Симонов Константин (Кирилл) Михайлович – советский поэт, прозаик, драматург, военный корреспондент; Герой Социалистического Труда (1974). Лауреат Ленинской (1974) и шести Сталинских премий (1942, 1943, 1946, 1947, 1949, 1950). Заместитель генерального секретаря СП СССР. Член ВКП(б) с 1942 года; секретарь Правления Союза писателей Союза Советских Социалистических Республик; член Президиума Советского комитета защиты мира; член Центральной Ревизионной Комиссии Коммунистической партии Советского Союза, полковник в отставке.

 

Константин Михайлович сам расскажет о себе в собственноручно написанной автобиографии:

«Я родился в 1915 году [15 (28) ноября; - здесь и далее примечания Н.В. Уфаркина] в Петрограде, а детство провёл в Рязани и Саратове. Моя мать работала то машинисткой, то делопроизводителем, а отчим, в прошлом участник японской и германской войн, был преподавателем тактики в военном училище.

Наша семья жила в командирских общежитиях. Военный быт окружал меня, соседями были тоже военные, да и сама жизнь училища проходила на моих глазах. За окнами, на плацу, производились утренние и вечерние поверки. Мать участвовала вместе с другими командирскими жёнами в разных комиссиях содействия; приходившие к родителям гости чаще всего вели разговоры о службе, об армии. Два раза в месяц я, вместе с другими ребятами, ходил на продсклад получать командирское довольствие.

Читать далее...

«Возвращение Максима» — советский художественный фильм, поставленный на киностудии «Ленфильм» в 1937 году режиссёрами Григорием Козинцевым и Леонидом Траубергом.

Трилогия о том, как рабочий паренек Максим стал профессиональным революционером.

Из пролога становится известным, что герой первого фильма трилогии Максим (Чирков) становится опытным революционером. Он дважды арестован, дважды бежит из-под стражи.

Действие фильма начинается в 1914 году. В вестибюле здания, где заседает Государственная дума Российской империи IV созыва, ведут диалоги депутаты — представители самых различных социальных слоёв, большинство из которых несёт откровенно сатирическую окраску. Выгодно отличается от окружающих представитель большевистского крыла социал-демократов — Тураев (Кузнецов). Он встречается с партийным курьером Наташей (Кибардина), работающей под конспиративным именем товарищ Елена, и отправляется с ней для агитации в пролетарский район Петербурга.

Читать далее...

БЕРНАРД ШОУ ЕЩЕ РАЗ ГОВОРИТ ПРАВДУ

Впервые напечатано в газете «Вечерняя Москва», 1933, № 2, 3 января. Печатается по тексту первой публикации.

I

Большой интерес, который питает вся мировая публика к знаменитому ирландскому иронисту, для меня подчеркнут еще двумя обстоятельствами: во–первых, за последние годы он показал себя решительным другом советского строительства, во–вторых, во время его пребывания в нашей стране ¹ мне удалось довольно близко познакомиться с ним, а Бернарда Шоу понимаешь после личных впечатлений от него.

Итак, у меня было достаточно оснований, чтобы пойти посмотреть его последнюю пьесу, которая сейчас дается в театре на Штреземанштрассе ², к тому же с моим добрым знакомым Александром Моисеи в главной роли.

По правде сказать, я шел на этот спектакль без больших ожиданий. Я прочел целый ряд критических статей и рецензий на английском, французском и немецком языках, и все они были крайне отрицательны.

Правда, я знаю, что старика терпеть не могут в последнее время, считают, что всякой шутке есть предел и что беспощадный острослов слишком уж развязно грубит правящим классам.

Это, конечно, всегда нужно принимать во внимание при учете отзывов о Шоу.

Читать далее...

«Выборгская сторона» — советский художественный фильм, поставленный на Ленинградской ордена Ленина киностудии «Ленфильм» в 1938 году режиссёрами Григорием Козинцевым и Леонидом Траубергом.

Создатели трилогии о Максиме удостоены Сталинской премии первой степени.

Выборгская сторона — историческая часть Санкт-Петербурга, расположенная на правом берегу рек Нева и Большая Невка, центр революционного движения.

