Данте Алигьери (1265--1321) -- величайший древнеитальянский поэт, единственный из средневековых, которого мы не изучаем только, но и продолжаем читать, чьи образы и терцины живут в памяти каждого, запечатленные его личным чеканом. Мы и знаем его, главным образом, как поэта; новейшая критика разрушила почти все, что долгое время ходило под именем его внешней, фактической биографии. Из своих предков он поминает лишь одного, Каччьягвиду; об его отце и матери ничего неизвестно, как неизвестны обстоятельства его ранней юности; он сам признает свое первоначальное образование недостаточным, а мнение о том, что Брунетто Латини был его учителем, следует окончательно устранить; впоследствии он овладел в значительной мере схоластическою ученостью, читал доступных ему классиков, Виргилия. В 1274 г. девятилетний мальчик залюбовался на майском празднике девочкой одних с ним лет, дочерью соседа, Беатриче Портинари; это его первое автобиографическое воспоминание. Он и прежде ее видал, но впечатление именно этой встречи обновилось в нем, когда девять лет спустя (в 1283 г.) он увидел ее снова уже замужнею женщиной и на этот раз увлекся ею. Она становится на всю жизнь "владычицей его помыслов", прекрасным символом того нравственно-поднимающего чувства, которое он продолжал лелеять в ее образе, когда Беатриче уже умерла (1290), а сам: он вступил в один из тех деловых браков, браков по политическому расчету, какие в то время были в ходу. Семья Данте держала сторону флорентийской партии Черки, враждовавшей с партией Донага; Данте женился (до 1298 г.) на Джемме Донати. Джемма и Беатриче, мирная поэзия домашнего долга и идеальная страсть на стороне -- обычные явления средневекового общества, вырывавшегося из оков обрядовой семьи к требованиям свободного чувства. Когда Данте был изгнан из Флоренции, Джемма осталась в городе с его детьми, блюдя остатки отцовского достояния: она -- тип тех честных матрон, которые сидели у колыбели и рассказывали у очага старые сказки про троянцев, Фьезоле и Рим (Рай, XV, 121 и ел.). Данте слагал тогда свои песни в прославление Беатриче, свою Божественную Комедию, и в ней Джемма не упомянута ни словом. В последние годы он жил в Равенне; вокруг него собрались его сыновья, Якопо и Пьетро, поэты и будущие его комментаторы, и дочь Беатриче; Джемма была еще в живых, но вдали от семьи. Боккаччьо, один из первых биографов Данте, обобщил все это: будто Данте женился по принуждению и уговорам и в долгие годы изгнания ни разу не подумал вызвать к себе жену. Джемма очутилась какой-то Ксантиппой.

       Первое актовое упоминание о Данте, как общественном деятеле, относится к 1296 и 1297 годам; в 1300 и 1301 гг. мы встречаем его в числе приоров; в 1302 г. он был изгнан, вместе с своей партией, и никогда более не увидел Флоренции, "прекрасного логовища", где он покоился ягненком и к которому продолжал страстно стремиться в течение всей своей жизни.

Читать далее...

«Деньги» — самый последний и пожалуй самый значительный из романов Золя; в нем ярко выделяются все достоинства и недостатки автора.

Роман «Деньги» можно рассматривать как дополнение и противопоста­ вление к роману «Накипь», т. е. к роману, в котором Золя с неумолимой резкостью и презрением описывает взаимоотношения в мелкобуржуазных кругах общества. Если раньше характерными особенностями мелкой буржуазии были правильный, строго размеренный тихий образ жизни, доморощенная честность и отсталое филистерство, дававшие художникам прежнего времени материал для изображения комических типов, то теперь, в новейшую эпоху, в романе «Накипь» она показана разлагающейся. И причиной такого изменения лица мелкой буржуазии была не жажда наживы, а давящая, постоянная нужда в деньгах. Отнюдь не погоня за удовольствиями и развлечениями, а главным образом жал­кое, горемычное существование, полное забот. Мелкий буржуа должен рассчитывать, скряжничать, прежде чем он будет в состоянии купить же­не какую-нибудь ленточку или игрушку ребенку; со смертельной обреченностью копит он франки и сантимы.

