КАРЛ МАРКС: ЛИЧНОСТЬ И НАСЛЕДИЕ
Глобальный экономический кризис, что продолжает давить человечество, возродил и поднял интерес мыслящей публики к Карлу Марксу и его «Капиталу». Многие люди стали задумываться о причинах и последствиях экономического катаклизма, и поиск истины не может не вести их к фундаментальному труду Маркса. Только там вскрыта суть экономической системы капитализма, механизмы её функционирования, которые с железной необходимостью, независимо от воли правительств, МВФ и проч., подводят существующую экономику к периодическим кризисам, к большим и малым крахам и катастрофам, несущим разорение и страдания миллионам людей. К кризисам, каждый раз доказывающим: капитализм исчерпал себя, перестал соответствовать уровню развития производительных сил, отчего требуется замена его на более высокий общественный строй.
Только Маркс способен подсказать правильный и глубокий ответ на столь волнующий ныне людей вопрос – в противовес сонмищу конъюнктурных «светочей науки», видящих причины кризиса то ли в неправильной политике центробанков, то ли в завышенных бонусах топ-менеджеров, а то и вовсе в пятнах на Солнце…
Маркс остаётся одним из самых цитируемых учёных в области общественных наук, причём его противники – антикоммунисты, те, что умные и образованные, в отличие от наших «учёных питекантропов» и «политических лидеров» местечкового полёта, – изучают его работы едва ли не более основательно, чем сами марксисты. Уж они-то знают: в «Капитале» читатель обнаруживает ту самую «иголку», в коей заключена смерть Кощеева, в смысле – смерть капитализма. И чтоб продлить жизнь их любимому строю, чтобы не дать «бессмертному» Кощею умереть, защитникам капитализма надо изучать его «по Марксу», а не по тем поверхностным книжонкам и учебникам, которые они сами и их менее умные коллеги пишут «для лохов», то бишь – для «широкой публики». Изучать – и вырабатывать меры противодействия.
Во многом благодаря изучению «Капитала» умными антикоммунистами капитализм и существует по сей день, не умирает, хоть и переносит время от времени «обширные инфаркты» вроде нынешнего. Так что официальная буржуазная наука, хоть и критикуя Маркса и «опровергая» его, тем не менее, охотно признаёт научные заслуги немецкого мыслителя – и никуда им от этого не деться!
Личность Маркса глубока и многогранна. Особенности его непростого характера были обусловлены перипетиями его жизненного пути, на который он встал – думается, абсолютно осознанно – ещё в ученической юности.
К великому разочарованию отца, прочившего сыну благополучную карьеру преуспевающего юриста, Карл «отодвинул в сторону» юриспруденцию и увлёкся «бесполезной» на взгляд обывателя наукой – философией. Мне кажется, что это уже был переломный момент в жизни Маркса, предопределивший её. Многие люди в молодые годы встают перед выбором: либо сыто-благополучная, спокойная жизнь обывателя, наполненная тем, что принято называть «простым человеческим счастьем», – либо жизнь, полная борьбы, материальных лишений, душевных и духовных терзаний, полная неудач, поражений, разочарований. Многие люди встают перед таким выбором, однако второй путь выбирают считанные единицы.
Маркс же выбрал его, отринув буржуазную практичность и прагматическое здравомыслие ради борьбы за непонятные обывателю «философические» идеалы, – и поэтому вошёл в историю как один из величайших мыслителей и политических деятелей, как гигант «самой первой» звёздной величины. А предпочёл бы он в студенческие годы абстрактной и «оторванной от жизни» философии сугубо практичную и гарантирующую стабильно-приличный доход юриспруденцию – и совсем ещё неизвестно, смог бы сын юриста Карл Генрих Маркс свернуть с накатанной житейской колеи и стать тем, кем он стал…
Этим он, однако, лишил свою жизнь спокойствия и благополучия, коих так высоко ценит подавляющее большинство людей. Маркс прожил необычайно сложную и трудную жизнь. Опять же, с точки зрения добропорядочного буржуа, Маркс был неудачником. «Лузером», как сейчас принято говорить. Ещё бы: с его-то умом и знаниями мог бы «грести бабло лопатой» и «поднимать воздух», а он полжизни провёл в нищете и угробил здоровье каторжной интеллектуальной работой, не приносившей ему практически никакого дохода!