Третья серия кинотрилогии о Максиме («Юность Максима» и «Возвращение Максима»), рассказывающая о первых месяцах жизни в Петрограде после революции 1917 года. Закаленный в боях большевик Максим становится комиссаром Государственного банка. В Петрограде голод, толпы людей громят продовольственные склады, рабочие бастуют. Банковские служащие, ненавидящие большевиков, всячески саботируют и вставляют палки в колеса молодой Советской власти. Однако, собрав отряд из идеологически проверенных людей, Максим наводит порядок на вверенном ему участке революционной борьбы

Читать далее...

«Возвращение Максима» — советский художественный фильм, поставленный на киностудии «Ленфильм» в 1937 году режиссёрами Григорием Козинцевым и Леонидом Траубергом.

Трилогия о том, как рабочий паренек Максим стал профессиональным революционером.

Из пролога становится известным, что герой первого фильма трилогии Максим (Чирков) становится опытным революционером. Он дважды арестован, дважды бежит из-под стражи.

Действие фильма начинается в 1914 году. В вестибюле здания, где заседает Государственная дума Российской империи IV созыва, ведут диалоги депутаты — представители самых различных социальных слоёв, большинство из которых несёт откровенно сатирическую окраску. Выгодно отличается от окружающих представитель большевистского крыла социал-демократов — Тураев (Кузнецов). Он встречается с партийным курьером Наташей (Кибардина), работающей под конспиративным именем товарищ Елена, и отправляется с ней для агитации в пролетарский район Петербурга.

Читать далее...

Пьесы

«Ее друзья»,
«В добрый час»,
«В поисках радости»,
«В день свадьбы»,
«Традиционный сбор»,
«Гнездо глухаря»,
«Кабанчик»,
«Вечно живые»
Фильмография

По сценариям В. С. Розова сняты фильмы:

    1956 — В добрый час!
    1957 — Летят журавли
    1959 — Неотправленное письмо
    1960 — Шумный день
    1961 — Auf der Suche nach Glück (ФРГ) — немецкая версия телефильма «В поисках радости» (1957)
    1962 — På jakt efter lyckan (Швеция, в соавторстве с Леннартом Лагервалем, швед. Lennart Lagerwall)
    1968 — В день свадьбы
    1970 — Обыкновенная история
    1972 — За всё в ответе
    1972 — Страница жизни
    1975 — На край света…
    1980 — A Siketfajd fészke (Венгрия)
    1980 — Перед ужином
    1981 — С вечера до полудня
    1987 — Гнездо глухаря
    1987 — Наездники Читать далее...

Комната в московской квартире, в старом доме, где-то в отдаленном от центра переулке. Справа -- дверь, ведущая в прихожую. Слева -- дверь в комнату, в которой живут Федор и его жена Лена. В середине, ближе к левому углу, дверь, которая редко бывает закрыта. Там виден небольшой коридор, заставленный домашним скарбом. В этом коридоре две двери по левой стороне: одна -- в комнату матери и Татьяны (та, что ближе) и вторая -- в кухню, и еще дверь -- прямо, она ведет во двор (черный ход). Когда эта дверь открывается, видна часть двора с только начинающими зеленеть деревьями, яркой травой, надворными постройками. В квартире голландское отопление. Правее от центральной двери -- два окна. Слева, почти у авансцены, стоит ширма, за которой, видимо, кто-то спит, так как на ширме висят брюки, рубашка и носки с резинками. Посреди комнаты -- небольшой круглый стол и старые сборные стулья. Комнате придают странный вид какие-то громоздкие предметы, укрытые материей, газетами, всевозможным тряпьем. Сейчас

они имеют фантастический вид, так как в комнате темно и только сквозь плотные шторы, вернее, через щели бьет яркий утренний свет. За ширмой горит свет -- маленькая электрическая лампочка.

Но вот она погасла.

Тихо открывается входная дверь. Стараясь не шуметь, входит Коля. Он подходит к буфету, достает ломоть хлеба, ест жадно, с аппетитом,--видимо, проголодался сильно. Подходит к ширме, отодвигает две ее створки (те, что на зрителя). За ширмой виден потрепанный диван со спинкой, на котором спит, лицом к стене, его младший брат Олег, и раскладная кровать -- постель Коли. Над диваном висит потрет молодого мужчины, а под ним на гвозде -- сабля. Николай сел на раскладушку, ест хлеб.

Олег (вдруг повернувшись, шипит). Ты дождешься, я маме скажу!