В своем романе «Деньги» Золя вводит нас в совершенно иной мир, находящийся в полном противоречии с мелкобуржуазными кругами, — в мир, где не считают сантимов, а орудуют тысячами франков. Здесь мы видим золотой поток в более быстром, стремительном и бурном движении, чем в золотоносных водах Перу; здесь золото стало и средством, и целью всей жизни, всех помыслов, всей деятельности. И охотятся за ним уже не для обеспечения собственной жизни, не для поддержки существования собственной семьи, не для разрешения вечного вопроса; «Что мы будем завтра есть-пить, во что одеваться?» В этих кругах трудятся и мучаются не из необходимости, а исключительно для того, чтобы нагромождать миллионы на миллионы, из любви к деньгам, ради денег. Еврей миллионер Гундерман, которого Золя нарисовал в романе «Деньги», лишен всяких потребностей.

В одном из своих произведений Бальзак выводит студента, веселого малого, бедняка в материальном отношении, но богато одаренного умственно, и этот студент в своей безысходной нужде утешает себя философскими размышлениями о том, что ни Наполеон, ни первый в мире богач не могут ни обедать по два раза в день, ни заводить любовных связей больше, чем он, бедный студент-медик. Гундерман уже не может принять в себя и одного обеда в день, а женщины для него не существуют. Его разрушенный желудок переносит только молоко, и когда ему хочется основательно кутнуть, он высасывает сок одной виноградины. Его сердце ускоренно бьется только при повышении и понижении биржевых бумаг.

Но любовь к золоту, характеризующая людей в изображаемом Золя мире, это любовь не к осязаемому металлическому золоту, к золоту блещущему, сверкающему, радующему глаз своим солнечным сиянием, а ухо гармоничным звоном. Скупой Грандэ, описанный Бальзаком, нежно любит золото ради его физических свойств, ради его цвета, звона, он держит сверкающие червонцы в надежном хранилище, он, играя, пропускает их сквозь пальцы, ему доставляет ни с чем не сравнимое наслаждение ко­паться в этих сокровищах, ощупывать их, гладить; он говорит о своем золоте ласкательными словами, восторженными, опьяненными речами влюбленного поэта: «Ну, принесите же мне мою любимую, мою зазнобу», говорит он дочери. «Поцелуй меня нежно, и я расскажу тебе тайну жизни и силы золота... Поверь мне, золото живет и двигается так же, как: и люди; оно уходит, возвращается, оно творит». Часами он услаждает себя: зрелищем сложенных в стопочки луидоров, — их блеск буквально гипнотизирует его. Он восклицает вдохновенно: «Это меня согревает!»

Читать далее...

Произведения

Избранные произведения [в 3-х томах]. — М., 1982—1983.

Драматургия

Братья. М., 1938 (в соавторстве с А. Егоровым)

Мечта: [Сценарий, 1941 г.] / М. Ромм, Избранные произведения. — М., 1981

Машенька: Литературный сценарий. — М., 1942

Человек № 217: (Сценарий). — М., 1943 (Библиотека кинодраматургии) в соавторстве с М. Роммом

Коммунист: Сценарий. — М.: Искусство, 1958 (Библиотека кинодраматургии)

Книга сценариев. — М., 1959

Всё, что я знаю о Кройкове: Литературный сценарий фильма «В трудный час». — М., 1961 (Библиотека кинодраматургии)

Киноновеллы: Сценарии короткометражных фильмов. — М., 1961

Твой современник. — М., 1969 (Библиотека кинодраматургии) в соавторстве с Ю. Райзманом

По велению совести: Соврем. ист. — М., 1967

Шутник: Пьеса. — М., 1971 (в соавторстве с С. Г. Розеном)

В огне брода нет; Начало. — М., 1972 (Библиотека кинодраматургии) (в соавторстве с Г. А. Панфиловым)

Монолог: Киносценарий. — М.: Искусство, 1974 (Библиотека кинодраматургии)

Счастливый Шурик: Пьеса. — М., 1974 (в соавторстве с С. Г. Розеном)

Странная женщина: Киносценарий. — М.: Искусство, 1979 (Библиотека кинодраматургии)

Композиция из четырёх фигур: Вполне житейская история в 2-х действиях / Отв. ред. В. Губин. — М.: ВААП-Информ, 1981. (в соавторстве с С. Г. Розеном)

Кинотрилогия о Ленине. — М.: Прогресс, 1985 (в соавторстве с С. Юткевичем)

Пятая четверть. — М., 1985

Проза

Смерть. Повесть. // "Октябрь" 1929 № 8

Ошибки, дожди и свадьбы. — М.: Федерация, 1930.

