Несколько лет назад из-за океана пришла весть о торжествах. Нет, я не ерничаю, и весть эта никак не связана с так называемым завершением "Эпохи Кеннеди", связанной со смертью младшего из братьев. Вся просвещенная и демократичная общественность американского штата Айова в прошедшие выходные с небывалой помпой праздновала пятидесятилетие чрезвычайно радостного и, с их точки зрения, весьма знаменательного события.

Сын Никиты Хрущева Сергей Хрущев, историки и общественные деятели отпраздновали в последние выходные августа в американском городе Де-Мойн 50-летие знаменитой его поездки в штат Айова.

Торжества, надо отметить, прошли с размахом необычайным и со всей присущей добропорядочным американцам основательной помпезностью.

Мероприятия, посвященные юбилею, организовало более 30 общественных организаций штата. В университете Дрейка с речью выступил лауреат Пулитцеровской премии, автор книги "Хрущев: человек и его эра" Уильям Таубман.

Откомментировали выступление Таубмана живущий в США и гражданин США же Сергей Хрущев, который, к слову, был доверенным лицом своего отца и который сопровождал его в поездке по США в 1959 году, а также специалист по России и президент университета Дрейка Дэвид Максвелл.

Состоялась конференция "Хрущев в Айове", в которой приняли участие историки и агрономы и полагающийся после такого торжественного сборища банкет, на котором с обращением выступил целый министр сельского хозяйства США Том Вилсак. Далее желающие отправились на ферму Росуэлла Гарста, которая 50 лет назад произвела на лысого Никиту впечатление, подобное тому, каковое производит блестящая початая консервная банка на вождя племени Мумба-Юмба. К сему посещению был подготовлен даже специальный концерт в ознаменование "круглой даты". А затем там был забабахан симпозиум "Многоликие отношения Айовы и России", в котором приняли участие губернатор Айовы Чет Калвер и … зампредседателя правительства Ставропольского края Георгий Ефремов.

По своей профессии я весьма далек от политики и экономики и являюсь чистым технарем. Более 50 лет я занимаюсь созданием принципиально новых средств вычислительной техники или, как сейчас принято говорить, развитием компьютерных технологий. Недавно меня попросили написать статью об истории создания и развития того направления вычислительной техники, которым я занимаюсь всю жизнь. В ходе работы над этой статьей, систематизируя свои воспоминания и изучая ряд исторических материалов, я неожиданно для себя обнаружил, что в советской истории существует период феноменального развития науки, техники и экономики в целом.

Начиная с середины сороковых годов создается целый ряд инновационных отраслей, таких, как атомная, ракетная, вычислительная техника, электроника, где мы, как минимум, не уступали США, а зачастую и опережали. Все остальные страны были далеко позади.

Если атомная бомбы появилась в СССР в 1949 году, через 4 года после США, то первая в мире водородная бомба РДС-6 была уже советской. Первая в мире атомная электростанция была введена в эксплуатацию в СССР летом 1954 года, на год раньше, чем в Англии, и на 2 года раньше, чем в США. Только в СССР были созданы атомные ледоколы («Ленин» - 1959 г.). Единственный в мире самолет с атомным двигателем М-50А, поднявшийся в небо в 1960 году, был создан в СССР в ОКБ В.М. Мясищева. Лишь атомные подводные лодки появились в США в 1955 году, на 3 года раньше, чем в СССР.

Достижения СССР в ракетной технике и космонавтике, начиная с первого спутника, запущенного в октябре 1957 года, общеизвестны.

Уже в 1948 году, когда в США и Англии только разрозненные коллективы занимались разработкой единичных образцов компьютеров и в мире не было еще ни одного действующего изделия, в СССР по инициативе Сталина были созданы Институт точной механики и вычислительной техники (ИТМ и ВТ) АН СССР и Специальное конструкторское бюро N245 («СКБ-245»), как было написано в постановлении Правительства: «...для разработки и внедрения в производство средств вычислительной техники для систем управления оборонными объектами». В 1951 году создается первая советская цифровая вычислительная машина МЭСМ - сразу как промышленный образец.

• Об ошибках во внешнеполитической деятельности

Наша страна не раз оказывалась втянутой то в одну, то в другую ситуацию, при которой опасность войны становилась очень близкой.

Вспомните Суэцкий кризис. Тогда мы находились на волосок от большой войны! А на каком основании воевать? Ведь с Египтом у нас не имелось даже договора о взаимопомощи; не было и просьбы о помощи. Да и как можно было практически вступать в бой?

