В истории нашего Отечества есть темы, к которым не угасает ни интерес читателей, ни внимание ученых. Сколько бы книг, брошюр, статей, очерков им ни посвящалось, люди разных возрастов и поколений, вкусов и увлечений ждут новых публикаций по этим проблемам, потому что они поистине неисчерпаемы. К их числу относится и история величайшей в феодальную эпоху битвы народных масс России за волю — Крестьянской войны 1667—1671 гг., возглавленной Степаном Тимофеевичем Разиным.

Еще звучали выстрелы со стен астраханского кремля, бушевали ожесточенные схватки Крестьянской войны, а первый ее историк уже тайно вел свои записи, чтобы спустя восемь лет составить о ней первое летописное сказание. Это был сын боярский Петр Алексеев Золотарев, служивший у астраханского митрополита Иосифа, казненного разницами. В написанном ям сказании (Золотаревском летописце) он излил свою ненависть к восставшим, накопленную за полтора года тревожной жизни в захваченной разницами Астрахани, но в то же время и запечатлел свидетельство очевидца об этом «бунташном» времени. С тех давних пор ведется изучение и осмысление этого крупного народного движения эпохи феодализма.

Имя Степана Тимофеевича Разина, возглавившего движение, входит в нашу жизнь с детства вместе со страницами школьного учебника, со старинными песнями и преданиями, с названиями улиц, со знаменитой суриковской картиной, с книгами Чапыгина, Злобина, Шукшина...

О Степане Тимофеевиче Разине, сумевшем объединить под своими знаменами десятки тысяч восставших крестьян разных национальностей — русских и украинцев, мари и татар, мордвы и чувашей, написано немало. Личность легендарного предводителя восставшего крестьянства вот уже на протяжении трех столетий привлекает внимание историков, писателей, публицистов. Его образ нашел отражение в произведениях мастеров искусств.

А. С. Пушкин считал Разина «единственным поэтическим лицом русской истории», с увлечением собрал и издал в своей обработке цикл песен о Разине. К любимому народному герою неоднократно обращали свои взоры А. Н. Радищев, декабристы, А. И. Герцен, Н. А. Добролюбов. Революционеры-демократы видели в Разине народного вождя, одно имя которого сплачивало и поднимало народ на борьбу за волю. Среди потаенных произведений революционных народников имела хождение написанная Сергеем Синегубом поэма о Степане Разине. В 70-е годы XIX в. народник Н. Ф. Даниэльсон переслал Карлу Марксу в Лондон в числе других материалов по истории России книгу историка Н. И. Костомарова «Бунт Стеньки Разина». Книгу Маркс изучил и тщательно законспектировал — настолько его заинтересовала тема и ее решение в русской историографии.

В ряду исторических лиц — борцов за свободу, которым предполагалось поставить памятники на городских улицах и площадях Страны Советов, был и Степан Разин. С. Т. Коненков выполнил из дерева скульптурную группу «Ватага Степана Разина». Она была установлена в Москве на Лобном месте. 1 мая 1919 г. В. И. Ленин произнес речь на открытии этого памятника. Владимир Ильич назвал С. Т. Разина одним из представителей мятежного крестьянства, отдавших жизнь в борьбе за свободу'.

Вождь мятежного крестьянства


По Волге бесшумно скользят ходкие казачьи струги. Великая река еще не вошла в свои берега после весеннего разлива. В иных местах кажется: нет ей ни конца, ни края. Во второй раз вывел на Волгу свое воинство Степан Разин. Тем донцам, которые плавали с ним к персидским берегам, волжское половодье напомнит широкую водную гладь Каспия. Но не к чужеземным заморским странам лежал теперь путь разинцев, а «в Русь...», чтобы «всех князей, и бояр, и знатных людей, и все шляхетство (дворянство.— Лег.) российское побить».

После Каспийского похода Разин не распустил свой отряд. В его распоряжении было много оружия, боеприпасов, военного снаряжения, продовольствия, денег и всякого добра, были и крепкие быстроходные струги. Но главное, он собрал вокруг себя бывалых, закаленных в жарких схватках воинов. Их боевой опыт, ратные навыки были порукой тому, что и в предстоящих битвах атаману будет сопутствовать успех. А Разин засиживаться на Дону не собирался. Попробовав в плавании «за зипунами» свои силы и с триумфом вернувшись из дальних, краев, замыслил он новый поход. В ту пору было ему около. 40 лет. Голландский парусный мастер Ян Стрейс, неоднократно видевший С. Т. Разина, оставил словесный портрет народного предводителя: «Это был высокий и степенный мужчина, крепкого сложения, с высокомерным прямым лицом. Он держался скромно, с большой строгостью». По свидетельству Стрейса, Разина «нельзя было бы отличить от остальных, ежели бы он не выделялся по чести, которую ему оказывали».

