юнкера выбросили белые тряпки. Красногвардейцы и матросы с ружьями наперевес подошли к училищу, но юнкера встретили их огнем. Человек пятнадцать упало. Озлобленные предательским поведением юнкеров, революционные войска открыли ураганный огонь. Часть юнкеров перестала стрелять. Заметив это, полковник Куропаткин стал кричать, что войска Керенского уже в городе, что вблизи казаки. Но в это время красногвардейцы ворвались в здание через квартиру начальника училища. Полковник был убит.
Юнкера выкинули белый флаг. Однако, опасаясь вероломства юнкеров, революционные войска продолжали обстрел.
К 4 часам дня Владимирское училище сдалось. За несколько минут до сдачи начальник училища и его помощник, сняв погоны, пытались проникнуть через цепи осаждающих и скрыться. Но их задержали. Юнкера были обезоружены. Среди них оказалось много раненых. Их посадили на несколько грузовиков и отправили в лазарет. Винтовки, ящики с патронами, пулеметы забрали в Смольный.
Немного раньше сдалось Павловское военное училище. Попытка выступления ударников из дворца Кшесинской, своевременно обнаруженная, была ликвидирована в самом начале. Под угрозой пулеметного огня со стен крепости ударникам было предложено сдаться, что они и исполнили, не оказав сопротивления.
Штаб юнкеров все время оставался в здании Инженерного замка. Он имел в своем распоряжении 230 юнкеров, 5 бронемашин и до 50 ударников-добровольцев. В штабе царила полная растерянность. Каждый распоряжался на свой лад.
Приходили просьбы о помощи, а послать некого. Вот прибежал юнкер с телефонной станции, доложил, что она окружена красными частями и с минуты на минуту падет. На это Полковников ответил:
«Нужно ликвидировать замок и расходиться кто куда может»1.
Полковников неожиданно скрылся, не оставив никаких распоряжений о сдаче или отступлении. Также скрылись лица, распоряжавшиеся от имени «комитета спасения». Юнкера были брошены на произвол судьбы теми, кто вызвал их на подлую авантюру. Под натиском красногвардейцев, матросов и солдат, окруживших Инженерный замок, а также под угрозой орудий, поставленных на Марсовом поле, штаб сдался без боя, не решившись выступить на помощь Владимирскому училищу. Дело ограничилось лишь небольшой перестрелкой.
Юнкерские патрули на улицах города постепенно разоружались. Захваченные ими броневые машины задерживались. Одна из таких юнкерских машин долгое время курсировала вокруг Центрального телеграфа. Юнкера обстреливали прилегающий район. Матросы устроили засаду, прячась за кучами дров на Исаакиевской площади. Им удалось повредить шины броневика. Машина стала. Матросы бросились в атаку. Двое из них были убиты; остальные захватили броневик и взяли в плен юнкеров.
Центральная телефонная станция была окружена в 11 часов утра. После длительной перестрелки юнкера отступили от ворот станции и скрылись во дворе за баррикадой. К 5 часам 30 минутам вечера осажденные сдались красногвардейцам. Юнкерский караул при разоружении не оказал никакого сопротивления.
Опасаясь самосуда над пленными со стороны возмущенных солдат и красногвардейцев, Военно-революционный комитет отправил на телефонную станцию трех своих представителей. Но арестованных юнкеров там уже не оказалось. Они были отправлены во 2-й Балтийский экипаж.
Так был ликвидирован контрреволюционный бунт в Петрограде. Его участниками были одни лишь юнкера — эта буржуазная гвардия, охранявшая Временное правительство в Зимнем дворце.
Продолжение следует
ИСТОРИЯ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ в СССР. ТОМ ВТОРОЙ
|