Наша страна в то время еще не оправилась как следует от войны с Гитлером; народ не хотел войны, не ждал ее. Она была бы громом среди ясного неба, и советские люди не поблагодарили бы нас за такую развязку событий. Могут сказать, что мы не собирались всерьез воевать. Но тогда это не политика, а политический авантюризм, шантаж, безответственное жонглирование судьбой страны, судьбой партии, нашего великого дела. К счастью, все обошлось хорошо, и тов. Хрущев тут же преподнес это как результат своей гениальности.

А пресловутый «берлинский вопрос»! При встрече тов. Хрущева с Кеннеди в Вене из-за этого вопроса дело дошло до такого накала, что Кеннеди заявил: «Если так пойдет и дальше, то погода в Европе в ближайшее время станет отвратительной». Он имел в виду войну.

Тов. Хрущев предъявил ультиматум: либо к такому-то сроку Берлин будет вольным городом, либо нас не остановит даже война. Неизвестно, на что он рассчитывал. Ведь нет у нас таких дураков, которые считали бы, что надо воевать «за вольный город Берлин». С той поры прошел не один срок, а Берлин так и не стал вольным городом. Правда, построили стену, но для этого не требовался ультиматум. Теперь это также преподносится как великая победа. Но как тут ни выкручивайся, а результат получился не в нашу пользу. Тов. Хрущев хотел пугнуть американцев, однако они не испугались, и нам пришлось отступить, испытать чувствительный удар по авторитету и престижу страны, нашей политики, наших вооруженных сил.

Суть дела состоит в следующем. За последние годы по вине тов. Хрущева у нас создалась нетерпимая обстановка, вследствие которой нормальная работа Президиума ЦК стала невозможной. Тов. Хрущев, сосредоточив в своих руках неограниченную власть, обнаружил полное неумение, да и нежелание правильно пользоваться ею. Он грубо попирает ленинские принципы и нормы руководства партией и страной и, по существу, полностью отказался от них. Ленинские требования подчинения воли одного партийного руководителя воле коллектива руководителей, правильного распределения обязанностей между ними, свободного и делового обсуждения коренных, принципиальных вопросов внутренней и внешней политики — все это предано им забвению.

Тов. Хрущев особенно за последнее время вышел из-под контроля ЦК КПСС и его Президиума, открыто пренебрегает мнением коллектива руководителей партии и правительства, перестал считаться с высказываниями товарищей, никого не хочет признавать. В последнее время даже крупные, принципиальные вопросы он решает, по сути дела, единолично, а любую разумную инициативу, если она исходит не от него, — глушит. Он возомнил себя непогрешимым, зазнался, стал претендовать, без всяких к тому оснований, на роль великого теоретика и практика марксизма-ленинизма. Для него теперь стали обычными высокомерие, грубость и нетерпимость к товарищам.

Все достижения партии и народа, победу ленинского курса в жизни нашего общества он приписывает не партии, а себе лично. Во всех его действиях за последнее время на первом месте стоят не интересы общего дела, а интересы собственной персоны. На любом мало-мальски существенном мероприятии в нашей стране, на всем обязательно должно стоять клеймо: «Сделано Хрущевым».

Что касается методов и стиля, то характерным в этом отношении является практика его руководства работой Президиума ЦК КПСС. На заседаниях Президиума теперь уже никто, кроме него, не выступает. Если же кто-либо пытается сказать свое мнение, его сразу обрывают. Да и бесполезно стало говорить: все равно первый секретарь сделает по-своему.

Внешне всё подавалось так, что Хрущёв атакует и развенчивает «культ личности» Сталина во имя якобы восстановления норм и традиций ленинизма, социалистической демократии. Тут и в самом деле накопилось немало завалов. Реально же — и это выяснилось спустя пять лет — главным объектом атаки была диктатура рабочего класса — марксистская формула, заменённая на XXII съезде КПСС антинаучным, фантастическим клише «общенародное государство».

Bcе знали, что неклассовых государств на свете не бывает. Все заучили аксиому, согласно которой в XX веке есть всего лишь два вида классового господства: диктатура буржуазии и диктатура пролетариата. И всё же повзводно и поротно обществоведы кинулись доказывать «новое» слово «от Хрущёва», давно опровергнутое Марксом в «Критике Готской программы» и Лениным в «Государстве и революции». По Ленину, сие означало «прямое увеличение опасности свержения власти пролетариата буржуазией, которая использует завтра для контрреволюции то, что кажется близоруким людям лишь «теоретическим разногласием» сегодня».

ЛЮДИ старшего поколения немало наслышались о полной (а по Хрущёву, и «окончательной») победе социализма, о «монолитном единстве» КПСС. Констатация фактов буржуазности и мелкобуржуазности правого и левого толка не только не допускалась, но и жестоко преследовалась. Незадолго до «перестройки» один «бдительный» читатель «Правды» всего лишь за намёк на существование в советском обществе таких явлений обозвал меня агентом ЦРУ.

