Козинцев Григорий Михайлович [9(22).3.1905, Киев, ‒ 11.5.1973, Ленинград], советский кинорежиссёр, народный артист СССР (1964). Лауреат двух Сталинских (1941, 1948) и Ленинской премий (1965).

Биография

Учился в петроградской АХ. В 1921 вместе с Л. З. Траубергом и С. И. Юткевичем организовал киногруппу под названием Фабрика эксцентрического актёра (ФЭКС).

В 1924 начал работать на кинофабрике «Севзапкино» (ныне киностудия «Ленфильм»). Первые режиссёрские работы Козинцева и Трауберга (работали совместно до 1946) в «немом» кино ‒ «Похождения Октябрины» (1924), «Шинель» (1926, по Н. В. Гоголю), «Чёртово колесо» (1926), «С. В. Д.» (1927) и другие ‒ отличались эксцентризмом, стремлением к поискам острой новой кинематографической выразительности, ограничивавшейся иногда формальным экспериментаторством. Последующие картины ‒ «Новый Вавилон» (1929) и др. ‒ определили поворот к социально значимой теме.

Звуковой фильм «Одна» (1931) явился переходом к реалистическому искусству. Выдающимся достижением советского киноискусства стали их фильмы «Юность Максима» (1935), «Возвращение Максима» (1937), «Выборгская сторона» (1939). В этой трилогии был создан художественно убедительный типический образ русского рабочего-большевика революционной эпохи (в главной роли ‒ Б. П. Чирков). В фильмах во всей полноте проявились гражданский пафос, зрелое мастерство режиссёров.

Козинцев поставил биографические фильмы: «Пирогов» (1947), «Белинский» (1953). Выступал и как театральный режиссёр, осуществил постановку трагедий У. Шекспира «Король Лир» (1941), «Отелло» (1943), «Гамлет» (1954) в ленинградских театрах.

Значительные работы Козинцева связаны с экранизацией им трагедий Шекспира «Гамлет» (1964: Ленинская пр., 1965) и «Король Лир» (1971). Эти фильмы и фильм «Дон Кихот» (1957, по Сервантесу) отличало углублённое развитие тем гуманизма, социальной справедливости, борьбы со всеми формами человеконенавистничества.

Козинцев занимался педагогической деятельностью (1922‒1926 ‒ мастерская ФЭКС, 1926‒1932 ‒ Ленинградский институт сценического искусств, с 1941 ‒ ВГИК).

Умер 11 мая 1973 года в Ленинграде.

Пьеса «Фронт» (Сталинская премия, 1943) — образец страстного партийного вторжения искусства в жизнь. Корнейчук выступил против косности в армии, в военном искусстве, особенно опасной в условиях войны. Образу отсталого военачальника Горлова, «горловщине» противостоят передовые люди Советской Армии.

Советская архитектура, следуя по принципиальному пути Маркса, Ленина, Сталина, всегда ценивших классическое искусство, сумела преодолеть левацкие загибы, упрощенство в своей среде, приспособленчество в среде части старых архитекторов и стала на путь использования лучших элементов старой классической архитектуры.

Л. М. Каганович

     В конце прошлого года исполнилось 60 лет одному, казалось бы, заурядному событию в общественно-политической жизни Советского Союза.  30 ноября 1954 года открылось Второе Всесоюзное совещание строителей, архитекторов и работников промышленности строительных материалов, на котором  высшим партийным руководством было фактически принято решение о ликвидации социалистической архитектуры. Непосредственно руководил этим процессом Первый секретарь Коммунистической партии Советского Союза - Н. С. Хрущёв.  Это был один из первых актов политики Н. С. Хрущева, направленной, в конечном счёте, на подрыв социалистического строя в СССР. Я далёк от мысли, что «Дорогой Никита Сергеевич» сознательно разрушал советский строй, но результатом его антинаучной, волюнтаристской политики стало то, что были сломаны многие механизмы, защищавшие советское общество от буржуазного перерождения. Ревизии подверглись принципы, следуя которым Советский Союз смог за несколько десятилетий создать одну из самых мощных экономик мира и совершить грандиозную Культурную революцию, приобщив миллионные народные массы к высотам человеческой культуры.[i] Тяжёлым был и  удар по социалистическому искусству. Особенно сильным он был нанесён по наиболее «общественному» виду искусства - советской архитектуре.