Сохранилось три портретных изображения С. Т. Разина, : между которыми трудно обнаружить какое-то сходство. Глядя на них, можно подумать, что на портретах воссозданы разные люди. На первом — Разин в чалме, в дорогом восточном платье; внешность у него самая злодейская: угрюмое, заросшее густой бородой лицо, свирепый взгляд. Видимо, в представлении современника-иностранца так должен был выглядеть знаменитый русский «разбойник». Автор портрета скорее всего никогда не видел Разина. На второй гравюре у Разина одутловатое лицо, прическа, усы и бородка на европейский манер, «немецкий»   наряд.   Так   вполне мог выглядеть описанный А. Дюма капитан королевских мушкетеров де Тревиль, но не донской атаман.

После защиты диссертации Фейербах стал приват-доцентом Эрлангенского университета, где с 1829 читал курс "гегелевской философии" и истории новой философии.

В 1830 Фейербах анонимно опубликовал сочинение "Мысли о смерти и бессмертии", в котором отвергал идею бессмертия души. Авторство Фейербаха было установлено, книга конфискована и Фейербах лишён права преподавания.

Но он не прекратил своей научной деятельности. В трёхтомной работе по истории философии 17 в. Фейербах, оставаясь ещё в целом на гегельянских позициях, уделяет большее внимание философам-материалистам и атеистам и высоко оценивает их вклад в развитие научной мысли. В 1836  женился и в течение 25 лет почти безвыездно жил в деревне Брукберг, где жена его была совладелицей небольшой фарфоровой фабрики. В 1859 фабрика обанкротилась и Фейербах переселился в Рехенберг, где провёл последние годы жизни в жестокой нужде.

Если взять большую европейскую и американскую прессу времен интервенции, можно без труда установить, что ни один видный писатель, военный или гражданский, ни один знаток военного дела не верил в победу Советской власти. Наоборот, все видные писатели, знатоки военного дела, историки революций всех стран и народов, так называемые люди науки – все они в один голос кричали, что дни Советской власти сочтены, что поражение Советской власти неотвратимо. [c.232]

В своей уверенности в победе интервенции они исходили из того, что Советская страна не имеет еще сложившейся Красной армии, что ее придется создавать, так сказать, на ходу, тогда как интервенты и белогвардейцы имеют более или менее готовую армию.

Они исходили, далее, из того, что Красная армия не имеет опытных военных кадров, так как большинство таких кадров ушло в контрреволюцию, тогда как интервенты и белогвардейцы имеют такие кадры.

Они исходили, далее, из того, что Красная армия страдает от недостатка и плохого качества вооружения, боеприпасов, ввиду отсталости военной промышленности России, а получать из других стран предметы вооружения не может, так как Россия закупорена со всех сторон, благодаря блокаде, тогда как армия интервентов и белогвардейцев обильно снабжается и будет снабжаться первоклассным вооружением, боеприпасами, обмундированием.

Когда в 1776 году началась первая из национально - освободительных войн в Западном полушарии, Латинская Америка значительно превосходила Соединенные Штаты по численности населения, накопленному богатству и общему объему производства. Но с того времени она сильно отстала в своем экономическом развитии. В настоящее время сельское хозяйство и промышленность Латинской Америки по сравнению с Соединенными Штатами очень слабы и малопроизводительны. В течение полутора столетий независимого существования страны Латинской Америки оставались в основном аграрными, тогда как Соединенные Штаты за это же время превратились в мощную промышленную державу. «В Мексике в 1939 году 4 миллиона трудящихся были заняты в сельском хозяйстве и только 410 тысяч — в обрабатывающей и горной промышленности. В Бразилии из 13 миллионов человек, занятых производительным трудом, около 9 миллионов, или 69 процентов, работают в земледелии. В Перу эта цифра составляет около 75, а в маленьких республиках Караибского бассейна и Центральной Америки она доходит до 90 процентов»¹. Аргентина, где 57 процентов населения живет в городах и только 43 — в сельских местностях, является исключением. В среднем около 70 процентов населения Латинской Америки занято в сельском хозяйстве, тогда как в США фермеры в настоящее время составляют только 20 процентов населения.

Что означает эта экономическая отсталость для почти 150-миллионного населения Латинской Америки, если сравнить его положение с положением почти равного по численности населения Соединенных Штатов, можно наглядно проиллюстрировать несколькими общими цифрами. Так, общая стоимость произведенных товаров и услуг в Соединенных Штатах составляла в год написания этой книги 264 миллиарда долларов^2, то есть примерно в тринадцать раз больше соответствующей цифры для всех стран Латинской Америки вместе взятых, где она не превышает 20 миллиардов долларов.