Несколько лет назад отмечался 50-летний юбилей «закрытого доклада» Н. С. Хрущева, зачитанного 25 февраля 1956 года на XX съезде КПСС. Он породил легко предсказуемые отзывы и комментарии. Лондонская «Телеграф» охарактеризовала доклад как «самую влиятельную речь XX столетия». А в статье, опубликованной в тот же день в «Нью-Йорк таймc», Уильям Таубман, лауреат Пулицеровской премии 2004 года, присужденной за биографию Хрущева, назвал его выступление «подвигом, достойным быть отмеченным» в календаре событий.

Однако автору представленной ныне вниманию читателя книги удалось сделать совсем другое открытие. Из всех утверждений «закрытого доклада», напрямую «разоблачающих» Сталина или Берию, не оказалось ни одного правдивого. Как выясняется, в своей речи Хрущев не сказал про Ста­ лина и Берию ничего такого, что оказалось бы правдой. Самая влиятельная речь XX столетия (если не всех времен!) — плод мо­ шенничества? Сама по себе такая мысль кажется просто чудовищной. Ведь дело не только в ней самой, но и в очевидных последствиях...

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

«САМАЯ ВЛИЯТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ XX СТОЛЕТИЯ», или...

50-летний юбилей «закрытого доклада» Н.С.Хрущева, за­читанного 25 февраля 1956 года на XX съезде КПСС, породил легко предсказуемые отзывы и комментарии. Лондонская «Телеграф» охарактеризовала доклад как «самую влиятельную речь XX столетия». А в статье, опубликованной в тот же день в «Нью-Йорк таймc», Уильям Таубман, лауреат Пулицеровской премии 2004 года, присужденной за биографию Хрущева, на­звал его выступление «подвигом», «достойным быть отмеченным» в календаре событий.

И вот некоторое время назад мне пришло в голову перечитать «закрытый доклад» Хрущева после довольно долгого перерыва. Читая, я обратил внимание на множество несуразностей в этом докладе.

ХХ съезд стал памятной вехой в истории нашей страны. При этом вспоминают не в целом съезд, а лишь его закрытое заседание, на котором выступил с докладом первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев. Этот доклад, в значительной степени повлиявший на дальнейшее развитие страны, первоначально не значился в повестке дня.

В своих воспоминаниях Хрущев так объяснял мотивы своего выступления: «Съезд шел хорошо. Для нас это было, конечно, испытанием. Каким будет съезд после смерти Сталина? Но все выступавшие одобряли линию ЦК, не чувствовалось никакой оппозиции, ходом событий не предвещалось никакой бури… Однако я не был удовлетворен. Меня мучила мысль: «Вот кончается съезд, будет принята резолюция, и все это формально. А что дальше? На нашей совести остаются сотни тысяч безвинно расстрелянных людей, включая две трети состава Центрального Комитета, избранного на XVII съезде. Мало кто уцелел, почти весь партийный актив был расстрелян или репрессирован. Редко кому повезло так, что он остался. Что же теперь?.. На этом съезде мы должны были взять на себя обязательства по руководству партией и страной. Для этого надо точно знать, что делалось прежде и чем были вызваны решения Сталина по тем или иным вопросам».

Что предшествовало ХХ съезду?
Как и в подавляющем большинстве своих заявлений, в рассказе о ХХ съезде Хрущев давал волю своей фантазии, существенно искажая правду. На самом деле Хрущев прекрасно знал, что внешне гладкий ход съезда скрывал подспудные течения, которые могли внезапно вызвать политическую бурю.

Победа Великой Октябрьской социалистической революции и образование в России первого в мире социалистического государства оказали громадное влияние на весь ход новейшей истории Китая. Несмотря на чинимые пекинским правительством препятствия, идеи марксизма-ленинизма, воплощённые в Октябрьской революции, вести о политике Советского правительства проникали в Китай и являлись источником революционного вдохновения для китайского народа. Горячий отклик у него получала политика дружбы и равноправия, провозглашенная Советским государством в отношении Китая и являвшаяся прямой противоположностью империалистической политике закабаления китайского народа. В 1918 Сунь Ят-сен из Шанхая направил В. И. Ленину и Советскому правительству телеграмму, в которой желал Советской России успехов и выражал надежду, что "революционные партии Китая и России объединятся для совместной борьбы". Объявив аннулированными все тайные договоры, заключённые царским и буржуазным Временным правительствами с Японией, Китаем и бывшими союзниками России, Советское правительство в Обращении к китайскому народу и правительствам Южного и Северного К. от 25 июля 1919 предложило Китаю вступить в переговоры об аннулировании русско-китайского договора 1896, Пекинского протокола 1901, всех соглашений России с Японией в отношении Китая с 1907 по 1916.