Но в том-то и дело, что безликие самодовольные обыватели, что живут «нормальной» жизнью, не высовываясь из уютных норок и предаваясь мелким страстишкам и низменным желаниям, в принципе не способны понять психологию великих людей; да и не имеют они морального права судить их! Им не дано понять, что Маркс, бедствуя и отдаваясь целиком и полностью своей научно-политической деятельности, был безмерно счастлив. Ведь на вопрос анкеты о смысле и счастье жизни он ответил одним-единственным ёмким словом: «Борьба».
О, это – особенное счастье: счастье прикованного к скале Прометея, которому орёл Зевса ежедневно терзает печень, – хотя мог бы он вместе с богами пить нектар и вкушать амброзию на Олимпе! Для подлинно великого человека смысл и счастье жизни: БОРЬБА – а не изматывающая тело, опустошающая душу погоня за деньгами, не показное потребительство («у соседа машина и дача есть, а чем я хуже?»), не плотские наслаждения, переходящие порою в извращения, и даже не призрачное стремление любой ценой «выбиться в люди», дабы обеспечить сыто-счастливое существование своим детям и внукам-правнукам. Бескомпромиссная борьба за коренное переустройство нашего столь несовершенного мира – вместо отчаянных попыток выжить в этом мире и приспособиться к нему!
Отсюда происходила сложно-противоречивая, мятежная натура Борца, противопоставившего себя буржуазному миру, из которого он сам же и вышел, и порвать с которым было совсем непросто! Некоторые биографы Маркса смакуют отдельные факты из его жизни, о которых не было принято писать в СССР. О том, например, что Маркс «не умел обращаться с деньгами»: когда они у него вдруг заводились, он частенько транжирил их, покупая непозволительную в его положении «роскошь», или же спускал деньги, пытаясь играть на бирже.
В этой связи припоминается старая шутка о том, кто такой экономист: это – человек, который может поведать вам сотню способов заработать большие деньги, но сам при этом ходит с пустыми карманами. Шутка, впрочем, действительно устарела: такого рода бескорыстные искатели «экономической истины» ушли в прошлое, и нынешние «крупные экономисты» (в массе своей – самоуверенные и самодовольные бездари) не бедствуют. Для них наука – это всего лишь создающий «интеллектуальный товар» и приносящий неплохой доход бизнес; они создают свои «теории» и дают «научно обоснованные» прогнозы, исходя всецело из конъюнктуры на рынке знаний и из идейного заказа со стороны Капитала и его государства. И им, опять же, не дано понять «совершенно непрактичного» и «не умеющего обращаться с деньгами» экономиста (!!!), стремящегося (а зачем?) познать объективную Истину, идущую явно вразрез с запросами «рынка» и существующего государства.
Жизнь с её сложнейшей диалектикой никогда не жалела Маркса, и именно обстоятельствами его трудной жизни отчасти, наверное, и объясняется та жёсткость и порою грубость в полемике с оппонентами, которую ставили и ставят Марксу в вину его критики. В наступившее время всеобщей показной «толерантности» и «политкорректности» обычно порицается всякое проявление резкости в полемике. А между тем, терпимого отношения к себе заслуживают только достойные уважения оппоненты. Но когда видишь, что творят вокруг тебя воры, бездари и мерзавцы, которые захватили власть в стране и разрушают её, которые нещадно грабят народ и внаглую издеваются над ним, а также те, кто под видом «оппозиции» рвутся к власти и тянут страну к межнациональному противостоянию и гражданской войне, – ты вскипаешь от праведного негодования и тебе становится понятным, почему Маркс столь грубо обрушивался на политических и научных лакеев буржуазии!
