Жизнь—подвиг
Зачем Александр Матросов закрыл своим телом дот? Зачем пошла в разведку Зоя? Зачем Сережа Тюленин поджег фашистский штаб, а потом биржу, зачем, обессиленный, обреченный на смерть, помог бежать Ковалеву, «боролся так, как если бы он боролся за свою свободу»? Зачем, наконец, взошла на костер Жанна д'Арк?
Вы скажете: все это вопросы для маленьких детей. Что тут трудного: эти люди — патриоты, они отдали свои жизни за великое дело, мы пх помним, любим и учимся у них. И вы будете правы... но только, знаете, это очень интересно — задуматься посерьезнее над «вопросами для маленьких детей». Вы думаете, Александру Матросову, и Зое, и Сереже, и Жанне д'Арк, и Джордано Бруно, и Александру Ульянову, и Пестелю не хотелось жить? Так почему бы Жанне д'Арк не остаться пастушкой, Павлу Пестелю не учить солдат маршировать, Александру Ульянову не стать просто адвокатом?
История рассказывает нам о множестве людей, проживших свою жизнь нелепо, по мнению нашего Ивана Ивановича, а с точки зрения истории—прекрасно, возвышенно и очень счастливо.
Известный вам всем Константин Эдуардович Циолковский был школьным учителем в Калуге, и в его обязанности вовсе не входила разработка проблемы межпланетных полетов. Зачем же он целую жизнь мучился над этой проблемой, отдавал своим занятиям и ночи, и короткие часы, отведенные на отдых? Ведь тогда, в дореволюционную эпоху, научная работа не давала Циолковскому ни славы, ни денег, а только порождала насмешки соседей, не понимавших ученого! А он не мог иначе. Для него в мучительной и, казалось, бесперспективной работе было счастье
Софья Ковалевская, первая женщина-математик, преодолела такпе трудности, какие пе вставали на пути ни одной женщины. Зачем? Разве не спокойнее была бы ее жизнь, стань она просто женой и матерью. Ковалевская не хотела с п о к о й с т в и я — так она понимала счастье.
А женщины-революционерки! Совсем молоденькие девушки, уходившие из богатых, обеспеченных родительских домов на опасную, голодную, полную маленьких и больших забот, трудностей, бед, революционную дорогу... Были ли они счастливы? Был ли счастлив Ф. Э. Дзержинский, ведь он полжизни провел в тюрьмах, заболел там туберкулезом, знал, что обрекает себя на мучительную и раннюю смерть? Былп ли счастливы все те герои революции, о которых Маяковский сказал, что умерли они «от трудов, от каторг и от пуль, и никто почти — от долгих лет»?
Жил и работал в Саратове скромный учитель гимназии Николай Гаврилович Чернышевский. Учил детей, писал диссертацию, любил девушку... Мог бы сделать карьеру, читать угодные начальству лекции, копить деньги. А вместо этого встал во главе революционной молодежи, печатал прокламации, организовывал кружки. Знал, прекрасно знал, что впереди тюрьма, каторга, может быть, казнь... И все-таки жил именно так, а не иначе. Зачем?
Чернышевский в романе «Что делать?» изложил свои взгляды на жизнь. Вот что говорит герой романа Кирсанов: «Всякий человек эгоист, я тоже... если я раз поступлю против всей своей человеческой натуры, я навсегда утрачу возможность спокойствия, возможность довольства собою, отравлю всю свою жизнь».
Понимаете мысль Чернышевского? Каждый человек — эгоист. Это значит, что он хочет быть счастлив, заботиться о себе, о своем собственном благополучии. Но настоящий человек не может быть счастлив в одиночку. Он будет страдать от страданий близких ему людей. Значит, чтобы быть счастливым, он будет заботиться об этих людях. Если же плохо его Родине, он будет бороться за нее, потому что без нее нет ему — лично ему — счастья.
Все это имеет прямое отношение к Сереже Тюленину, и Джордано Бруно, и Александру Ульянову. Они боролись и умерли за свое счастье, ибо не могли быть счастливыми без победы своих идей, а победа требовала человеческих жизней.
Точно так же Циолковский не миг быть счастлив без своей работы над «космическими проблемами», Софья Ковалевская — без занятий математикой. А Ф. Э. Дзержинский был счастлив и в тюрьме, потому что и там он продолжал бороться за победу своих идей.
Эти люди — герои, они совершили подвиг. А обычная, каждодневная жизнь, которой живем мы с вами, — есть ли в ней место подвигу? В молодости кажется, что ты опоздал родиться. Позади — романтика первых лет революции и гражданской войны, позади — Великая Отечественная война, и даже первый полет в космос уже стал историей... Что же осталось на долю тех, кому сегодня четырнадцать-пятнадцать лет?
Во-первых, осталось многое. Откройте обычный, будничный номер любой газеты. Вы прочтете о людях, покоряющих целину и строящих города в тайге, о героях науки, о покорителях природы, об открытиях и трудностях... Даже у нас на земле еще так много неоткрытого, уж не говоря о космосе!
А во-вторых, почему-то многим ребятам кажется, что подвиг совершается мгновенно, в какую-то одну - единственную заветную минуту: бросился в воду за тонущим ребенком, ринулся в пылающий дом, взлетел в космическом корабле... А ведь ко всему этому нужно готовиться. Никто не возьмет в космос неподготовленного человека, и точно так же не совершит неподготовленный человек никакого, даже самого «естественного» подвига: даже в реку не бросится — если не умеет плавать, не приучил себя думать о людях, уметь жертвовать для них своими делами и удобствами.
Каждая жизнь может и даже должна быть подвигом. Только тогда она будет по-настоящему счастливой. Если каждый наш день будет небольшой победой над с о б о й, над тем плохим, что еще есть в нас,— ленью, пассивностью, равнодушием, — то каждый наш день будет готовить нас к тому, чтобы совершить большой, настоящий подвиг, если он потребуется. А ведь это и есть счастье — знать, что ты идешь к подвигу! А ведь это и значит уметь жить.
«Так жить трудно! — скажете вы. — Каждый день что-то в себе преодолевать, делать над собой усилия... трудно!» Давайте откроем еще раз Чернышевского. Вот что он отвечает на наши сомнения:
«Жертв не требуется, лишений не спрашивается — их не нужно. Желайте быть счастливыми — только, только это желание нужно. Для этого вы будете с наслаждением заботиться о своем развитии — в нем счастье. О, сколько наслаждений развитому человеку! Даже то, что другой чувствует как жертву, горе, он чувствует как удовлетворение себе, как наслаждение, а для радостей так открыто его сердце, и как много их у него! Попробуйте: хорошо!»
Вот об этом самом — о тех радостях, которых много у развитого человека, и пойдет наш разговор. Какие же радости открыты перед нами? От каких радостей отказался наш Иван Иванович?
|
