В стране с первых же дней революции создалось двоевластие. Одновременно существовали две власти: диктатура буржуазии (Временное правительство) и революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства (Советы депутатов). Советы рабочих депутатов после победы над царизмом были созданы во всех городах России и даже в самых глухих и отдалённых уголках страны. Несколько позже, во второй половине марта, стали возникать и Советы крестьянских депутатов. Всероссийским центром Советов был первоначально Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов. Советы представляли собой фактически второе правительство. В руках Советов находилась вооружённая сила революции. Вооружённые рабочие составляли отряды Красной гвардии. Армия и трудящиеся массы доверяли Советам и поддерживали их, как возможные органы народной власти. Однако Советы, руководимые меньшевиками и эсерами, добровольно передали всю государственную власть буржуазии и её Временному правительству.

«Классовый источник этого двоевластия,— писал Ленин,— и классовое значение его состоит в тем, что русская революция марта 1917 года не только смела всю царскую монархию, не только передала всю власть буржуазии, но и дошла вплотную до революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства. Именно такой диктатурой (т. е. властью, опирающейся не на закон, а на непосредственную силу вооруженных масс населения) и именно указанных классов являются Петроградский и другие, местные, Советы рабочих и солдатских депутатов» (Ле н и н , Соч., т. 24, стр. 40).

Империалистическая война возникла в силу неравномерности развития капиталистических стран, в силу нарушения равновесия между главными державами, в силу необходимости для империалистов нового передела мира путем войны и создания нового равновесия сил.

Война не имела бы такого разрушительного характера и, может быть, даже вовсе не развернулась бы с такой силой, если бы партии II Интернационала не изменили делу рабочего класса, если бы они не нарушили решений Конгрессов II Интернационала против войны, если бы они решились активно выступить и поднять рабочий класс против своих империалистических правительств, против поджигателей войны.

Большевистская партия оказалась единственной пролетарской партией, которая осталась верной делу социализма и интернационализма и организовала гражданскую войну против своего империалистического правительства. Все остальные партии II Интернационала, будучи связаны с буржуазией через свои руководящие верхушки, оказались в плену у империализма, перебежали на сторону империалистов.

Будучи отражением общего кризиса капитализма, война обострила этот кризис и ослабила мировой капитализм. Рабочие России и партия большевиков оказались первыми в мире, которые с успехом использовали слабость капитализма, прорвали фронт империализма, свергли царя и создали Советы рабочих и солдатских депутатов.

Опьяненные первыми успехами революции и успокоенные заверениями меньшевиков и эсеров, что отныне все пойдет хорошо, широкие массы мелкой буржуазии, солдат, а также рабочих проникаются доверием к Временному правительству, оказывают ему поддержку.

Перед большевистской партией встала задача – разъяснить опьяненным от первых успехов рабочим и солдатским массам, что до полной победы революции еще далеко,

Хозяйственная разруха в стране.

Несмотря на успехи русских армий на турецком и Юго-Западном фронтах, военное поражение царской России в мировой войне уже определилось. Основной причиной поражения царизма была технико-экономическая отсталость России. Технически отсталая военная промышленность оказалась не в состоянии снабжать армию боеприпасами. В тылу царила хозяйственная разруха; хотя число рабочих в промышленности возросло почти вдвое, производительность труда непрерывно падала.

Отсутствие топлива приводило к сокращению производства на фабриках и заводах. В 1916 г. потухли 36 доменных печей. Заводы давали только половину металла, нужного для военной промышленности. Железные дороги не справлялись с перевозками. Транспорт подрывали и непрерывные военные эвакуации, и волна беженцев, хлынувшая из занятых немцами областей вглубь России. При спешном отступлении неприятелю оставлялись целые железнодорожные составы. Вышедшие из строя вагоны и паровозы загромождали пути. Чтобы двинуть вновь пришедшие составы, иногда сбрасывали с насыпи ранее прибывшие. Из-за отсутствия транспорта своевременно не перевозились даже срочные военные грузы.