Особый вопрос, сильно муссируемый ныне, – «русофобия Маркса». В большинстве случаев «марксоеды» попросту вырывают из контекста те критические высказывания Маркса и Энгельса, которые в действительности направлены против русского царизма и гнилых порядков самодержавно-крепостнической России. В то же время как раз об объективном и даже доброжелательном отношении Маркса к России и русскому народу красноречиво свидетельствуют характеристики, выданные им выдающимся деятелям русской истории (хоть и ругал он русских князей и царей тоже изрядно, и поделом!).
Так, оценивая битву на Чудском озере, Маркс писал: «Александр Невский выступает против немецких рыцарей, разбивает их на льду Чудского озера, так что эти прохвосты были окончательно отброшены от русской границы» [Архив Маркса и Энгельса, т. 5, 1938, с. 344]. Видно, что здесь симпатии «русофоба» и «евроцентриста» Маркса всецело на стороне русичей, а не немецких крестоносцев – этих «европейских цивилизаторов», названных им не иначе, как «прохвостами»!
Глубокую, лишённую «евроцентристской» спеси характеристику Маркс даёт правлению великого князя московского Ивана III Васильевича: «Изумлённая Европа, в начале царствования Ивана едва замечавшая существование Московии, стиснутой между татарами и литовцами, была поражена внезапным появлением на её восточных границах огромного государства, и сам султан Баязет, перед которым трепетала Европа, впервые услышал высокомерные речи московита» [К. Маркс. Секретная дипломатия XVIII века].
Высокую оценку дал Маркс и внешней политике Ивана Грозного, который для западных и отечественных русофобов представляется абсолютным исчадием ада и «естественным продуктом» «дикой Московии».
Известно о многочисленных тесных связях Маркса с Россией, с русскими революционерами, о его увлечении русским языком, который Маркс выучил специально, чтобы читать в подлиннике работы российских авторов, которых (например Н. Г. Чернышевского) он очень ценил. Посещавшим его дом русским гостям Маркс любил цитировать знаменитые строки из «Евгения Онегина»: «Бранил Гомера, Феокрита; // Зато читал Адама Смита, // и был глубокий эконом, // То есть, умел судить о том, // как государство богатеет // И чем живёт, и почему // не нужно золота ему, // Когда простой продукт имеет».
Перевод «Капитала» на русский язык, выполненный Германом Лопатиным и Николаем Даниельсоном (русское издание «Капитала» 1872 года), был самым первым переводом этой книги на иностранный язык (всего через 5 лет после выхода немецкого оригинала!) – и самым лучшим, по признанию самого Маркса.
Маркс и Энгельс отлично представляли себе революционный потенциал России, чем, очевидно, и был, прежде всего, обусловлен их интерес к нашей стране. России – Советской России – суждено было совершить первую в истории попытку реализовать на практике идеи Маркса, построить коммунистическое общество. Эту попытку враги коммунизма любят называть «коммунистическим экспериментом». И это, в общем-то, верно сказано – это действительно был грандиозный общественный эксперимент, во многом удавшийся, в чём-то нет, но, в любом случае, принёсший колоссальный опыт, который подлежит осмыслению. Глупо и даже наивно думать, будто коммунизм мог быть построен «гладко», без ожесточённой борьбы и острых конфликтов, без людских жертв, в т.ч. и невинных, без ошибок и «перегибов» на определённых этапах его созидания, без адских мук, трагедий, неудач и поражений.
Люди, доказывающие несостоятельность коммунизма фактами советского «негатива», не понимают – да и не хотят понимать – диалектику общественного развития. Общество развивается в ходе борьбы противостоящих друг другу классов, в процессе беспрестанного, и далеко не всегда успешного, поиска пионерами нового строя эффективных форм его организации, с нередкими и порой болезненными отступлениями назад в те моменты, когда верх временно берут противники нового.
