Коцюбинский Михаил Михайлович [5(17).9.1864, Винница, — 12(25).4.1913, Чернигов], украинский писатель, общественный деятель, революционный демократ.

В своих общественно-политических, философских и эстетических взглядах Коцюбинский прошёл сложный путь от либерального народничества и культурничества к революционно-демократическому мировоззрению, проявляя глубокий интерес к марксизму.

Со 2-й половины 90-х гг. Коцюбинский выходит в своём творчестве за рамки национально-крестьянского быта, запечатлевая жизнь различных слоев буржуазного общества. Основные произведения Коцюбинского — повесть "Fata morgana" (ч. 1—2, 1904—10) и др. произведения, написанные в 1904—1912, — дают широкую панораму событий периода Революции 1905—1907 и наступившей затем реакции. Писатель рисует картины народной расправы над угнетателями, рождение новой деревни, собирающей вместе с рабочим классом силы для революционного натиска. Он показал в своих новеллах истерзанную погромами городскую провинцию ("Смех", "Он идёт", обе — 1906), гневное брожение в народе ("Как мы ездили в Криницу", 1908, "Что записано в книгу жизни", 1911), героев революционного подполья, противопоставленных ренегатам ("В дороге", "Неизвестный", 1907, "Сон", 1911), отвратительные маски реакции ("Persona grata", 1908, "Подарок на именины", 1912); страстно изобличал декадентов как "мародёров революции" в искусстве ("Intermezzo", 1909), либералов как пособников реакции ("Кони не виноваты", 1912). Торжествующим гимном всепобеждающей правде жизни прозвучала повесть "Тени забытых предков" (1912).

Читать далее...

Пионерский лагерь, воспитательно-оздоровительное учреждение для пионеров и школьников (от 7 до 15 лет), организуемое на время летних и зимних каникул советами и комитетами профсоюзов совместно с комитетами комсомола, хозяйственными организациями, правлениями колхозов, органами народного образования, здравоохранения, комитетами по физической культуре и спорту и др. Основной тип — загородный. Для ослабленных детей, а также детей с некоторыми хроническими заболеваниями, дефектами речи и др. создаются санаторные лагеря (некоторые из них работают круглогодично).

Для пионеров и школьников, оставшихся на лето в городе, открываются городские пионерские лагеря, в которых дети находятся в дневное время. Над городскими пионерскими лагерями шефствуют предприятия, учреждения и организации. Получают развитие колхозные, межколхозные пионерские лагеря. Для учащихся средней школы и профессионально-технических училищ организуются оздоровительные, спортивные, военно-спортивные, туристские, профильные (юных техников, натуралистов, геологов и др.) лагеря, а также лагеря труда и отдыха (как правило, на базе сельских школ, колхозов, совхозов).

Читать далее...

Говорят, у победы много родителей, а поражение — всегда сирота.

Что касается Победы советского народа в Великой Отечественной войне — ситуация, увы, совершенно иная.

Конечно, нет никакого недостатка в желающих ее приватизировать. Доходит до полного абсурда, когда под флагами тех, кто воевал на стороне гитлеровцев — власовскими и бандеровскими — победу празднуют те, кто реализовал мечту Гитлера — разрушил Советский Союз, кто своим правлением нанес его народам урон, давно превосходящий как материальные, так и людские потери СССР в войне. Ни коммунистов, которые даже радуются такому «патриотизму» властей, ни ветеранов, которые странным образом усматривают в этом кощунстве уважение к своему подвигу, ни, тем более, молодое поколение, которое вовсе не считает советскую историю своей.

Собственно, от содержания праздника победы уже давно ничего не осталось. Даже напротив, это содержание поменялось на ровно противоположное. Ведь в чем была суть той войны?

Читать далее...

Предварительным условием, без которого все дальнейшие попытки улучшения положения рабочих и их освобождения обречены на неудачу, является ограничение рабочего дня.

Оно необходимо как для восстановления здоровья и физической силы рабочего класса, который составляет основной костяк каждого народа, так и для обеспечения рабочим возможности умственного развития, дружеского общения между собою, социальной и политической деятельности.

