«Кубанские казаки» — советская музыкальная комедия, снятая на московской ордена Ленина киностудии «Мосфильм» в 1949 году режиссёром Иваном Пырьевым по сценарию Николая Погодина. Премьера состоялась 26 февраля 1950 года.


На осенней межколхозной ярмарке лихой коневод Николай (Владлен Давыдов) сватается к передовой колхознице Даше Шелест (Клара Лучко). Но влюбленным, работающим в разных хозяйствах, предстоит преодолеть сопротивление своих руководителей, не желающих лишаться отличных работников. Председатель колхоза «Красный партизан», где живёт Даша, Гордей Ворон (Сергей Лукьянов) давно любит председателя колхоза «Заветы Ильича», где живёт Николай, Галину Пересветову (Марина Ладынина), но никак не может признаться ей в любви. Приходится Галине объясниться первой. Обе пары начинают готовиться к свадьбе.
 

Читать далее...

Фильм рассказывает о первых годах становления советской власти, о жизни и деятельности Феликса Дзержинского в 1918—1926 годах. Активное участие в подавлении левоэсеровского восстания в 1918 году, борьба с беспризорностью в 1921, деятельность по восстановлению железнодорожного сообщения на посту наркома путей сообщения, борьба за индустриализацию и против вредителей-оппозиционеров — таковы основные вехи этой биографической ленты.

 

Читать  "Вихри враждебные"

Погодин Н.Ф. - Собрание сочинений в 4 томах

том 2

Читать далее...

Имя Н.Ф. Погодина связано с важнейшими этапами развития нашего театрального искусства.
        Погодин выступил с пьесой "Темп" в 1929 году, который товарищ Сталин охарактеризовал как "год великого перелома на всех фронтах социалистического строительства", перелома, выразившегося "в развертывании творческой инициативы и могучего трудового подъема миллионных масс рабочего класса", в достижении крупных успехов в области строительства промышленности, в "коренном переломе в развитии нашего земледелия от мелкого и отсталого индивидуального хозяйства к крупному и передовому коллективному земледелию..." В 1930 году Погодин закончил пьесу "Поэма о топоре", еще через год - "После бала", а в последний год первой Сталинской пятилетки была написана пьеса "Мой друг", которой как бы подводился итог циклу пьес, рассказывающих о великом социалистическом переустройстве жизни в городе и деревне, о невиданном трудовом подъеме миллионных масс освобожденного народа, оставившего далеко позади все, что знала история человечества.

Читать далее...

Мы видели во «Введении», как конкуренция с самого начала промышленного развития создавала пролетариат, повышая, при увеличившемся спросе на ткани, заработную плату ткача и тем заставляя крестьян-ткачей забрасывать земледелие, чтобы больше заработать у ткацкого станка; мы видели, как конкуренция посредством системы крупного хозяйства вытесняла мелких крестьян, низводила их до степени пролетариев и затем частично гнала их в города; мы видели далее, как конкуренция разоряла значительную часть мелкой буржуазии, превращая её тоже в пролетариат, как она сосредоточивала капитал в руках немногих, а население — в крупных городах. Таковы были различные пути и средства, которыми конкуренция, достигшая в современной промышленности полного расцвета и свободного развития всех своих последствий, создавала пролетариат и уве­личивала его численность. Нам предстоит рассмотреть то влияние, которое она оказывает на уже сложившийся пролетариат. И здесь мы должны прежде всего рассмотреть последствия, вытекающие из конкуренции отдельных рабочих между собой.

Конкуренция есть наиболее полное выражение господствующей в современном гражданском обществе войны всех против всех. Эта война, война за жизнь, за существование, за всё, а следовательно в случае необходимости и война на жизнь и на смерть, протекает не только между различными классами общества, но и между отдельными членами этих классов; один стоит у другого на пути, и поэтому каждый старается оттеснить остальных и занять их место. Рабочие конкурируют между собой, и буржуа конкурируют между собой.

Читать далее...

БОЛЬШИЕ ГОРОДА

продолжение

 

Рисунок этот в достаточной мере даёт представление о неразумном способе застройки всего района, особенно вблизи реки Эрк. Берег реки здесь, на южной стороне, очень крут и достигает от 15 до 30 футов вышины; по этому крутому склону лепятся большей частью три ряда домов, причём нижний ряд поднимается из самой воды, тогда как фасад верхнего находится уже на уровне гребня холма и обращён на улицу Лонг-Миллгейт. Кроме того на берегу реки стоят ещё фабрики — одним словом, и здесь постройки расположены так же тесно и беспорядочно, как и в нижней части улицы Лонг-Миллгейт. Справа и слева множество крытых проходов ведут с главной улицы в мно­гочисленные внутренние дворы; когда заходишь туда, сталкиваешься с такой грязью, с такой отвратительной неопрятностью, с которой ничто не сравнится; особенно это относится к дворам, спускающимся к Эрку; здесь находятся, бесспорно, самые ужасные жилища, которые мне когда-либо приходилось видеть. В одном из этих дворов у самого входа, там где кончается крытый ход, находится отхожее место, лишённое дверей и столь грязное, что обитатели двора могут попасть домой или выйти на улицу только через стоячую лужу гниющей мочи и испражнений. Это первый двор у реки Эрк выше моста Дюси-бридж, — сообщаю это на случай, если кому-нибудь захочется убедиться в справедливости моих слов; ниже, у самой реки, находится несколько кожевенных предприятий, заполняющих всю окрестность запахом разлагающихся животных отбросов. Во дворы, находящиеся ниже моста, спускаются большей частью по узким, грязным лестницам, и попасть в дома можно только через кучи мусора и грязи.