Поражение социализма в 1991 году, по всей видимости, не было неминуемым, но оно было возможным. Возможность этого заложена в самой природе социализма как первой стадии коммунистического строя, на которой сохраняются товарная форма продуктов труда, форма заработной платы и прочие рудименты товарного производства, порождающего капитализм. Социализм внутренне противоречив: это уже не капитализм, но ещё и не полный коммунизм; социализм содержит в себе как элементы коммунизма, так и пережитки капитализма, тянущие назад. Особенно сильны и опасны пережитки в психологии людей; и перевоспитать людей, привить им коммунистическое отношение к труду, к потреблению, к окружающей природе и друг к другу совсем непросто – это вопрос правильной социально-экономической политики на протяжении многих поколений. «Нащупать» такую политику нелегко.
С другой стороны, новый, ещё неокрепший, «ищущий» строй – коммунизм – пробивает себе дорогу в борьбе со старым строем – капитализмом, который хоть и дряхлеет, но всё ещё сохраняет немалую силу, обладает огромными финансовыми резервами, интеллектуальными ресурсами и историческим опытом. Отчего он способен дать бой коммунизму и взять верх во многих сражениях этой войны.
Итак, почему же всё-таки – как это заявляют буржуазные критики Маркса – историческое развитие пошло не так, как «он предполагал», и почему до сих пор «не сбылись его пророчества»? Думается, в решении сего вопроса следует исходить из того, что Маркс в «Капитале» исследует капиталистическую экономику в её, так сказать, «чистом» виде – он исследует ту самую «рыночную экономику», которая функционирует и развивается исключительно по объективным законам «свободного рынка» без «внешне-регулирующего» вмешательства со стороны государства. Исключением у Маркса выступает, пожалуй, лишь тот момент, когда, ярко рисуя угнетённое положение тогдашнего пролетариата, Маркс упоминает о «фабричном законодательстве», принятом в XIX веке под давлением рабочего класса и слегка облегчившем жизнь рабочих (в частности – ограничившем рабочий день).
Методологически подход Маркса абсолютно верен: для того чтобы вскрыть сущность какого-либо природного или общественного явления (в нашем случае – капиталистического способа производства), исследователю надо абстрагироваться, отвлечься от всего второстепенного и привнесённого извне. Нужно рассмотреть это сложное явление именно в его «чистом», не искажённом внешними влияниями виде, построив и «разобрав» его идеализированную модель, – что Маркс, собственно, и сделал, сделал в высшей мере успешно.
Более того, в его время реальный капитализм, в общем и целом, соответствовал абстрактной модели «чистого» капитализма, принятой Марксом в «Капитале». Вмешательство государства в экономику тогда было минимальным, хотя, наверное, «чистой» «рыночной экономики» всё же в реальности не бывало никогда (и никогда классики марксизма не отрицали в принципе вмешательства буржуазного государства в экономику!).
Непреходящее значение и могучая сила экономической теории Маркса состоят в том, что эта теория раскрыла сущность капиталистического способа производства и его имманентные (т.е. внутренне присущие ему) противоречия – движущие силы его развития и гибели; выявила объективные закономерности и основные тенденции эволюции капитализма. Однако теория Маркса – это нужно отчётливо себе представлять – есть всего лишь первое приближение к истине.
Чтобы ближе подобраться к истине и лучше, полнее, всестороннее познать предмет, нужно пойти дальше: от фундаментальной (всеобщей, но односторонне-отвлечённой) теории Маркса, рассматривающей абстрактный «чисто-рыночный» капитализм, – к производным, т.е. основанным, разумеется, на «Капитале», теориям, описывающим конкретно-реальный государственно-монополистический капитализм со всеми его несчётными «внешними влияниями» и учитывающим всё то, от чего Маркс по научной необходимости абстрагировался или чего в его пору ещё не было.
Развитием учения Маркса стала ленинская теория монополистического капитализма – империализма, т.е. капитализма на той стадии его развития, когда монополии «встают над» рыночной конкуренцией, не отменяя её, – что порождает новые и усиливает старые противоречия, обусловливает борьбу империалистов за передел мира и мировое господство. Сегодняшний капитализм, как бы ни пытались ухищряться его адвокаты, – по-прежнему, в сути, капитализм монополистический. Капитализм агрессивный, злобный – и паразитический, загнивающий, умирающий.
