Василий Пихорович
На этот счет есть много самых разнообразных версий, среди которых, например, та, что там победили американцы, а Cоветский Cоюз воевал на стороне нацистов, уже в скором времени вряд ли покажется самой неожиданной.
И дело здесь отнюдь не только в высказываниях типа того, что Освенцим освобождали украинцы, хотя это высказывание польского министра само по себе очень характерно: с таким же успехом можно говорить, что Ленинград освободили уроженцы Волхова, поскольку операция по его деблокированию осуществлялась армиями Волховского фронта. Кстати, «украинцы», которые освобождали Освенцим, всего за полтора года до этого были «брянцами», поскольку 1-й Украинский фонт был сформирован на основе Брянского фронта. Вполне можно поверить, что польский министр иностранных дел настолько невежественен, что думает, будто советские фронты формировались по территориальному принципу[i], но эту версию сразу же подхватил премьер-министр Украины Яценюк, который тут же начал обосновывать очевидную нелепость, которую провозгласил высокопоставленный европеец, тем, что в войсках этого фронта служили и украинцы. Если следовать этой логике, то украинцы освободили не только Освенцим, но и всю Европу, поскольку они служили не только во всех фронтах Красной Армии, но и в американской армии тоже.
И не нужно слишком уж смеяться над этой логикой, поскольку ею пользуется отнюдь не один только Арсений Яценюк.
Недалеко от него убежали и те, кто уверен, что в той войне победил русский народ. Это ровно такая же логика - та же, которой пользуется и Яценюк, и американцы.
Собственно, последние всю жизнь пользовались именно этой логикой, настойчиво именуя советский народ, Рабоче-Крестьянскую Красную армию (таково было ее официальное название до 1946 года, когда она была переименована в Советскую Армию), не иначе как русскими, а Союз Советских Социалистических республик - Россией. Это была очень выгодная для них логика, поскольку она не просто искажала реальную картину войны (около половины личного состава Красной Армии были представителями других национальностей СССР и воевали они так же самоотверженно, как и русские, а в Государственном комитете обороны, который руководил войной, русских было ровно половина, а председателем и заместителем председателя были грузины), но и полностью извращала ее смысл, который меньше всего был узко национальным: так же мало собственно русским, как и украинским или, скажем, белорусским. Хотя те же белорусы в этой войне обнаружили такую стойкость в борьбе с нацистами, примеры каковой вообще сложно найти в истории в целом и уж точно не найти в истории второй мировой. С ними в этом отношении могут равняться разве албанцы, которые единственные сумели освободить свою страну от нацистов без помощи Красной Армии и союзников, но согласитесь, что накал борьбы на территории Белоруссии был куда сильнее. И уж точно не могут равняться с белорусами французы и другие западноевропейские нации. Помимо всего прочего, в ту войну у белорусов практически не было коллаборационизма как массового явления. В этом отношении весьма показательно замечание заявление рейхсминистра восточных оккупированных территорий А. Розенберга:
«В результате 23-летнего господства большевиков население Белоруссии в такой мере заражено большевистским мировоззрением, что для местного самоуправления не имеется ни организационных, ни персональных условий. Позитивных элементов, на которые можно было бы опереться, в Белоруссии не обнаружено».
Но даже если мы констатируем, что в Великой Отечественной войне победу одержал советский народ, то мы не выйдем за пределы данной порочной логики. Это утверждение еще вполне в нее укладывается и тоже очень активно используется в антисоветской пропаганде - для того, чтобы противопоставить народ и руководство страны, простых солдат и командование.
Эта война и вправду была народная, но суть ее была не в этом, а в том, что народ уже был другой. У него за плечами была победа в гражданской войне и в борьбе против иностранной интервенции. А такой опыт дорогого стоит. Но не в нем был секрет победы во второй мировой войне. Мало того, с определенного времени стало ясно, что этот опыт может быть и вреден. Говорят, что Сталин лично попросил очень популярного в то время украинского драматурга Александра Корнийчука написать пьесу, в которой были бы подвергнуты уничтожительной критике те советские генералы, которые надеялись выиграть в этой войне, основываясь исключительно на опыте гражданской, так сказать на энтузиазме. Так и появилась в 1942 году знаменитая пьеса «Фронт».