Читать далее...

«Эти улицы», — говорится в одном английском журнале, в статье о санитарных условиях жизни рабочих в городах [«The Artizan»— ежемесячный журнал — октябрь 1843 года.], — «эти улицы часто так узки, что можно из окна одного дома перешагнуть в окно дома напротив; и к тому же дома так высоки, так нагромождены этаж на этаж, что свет едва доходит до дворов и улиц. В этой части города нет ни канализации, ни каких-либо сточных ям или отхожих мест при домах и поэтому вся грязь, все отбросы и нечистоты, по меньшей мере от 50 тыс. человек, каждую ночь выбрасываются в канаву. Вследствие этого, как ни подметаются улицы, всё же остаётся масса высыхающей грязи, издающей страшную вонь, что не только неприятно для зрения и обоняния, но и в высшей степени вредно для здоровья обитателей. Что же удивительного, если в таких местах пренебрегают не только здоровьем и нравственностью, но к самыми общепринятыми правилами приличия? Более того, все, кому пришлось ближе познакомиться с обитателями этой местности, могут засвидетельствовать, какое распространение имеют здесь болезни, нищета и деморализация. Здесь общество опустилось до неописуемо низкого и жалкого уровня. — Жилища беднейшего класса в общем очень грязны и, повидимому, никогда не подвергаются никакой уборке. В большинство случаев они состоят из одной-единственной комнаты, которая, несмотря на очень плохую вентиляцию, всё же всегда бывает холодной из-за разбитых стёкол и плохо прилаженных рам; комната сырая, нередко рас­положенная ниже уровня земли, обстановка всегда жалкая или совсем отсутствует, так что охапка соломы часто служит постелью для целой семьи и на ней в возмутительной близости валяются мужчины и женщины, дети и старики. Воду можно достать только в общественной колонке; трудность её доставки, разумеется, во всех отношениях благоприятствует распространению грязи».

Читать далее...

Последовательность, в которой должны быть рассмотрены различные отряды пролетариата, вытекает сама собой из вышеизложенной истории его возникновения. Первые пролетарии появились в промышленности и были её прямым детищем; поэтому мы прежде всего обратимся к промышленным рабочим, т. е. тем, которые занимаются обработкой сырья. Добыча материала для промышленности, т. е. сырья и топлива, приобрела значение лишь вследствие промышленного переворота, и только тогда мог создаться новый вид пролетариата, а именно рабочие угольных копей и рудников. В третью очередь развитие промышленности повлияло на сельское хозяйство и в четвёртую — на Ирландию, чем и определяется последовательность, в которой мы будем изучать соответствующие категории пролетариата. Мы также увидим, что, за исключением разве ирландцев, уровень развития различных рабочих находится в прямой зависимости от их связи с промышленностью, что, следовательно, промышленные рабочие лучше всех сознают свои интересы, горнорабочие уже хуже, а сельскохозяйственные рабочие ещё почти совсем их не сознают. Мы обнаружим эту зависимость также и в рядах самого промышленного пролетариата: мы увидим, что фабричные рабочие — эти первенцы промышленной революции — с самого начала и до настоящего времени являлись ядром рабочего движения и что остальные рабочие примыкали к движению в той мере, в какой их ремесло захватывалось промышленным переворотом. Таким образом, на примере Англии, наблюдая это соответствие между рабочим движением и промышленным развитием, мы лучше поймём историческое значение промышленности.

Но так как в настоящий момент почти весь промышленный пролетариат уже охвачен движением и положение отдельных его отрядов, именно в силу того, что они все заняты в промышленности, имеет много общего, то мы сначала изложим эти общие черты, чтобы потом тем более подробно рассмотреть отдельные группы в их характерных особенностях.

Читать далее...

Оценивая значение этой работы, В. И. Ленин писал: "Энгельс первый сказал, что пролетариат не только страдающий класс; что именно то позорное экономическое положение, в котором находится пролетариат, неудержимо толкает его вперед и заставляет бороться за свое конечное освобождение... Политическое движение рабочего класса неизбежно приведет рабочих к сознанию того, что у них нет выхода вне социализма" (Полное собрание соч., 5 изд., т. 2, с. 9).
***

Фридрих Энгельс.

Рабочие!