Но капитализм постоянно меняется, приспособляясь к потребностям времени. После Ленина он сначала внедрял методы государственного регулирования, затем, обретя самоуверенность в ситуации упадка и гибели СССР, двинулся в обратную сторону – к неолиберализму и дерегуляции; а теперь вот «завис», не зная, куда ему пойти дальше. Так что теория Ленина, сохраняющая, безусловно, своё значение и сегодня, является вторым приближением к истине – но, опять же, не исчерпывает её. Истина всегда носит конкретно-исторический характер: в работах Маркса, Энгельса и Ленина нет и быть не может полных и исчерпывающих ответов на все вопросы, а также «волшебных» рецептов решения стоящих перед нами задач. Зато там имеются научно обоснованные указания на то, где и как их искать.
Разработка теорий, приближающих к пониманию современного капитализма, – подчеркну: на базе фундаментальных положений «Капитала», верность которых сомнению не подлежит, – первейшая и архиактуальнейшая задача для современных марксистов. Не вооружившись ими, невозможно бороться с сегодняшним капитализмом, отражая критические наскоки наших недругов – апологетов капиталистического строя и убеждая рабочий класс и всех трудящихся в давно назревшей необходимости его революцинного устранения.
Если бы капитализм развивался как «рыночный» капитализм, исследованный в «Капитале», то, вне всяких сомнений, он давно бы уже почил в бозе (вернее – был бы сметён революционным рабочим движением), и все «пророчества Маркса» благополучно сбылись бы. Однако реальность, как это обычно бывает, выявилась намного сложнее теории и преподнесла марксистам пренеприятный «сюрприз». Капитализм оказался гораздо более стойкой, гибкой и живучей общественной системой, чем это мог предвидеть сам Маркс, – но в том-то и дело, что его гибкость и живучесть обусловлены не имманентными свойствами самóй «эффективной» «рыночной экономики», а как раз наоборот – «антирыночным» вмешательством извне, «внешним регулированием», которое подавляет объективные тенденции развития капитализма, подавляет процессы его саморазрушения и самоотрицания.
Жесточайшие экономические кризисы, и пуще всех – великий кризис 1929–33 годов, заставили буржуазное государство усилить вмешательство в экономику, внедрить ряд мер по её планированию и регулированию, именно – для того, чтобы обуздывать разрушительную «стихию рынка». Рабочее движение, возглавлявшееся коммунистами и социал-демократами (которые тоже ведь вышли из лона марксизма, хоть и впали затем в оппортунизм), вынудило буржуазию пойти на социальные уступки, на подкуп «рабочей аристократии» и даже весьма широких слоёв «своего» рабочего класса за счёт сверхэксплуатации колоний и фактических полуколоний. (В чём, с другой стороны, проявилась слабость, «уязвимость» рабочего движения!)
Вследствие этого на Западе на какое-то время «перестала действовать» обоснованная Марксом тенденция обнищания пролетариата, ухудшения его материального положения по мере накопления капитала (хотя в мировых масштабах оно происходило всегда, а теперь, мы видим, данная тенденция снова начинает проявляться в самых благополучных странах). Была, одним словом, ослаблена социальная напряжённость, ведущая к социалистической революции.
Ещё один стержневой фактор, сильно повлиявший на развитие капитализма в XX веке, но, понятное дело, «неучтённый Марксом», – это существование «рядом» с капитализмом реального социализма, в борьбе с которым и под влиянием успехов которого капитализм, опять же, вынужден был «социализироваться», зачастую заимствуя у социализма его методы планового ведения хозяйства и развитые меры социальной защиты трудящихся; вынужден был даже порою маскироваться под социализм («шведский» и т.п.). Потому что иначе бы – если бы он этого не делал – рабочие капиталистических стран поступили бы, «как в России».