Да, но в любом случае этот самый массовый патриотический энтузиазм присутствовал и всеми силами подогревался официальной пропагандой. С этим не поспоришь. Спорным остается только вопрос о том, насколько эффективным был этот самый патриотический энтузиазм.
На наш взгляд, роль патриотизма в Великой Отечественной войне в советские времена сильно преувеличивалась, точно так же, как преувеличивается сейчас роль религии в победе (имеются в виду утверждения типа того, что битва под Москвой была выиграна только потому, что поле битвы облетели самолетом с иконой на борту). Как кощунством, на какое способны только верующие, является отправление религиозных обрядов на могилах павших солдат Великой Отечественной, в основной массе своей бывших атеистами, точно так же кощунственно представлять патриотами той или иной нации людей, которые в массе своей покончили с национальными предрассудками точно так же, а то еще и больше, чем покончили они с религией. Говорят, что в те времена при получении паспорта подростки массово записывались грузинами, потому что тогда очень популярным оказался герой одного из фильмов, по национальности грузин. О каком национальном патриотизме можно говорить в таких условиях? Да и советский патриотизм вряд ли сыграл ту роль в войне, которую ему приписывают. В конце концов, в 1941 году он совершенно не помешал Красной Армии терпеть сокрушительнейшие поражения.
Если подходить к вопросу спокойно, то можно без особого риска ошибиться сказать, что точно так же, как в битву при Садовой «выиграл прусский учитель», так и во второй мировой войне победила советская учительница, в основном сельская, поскольку основную массу солдат Красной Армии составляли вчерашние колхозники, и даже большинство тех, кто ушел на фронт с заводов и фабрик, незадолго перед этим попали туда из села.
Для того, чтобы проиллюстрировать эту мысль, приведем слова свидетеля, которого сложно заподозрить в излишних симпатиях к советской власти. Вот отрывок из книги генерала вермахта Фридриха фон Меллентина «Танковые сражения: 1939-1945»:
«Индустриализация Советского Союза, проводимая настойчиво и беспощадно, дала Красной Армии новую технику и большое число высококвалифицированных специалистов. Русские быстро научились использовать новые виды оружия и, как ни странно, показали себя способными вести боевые действия с применением сложной военной техники. Тщательно отобранные специалисты помогали рядовому составу овладеть современной боевой техникой, и надо сказать, что русские достигли серьезных успехов...»
Как видите, генерал прекрасно понимает, что прежде, чем овладеть военной техникой, эту технику нужно было произвести. То есть, эта война, как никакая другая, была «продолжением политики иными средствами», которая, как известно, есть «концентрированное выражение экономики». Это действительно была война двух экономических систем и победить в ней могла более передовая, то есть более эффективная (при этом война выявляет настоящую эффективность экономики, а не ту, которая вычисляется посредством ВВП). Если говорить более точно, то это была борьба двух типов производительных сил или, что тоже самое - двух систем производственных отношений. Поэтому те, кто работали для победы в тылу, внесли никак не меньший вклад в победу, чем фронтовики. А роль школы в подготовке работника тыла даже больше, чем ее роль в подготовке солдата, поскольку для того, чтобы освоить производство сложнейшей военной техники, нужна подготовка даже более серьезная, чем для того, чтобы потом этой техникой овладеть. Если же учесть, что огромную часть работников тыла составили подростки, то роль школы в успешном решении экономических задач войны становится очевидной.
Но не нужно понимать школу в узком смысле. Минимальный смысл, который нужно вкладывать в это понятие, тот, который имел в виду Ленин, формулируя задачи культурной революции, о которой он говорил, что это должен быть «целый переворот, целая полоса культурного развития всей народной массы». По словам Ленина, это должна была быть целая «историческая эпоха, и без этой исторической эпохи, без поголовной грамотности, без достаточной степени толковости, без достаточной степени приучения населения к тому, чтобы пользоваться книжками, и без материальной основы этого, без известной обеспеченности, скажем, от неурожая, от голода и т. д., - без этого нам своей цели не достигнуть».