Полная разруха на транспорте обострила продовольственный кризис. На отдалённых станциях гнило более миллиарда пудов хлеба прошлых урожаев. Между тем, города сидели на скудном хлебном пайке. Армия получала только половину своей продовольственной нормы. Цены на хлеб возросли более чем в полтора раза. Осенью 1916 г. были введены твёрдые цены на хлеб, но помещики и кулаки с этими ценами не считались. Росла спекуляция хлебом. У хлебных лавок толпились длинные очереди голодных людей.

В годы войны резко снизилась производительность сельского хозяйства. Около 14 млн., или 47%, взрослого мужского населения было мобилизовано в армию.

Последние годы существования царизма в России были годами его полного гниения и разложения. Во время войны исключительное влияние при дворе приобрёл проходимец Григорий Распутин, по происхождению сибирский крестьянин. В молодости Распутин был конокрадом, потом бродил по монастырям с иноками, юродивыми и кликушами. Выдавая себя за «провидца», он приобрёл большую популярность среди тёмных религиозных людей, в особенности женщин. Слухи о нём и его «чудесах» дошли до царского двора. Царь и царица были крайне суеверны. Царица — фанатичная изуверка — призвала Распутина ко двору в надежде, что он исцелит неизлечимо больного наследника Алексея. Ловкий и наглый Распутин имел огромное влияние на царицу, а через неё и на царя. Царица постоянно заставляла Николая II следовать советам Распутина, которому «бог всё открывает». По безграмотным запискам Распутина назначались и увольнялись министры. При его содействии тёмные дельцы, спекулянты, аферисты, иностранные шпионы получали важные посты, выгодные концессии, громадные субсидии, прибыльные заказы на военные поставки. В распутинщине нашли своё отвратительное выражение мракобесие, изуверство, умственное убожество и моральное гниение царского режима.

Поражения на фронтах и революционная обстановка в стране создавали панику в кругах правительства. Царь и придворная шайка стремились заключить сепаратный (отдельный) мир с Германией, чтобы подавить нараставшую революцию. Переговоры о сепаратном мире с Германией подготовляла при посредстве своих немецких родственников царица. Распутин был также сторонником сепаратного мира с Германией.  

В обстановке разнузданного фашистского террора, когда Коммунистическая партия и все антифашистские организации (революционные профсоюзные организации, общество красного спорта, антифашистский союз и т. д.) были загнаны в подполье, 5 марта 1933 г. состоялись выборы в рейхстаг. Выступая накануне выборов, Геринг заявил, что он отдал полиции приказ «по всей линии перейти в наступление... Мои мероприятия не будут ослаблены какими-либо юридическими сомнениями... Я не упражняюсь в справедливости, а только уничтожаю и истребляю!»¹.

Ни один избиратель не был уверен в тайне голосования. В день выборов гитлеровцы провели по всей стране парады и демонстрации штурмовиков. Это должно было воздействовать на избирателей в нужном для нацистов направлении. Гитлеровцы монопольно распоряжались радио и почти всей прессой.

Национальная партия, ее военизированная организация «Стальной шлем» объединились на выборах вместе с мелкими буржуазными группировками в так называемый «Черно-бело-красный боевой фронт».

Последствия

28 февраля был издан чрезвычайный декрет «О защите народа и государства», подписанный Гинденбургом, отменявший свободу личности, собраний, союзов, слова, печати и ограничивавший тайну переписки и неприкосновенность частной собственности. Была запрещена Коммунистическая партия Германии. В течение нескольких дней были арестованы около четырёх тысяч коммунистов и множество лидеров либеральных и социал-демократических организаций, в том числе депутаты Рейхстага. Закрытие оппозиционных газет (коммунистическая «Роте Фане» была закрыта ещё до поджога) дало возможность успешно довести до конца избирательную кампанию.