    Развитие архитектуры в СССР прошло несколько этапов. В первое послереволюционное десятилетие магистральным путём развития советского искусства был авангард. Язык модернизма, как казалось многим художникам того времени, наиболее адекватно отражает революционную эпоху слома классового общества.

Владимир Израилевич Пекарь (7 февраля 1927 — 27 мая 1990) — советский режиссёр и художник мультипликационных фильмов. Заслуженный деятель искусств РСФСР (1987), член АСИФА, Автор программы обучения художников-мультипликаторов.

Фильмография

Режиссёр

1960 — МуК (Мультипликационный Крокодил) № 1

1961 — Впервые на арене

1961 — МуК (Мультипликационный Крокодил) № 5

1966 — Агент Г. С.

1966 — Буквы из ящика радиста

1968 — Случилось это зимой

1969 — Умка

1970 — Умка ищет друга

1970 — По щучьему велению

1971 — Приключения красных галстуков

1972 — Ты враг или друг?

1973 — Сокровища затонувших кораблей

1973 — Что страшнее?

1974 — Сказка за сказкой

1974 — Рассказы о Шевченко (Мультвставка)

1975 — Верните Рекса

1976 — Земля моя

1976 — Почтовая рыбка

1977 — Василиса Прекрасная

1978 — Легенды перуанских индейцев

1979—1980 — Баба Яга против!

1981 — Говорящие руки Траванкора

1982 — Закон племени

1983 — Путь в вечность

1984 — То ли птица, то ли зверь

1985 — Загадка сфинкса

1986 — Ара, бара, пух!

1987 — Диалог. Крот и яйцо

1987 — Мышь и верблюд

1989 — Ай-ай-ай

Примитивизм и ложь Солженицына: его поражение как писателя

Пой

песню, поэт,

Пой.

Ситец неба такой

Голубой.

Море тоже рокочет

Песнь.

Их было

26.

26 их было,

26.

Их могилы пескам

Не занесть.

Не забудет никто

Их расстрел

На 207-ой

Версте.

Там за морем гуляет

Туман.

Видишь, встал из песка

Шаумян.

Над пустыней костлявый

Стук.

Вон еще 50

Рук

Вылезают, стирая

Плеснь.

26 их было,

26.

Кто с прострелом в груди,

Кто в боку,

Говорят:

"Нам пора в Баку -

Мы посмотрим,

Пока есть туман,

Как живет

Азербайджан".

. . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . .

Ночь, как дыню,

Катит луну.

Море в берег

Струит волну.

Вот в такую же ночь

И туман

Расстрелял их

Отряд англичан.

Коммунизм -

Знамя всех свобод.

Ураганом вскипел

Народ.

На империю встали

В ряд

И крестьянин

И пролетариат.

Там, в России,

Дворянский бич

Был наш строгий отец

Ильич.

А на Востоке

Здесь

Их было

26

Все помнят, конечно,

Тот,

18-ый, несчастный

Год.

Тогда буржуа

Всех стран

Обстреливали

Азербайджан.

3 сентября 1966 года в голландском городе Дельфсейле происходила торжественная и необычная церемония — в присутствии многочисленных гостей был открыт памятник литературному герою — комиссару полиции Мегрэ. Когда с памятника сняли покрывало, бургомистр Дельфсейля вручил метрическое свидетельство создателю этого персонажа: "Мегрэ, Жюль, родился в г. Дельфсейле в сентябре 1929 г. в возрасте 44 лет. Отец — Жорж Сименон. Мать неизвестна…"

Нетрудно догадаться, что отец Жюля Мегрэ — не кто иной, как выдающийся французский романист Жорж Сименон, который, если говорить о нем словами Эрнеста Хемингуэя, "умеет писать по-настоящему". Но чтобы правильно понять и оценить это высказывание, следует заглянуть в далекое прошлое, когда в небольшом бельгийском городе Льеже 13 февраля 1903 года появился на свет сам Жорж Сименон.

Отец его — Дезире Сименон — был скромным бухгалтером одной из страховых компаний, мать — Анриетт Брюлль — до замужества работала продавщицей в универсальном магазине. Детские годы будущего писателя омрачены глубоким разладом в семье. Отец — добрый, жизнерадостный человек. Сын шляпника, единственный в семье получивший образование, он не утратил простоты в обращении с окружающими, тесных связей со своей средой и ее традициями. Впоследствии Сименон писал об отце: "Он был для меня постоянным примером жизненной мудрости по отношению к себе и к окружающим. Он любил все. Он любил всех. Вот почему я питаю к нему такое уважение. Когда я создавал все понимающего и сочувствующего людям Мегрэ, я бессознательно вложил в него некоторые черты моего отца".

