ГЛАВА СЕДЬМАЯ.
ПРОЛЕТАРСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
В МОСКВЕ.
7.
БОЕВЫЕ ДЕЙСТВИЯ ПОСЛЕ ПЕРЕМИРИЯ.
Боевые действия в 12 часов ночи на 31 октября открылись артиллерийской канонадой.
Два орудия Хамовнического района пытались, — правда, вначале неудачно, — обстреливать штаб округа на Пречистенке.
Три пушки в Пресненском районе начали обстрел Александровского военного училища, Поварской и Никитских ворот.
После сдачи Алексеевского военного училища орудия «Мастяжарта» стали действовать на других участках. Две 42-линейпые гаубицы были поставлены у Андроньевского монастыря с заданием обстрелять Кремль. Но по просьбе Рогожского района их отправили к Крутицким казармам для обстрела 6-й школы прапорщиков — георгиевских кавалеров. Стрелять им там не пришлось. Около сотни юнкеров, увидев артиллерию, сдалось в 3 часа 30 минут 31 октября.
Те же два орудия были установлены на Швивой горке.
Отсюда шел обстрел Малого Николаевского дворца и Спасских ворот в Кремле.
Грохот орудий и рвавшихся снарядов и прибытие подкрепления из провинции влили в красногвардейские и солдатские массы новую энергию.
Никитские ворота громила артиллерия со Страстной площади. Отряд, взявший градоначальство, повел наступление по Тверскому бульвару. Задача: захватить дом Гагарина в конце бульвара. Прикрытий не было. Сквозь голые деревья бульвара видно, как мечутся и разбегаются юнкера после каждого выстрела из пушки.
  |
|
Красногвардейцы попросили артиллеристов прекратить стрельбу. Стало тихо. Стрекотал только юнкерский пулемет. Вдруг красный отряд поднялся и бросился вперед. Юнкера усилили огонь. Ряды наступавших поредели, но остальные с криками «ура» мчались дальше. Казалось, штурмует не сотня, а тысячи. Юнкера не выдержали атаки. Дом был занят. Часть юнкеров попала в плен. Другие отступили и закрепились в домах на Большой Никитской. Занятый дом юнкера осыпали градом пуль. К окнам нельзя было подступить. Много красногвардейцев оказалось ранеными, а под руками нехватало перевязочных средств. Спустились вниз. Около дома лежало с десяток убитых и раненых. Сидела группа солдат. Одни курили, другие ели шоколад, захваченный у юнкеров, и слушали игру на гармошке. В первом этаже дома красная артиллерия разбила музыкальный магазин, откуда солдаты достали гармошку. Кто-то запротестовал против игры, но другие, лежа в цепи и продолжая стрелять, потребовали:
— Играй! Играй! Веселей будет умирать за Советы.
Установив два пулемета на верхнем этаже, красные удерживали за собой гагаринский дом.
Рождественка была вся занята красногвардейскими отрядами, вплоть до Театрального проезда. Самокатчики, занявшие Малый театр, повели обстрел городской думы, где заседал «комитет общественной безопасности». Большая Дмитровка тоже была в руках красных, засевших в доме № 2 на углу Большой Дмитровки и Охотного ряда.
Лефортовскому и Рогожскому районам, покончившим с юнкерами, штаб Центрального военно-революционного комитета дал приказ перейти в общее наступление. Лефортовцы отправили около 450 человек на поддержку наступления в центре и на городскую телефонную станцию, рогожско-симоновцы стали наступать по направлению к Лубянской площади.
Продвижение красногвардейских отрядов по улицам происходило под обстрелом засевших в домах белогвардейцев одиночек и охранных дружин, организованных домовыми комитетами. Приходилось производить обыски подозрительных домов. Всё это очень замедляло продвижение отрядов. Военно-революционный комитет опубликовал приказ, обязывающий домовые комитеты сдать всё имеющееся у квартирантов оружие в районные Советы рабочих депутатов.
По приказу штаба Военно-революционного комитета артиллеристы открыли из стоявшего у Совета орудия огонь по гостинице «Националь». Под прикрытием этого огня были направлены два отряда, по 50 человек каждый: один — с заданием занять гостиницу «Националь», другой — продовольственное отделение городской управы, помещавшееся на углу Тверской и Охотного ряда.