Как только тринадцать английских колоний в результате войны 1776—1783 годов добились независимости и создали правительство Соединенных Штатов, они стали еще энергичнее продвигаться на Запад, продолжая движение, начатое белыми еще во времена их поселений в Виргинии в 1607 году. Движение на Запад приняло массовый характер. Большую активность в этом деле проявляли южные рабовладельцы, всеми силами стремившиеся распространить плантационную систему на обширные территории Запада. В этом движении участвовали и спекулянты землей с Севера, стремившиеся разбогатеть путем захвата крупных земельных площадей, пригодных для сельского хозяйства. Устремились на Запад и бедные слои населения, которые испытывали острый земельный голод и рассчитывали основать фермы на огромных безлюдных пространствах Запада. Люди устремлялись на Запад неудержимым потоком, при этом они проявляли такую же жестокость, как солдаты Кортеса и Писарро, и неумолимо теснили как соперничающие капиталистические державы, так и индейское население.

Об экспансионистских замыслах правящих классов Соединенных Штатов свидетельствует многозначительное название, присвоенное новой республике Конституционным конвентом: Соединенные Штаты Америки. Никакая другая страна Западного полушария никогда не пыталась присвоить исключительно себе общее имя Америки.

Эта политика безудержной экспансии развернулась со всей силой перед гражданской войной 1861—1865 годов. В предвоенные десятилетия экспансионисты в рядах правящего класса выдвинули лозунг «явное предначертание». По их теории, народу Соединенных Штатов предначертано владеть всей Северной Америкой, а может быть, и значительной частью Южной Америки. «Если бы им удалось
осуществить свою программу полностью, то весь континент Северной Америки был бы занят «новыми Соединенными Штатами», о которых говорил Клей»¹ Буржуазные экспансионисты полностью пренебрегали правами негров и индейцев и не считались со своими соперниками.

К началу революционного периода, длившегося с 1776 по 1837 год, вся территория Америки была распределена между европейскими колониальными державами примерно следующим образом. Самой крупной территорией обладала Испания: в ее обширные владения входила вся Южная Америка за исключением Бразилии и Гвианы; ей принадлежали также Вест-Индские острова Куба и Пуэрто-Рико, вся Центральная Америка и южная часть Северной Америки, включая нынешние южные штаты США. Огромная территория Бразилии принадлежала Португалии. Англия владела колониями в северной части Атлантического побережья, территория которых простиралась до реки Миссисипи; кроме того ей принадлежали обширные области, которые ныне составляют Канаду. Аляска принадлежала России; Франция и Испания попеременно владели обширной Луизианой, а Голландия, потерпевшая ранее поражение в драке за колонии, вынуждена была довольствоваться частью Гвианы (остальная часть которой принадлежала Фракции и Англии) и несколькими небольшими островами Антильского архипелага.

К концу колониального периода население Западного полушария составляло около 25 миллионов человек; из них в испанских колониях жило 16910 тысяч человек (3 276 тысяч белых, 5 328 тысяч метисов, 7 530 тысяч индейцев и 776 тысяч негров); в Бразилии—3 617 400 (843 тысячи белых, 1 887 тысяч негров, 628 тысяч «смешанных» и 259 400 «цивилизованных» индейцев); в Соединенных Штатах и Канаде — около 4 250 тысяч человек (негров 500 тысяч, индейцев 750 тысяч, белых 3 миллиона). Население Латинской Америки выросло к 1860 году до 25 миллионов, а к 1910 году — до 80 миллионов человек ¹. Читать далее...

На протяжении столетия после окончания войн за независимость угнетенные трудящиеся массы Латинской Америки неоднократно вступали в ожесточенную борьбу со своими угнетателями. Наибольшего размаха эта борьба достигла во время Мексиканской революции, которая до сих пор остается источником вдохновения для угнетенных народов Латинской Америки. Эта аграрная, антиимпериалистическая революция является до сих пор самым успешным из всех выступлений, направленных против союза крупных землевладельцев, реакционных капиталистов и иностранных империалистов.

Мексиканской революции, начавшейся в 1910 году, предшествовало движение за реформы 1855—1872 годов. Эту трудную борьбу возглавил великий мексиканский демократ, индеец Бенито Хуарес, которого Грюнинг назвал «самым выдающимся представителем народов, населяющих Мексику»'. Подобно погибшим вождям революции Идальго и Морелосу, Хуарес сыграл выдающуюся роль в выработке знаменитой конституции 1857 года и «Законов о реформах» 1859 года. Эти документы предусматривали отделение церкви от государства, конфискацию и распродажу крупных земельных поместий, установление контроля государства над образованием, упразднение специальных церковных и военных судов, запрещение деятельности монашеских орденов, введение гражданского брака, регистрацию рождений и ряд других крупных реформ. В 1858 году Хуарес стал президентом. Он был з первую очередь представителем мелкой буржуазии и первым индейцем, возглавившим мексиканский народ после «императора» ацтеков Кваутемока, жившего почти за 350 лет до него.

