Проблема фашизма и нацизма несомненно актуальна в сегодняшнем рабочем движении. Капитализм для своего выживания вынужден ставить перед любым политическим образованием, обслуживающим его интересы и потому состоящим у него на службе, задачу "завоевания рабочего класса, его переориентировки с левых позиций в общественной жизни на крайне правые". Именно это и есть тот критерий, который обеспечивает такому образованию поддержку со стороны правящих классов. Правящие круги многих капиталистических стран давно поняли, что, по словам Штернберга, власть господствующего класса «является наиболее прочной тогда, когда угнетенный класс верит в то, что он причастен к управлению».
Собственно говоря, эта тактика представляет собой основу функционирования всей буржуазной системы. В соответствии с ней буржуазия издавна создавала многочисленные «народные» партии и организации, главная социально-политическая функция которых состояла в том, чтобы обеспечить массовую базу для капиталистического государства и поддержать миф о его демократичности и народности. Неоднократно предпринимались попытки проникнуть с этой целью и в ряды рабочего класса. Достаточно напомнить о деятельности буржуазных партий среди пролетариата в первой половине XIX в., когда рабочий класс политически еще не эмансипировался, о распространении среди рабочих Франции влияния бонапартистов, о бисмарковской политике заигрывания с Лассалем и т. д. В ряде случаев позиции в рабочем классе пытались завоевать и оппоненты буржуазии справа — феодальные силы. Весьма показательна в этом отношении история создания монархической «зубатовской рабочей партии» в России.
Новым в целях, поставленных перед НСДАП, фашистской партией, было то, что ей вменялось в обязанность не просто заручиться поддержкой среди определенных категорий неорганизованных рабочих, и без того находившихся в фарватере буржуазной политики. Задача, которую ей предстояло выполнить, заключалась в том, чтобы осуществить прорыв в ряды организованного рабочего класса, имевшего прочные боевые классовые традиции и воспитанного в духе марксистского учения, хотя и трактуемого в ряде случаев не в революционном, а в реформистском смысле. Более того, ее целью было не только примирить это основное ядро рабочего класса с буржуазным государством (эту функцию с большим или меньшим успехом осуществляло правое руководство социал-демократической партии), но и превратить его в активную силу, действующую против собственных элементарных политических, экономических и социальных интересов.
Александр Галкин
Фашизм и рабочий класс
НСДАП и рабочий класс до прихода национал-социалистов к власти
Отношение национал-социализма к рабочему классу и, наоборот, различных групп германского пролетариата к НСДАП неоднократно менялось на различных этапах новейшей германской истории. Уже то обстоятельство, что с самого начала нацистская партия включила в свое название слово «рабочая» свидетельствовало, что одной из важнейших задач, поставленной создателями этого крайне правого политического образования и в решающей степени «оправдывавшей» смысл его существования, было завоевание рабочего класса, его переориентировка с левых позиций в общественной жизни на крайне правые[1].
«Есть только один способ отвратить рабочих коммунистов от марксистского лжеучения, — подчеркивал в начале 20-х годов влиятельный крайне правый журнал "Академише штиммен”, — это привести их в лоно движения "фелькише”, к которому рабочий-марксист относится не с таким недоверием, как к национальным буржуазным партиям. Ведь рабочий-марксист все же знает, что главная цель движения "фелькише” — это социальная справедливость»[3]. /173/
Эту же сторону дела особо подчеркивал один из руководителей движения «дойчфелькише», подполковник Алеман. «Если, — говорил он, — нам удастся коренным образом решить социальную проблему в духе нашего немецкого рабочего, мы нанесем тем самым смертельный удар по марксизму»[4].
Следует, однако, учитывать, что о практическом решении этой задачи и о каких бы то ни было серьезных успехах в данной области в первые годы существования национал-социалистской партии не могло быть и речи. Во время ноябрьской революции 1918 года и сразу после нее рабочий класс, с одной стороны, и «фелькише», интегрированную часть которых впоследствии составили национал-социалисты, — с другой, находились по разную сторону баррикады. Это было верно не только в отношении революционного авангарда германского пролетариата — рабочих-коммунистов и независимовцев, но и в отношении реформистски настроенных рабочих, следовавших за социал-демократией большинства.
В ходе политических боев, сотрясавших Веймарскую республику особенно в первые послевоенные годы, подавляющее большинство рабочего класса, в том числе социал-демократические рабочие, выступали в роли главного противника национал-социализма. И это находило свое выражение не только в абстрактной полемике в печати и на политических митингах, но прежде всего в многочисленных, подчас кровавых уличных столкновениях. Национал-социалисты с момента образования своей партии стали главной силой открытого террора против марксистов (т. е. коммунистов и социал-демократов). В свою очередь, рабочие коммунисты и социал-демократы не упускали возможности, чтобы сорвать национал-социалистские собрания или разогнать созванные «фелькише» митинги.