Несмотря на это, по итогам состоявшихся 5 марта 1933 года выборов в Рейхстаг национал-социалисты вновь не получили абсолютного большинства — им досталось только 288 мандатов из 647. Тогда по предложению гитлеровского рейхсминистра внутренних дел Вильгельма Фрика был аннулирован 81 мандат, который по итогам выборов должен был достаться коммунистам. Так же в Рейхстаг не был допущен ряд избранных депутатов от СДПГ.

Снабжение городов продовольствием с каждым днем ухудшалось. За четыре месяца деятельности Пешехонова погрузка на железных дорогах продуктов вообще сократилась в три раза, а погрузка продовольствия — в два с половиной раза. Министерство продовольствия почти бездействовало.

«Борьбу с катастрофой, — писал Ленин, — повели самочинные демократические организации, всякого рода комитеты снабжения, продовольственные комитеты...»{521}

Помещики и кулаки со всех сторон наступали на хлебную монополию. Общественные организации и прежде всего столичные советы рабочих и солдатских депутатов требовали от правительства резкого отпора хлебным спекулянтам. Но «народный социалист» Пешехонов ничего не предпринимал. На заседании Общегосударственного продовольственного комитета 24 августа был заслушан доклад по вопросу «об установлении, временной надбавки к цене продуктов, заготовляемых за счет кредитов, открываемых Министерству продовольствия по постановлению Временного правительства от 19 мая 1917 года»{522}. Продовольственный комитет единогласно решил установить временную надбавку в 7 процентов к цене всех продуктов. Конечно, 7 процентов были значительно меньше 100 процентов надбавки, сделанной правительством. Но и 7 процентов пробивали брешь в твердых ценах, которую можно было расширить до желаемых размеров. Голосуя за 7 процентов, представители демократии своими руками помогли правительству сломать твердые цены.

Характер экономической политики Временного правительства с особой силой сказался в аграрном вопросе. Тут политика была уже прямо связана с именем генерала Корнилова.

Еще в начале июля председатель союза земельных собственников Н. Н. Львов призывал помещиков «оставить пассивность, [365] нужно идти вперед, в наступление»{492}. Призыв был услышан прежде всего генералом Корниловым. Задолго до своего вступления в «большую политику» генерал попробовал силы на земельном фронте. 8 июля 1917 года Корнилов издал обязательное постановление «О порядке сбора урожая». Он писал:

    «Весь урожай... должен быть собран полностью и в короткий срок. Поэтому воспрещается... насильственно захватывать посевы или собранный хлеб... мешать теми или иными способами сбору хлебов...»{493}

Крестьян, не подчиняющихся этому постановлению, Корнилов обещал отдать в «исправительные арестантские отделения до трех лет»{494}. Постановление немедленно начало осуществляться. За нарушение корниловского приказа был отдан под суд Полтавский земельный комитет. Предвиделось большое скопление дел в судах. Военные власти отдали распоряжение рассматривать эти дела вне очереди. В случае надобности, когда судебное разбирательство крестьян не успокаивало, рекомендовалось применять военную силу.

Корниловское обязательное постановление относилось только к району Юго-западного фронта. Министры- «социалисты» — Чернов, Церетели, Пешехонов — постарались распространить генеральский «закон» на всю страну. 16 июля министр земледелия разослал на места инструкцию земельным комитетам. В инструкции Чернов советовал крестьянам вносить землевладельцам арендную плату в размере, определенном в примирительных камерах. Чернов признавал даже возможным переход необработанных земель в руки земельных комитетов, но... с согласия продовольственных комитетов. Эта путаная и «благодушная», как ее называли сами эсеры, инструкция занимала определенное место в общем плане корниловского наступления на деревню.