Так вот, Красная Армия - это во многом продукт этой самой культурной революции, которую, в свою очередь, нельзя понимать слишком узко, как это понимается обычно, что культура - это то, чем занимается министерство культуры. Куда более умным было бы определение, которое давали культуре в XVIII веке: «Культура - это все, что не есть натура». То есть все, что создано человеком, включая, разумеется, и самого человека.
В 1931 году на слете передовиков и ударников производства Сталин, обращаясь ко всей стране, сказал: «Или мы пробежим за 10 лет тот путь, который Европа прошла за 50-100 лет, или нас сомнут».
Эти слова оказались пророческими даже в деталях. Даже трагические поражения первых полутора лет войны объясняются не чем иным, как тем, что в десять лет не уложились совсем немножечко. Советская промышленность только к 1942 году могла обеспечить армию современными вооружениями в достаточном количестве для того, чтобы успешно противостоять нацистской Германии, на которую уже в 1940 году работала промышленность практически всей континентальной Европы.
Именно это обстоятельство заставляло советское руководство всеми силами оттягивать начало войны с Германией, в неизбежности которой никто не сомневался.
Без достижения паритета в области вооружений и материального обеспечения победить в этой войне было, конечно, невозможно. Но и самого этого паритета было недостаточно. В конце концов, когда Гитлер захватывал Францию, армия последней имела вооружение не хуже немецкого и в не меньших количествах, но продержалась она меньше чем полтора месяца. В то время, как Советский Союз держался полтора года только до того времени, пока не был достигнут паритет в вооружениях.
Секрет, на наш взгляд, во многом состоял в том, что тот путь, который Европа и Америка прошли за 50-100 лет, советские люди «пробегали» на протяжении жизни одного поколения. Разумеется, что пройти этот путь тем же способом, которым по нему шли страны Европы, то есть, путем медленного превращения мелкого товарного производства в крупное капиталистическое, за такой короткий период было в принципе невозможно, не говоря уж о том, что началом этого движения послужил отказ от капитализма. Разумеется, что от капитализма нельзя так просто взять и «отказаться». Ведь это не просто политическая система - это реальная экономическая формация. Соответственно, его нужно преодолеть в реальности, то есть фактически создать систему производства, превосходящую капитализм по своей эффективности. Уже сам тот факт, что Советский Союз в десять раз быстрее «пробежал» дистанцию индустриализации, говорит о том, что его система оказалась более эффективной. Поэтому мы не станем здесь разбирать вопрос о том, удалось ли так быстро «пробежать», потому что «бежал» уже новый человек, с новыми «стимулами» к производству, или этот новый человек сам есть продукт этого быстрого «бега». Мы просто констатируем, что в СССР был создан новый человек, способный производить намного эффективнее и воевать намного грамотнее, чем человек, взращенный на почве капитализма. Точнее, он только начал создаваться. Но и в своей зачаточной форме он оказался способным на достижение результатов, недоступных в других экономических системах.
Правда, критики коммунизма, даже если и согласятся с тем, что эти достижения имели место (мы здесь оставляем в стороне тех людей, которые просто игнорируют эти достижения и придумывают свои варианты истории типа тех, о которых мы говорили в начале статьи), укажут, что они стали возможны исключительно за счет «крайнего напряжения сил», что это, мол, была «мобилизационная экономика». Насчет «напряжения» мы позволим себе указать на тот факт, что немцы, захватив Европу, в общем-то, тоже не особо позволяли людям расслабляться, но все равно проиграли в экономическом и военном отношении Советскому Союзу. А вот относительно «мобилизационной экономики» вообще спорить не станем. Нам все равно, как это назовут, важно, что и здесь признается факт того, что эта экономика строилась в основном (хотя далеко не полностью) на нетоварных отношениях. На наш взгляд, именно в этом - в широком внедрении нетоварных отношений в производство - и кроется разгадка всех экономических успехов Советского Союза в целом и его победы в Великой Отечественной войне (а, соответственно, и поражения нацисткой Германии во второй мировой) в частности. Если брать по существу, то это была война между капитализмом и коммунизмом как общественными системами, одна из которых собой представляет доведенные до наивысшего развития товарные отношения, а другая - их отрицание.