К тому времени, когда развернулось движение за реформы (середина XIX в.), большая часть недвижимого имущества в Мексике уже давно принадлежала католической церкви. Французский священник Тестори заявлял, что различные источники дохода «давали духовенству ежегодно гораздо больше средств, чем получало само государство» ². Вокруг церкви сплотились все реакционные силы, выступавшие против Хуареса, в результате чего в течение трех лет страну раздирала «война из-за реформ», одна из самых ожесточенных и самых кровопролитных гражданских войн в истории Латинской Америки. В конце концов войска либералов разгромили консерваторов, и в I860 году Хуарес с триумфом вернулся в Мехико. Однако едва закончилась эта опустошительная война, как началась другая. Англия, Франция и Испания, искавшие лишь удобного случая, чтобы подчинить себе Латинскую Америку, оккупировали! Мексику под предлогом взимания репараций за понесенный ущерб. В 1862 году французские войска вступили в страну, низложили правительство Хуареса и в 1864 году по ходатайству церкви возвели на «трон» в качестве императора Мексики французскую марионетку эрцгерцога Максимилиана. Последовала долгая и кровопролитная война, победителем из которой вышел неукротимый Хуарес. В 1867 году он освободил город Мехико и расстрелял Максимилиана.

Характерно, что эту тяжелую борьбу против реакционного духовенства и его союзников вели католики и руководили ими тоже католики. В этой связи Ломбардо Толедано пишет: «Кто вел революционную войну за независимость? Мексиканцы, мексиканцы - католики. Кто руководил борьбой за отделение церкви от государства? Кто гарантировал свободу совести? Кто же, как не творцы конституции 1857 года! Бенито Хуарес верил в бога, был католиком, а массы, шедшие за ним... тоже были католиками» ³. По утверждению церкви, 99 процентов населения Мексики были католиками. Читать далее...

Великая Американская революция, охватившая Соединенные Штаты, Гаити, испанские колонии, Бразилию и Канаду, была по своему существу буржуазной, то есть капиталистической революцией. Несмотря на все реакционные явления, которые ей сопутствовали, она означала крупный шаг вперед в деле революционного утверждения капитализма в Западном полушарии. Но, как мы уже отмечали, она отнюдь не была «чисто» буржуазной революцией. Она сохранила многие феодальные пережитки в ряде стран Западного полушария, что помешало ей принять полностью буржуазный характер. Прежде всего это относится к странам Латинской Америки, где феодальные элементы были очень сильны, а революционная буржуазия и рабочий класс сравнительно очень слабы. Из этого многие историки сделали ошибочный вывод, будто национально-освободительная борьба в Латинской Америке была вовсе не революцией, а лишь механическим разрывом вассальной зависимости колоний от их метрополий.

Вообще капитализм как мировая система, ведущая революционную борьбу против феодализма за свое право родиться, расти и развиваться, должен был сломать хребет феодальному строю. Ленин говорит: «Буржуазная революция есть именно такой переворот, который всего решительнее сметает остатки старины...» *

* В. И. Ленин, Соч., т. 9, стр. 34,

Но из этой основной задачи вытекало множество других, второстепенных задач. Революционная задача освобождения капитализма от феодальных ограничений носила очень многосторонний характер, и для того чтобы новый общественный строй мог прочно стать на ноги и развиваться, нужно было разрешить, хотя бы частично, и задачи второстепенныс. В силу значительных различий с экономических и политических условиях в отдельных колониях в период всеамериканской революции капиталистический класс не везде с одинаковой полнотой разрешил отдельные вопросы этой общей революционной задачи. Во многих странах Латинской Америки серьезной помехой на пути развития капитализма и после войны оставалась мощь землевладельческого класса. Поэтому цель многих экономических и политических выступлений, которые имели место после охвативших все полушарие великих революционных войн 1776—-1837 годов, состояла в том, чтобы довести до конца разрешение основных задач буржуазной революции, не решенных этой грандиозной революцией. Однако в наши дни только рабочий класс в процессе своей революционной борьбы за социализм способен завершить эти буржуазные преобразования. В данной главе мы займемся рассмотрением некоторых отдельных задач, стоявших перед капитализмом в Западном полушарии, и успехов, достигнутых буржуазной революцией в деле их разрешения. Читать далее...