Коля продолжает есть.

Который час?

Коля. Пятый. Олег. Ого! (Нырнул под одеяло.)

Коля. Стихи, что ли, писал, полоумный?

Олег (высунув голову из-под одеяла). А ты -- бабник! (И скрылся.)

Коля продолжает есть, думая о своем.

(Снова высунулся из-под одеяла.) Ты знаешь, я ведь тоже люблю. Читать далее...

Петр Иванович Аверин — доктор биологических наук, 50 лет.

Анастасия Ефремовна — его жена, 48 лет.

Аркадий — их сын, артист, 28 лет.

Андрей — их сын, 17 лет.

Алексей — двоюродный брат Андрея и Аркадия, 18 лет.

Галя Давыдова, Вадим Розвалов — товарищи Андрея, только что окончившие десять классов.

Катя Сорокина, Афанасий Кабанов — товарищи Алексея, тоже только что окончившие десять классов.

Маша Полякова — фотограф, 26 лет.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Столовая-гостиная в квартире Авериных. Это квартира в новом доме. Обставлена добротной мебелью, большей частью новой, но есть и старинные вещи, например большие часы, стоящие слева, у стены. Рояль, люстра. Просторно, чисто. Есть балкон. Из соседней комнаты выбегает Андрей с галстуком в руках. За ним в майке-безрукавке, в носках, держа раскрытую книгу, бежит Аркадий.

Аркадий. Положи на место, слышишь?

Андрей. Не кричи, отец занимается. Тихо!

Аркадий. Я сказал — отдай!

Андрей. Съем я его, что ли?

Аркадий. Дай сюда!

Андрей. Маша подарила?

Аркадий. Не твое дело!

Андрей. Маша — вот и трясешься! На, держи, жадина! (Забрасывает галстук на люстру.)

Аркадий (достает галстук). Гулянки на уме! Пролетишь на экзаменах, тогда забегаешь! Останешься без специальности!

Андрей. Ты выучился… Артист, называется! В одних массовках играешь, смотреть совестно!

Аркадий идет к себе.

(Кричит вслед ему.) Позор, позор нашей фамилии! Читать далее...

При неоднократном и внимательном созерцании всех процветающих ныне государств я могу клятвенно утверждать, что они представляются не чем иным, как неким заговором богачей, ратующих под именем и вывеской государства о своих личных выгодах. Они измышляют и изобретают всякие способы и хитрости, во-первых, для того, чтобы удержать без страха потери то, что стяжали разными мошенническими хитростями, а затем для того, чтобы откупить себе за возможно дешевую плату работу и труд всех бедняков и эксплуатировать их, как вьючный скот. Раз богачи постановили от имени государства, значит, также и от имени бедных, соблюдать эти ухищрения, они становятся уже законами.

 

Томас Мор

 

Предисловие

Эти два сочинения, «Утопия» Томаса Мора и «Город Солнца» Томмазо Кампанеллы, просятся под одну книжную обложку. Хотя сочинение Кампанеллы было написано почти столетие спустя после сочинения Мора («Утопия» написана в 1516 г., а «Город Солнца» в итальянской версии – в 1602 г., в латинской – в 1614 г.), но оба они принадлежат одной культурной эпохе – эпохе Возрождения. Эпоха пронизала эти сочинения единым духом гуманизма и социальности (см.: Штекли А.Э. «Город Солнца»: утопия и наука. М.: Наука. 1978. С. 43–63).

Особенно важно подчеркнуть следующий момент. Своеобразие эпохи Возрождения состоит в том, что она мыслит себя возрождением античной культуры, прежде всего – философии. Если говорить конкретно об авторах «Утопии» и «Города Солнца», то они осознают себя продолжателями философского дела Платона (428 или 427–348 или 347 до н. э.) – дела создания проекта идеального общества и государства. Нельзя не согласиться, что выступивший позже Кампанелла находится, несмотря на фигуру умолчания по этому поводу, в зависимости от Мора, но и при всем том видит совершенное общество все-таки иначе, чем Мор (см.: Панченко Д.В. Кампанелла и «Утопия» Томаса Мора // История социалистических учений. Сб. ст. М.: Наука. С. 241–251), Существенней, однако, то, что объединяет образы «наилучшего государства» (выражение Мора) в сочинениях Мора и Кампанеллы не просто зависимость взглядов второго от взглядов первого из них, но гораздо большее, а именно то, что перекрывает различия, делает их различиями внутри единства. Речь идет о единстве, проистекающем из принадлежности образов совершенного государства у Мора и Кампанеллы к общему типу с тем идеальным государством, образ которого представил Платон в своем диалоге-трактате «Государство». Этот общий для Мора и Кампанеллы как продолжателей дела Платона тип представлений об идеальном обществе и государстве суть коммунистическая утопия.

