Американские бомбы, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки
Роберт Рождественский
Город прославился
так:
Вышел
военный чудак,
старец
с лицом молодым.
"Парни,-
сказал
он,-
летим!
Мальчики,
время
пришло,
Дьявольски нам повезло!.."
В семь сорок девять
утра
все было так, как
вчера.
"Точка...-
вздохнул
офицер,-
чистенько
вышли
на
цель..."
В восемь двенадцать утра
сказано
было:
"Пора!.."
В восемь пятнадцать,
над
миром взлетев,
взвыл торжествующе
дымный
клубок!
Солнце
зажмурилось,
похолодев.
Вздрогнули оба:
и
"боинг",
и бог!..
Штурман воскликнул:
"Ой,
как красиво!.."
В эту секунду
в расплавленной
мгле
рухнули
все представленья о зле.
Люди
узнали,
что на Земле
есть Хиросима.
И нет
Хиросимы.
Кеко Хаяси. Пляска смерти
(Перевод В. Гришиной)
А мы жили тогда своей жизнью, ходили по улицам Кокуры или Нагасаки, даже не названных в письме в качестве объектов бомбардировки. Жили и собирались жить завтра, послезавтра, не подозревая, что на нас, "преисполнившись гнева, обрушат атомный дождь". Нового сигнала воздушной тревоги не последовало, поэтому некоторые жители, с любопытством глядя в небо на спускавшуюся на парашюте атомную бомбу, думали, что это сбрасывают продовольствие для американских военнопленных. [Читать]
Кеко Хаяси. Шествие в пасмурный день
(Перевод В. Гришиной)
"Медицинская книжка пострадавшего от атомной бомбардировки" — это документ, который выдается нам, хибакуся - атомным жертвам, государством. 31 марта 1957 года был принят закон о бесплатном лечении лиц, пострадавших в Хиросиме и Нагасаки. В соответствии с законом "Книжка" бывает обычной и с пометкой "особая". Обладатель "Книжки" может лечиться за государственный счет, она выдается пожизненно, и это особенно ценно для хибакуся, которые обычно часто болеют. Для тех же, кто потерял родителей и не имеет родственников, она является поистине неоценимым благом. [Читать]
Ёко Ота. Светлячки
(Перевод Е. Рединой)
Мне казалось, что пламя окаменело. Или, может быть, на поверхности стен играл отблеск полуденного солнца, нагревшего древние камни? Сколько раз я подходила вплотную к стене и, не веря глазам, проводила по ней ладонью. Рука не ощущала тепла, однако чувствовала хрупкость камня, прожженного насквозь жаром атомной бомбы. Часть стены, обращенная к центру города, приняв удар огненного вихря, обгорела до густо-алого цвета. Внутренняя поверхность почти не изменила природного оттенка. С изувеченных камней тихо струился мертвенно-серый песок. [Читать]
Тамики Хара. Ледяные цветы
(Перевод Г. Ронской)
Он тоже горячо желал увидеть рождение нового человека. После взрыва атомной бомбы у него возник особый интерес и сострадание к своему ближнему. Жадными глазами он наблюдал людей, бродящих среди развалин. На черном рынке, стихийно возникшем у края выжженной земли, стали появляться молодые люди с напомаженными волосами, в прекрасных кашне и женщины в изящной одежде. По мертвому городу валила толпа, грохотали трамваи. [Читать]
Тосио Удо. Первая любовь
(Перевод О. Морошкиной)
Но мать, должно быть, считала, что, поскольку свидание произойдет в больнице и будет непродолжительным, опасность заразиться не так уж велика. Можно, пожалуй, догадаться, о чем мечтала моя мать, затевая встречу безнадежно больной, прикованной к постели Тиё со мною, ожидавшим отправки на фронт... Встречу двух молодых людей без будущего... Матери, должно быть, казалось, что свидание это хоть на короткий миг согреет нас проблеском надежды. [Читать]
Кадзуо Оикава. ...И порос холм горечавкою
(Перевод О. Морошкиной)
— Когда война кончилась, я уже не восторгался геройским подвигом сына. Мне стало ясно, что мальчик погиб ни за что ни про что. Тогда-то я и начал пить... да буянить во хмелю. Душа разрывалась, когда видел, как в соседние дома возвращались молодые ребята... — Старика опять охватила дрожь. — ...Вот тебе и "Великая Японская империя"! Вот тебе и "Да здравствует император!".— Старик смолк. Вид у него был совершенно обессиленный. [Читать]
Масудзи Ибусэ. Командир, кланяющийся востоку
(Перевод Б. Раскина)
Окадзаки хоть и ненормальный, а ведет себя тихо, никого не задирает. Просто ему мнится, будто война еще не окончилась, и он продолжает считать себя на военной службе. Садясь за обеденный стол, он вдруг принимает торжественную позу и наизусть произносит пять заповедей. "Первая: солдат обязан служить честно и преданно..." И так далее. Когда мать покупала ему табак, он говорил, что это дар императора, и отвешивал низкий поклон в сторону востока, где расположен императорский дворец. [Читать]
Сидзуко Го. Реквием
(Перевод Б. Раскина)
Колонна вступила на мост Аоки и замерла. Отсюда уже была видна почти вся Йокохама. Но Йокохама ли это? Одни лишь дымящиеся развалины. Сэцуко с ужасом подумала о том, сколько же здесь исчезло с лица земли домов, сколько погибло людей — всего за несколько часов, — и застонала. Опираясь на руку Окамото, она стояла на мосту, не в силах сдвинуться с места, и слезы катились из ее глаз. [Читать]