Мы предлагаем в законодательном порядке ограничить рабочий день 8 часами. Такое ограничение является общим требованием рабочих Соединенных Штатов Америки¹⁶⁹; решение конгресса сделает его общей платформой рабочего класса во всем мире.

...

Мы считаем тенденцию современной промышленности привлекать детей и подростков обоего пола к участию в великом деле общественного производства прогрессивной, здоровой и законной тенденцией, хотя при капиталистическом строе она и приняла уродливые формы.

При разумном общественном строе каждый ребенок с 9-летнего возраста должен стать производительным работником так же, как и каждый трудоспособный взрослый человек, должен подчиняться общему закону природы, а именно: чтобы есть, он должен работать, и работать не только головой, но и руками. Однако в настоящее время в нашу задачу входит забота только о детях и подростках из рабочего класса.

Мы считаем необходимым, основываясь на физиологии, разбить детей и подростков обоего пола на три группы, требующие различного отношения к себе: в первую группу должны входить дети от 9 до 12 лет, во вторую - от 13 до 15 лет, в третью - 16 и 17-летние. Мы предлагаем, чтобы для первой группы закон ограничил труд в какой бы то ни было мастерской или на дому двумя часами; для второй - четырьмя и для третьей - шестью часами.

Для третьей группы должен быть перерыв по крайней мере в один час для еды или для отдыха.

...

Капитал является концентрированной общественной силой, тогда как рабочий располагает только своей рабочей силой. Следовательно, договор между капиталом и трудом никогда не может быть заключен на справедливых условиях, справедливых даже с точки зрения общества, в котором собственность на материальные средства существования и труда противостоит живой производительной силе. Социальная сила рабочих заключается только в их численности. Но сила численного превосходства уничтожается их. разобщенностью. Разобщенность рабочих создается и продолжает существовать вследствие неизбежной конкуренции между ними самими.

Читать далее...

Отметим здесь лишь два крупных факта.

После тридцатилетней борьбы, которую английский рабочий класс вел с изумительным упорством, он использовал временный раскол между землевладельческой и денежной аристократией, чтобы добиться билля о десятичасовом рабочем дне¹⁰. Чрезвычайно благотворные последствия этого билля для фабричных рабочих в физическом, нравственном и умственном отношении, отмечаемые каждые полгода в отчетах фабричных инспекторов, стали теперь общепризнанными. Большинство европейских правительств должны были принять, с более или менее значительными изменениями, английский фабричный закон, и сам английский парламент вынужден ежегодно расширять сферу действия этого закона. Но в этом мероприятии для рабочих, помимо его практического значения, было еще нечто другое, что содействовало его удивительному успеху. Устами своих известнейших ученых, вроде д-ра Юра, профессора Сениора и других мудрецов того же сорта, буржуазия предсказывала и без конца твердила, что всякое законодательное ограничение рабочего времени должно прозвучать похоронным звоном для британской промышленности, которая, подобно вампиру, может существовать лишь питаясь кровью, да притом еще детской кровью. В старину убийство детей принадлежало к таинствам религии Молоха, но практиковалось оно лишь в некоторых высокоторжественных случаях, не чаще, вероятно, одного раза в год; притом Молох не обнаруживал исключительной склонности к детям бедняков. Эта борьба вокруг законодательного ограничения рабочего времени велась с тем большим ожесточением, что, независимо от испуга жаждущих прибыли, здесь дело шло о великом споре между слепым господством закона спроса и предложения, в котором заключается политическая экономия буржуазии, и общественным производством, управляемым общественным предвидением, в чем заключается политическая экономия рабочего класса.

Поэтому билль о десятичасовом рабочем дне был не только важным практическим успехом, но и победой принципа; впервые политическая экономия буржуазии открыто капитулировала перед политической экономией рабочего класса.