Иной характер был у матери. Ее отец когда-то быстро разбогател на торговле лесом и так же быстро разорился. Познавшая с детства жестокую нужду, Анриетт привыкла экономить во всем. "Первые слова, которые я услышал, будучи младенцем, были деньги, деньги, деньги", — вспоминает Сиыенон. Болезненно самолюбивая, она любой ценой стремилась вырваться из унизительной бедности.

Лакло (Laclos) Пьер Амбруаз Франсуа Шодерло де (18.10.1741, Амьен, департамент Сомма, ≈ 5.9.1803. Таранто, Италия), французский писатель.

В годы Великой французской революции выступал за низвержение и казнь Людовика XVI. Был членом Якобинского клуба.

Оставил труды по истории и военному делу. Автор романа в письмах «Опасные связи...» (т. 1≈4, 1782, русский перевод т. 1≈4, 1804≈1805), в котором дана яркая картина разложения аристократического общества накануне революции.

Лакло мастер аналитического романа, трезвого психологического анализа. Стендаль считал роман Лакло значительнейшим произведением французской литературы 18 в.

Шодерло де Лакло.

Опасные связи.

Или письма собранные в одном частном кружке лиц и опубликованные господином Ш.де Л.в назидание некоторым другим

      Считаем своим долгом предупредить Читателей, что, несмотря на заглавие этой Книги и на то, что говорит о ней в своем предисловии Редактор, мы не можем ручаться за подлинность этого собрания писем и даже имеем весьма веские основания полагать, что это всего-навсего Роман. Сдается нам также, что Автор, хотя он, казалось бы, стремится к правдоподобию, сам нарушает его, и притом весьма неуклюжим образом, из-за времени, к которому он приурочил изложенные им события. И впрямь, многим из выведенных у него действующих лиц свойственны нравы настолько дурные, что просто невозможно предположить, чтобы они были нашими современниками, жили в век торжества философии, когда распространяющееся повсюду просвещение сделало, как известно, всех мужчин столь благородными, а всех женщин столь скромными и благонравными.
      Мнение наше, следовательно, таково, что ежели события, описанные в этом Сочинении, и являются в какой-то мере истинными, они могли произойти лишь в каких-то иных местах или в иные времена, и мы строго порицаем Автора, который, видимо, поддался соблазну как можно больше заинтересовать Читателя, приблизившись к своему времени и к своей стране, и потому осмелился изобразить в наших обличьях и среди нашего быта нравы, нам до такой степени чуждые.
      Во всяком случае, мы хотели бы, насколько возможно, оградить слишком доверчивого Читателя от каких-либо недоумений по этому поводу и потому подкрепляем свою точку зрения соображением, которое высказываем тем смелее, что оно кажется нам совершенно бесспорным и неопровержимым: несомненно, одни и те же причины должны приводить к одним и тем же следствиям, а между тем в наши дни мы что-то не видим девиц, которые, обладая доходом в шестьдесят тысяч ливров, уходили бы в монастырь, а также президентш, которые, будучи юными и привлекательными, умирали бы от горя.

Человек большого роста, крепкого телосложения, с крупной головой, живыми, глубоко посаженными глазами, черноволосый — трудно было поверить, что ему 66 лет, невозможно представить себе, что 27 из них он провел в сырых и темных подвалах неаполитанских тюрем, — странно вел себя на прогулках.

Всемирно известный философ, пользовавшийся уважением кардинала Ришелье, астролог, внушавший суеверный ужас папе Урбану VIII, глубокий политик, дерзавший обращаться с советами и рекомендациями к европейским государям, мятежник, чей заговор едва не потряс основы испанского владычества в Южной Италии, поэт и ученый, реформатор и утопист, чьим обществом дорожили образованнейшие люди Франции, Германии и Италии, — он вприпрыжку бегал по саду, свистом подманивал птиц, подбрасывал шапку к небу, радостно смеялся и восклицал: «Вдохнем же, вдохнем жизни от этой жизни мира!» (Жизнью мира он называл воздух.)