Вам я посвящаю труд, в котором я попытался нарисовать перед своими немецкими соотечественниками верную картину вашего положения, ваших страданий и борьбы, ваших чаяний и стремлений. Я достаточно долго жил среди вас, чтобы ознакомиться с вашим положением. Я исследовал его с самым серьёзным вниманием, изучил различные официальные и неофициальные документы, поскольку мне удавалось раздобыть их, но всё это меня не удовлетворило. Я искал большего, чем одно абстрактное знание предмета, я хотел видеть вас в ваших жилищах, наблюдать вашу повседневную жизнь, беседовать с вами о вашем положении и ваших нуждах, быть свидетелем вашей борьбы против социальной и политической власти ваших угнетателей. Так я и сделал. Я оставил общество и званые обеды, портвейн и шампанское буржуазии и посвятил свои часы досуга почти исключительно общению с настоящими рабочими; я рад этому и горжусь этим. Рад потому, что получил таким образом возможность плодотворно провести в изучении действительной жизни немало часов, которые иначе были бы потрачены на салонную болтовню и соблюдение докучливого этикета; горжусь потому, что получил благодаря этому возможность воздать должное угнетённому и оклеветанному классу людей, которые, при всех своих недостатках и всех невыгодах своего положения, всё же вызывают к себе уважение в каждом, кроме разве английского торгаша; горжусь ещё и потому, что это дало мне возможность оградить английский народ от растущего презрения, которое возникло к нему на континенте как неизбежное следствие грубо-своекорыстной политики и всего поведения вашей правящей буржуазии.

Имея в то же время широкую возможность наблюдать вашего противника, буржуазию, я очень скоро убедился в том, что вы правы, вполне правы, если не ожидаете от неё никакой поддержки. Её интересы диаметрально противоположны вашим, хотя она постоянно пытается доказать обратное и уверить вас в самом сердечном сочувствии к вашей судьбе. Её дела опровергают её слова. Я собрал, надеюсь, более чем достаточные доказательства того, что буржуазия — что бы она ни утверждала на словах — в действительности не имеет иной цели, как обогащаться за счёт вашего труда, пока может торговать его продуктом, чтобы затем обречь вас на голодную смерть, как только для неё исчезнет возможность извлекать прибыль из этой скрытой торговли человеком.

Читать далее...

Меня побудила обратиться непосредственно к товарищу Сталину сумма обстоятельств, сложившихся перед постановкой фильма «Аэроград». Мне было очень трудно. И я подумал: один раз, в трудную минуту моей жизни художника, я уже обращался письменно к товарищу Сталину, и он спас мне творческую жизнь и обеспечил дальнейшее творчество; несомненно, он поможет мне и теперь. И я не ошибся. Товарищ Сталин принял меня ровно через двадцать два часа после того, как письмо было опущено в почтовый ящик.

Товарищ Сталин так тепло и хорошо, по-отечески представил меня товарищам Молотову, Ворошилову и Кирову, что мне показалось, будто он уже давно и хорошо меня знает. И мне стало легко.

Товарищи Сталин, Ворошилов, Молотов и Киров внимательно прослушали сценарий «Аэроград». Товарищ Сталин сделал ряд указаний и разъяснений. Из его замечаний я понял, что его интересует не только содержание сценария, но и профессиональная, производственная сторона нашего дела.

Расспрашивая меня о Дальнем Востоке, товарищ Сталин спросил, могу ли я показать на карте место, где я бы построил город, если бы был не режиссером, а строителем. Я ответил, что могу. Тогда он повел меня в свой маленький кабинет, увешанный картами. Я показал место и объяснил, почему я так думаю.

Эта конкретная мысль выросла у меня на основе изучения Дальнего Востока, его хозяйства и перспектив, как я их себе представлял. Читать далее...

Молодая Советская республика строится, растет и крепнет, задумано строительство Аэрограда, города, полного воздуха, на берегу Тихого океана, у восточных границ страны. Местные жители, комсомольцы, колхозники, герои гражданской войны, активно принялись за работу, хотят воплотить самые смелые планы в жизнь, они строят страну, строят социализм. Но у них есть враги — кулаки, бывшие белогвардейцы, диверсанты. Разгорается ожесточенная борьба.

Гонится по тайге колхозник Степан Глушак сразу за двумя диверсантами-самураями, бегущими в разные стороны, обоих догоняет, успевает откопать и перепрятать закопанный ими динамит.

Ещё один диверсант нагло обманывает сектантов, настраивает их против Советской власти.

Ещё Степану Глушаку приходится судить и убить своего друга. За предательство.

Но строится город, строится социализм.

И результаты

Комсомольск-на-Амуре, город в Хабаровском крае РСФСР. Речной порт в нижнем течении р. Амур. Железнодорожная станция на линии Волочаевка — Советская Гавань, в 356 км к северо-востоку от Хабаровска. Второй по численности населения город Хабаровского края: 226 тыс. жителей в 1972 (71 тыс. в 1939). Читать далее...