Но предстояла еще более значительная победа политической экономии труда над политической экономией собственности*. Мы говорим о кооперативном движении, в частности о кооперативных фабриках, основанных без всякой поддержки усилиями немногих смелых «рук». Значение этих великих социальных опытов не может быть переоценено. Не на словах, а на деле рабочие доказали, что производство в крупных размерах и ведущееся в соответствии с требованиями современной науки, осуществимо при отсутствии класса хозяев, пользующихся трудом класса наемных рабочих;

Читать далее...

До 1767 г. количество опиума, вывозимого из Индии, не превышало 200 ящиков весом каждый около 133 фунтов. Ввоз опиума для лечебных целей был разрешен китайским законом при уплате пошлины приблизительно в 3 доллара с ящика; при этом почти единственными экспортерами опиума в Небесную империю были португальцы, привозившие его из Турции.

В 1773 г. полковник Уотсон и вице-президент Уилер, лица, достойные занять место рядом с Эрмантье, Палмерами и прочими всемирно известными отравителями, подали Ост- Индской компании мысль начать торговлю опиумом с Китаем. В результате был устроен склад опиума на судах, стоявших на якоре в бухте к юго-западу от Макао. Эта афера потерпела неудачу. В 1781 г. вооруженный корабль с грузом опиума был отправлен в Китай бенгальским правительством, а в 1794 г. большой корабль Компании прибыл с опиумом в Вампоа - якорную стоянку кантонского порта. По-видимому, Вампоа оказался более подходящим складом, нежели Макао, так как уже через два года после того, как он был избран для этой роли, китайское правительство сочло нужным издать закон, согласно которому китайским контрабандистам-торговцам опиумом угрожало избиение бамбуковыми палками и согласно которому их должны были выставлять напоказ в деревянных ошейниках. Около 1798 г. Ост-Индская компания перестала быть непосредственным экспортером опиума, зато она сделалась его производителем. В Индии была учреждена монополия на производство опиума, и в то время как собственным кораблям Компании торговля этим снадобьем была лицемерно запрещена, разрешения, которые Компания давала частновладельческим судам, торгующим с Китаем, содержали условие, по которому они подвергались штрафу за провоз опиума, произведенного не самой Компанией.

В 1800 г, ввоз в Китай достиг уже 2000 ящиков. Если в течение XVIII века борьба между Ост-Индской компанией и Небесной империей носила такой же характер, как и вообще все стычки между иностранными купцами и китайской таможней, то с начала XIX века она приняла черты совершенно особые и исключительные. В то время как китайский император, с целью приостановить самоубийство своих подданных, запрещал одновременно и ввоз этого яда иностранцами и потребление его китайцами, Ост-Индская компания стремительно превращала производство опиума в Индии и его контрабандную продажу в Китае в неотъемлемую часть своей собственной финансовой системы.

Читать далее...

Задающая тон лондонская пресса - еженедельные и ежедневные газеты - уже несколько месяцев повторяет все те же перепевы о Гражданской войне в Америке. Подвергая оскорблениям свободные штаты Севера, она в то же время боязливо защищается от подозрения в симпатиях к рабовладельческим штатам Юга. В самом деле, она постоянно пишет по две статьи: одну статью, в которой нападает на Север, и другую статью, в которой оправдывается за свои нападки на Север. Qui s'excuse s'accuse (- Кто оправдывается, тот признает себя виновным. Ред.).

Мотивы оправдания в основном гласят: война между Севером и Югом - война из-за тарифа; далее, эта война беспринципна, она не затрагивает вопроса о рабстве, так как в действительности дело идет о притязаниях Севера на верховенство; наконец, если даже право на стороне Севера, то разве не напрасной будет попытка насильственно подчинить себе 8 миллионов англосаксов! Разве отделение от Юга не избавит Север от всякой связи с рабством негров и не обеспечит ему с его 20 миллионами жителей и огромной территорией более высокое, прежде едва ли мыслимое развитие? Разве Север не должен был бы поэтому приветствовать сецессию как радостное событие, вместо того чтобы стремиться побороть ее путем кровавой и напрасной гражданской войны?

Мы рассмотрим пункт за пунктом защитительные речи английской прессы.