В этой короткой статье я не буду специально доказывать этот тезис, а интересующихся отошлю к книге Н.Вознесенского «Военная экономика СССР в период Отечественной войны», в которой можно прочитать много интересного относительно организации производства на нетоварных основаниях. Здесь же я хочу привести аргумент исключительно чувственного характера, который и аргументом-то считать нельзя, но чувственные образы будят фантазию, то есть заставляют думать. А способность думать, мыслить и даже мечтать и фантазировать, на наш взгляд, являлась существенной чертой этого самого нового человека, который победил в Великой Отечественной войне.
Замечательный советский писатель-коммунист [ii] Эммануил Казакевич как-то вспоминал, что на фронте зашел разговор о том, что коммунизм - это не такая уж сложная штука. Вот в армии, - рассуждали фронтовики, - живем мы фактически в условиях коммунизма. Общество берет на себя заботу об обеспечении каждого всем необходимым (дает каждому по потребностям), а каждый делает для общества все, что необходимо, не щадя при этом ни сил, ни здоровья, ни даже жизни. Если такой принцип работает на войне, то почему же он невозможен в мирное время, когда и жизнью-то рисковать не обязательно, а нужно просто добросовестно выполнять свою часть общего дела на избранном тобой самим поприще, при этом еще и получая удовольствие от развития своих личных способностей за общественный счет?
Увы, эта ясная и простая постановка вопроса почему-то осталась вне внимания тех, кто отвечал за организацию производства - как руководителей, так и ученых. Они почему-то сочли, что в мирное время каждый должен сам заботиться об удовлетворении своих потребностей. Что принцип «каждому - по труду» куда более эффективен и более человечен, чем какая-нибудь карточная система. Смешно, но в Советском Союзе очень гордились тем, что самыми первыми отменили карточную систему, в то время как она еще долго оставалась даже в самых развитых странах Европы. Кстати, в США она еще до сих пор существует в виде системы продуктовых карточек. В СССР же очень спешили отказаться от карточной системы, поскольку она ассоциировалась с войной и голодом, о чем хотелось поскорее забыть. При этом не заметили даже, что от войны взяли с собой в мирное время нечто гораздо худшее - тот же патриотизм, чинопочитание, привычку «не обсуждать приказы, а исполнять», которые неизбежны на войне, но далеко не всегда полезны в мирном созидательном труде.
Конечно, многое мы здесь преувеличили. Ясно, что сохранить систему общественного обеспечения в СССР в условиях послевоенной разрухи было крайне трудно. Ясно также, что еще долгое время после войны работала инерция «разбега», который позволил в ней победить, что переход на обычный, характерный для капиталистического хозяйства «бег трусцой», который для нас оказался даже не «бегом на месте», а прыжком в пропасть, совершался не в одночасье и перемежался невероятными успехами в разных областях.
Но преувеличивали мы не случайно, а потому, что все успехи сегодня уже позади, а впереди - перспектива весьма близкого краха. И крайне наивны те, кто думает, что это будет крах только государства Украина, которое сейчас так спешит отмежеваться от советского наследия. Вряд ли долго придется радоваться и тем, кто сегодня управляет Россией и проводит политику приватизации советских исторических достижений. И даже те, кто стравил сегодня Россию и Украину, чего не удалось добиться даже Гитлеру, радуются рано. В сегодняшнем глобальном мире и крах будет глобальным, и предотвратить его можно только одним способом - отказавшись от капитализма, который неотвратимо ведет к этому краху.