Вся история капитализма «после Маркса» – это история непрерывного противоборства двух диалектически противоположных моментов, или сил: 1) внутренне присущих, объективных тенденций самоуничтожения капитализма (открытых Марксом!) – и, с другой стороны, 2) порождённых, в конечном счёте, ими же (как ответ, защитная реакция на их действие) «противонаправленных» к ним «внешних» (лучше будет сказать – «внерыночных», т.е. не проистекающих из самой экономической природы капитализма) сил самосохранения капитализма.
Подавляя – именно так: подавляя! – действие объективных законов функционирования и развития капиталистической экономики, открытых Марксом, агенты капитализма сумели «притушить» противоречия и не допустить полного краха капитализма. Но означает ли это, что открытые Марксом законы развития общества перестали действовать, а вскрытые им противоречия «куда-то исчезли»? Означает ли это, что «внешние» силы способны до бесконечности долго «справляться» с внутренне присущими тенденциями развития? Разумеется, нет! Вмешательство буржуазного государства не устраняет объективные экономические законы и не «отменяет» предсказания Маркса – оно лишь оттягивает до поры до времени момент их исполнения. Как остроумно замечает мурманский профессор Владислав Лоскутов: «Отрицать всеобщий закон капиталистического накопления фактами улучшающейся жизни населения некоторых капиталистических стран, всё равно что отрицать закон земного тяготения, ссылаясь на то, что самолёты и воздушные шары летают, не падая.…Действительно, жизнь большей части населения в развитых промышленных странах, которые …принято называть капиталистическими, сравнительно хорошо налажена и как минимум с конца прошлого [XIX-го – К. Д.] века в материальном отношении понемногу улучшается. Но происходит это улучшение не благодаря капиталистической, рыночно организованной системе, а вопреки ей [выделено мной – К. Д.]» [Лоскутов Владислав Иванович. Основы современной экономической теории. // http://loskutov.murmansk.ru/work-06/work-06-070.html].
Именно в наше время, когда в результате научно-технической, и в частности – информационной революции, производительные силы человечества поднимаются на качественно новый уровень развития; когда необходимость сбережения окружающей природной среды стала абсолютно несовместимой с безумной погоней капиталистов за максимальной прибылью; когда состоялась капиталистическая глобализация и, вдобавок, произошло окончательное и полное спекулятивное перерождение капиталистической экономики, а применяемые буржуазными государствами методы регулирования экономики и сдерживания «рыночного хаоса» в новых условиях исчерпали себя, – именно в наше переломное время происходит чрезвычайное обострение противоречий капитализма и начинают с полной силой сбываться «пророчества Маркса»!
Объявить Маркса «безнадёжно устаревшим» поспешили те, кто не понял, да и, повторюсь, не способен в принципе понять, диалектику развития капитализма и общества вообще. Однако, к сожалению, эту диалектику зачастую не понимают и те, кто искренне считают себя «правоверными марксистами», – и оттого эти люди часто неспособны дать достойную отповедь хулителям марксизма.
Нам всем необходимо осмысливать, развивать и конкретизировать идеи Маркса, стараться овладевать его диалектическим методом, сознательно и творчески применяя его в исследованиях природы и общества, в борьбе за коммунистическое переустройство нашего мира. В этом, а вовсе не в бездумном заучивании Маркса, его цитировании к месту и не к месту, и не в отстаивании с пеной у рта «правоты марксизма», наверное, и состоит подлинный марксизм.
В конце жизни Энгельс высказал пожелание одному молодому русскому революционеру: чтобы русские поменьше цитировали его и Маркса, а мыслили так, как это делал бы Маркс на их месте. «Мыслить так, как мыслил бы на твоём месте (на твоём конкретном месте, в твоей конкретно-исторической ситуации!) Маркс» – вот отличие марксиста от того, кто себя таковым лишь считает. «Научиться думать, как Маркс» неимоверно сложно: для этого нужно, как учил Ленин, овладеть всем богатством человеческих знаний – но стремиться к этому обязан каждый из нас.
К. Дымов
|