Позади были изнурительные тюремные годы, допросы и пытки, навязанное ему общество инквизиторов, доносчиков, предателей и палачей, неправый суд и запоздалое оправдание. Здесь, на чужбине, во Франции, он впервые почувствовал себя на свободе. Впереди — встречи с величайшими умами Европы, завершение и издание философских трудов и политических памфлетов, задуманных, выношенных, написанных еще в тюрьме.

Философ строил планы на годы вперед. Астролог с опаской поглядывал на звезды. Жить ему оставалось не более пяти лет.

Есть философы — даже среди оставивших заметный след в истории мысли, — биография которых почти исчерпывается содержанием их сочинений. Ее не трудно изложить в нескольких строках краткой справки, похожей на послужной список.

Иное дело — жизнь философа, с юных лет вступившего в единоборство с могущественными силами своей эпохи, человека, для которого мысль и деяние были связаны неразрывно. Книги его создавались не в сосредоточенной тишине кабинетов и библиотек, а в глухом затворничестве одиночки, и не с университетских кафедр, а из подвалов неаполитанских тюрем возвещал он миру истины своей философии. И обращался ли он к калабрийским заговорщикам или к кардиналу Ришелье, к итальянским государям или к профессорам Сорбонны — его целью неизменно было воплощение в жизнь идеалов его философии, обновление мира — и в политике, и в науке. Вот почему неотделимы внешние события его жизни от этапов его духовной эволюции, его поступки — от его книг, биография философа — от философии борца.

Как-то один из почитателей Кампанеллы сравнил его с Пико делла Мирандола, поразившим воображение современников и потомков ранней и необыкновенной одаренностью.

Сын сапожника; с 1582 монах-доминиканец. В 1591 выступил с книгой «Философия, доказанная ощущениями» в защиту натурфилософии Б. Телезио против схоластического аристотелизма. Неоднократно подвергался церковному суду по обвинению в ереси.

В 1598‒1599 возглавил в Калабрии заговор против испанского владычества, был схвачен и приговорён к пожизненному заключению. За время почти 27-летнего пребывания в неаполитанских тюрьмах создал десятки сочинений по философии, политике, астрономии, медицине, частично опубликованных в Германии и распространявшихся в списках. В 1626 благодаря покровительству папы Урбана VIII, заинтересовавшегося астрологическими познаниями Кампанелла, был передан в распоряжение римской инквизиции, в мае 1629 освобожден и оправдан.

В 1634 Кампанелла бежал во Францию, где ему, при покровительстве кардинала Ришельё, удалось опубликовать часть своих сочинений.

В философии Кампанелла отстаивал необходимость опытного познания и развивал учение о «двойном» откровении (Природы и Писания). Выступив в защиту Г. Галилея, Кампанелла не принял учения о бесконечности Вселенной, допуская, однако, существование множества миров.

Коммунистическая утопия Кампанелла представляет собой программу всеобщего социального преобразования на основе общности имущества («Город Солнца», произведение, построенное в форме рассказа мореплавателя, 1602, опубликовано 1623, рус. пер. 1906) в рамках всемирной теократической монархии («Монархия Мессии»). В идеальной коммунистической общине у Кампанелла упразднены собственность и семья, дети воспитываются государством; труд является почётным и равно обязательным для всех, рабочий день сокращён до 4 часов благодаря высокой производительности и облегчению труда машинами; огромное внимание уделяется развитию науки («магическому знанию»), просвещению и трудовому воспитанию.

Руководство коммунистической общиной находится в руках учёно-жреческой касты. Осуществление своей программы Кампанелла, после провала Калабрийского заговора, возлагал на европейских государей (испанского, затем французского короля) и римского папу, стремясь достичь духовного единства человечества в рамках реформированного в соответствии с его идеалами католицизма.

Натурфилософия Кампанелла явилась одной из предпосылок нового естествознания; коммунистическая утопия Кампанелла делает его одним из ранних предшественников научного социализма.

      СОБЕСЕДНИКИ:
      Главный Гостинник и Мореход из Генуи

      Гостинник: Поведай мне, пожалуйста, о всех своих приключениях во время последнего плавания.

      Мореход: Я уже рассказывал тебе о своем кругосветном путешествии, во время которого попал я в конце концов на Тапробану, где был вынужден сойти на берег. Там, опасаясь туземцев, укрылся я в лесу; когда же я наконец из него выбрался, очутился я на широкой равнине, лежащей как раз на экваторе.

      Гостинник: Ну, а там что с тобой приключилось?