На РБК-ТВ есть передача Autonews, смысл которой состоит в том, что ведущий для рекламы автомобилей использует, среди всего прочего, сюжеты, связанные с величайшими достижениями советской эпохи. Так вот, в одном из выпусков он рассказал о советской программе космических кораблей многоразового использования «Буран». Сам по себе фильм получился так себе, но там есть слова, которые стоит привести. Рассматривая стартовую площадку космического корабля-носителя «Энергия», который выводил «Буран» на околоземную орбиту, ведущий говорит:
«Мы стояли на стартовом столе «Энергии», и нас не покидало ощущение, что мы на другой планете, где существовала цивилизация умных, бесстрашных, самоотверженных и целеустремленных людей, но вдруг эта цивилизация исчезла. Мы опоздали всего на чуть-чуть, но никогда уже не узнаем истинных причин потрясения, заставившего этих людей забыть о своих достижениях».
Интересно, что и всю передачу, и даже эти слова ведущий говорит в совершенно придурочном тоне. И непонятно, кого он обманывает - то ли рекламодателей, деньги которых он использует для того, чтобы пропагандировать советские достижения, то ли телезрителей, которым он, используя ностальгию по СССР, хочет «втюхать» автомобили (кстати, иностранного производства), то ли сам себя.
Впрочем, это не имеет никакого значения. Сегодня очень широко используется и то, и другое, и третье. В любом случае, этот человек сумел очень ярко показать, что сегодняшнее общество очень напоминает цивилизацию жадных непуганых придурков, не имеющих никакой цели в жизни, и поэтому они не живут, а только придуриваются надеясь на то, что это может продолжаться бесконечно.
Разумеется, что таким людям совершенно безразлично, кто и по каким причинам победил во второй мировой войне, да и была ли она вообще. Для таких людей истории не существует. Они точно знают формулу счастья: быть здоровым и богатым лучше, чем больным и бедным.
Что же касается тех, кого не устраивает эта хотя и бесспорная, но слишком уж нехитрая мудрость, и которые не потеряли надежды на полноценную человеческую жизнь для себя и для человечества, исторический опыт «цивилизации умных, бесстрашных, самоотверженных и целеустремленных людей» очень даже пригодится в будущем. Бесспорно, что повторить их достижения уже не удастся. В новых обстоятельствах и действовать придется по-иному. Но крайне важно не повторить их ошибок, из-за которых из людей, которые умели превращать даже самые трагические поражения в победы, они превратились в придурков, которые величайшую победу превратили в самое трагичное поражение, какое знала до сих пор история.
[i] В период Великой Отечественной войны в СССР вернулись к отмененному в 1938 году обычаю формирования национальных частей, но это, разумеется, никак не касалось фронтов. Да и Украины тоже, как и России с Белоруссией. Первыми были сформированы по национально-территориальному признаку 201 латышская, 249 и 7 эстонские, 16 литовская дивизии. Всего было сформировано 66 национальных воинских соединений - 26 стрелковых и горнострелковых дивизий, 22 кавалерийские дивизии и 18 стрелковых бригад. Национальные части существовали в составе Советской армии до 1956 года.
[ii] Словосочетание «советский писатель-коммунист» может показаться несколько странным. Казалось бы, советские писатели практически все были коммунистами. Но это далеко не так. Если брать в процентном отношении (брать абсолютно нельзя, поскольку в СССР было гораздо больше писателей «на душу населения», чем в любой западной стране), то в Советском Союзе писателей-коммунистов вряд ли было намного больше, чем, скажем, в США. Основная масса советских писателей идейно никогда не поднимались выше патриотизма, а подавляющее большинство тех, кто в молодые годы увлекался коммунистическими идеями, со временем превращались в самых оголтелых антикоммунистов. К примеру, такую эволюцию пережили практически все так называемые «шестидесятники» во главе с Солженицыным. В любом случае, в СССР писатели-коммунисты всегда были одиночками, в то время как в США они образовывали мощнейшие литературные течения, одно из которых - так называемые «разгребатели грязи» - было представлено писателями самого высокого мирового уровня - Джеком Лондоном, Эптоном Синклером, Теодором Драйзером.
http://propaganda-journal.net/9587.html
|