Из Кимр-Савелова большевистский комитет прислал делегатов с предложением выступить на помощь Москве. Выяснилось, что в Савелове имеются броневики. За ними немедленно был командирован старый большевик В. В. Артишевский, который 1 ноября привел оттуда две броневые машины. Требование на два броневика было послано и Казанскому военно-революционному комитету.
В Дорогомилове отряд красногвардейцев 31 октября вновь занял мост. Дорогомиловцы послали в Московский Совет за оружием товарища М.И.Шломина — рабочего-большевика. На Смоленском рынке юнкера задержали грузовик, стащили с него Шломина и расстреляли.
Наиболее тяжелые бои происходили на Остоженке и Пречистенке. Наступать было трудно. Юнкера обстреливали улицы из пулеметов. Все время моросил дождь. Неглубокие окопы залило. Красногвардейцы лежали в грязи и воде. Они по очереди уходили греться в чайную, где были перевязочный пункт и продовольственная база. Уходивших заменял Андреев, маль чик лет 13—14, сын кузнечного мастера завода Михельсона. Он ни за что не хотел уходить из окопа. Небольшого роста, Андреев мог бегать по окопу не сгибаясь. Он стрелял по очереди из оставшихся винтовок, чтобы показать юнкерам, что окопы не пусты. Как-то Андреев уронил винтовку за бруствер окопа. Он мигом вскочил на бруствер. Юнкера заметили его и изрешетили из пулемёта. Три дня боролся маленький герой со смертью. Когда товарищи по окопу навестили его, он встревоженно спросил:
— Ну как? Взяли штаб? Разбили юнкеров?
Ему ответили: «Да». Забыв про раны, мальчик радостно крикнул «ура» и с улыбкой умер.
Юнкера, сжимаемые со всех сторон, пытались прорваться к Брянскому и Александровскому вокзалам через Пресню. Они знали, что на вокзалах высаживаются ударники. После упорного боя юнкера захватили Кудринскую площадь. Белые заняли Садово-Кудринскую и Сенную площадь, создав угрозу обхода. Пресненский военно-революционный комитет решил перегруппировать отряды и подтянуть свежие силы для нового наступления.
По всем районным штабам Военно-революционный комитет разослал распоряжение прислать всех свободных бойцов.
Из мызы Раево прибыло 300 красногвардейцев и 14 бомбардиров с бомбами. Мыза Раево расположена в 17 километрах от Москвы. Там находились базиснью огнесклады. Их обслуживало около 8 тысяч солдат. Как только в Раеве угнали о борьбе в Москве, большевики создали военно-революционный комитет. Рядом, в Перловке, стояла 81-я дружина, охранявшая склады. Группа большевиков приехала в дружину, объявила командиров арестованными и под угрозой окружения раевским гарнизоном потребовала сдать оружие. Командиры поверили и выдали 800 берданок. Ими вооружили солдат мызы Раево. Всего на помощь Москве из Раева пришло до тысячи человек. Отсюда же шло снабжение столицы снарядами.
В тот же день, 31 октября, Военно-революционный комитет приказал Серпуховскому Совету рабочих и солдатских депутатов прислать 300 бойцов, Ржевскому — «сколько возможно» пулемётов и солдат. Подольскому Совету — тысячу красногвардейцев. Нужны были силы для решительной атаки.
31 октября и Ставка проявила исключительную энергию в поисках войск на помощь Москве. Из Черкасс вызвали три батальона ударников, но оказалось, что они уже ушли в Киев на подавление большевистского восстания. Взамен ушедших Ставка потребовала три других батальона, по одному от каждой армии Юго-западного фронта.
Скоро узнали, что в Черкассах стоит какой-то Сибирский революционный батальон. Приказали грузить его. Кто-то сообщил, что при 73-й дивизии есть штурмовой батальон.
Ставка перебирала фронты, армии, даже отдельные дивизии, пытаясь хоть что-нибудь подбросить Рябцеву. Но отовсюду приходили одни и те же сведения: если и можно погрузить, то нельзя протолкнуть эшелоны через Оршу или Вязьму. Гарнизоны узловых станций под Москвой не пропускали войск па помощь Рябцеву. Напротив, отряды красногвардейцев и солдат на помощь восставшим быстро проталкивались вперед. Угроза Викжеля осталась на бумаге: низы железнодорожников через голову руководителей помогали революции.
Читать полностью
продолжение следует
ИСТОРИЯ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ в СССР. ТОМ ВТОРОЙ
http://militera.lib.ru/h/hcw/index.html
| 