2. Финансовый крах

Проблема финансов грозно вырастала перед правительством. В июле-августе война пожирала ежедневно огромную сумму в 66,6 миллиона рублей. В начале июля по подсчетам капиталиста Бубликова 12 — 14 миллиардов предстоящих расходов не имели «определенного покрытия»{475}. Курс рубля быстро падал. За период хозяйничанья Керенского падение рубля происходило удвоенными темпами по сравнению с 1916 годом. За пять месяцев рубль потерял 25 процентов своей стоимости. Сократился на сумму около одного миллиарда приток вкладов на текущие счета в кредитных учреждениях. С апреля рост вкладов почти прекратился. Вклады, составлявшие на 1 марта 3,05 миллиарда рублей, к 1 октября уменьшились до 1,63 миллиарда. В 1916 году было выпущено на 1,5 миллиарда бумажных денег, а за пять месяцев революции — на 4,5 миллиарда. Лавина дензнаков — «керенок», как их называли, — затопила страну. Финансовое хозяйство трещало и расползалось по всем скрепам, как затертый льдами корабль. Финансовая политика правительства, искавшего выхода из положения путем печатания бумажных денег, вызвала возмущение даже у Рябушинского. Он усмотрел в этом — и совершенно [358] верно — продолжение политики старой власти и заявил, что это уже никого «не прельщает».

Падающий рубль толкал промышленность и все народное хозяйство в бездну нового кризиса. Правительство искало средств исцеления страны от финансового краха, но ничего не могло придумать кроме ускорения деятельности печатного станка. В отчаянии профессор Туган-Барановский выдвинул проект принудительного займа у капиталистов. Профессор Гензель подсчитал, что заем может дать 10 миллиардов дохода. Но против отчаявшихся смельчаков веско выступила буржуазная печать и заставила их смолкнуть. Созванное в Министерстве финансов совещание высказалось против такого займа, ссылаясь на существующее «и без того высокое прямое обложение». Провалив косвенное обложение буржуазии в виде займа, та же буржуазная печать высказалась за усиленное косвенное обложение трудового населения. «Торгово-промышленная газета» — орган фабрикантов и заводчиков — 3 августа подчеркивала, что главное на новом этапе — не прямые, а косвенные налоги.

Заговор Корнилова провалился. Но власть благодаря эсерам и меньшевикам осталась в руках буржуазии. Не смея сразу выступить открыто, капиталисты повели наступление на рабочий класс по рецепту Рябушинского: они занялись организацией голода.

На страну надвигалась катастрофа. Железнодорожный транспорт разваливался. Добыча топлива сокращалась. Подвоз хлеба падал. Война усиливала общее расстройство. Грозил неминуемый крах. А правительство не только не приняло исключительных мер по борьбе с голодом, но и организовало явную экономическую корниловщину. Члены правительства много говорили о контроле и регулировании промышленности. На деле же сами срывали свои «мероприятия», оттягивали решения, создавали громоздкие бюрократические учреждения, отдавая их целиком под опеку капиталистов.[349] Открывая 21 июля заседание только что созданного Экономического совета, Керенский многообещающе определил, что задачей нового учреждения является

    «выработка плана и постепенное регулирование всей хозяйственно-финансовой жизни страны, исходящее из принципа подчинения всех интересов интересам, государства»{459}.

Рядом был создан Главный экономический комитет — исполнительный орган Экономического совета, но по инструкции комитет превратился в самостоятельную организацию. Отменять его решения могло только Временное правительство. Заместитель председателя комитета, известный представитель промышленных кругов Н. Н. Савин, 9 августа на заседании Экономического совета признался, что он не знает, «что Экономическому комитету придется делать»{460}. 12 сентября участники Главного экономического комитета, в свою очередь, отмечали, что Экономический совет только тормозит деятельность комитета, а представитель Министерства земледелия Н. И. Ракитников прямо называл совет и совещание, созданное при комитете, неделовыми органами. Неразбериха усиливалась сохранением «особых совещаний», созданных еще при царе. Особое совещание по обороне, наделенное исключительными правами, выносило свои решения по важнейшим вопросам экономической жизни страны.