При этом Т. Мор и Т. Кампанелла, стремясь быть более последовательными коммунистами, чем Платон, действие принципа общественной собственности, призванной заменить частную собственность, распространяют из высших социальных слоев, в качестве каковых у Платона выступают правители (философы) и стражи (воины), на все общество. Тем самым вместе с всецелым проведением принципа общественной собственности в «наилучшем государстве» они предполагают и всеобщность действия в нем принципа социального равенства.

Надо сказать, что объединяет «Утопию» и «Город Солнца» еще то, что значительность идей каждого из этих произведений оплачена высокой ценой: трагической судьбой их творцов. Т. Мор был казнен за верность своим убеждениям, разошедшимся с интересами королевской власти (Мор, будучи авторитетным политиком, опасным для короля, не отказался от мнения о предпочтительности сохранения в Англии католицизма в противоположность принятию англиканства, так как с католицизмом он связывал возможность более благоприятной для страны и народа социальной политики). Кампанелла за подготовку восстания против испанского владычества в Калабрии, с которым он связывал перспективу не только национального освобождения, но и установления социального строя в духе строя «Города Солнца», почти тридцать лет подряд, а в общей сложности около тридцати трех лет, провел в тюремных застенках испанских властей, страдая от жестоких пыток и ужасных условий заключения.

Читать далее...

Эй, расступись! Не вашего разряда
      Явилась в маске новая шарада.
      Увешанная тканями гора
      К нам движется, ввалившись со двора,
      С клыками, с хоботом, под балдахином,
      Загадка, но с ключом к живым картинам.
      На шее сидя у слона верхом,
      Им правит сверху женщина жезлом.
      Другая, стоя на его хребте,
      Спокойно, властно блещет в высоте.
      Две пленницы шагают по бокам,
      Цепями скованные по рукам.
      Одна, томясь, на волю рвется вон,
      Другая ничего не замечает
      И вольною в душе себя считает.
      Пусть не таят от нас своих имен
      И скажут, что они изображают.

      Боязнь

      Свечи, факелы, лампады
      Точно снятся наяву.
      Я бежать отсюда б рада,
      Только цепи не порву.

      Пусть смеются зубоскалы,
      Мне насмешка не страшна.
      Всем, что в жизни угрожало,
      Я сейчас окружена.

      Милый друг мне вырыл яму,
      Рядом тоже западня,
      Сзади прячется тот самый;
      Что хотел убить меня.

      Прочь от них куда угодно!
      Но повсюду смерть грозит.
      Если б я была свободна,
      Все равно мне путь закрыт.

      Надежда

      Здравствуйте, мои сестрицы!
      Прячете под маской лица?
      Завтра, сняв наряды эти,
      Вы покажетесь пред всеми
      В вашем настоящем свете.
      Верьте, сестры, будет время,
      Без цветных огней, не в маске
      Станет жизнь сама как в сказке.
      Радостная задушевность
      Уподобит труд гулянью,
      Превратив существованье
      В праздничную повседневность.
      То трудясь, то отдыхая,
      То все вместе, то отдельно,
      Разойдемся мы по краю
      Добровольно и бесцельно.
      Все откроют нам объятья,
      Кто бы ни был, все равно.
      Лучшее из вероятии
      Сбыться где-нибудь должно.

      Разумность

      От Надежды и Боязни
      Отступите в глубь прохода.
      Худших нет бичей и казней
      Человеческого рода.

      Я слона-гиганта с башней
      Палочкой вожу по залу,
      Но от пагубы всегдашней
      Этих в цепи заковала.

      Женщина же на вершине,
      Простирающая крылья,
      Представляет ту богиню,
      Власть которой всюду в силе.

      Светлая богиня дела,
      Преодолевая беды,
      Блещет славой без предела,
      И зовут ее Победой.
 

Читать далее...