Важным этапом в развитии революционного движения в Китае явилось возникшее под влиянием идей Октября антиимпериалистическое выступление китайского народа в мае—июне 1919. В знак протеста против решения Парижской мирной конференции о передаче Японии бывших германских прав и владений в провинции Шаньдун и против анти-национальной политики пекинского правительства состоялись в Пекине, Шанхае и многих других городах демонстрации, политические забастовки, в которых наряду с патриотическими слоями интеллигенции, городской буржуазии активное участие принял рабочий класс. Пекинское правительство было вынуждено заявить о непризнании Версальского мирного договора и снять с постов наиболее ненавистных народу японофильских сановников.

Важнейшим актом советской внешней политики в 1950-е годы явилось установление союзных отношений с Китайской Народной Республикой.

15 февраля 1950 года на первых полосах центральных газет было опубликовано Советско-китайское коммюнике по итогам переговоров в Кремле между Председателем Совета Министров СССР Сталиным И.В. и Министром Иностранных дел СССР Вышинским А.Я., с одной стороны и Председателем Центрального Народного Правительства Китайской Народной Республики Мао Цзе-дуном и Премьером Государственного Административного Совета и Министром Иностранных Дел Чжоу Энь Лаем с другой. Переговоры завершились подписанием 14 сентября 1950 года Договора о дружбе, союзе и взаимной помощи между СССР и КНР.

В этом документе стороны обязались сделать все, чтобы не допустить повторения японской агрессии: в случае, если Япония или какое-либо государство, которое с ней в любой форме объединяется, нападет на СССР или Китай, обе стороны обязались оказать друг другу немедленную военную и иную помощь.

Стратегия партии не представляет чего-либо постоянного, раз навсегда данного. Она меняется в зависимости от исторических поворотов, исторических сдвигов. Изменения эти выражаются в том, что для каждого отдельного исторического поворота вырабатывается отдельный, соответствующий ему, стратегический план, действующий на весь период от одного поворота до другого. Стратегический план содержит в себе определение направления основного удара революционных сил и схему соответствующего размещения миллионных масс на социальном фронте. Естественно, что стратегический план, годный для одного исторического периода, имеющего свои особенности, не может быть годным для другого исторического периода, имеющего совершенно другие особенности. Каждому историческому повороту соответствует необходимый для него и приноровленный к его задачам стратегический план.

То же самое можно сказать в отношении военного дела. Стратегический план, выработанный для войны с Колчаком, не мог быть пригодным для войны с Деникиным, требовавшей нового стратегического плана, в свою очередь не пригодного для войны, скажем, с поляками в 1920 году, ибо как направления основных ударов, так и схемы размещения основных боевых сил не могли не быть различными во всех этих трёх случаях.

Удачно формулированные решения, отражающие цели войны или отдельного сражения, популярные в войсках, имеют иногда решающее значение на фронте как средство вдохновить армию к действию, поддержать дух и пр. Соответствующие приказы, лозунги или воззвания к войскам имеют для всего хода войны столь же важное значение, как первоклассная тяжёлая артиллерия или первоклассные быстроходные танки.

Ещё большее значение имеют лозунги в политической области, где приходится иметь дело с десятками и сотнями миллионов населения с их разнообразными требованиями и потребностями.

Лозунг есть сжатая и ясная формулировка целей борьбы, ближайших или отдалённых, данная руководящей группой, скажем, пролетариата, его партией. Лозунги бывают различные в зависимости от разнообразия целей борьбы, охватывающих либо целый исторический период, либо отдельные стадии и эпизоды данного исторического периода.

Формы организации армий, роды и виды войск приспособляются обычно к формам и способам ведения войны. С изменением последних меняются первые. При манёвренной войне дело решает часто массовая кавалерия. При позиционной войне, наоборот, кавалерия либо не играет никакой роли, либо — второстепенную роль: тяжёлая артиллерия и авиация, газы и танки решают всё.

Задача военного искусства состоит в том, чтобы обеспечить за собой все роды войск, довести их до совершенства и умело сочетать их действия.

То же самое можно сказать о формах организации в политической области. Здесь, так же как и в военной области, формы организации приспособляются к формам борьбы. Конспиративные организации профессиональных революционеров в эпоху абсолютизма; просветительные, профессиональные, кооперативные и парламентские организации (думская фракция и пр.) в эпоху Думы; фабрично-заводские комитеты, крестьянские комитеты, забастовочные комитеты, советы рабочих и солдатских депутатов, военно-революционные комитеты и широкая пролетарская партия, связывающая все эти формы организаций в период массовых выступлений и восстаний; наконец, государственная форма организации пролетариата в период сосредоточения власти в руках рабочего класса,— таковы вообще те формы организации, на которые, при известных условиях, может и должен опереться пролетариат в своей борьбе с буржуазией.