Война между Севером и Югом, - так гласит первое оправдание, - есть просто война из-за тарифа, война между покровительственной системой и системой свободной торговли, и Англия стоит, разумеется, на стороне свободной торговли. Должен ли рабовладелец пользоваться всеми плодами труда рабов или же он должен быть обманным образом лишен части этих плодов протекционистами Севера? Вот вопрос, о котором будто бы идет речь в этой войне. Газета «Times» ограничилась этим блестящим открытием; «Economist», «Examiner», «Saturday Review» и tutti quanti (- иже с ними. Ред.) развивали тему дальше. Для данного открытия характерно, что оно сделано не в Чарлстоне, а в Лондоне. В Америке каждому, конечно, было известно, что в 1846-1861 гг. господствовал фритредерский тариф и что депутат Моррилл провел в конгрессе свой протекционистский тариф 1861 г. лишь после того, как мятеж уже вспыхнул.

Читать далее...

Высказываться против рабства, но допускать освобождение только на таких условиях, при которых оно сводилось бы к простой фикции, - подобная позиция является, как видно, модной даже среди либерального русского дворянства. В сущности, такое явное сопротивление освобождению крестьян или половинчатая его поддержка вполне естественны для старых крепостников. Сокращение доходов, уменьшение ценности их земельной собственности и серьезные ограничения политической власти, которой они привыкли пользоваться в качестве мелких самодержцев, вращающихся вокруг главного самодержца, - таковы непосредственные результаты, которые они предвидят, но на которые едва ли пойдут с большой охотой. Уже теперь в некоторых губерниях стало невозможно получить ссуду под обеспечение земельной собственности, потому что никто не уверен, что поместья в ближайшее время не обесценятся. Значительная часть земельной собственности в России заложена самому государству, и владельцы ее задают вопрос: как же им выполнять свои обязательства перед правительством?  Многие имения помещиков обременены частными долгами. Многие помещики живут оброками, которые им платят их крепостные, обосновавшиеся в городах в качестве купцов, торговцев, ремесленников и мастеровых. Эти доходы, разумеется, исчезнут вместе с отменой крепостного права. Есть также мелкопоместные дворяне, которые владеют весьма ограниченным числом крепостных и сравнительно еще меньшей площадью земли. Если каждый крепостной получит клочок земли, как это и должно быть в случае освобождения, то владельцы этих крепостных превратятся в нищих.  Для крупных земельных собственников, с их точки зрения, освобождение крестьян почти равносильно отречению от своих прав.

...Эта история так же стара, как история народов. Действительно, нельзя освободить угнетенный класс, не причинив ущерба классу, существующему за счет его угнетения, и не внося одновременно разложения во всю надстройку государства, покоящуюся на таком мрачном социальном фундаменте. Когда наступает время для такой перемены, то вначале проявляется большой энтузиазм; люди радостно поздравляют друг друга по поводу взаимного изъявления доброй воли, льются торжественные слова о всеобщей любви к прогрессу и тому подобное. Но лишь только приходит время заменить слова делами, как некоторые отступают в страхе перед вызванными ими духами, а большинство выражает решимость бороться за свои действительные или воображаемые интересы.

Читать далее...

Читать далее...

Слова

у нас

до важного самого

в привычку входят,

ветшают, как платье.

Хочу

сиять заставить заново

Beличecтвeннeйшee слово

«ПАРТИЯ».

Eдиницa!

Кому она нужна?!

Голос единицы

тоньше писка.

Кто ее услышит? -

Разве жена!

И то

если не на базаре,

а близко.

Партия -

это

единый ураган,

из голосов cnpeccoвaнный

тихих и тонких,

от него

лoпaются

yкpeплeния врага,

как в канонаду

от пушек

перепонки.

Плохо человеку,

когда он один.

Горе одному,

один не воин -

каждый дюжий

ему господин,

и даже слабые,

если двое.

А если

в партию

сгрудились малые -

сдайся, враг,

замри

и ляг!

Партия -

рука миллионопалая,

сжатая

в один

громящий кулак.

Читать далее...