Нацистские идеологи, пытаясь добиться перелома, неустанно оснащали свои программные документы требованиями и лозунгами, которые, по их мнению, должны были оказаться соблазнительными для организованных рабочих. Именно этим объяснялось, в частности, включение в официальную программу партии ряда требований, списанных из документов, выработанных рабочим движением.
Вокруг этих требований была поднята большая пропагандистская шумиха. Ее результатом был приток в ряды НСДАП некоторого количества рабочих. Но это были, как правило, не те рабочие, ради которых прежде всего ломались копья. Рабочий контингент НСДАП состоял в то время исключительно из представителей полуремесленного пролетариата, традиционно придерживавшихся консервативных, крайне националистических взглядов, враждебно относившихся к марксистам, социалистам и «их» государству — Веймарской республике, с которым связывались все послевоенные трудности. /174/
Однако постепенно пополнение НСДАП за счет новых социальных прослоек начало сказываться и на общих позициях партии. Новые члены хотели видеть в ней то, что они искали, вступая в ее ряды, — националистическую, правую партию, которая не на словах, а на деле, действительно, а не в пропагандистском плане готова решать интересующие их социальные проблемы. Эти люди, оказавшись в рядах НСДАП, усилили позиции тех лидеров партии (фон Равентлов, Грегор Штрассер, Геббельс), которые считали, что борьба за завоевание на свою сторону хотя бы части организованного рабочего класса не будет успешной, если НСДАП не перейдет от примитивной демагогии в «рабочем вопросе» к «конструктивной» рабочей политике. Эта «конструктивная» политика понималась как комплекс реальных социальных требований и конкретных мероприятий, которые бы сумели «убедить» рабочие массы в «рабочем» характере национал-социалистской партии и сломили бы глубоко укоренившееся среди них недоверие к «благодетелям» из чужого политического лагеря. Выражаясь современной терминологией, они стояли на позициях широкого использования политики социального маневрирования во имя ослабления, а затем и разгрома организованного рабочего движения.
Сопротивление, оказанное этой линии большинством лидеров партии, опасавшимся ее чрезмерной «пролетаризации» и «полевения», привело к внутреннему кризису и выделению так называемого «левого» крыла[5], выдвинувшего в «рабочем вопросе» /175/ более радикальные требования, чем это предусматривали официальные партийные документы. Деятельность этого крыла сыграла впоследствии губительную с точки зрения немецкого рабочего класса роль, ибо способствовала распространению среди части рабочих иллюзий относительно «заслуг» НСДАП в борьбе за их интересы.
Весьма характерны с этой точки зрения споры по вопросу об отношении к профсоюзам, развернувшиеся в середине 30-х годов. Различные партии «фелькише» еще в самые первые годы Веймарской республики носились с идеей создания собственного профессионального рабочего движения. В этой области были предприняты и некоторые практические шаги. В 1924 г. небольшие реакционные профессиональные объединения «Национал-фербанд дойчер беруфсфербенде» и «Дойчер арбейтербунд» образовали совместно с отколовшимися от Христианского профсоюзного объединения группами общегерманский профессиональный союз «Рейхсбунд фатерлендишер арбейтерферейне», находившийся в руках «фелькише». Наряду с ним некоторое время существовал политически связанный с крайне правыми организациями профсоюз «Рейхсбунд фелькишер геверкшафтен»[6]. Однако ни тот, ни другой так и не сумели завоевать сколько-нибудь серьезного влияния.
Возникший тупик, мешавший «левым» национал-социалистам укреплять свои позиции среди рабочих, объяснялся в значительной степени позицией Гитлера. Как раз в это время, восстановив партию, практически распавшуюся после провала мюнхенского путча 1923 г., он начал энергичную кампанию по расширению ее связей с крупными монополистическими кругами. Эта кампания привела к заметным результатам, и прежде всего к значительному усилению финансовой поддержки НСДАП со стороны ряда влиятельных промышленников. Было очевидно, что создание национал-социалистских профессиональных союзов могло в тот момент лишь помешать этому процессу. Логика профсоюзной борьбы, давление рядовых членов, конкуренция других профсоюзов, необходимость борьбы за завоевание доверия масс могли втянуть нацистские профсоюзы в столкновения с промышленниками и тем самым серьезно подорвать у них кредит НСДАП.
Однако, несмотря на все попытки, полностью обойти эту проблему молчанием так и не удалось. Споры обострялись все больше и больше, грозя свести на нет только что восстановленное единство. В связи с этим в 1927 г. во вторую часть книги Гитлера «Майн кампф» была включена официальная оценка фюрером проблемы отношения НСДАП к профсоюзам. Оценка эта носила на себе все признаки компромисса. С одной стороны, в ней подчеркивалось, что «вопрос до сих пор окончательно не выяснен», с другой — что идея профсоюзов в принципе заслуживает одобрения; с третьей — давалось понять, что НСДАП рассматривает профсоюзы не как орган борьбы, а как сословное представительство, контролируемое в «интересах народного сообщества»[8].
Последнее было явно рассчитано на уши предпринимателей, которых Гитлер усиленно убеждал в том, что НСДАП «заслуживает полного доверия»[9].