Поездка в Конск. — М., 1932. (Библиотека журнала «Огонёк»; № 50)

Четыре рассказа. — М., Федерация, 1932.

Прощание: Рассказы. — М., Советская литература, 1934.

Деревня: Рассказы. — М., Гослитиздат, 1935.

Тихий Бровкин. — М., Гослитиздат, 1936.

Муж: Рассказы. — М., 1939. (Библиотека журнала «Огонёк»; № 28)

Вблизи линии фронта: Очерки. — М., 1941. (Библиотека краснофлотца); Иркутск, 1942

Машино сердце. — М., Молодая гвардия, 1942.

Дорога на Запад. — М., 1942.

Под Москвой. — М., Военмориздат, 1943; — Магадан, 1943.

Кино и литература. — М., 1965. (Библиотека кинозрителя)

О том, что произошло. — М., Искусство, 1967.

Четыре четверти. — М., 1975. (Мемуары кинематографистов)

Рождение века: Рассказы. — М., 1978.

Приход луны: Киносценарий. — М.: Искусство, 1987.

Читать далее...

Век уходил в вечность.
      ...Уходит век. И уносит надежды, которым не суждено было сбыться, мечты, которые не пришлось осуществить, и радости, которые так и не удалось приручить.
      Век уходит. Но остаются разочарования. Оседают полынной горечью на сердце. Рождают тоску, бессильную злость и смятение.
      Все, что случилось, ошеломительно своей неожиданностью и чудовищно непохоже на то, к чему, казалось, стремился поток времен. Век, суливший торжество разума и человеколюбия, мирно и мерно шествовавший вперед по широкой дороге просвещения, вдруг вздыбился бунтом. Революцией. Кровавой, разгульной, беспощадной. То, что испокон столетий считалось незыблемым, рушится. То, чему поклонялись, растаптывается. То, чему славословили, предается анафеме. Что прежде вселяло ужас, теперь само трепещет от ужаса.
      Святая святых - монарший престол низвергнут. А венценосная глава срублена с плеч. Новое слово - гильотина, только-только родившись на свет, стало властелином мыслей и чувств, оттеснив такие успокоительно-привычные слова, как "престол", "монархия", "король", "верноподданный".
      Порвались привычные связи, и соединить их вновь, видимо, не дано никому.
      Правда, кровавое марево поглотило лишь Запад. Пожар бушует в Париже. Пока это не так опасно. От Вены до Парижа далеко. Особенно если принять в расчет границы, пограничные шлагбаумы и войска императора Франца, всесильного властителя могучей, никем и никогда непобедимой империи.
      Но если горит по соседству, разве можно наперед знать, не перекинется ли пламя и на твой дом?
      Надвигается новый век - XIX. И несет с собой страх. Страх перед неведомым. Страх перед грядущим. Что оно сулит? Что даст людям? Тем, кто вступает в столетие зрелым. И тем, кто пришел на свет в канун века. Таким вот, как это крохотное существо с багровым личиком и лазурными глазами, пронзительно и хрипло, захлебываясь, орущее в темном углу полутемной и тесной комнаты.
      Да, не зря входящему в мир определено плакать...

Читать далее...

Свет баховского гения не погасал в сознании мыслящих музыкантов, а по прошествии десятилетий вспыхнул новым всходом славы Баха в мире искусства.
      Еще раз обратимся к Альберту Швейцеру, к словам книги его об Иоганне Себастьяне: "Гении начинают поучать тогда, когда глаза их давно закрыты и когда вместо них говорят их творения. Бах, не уставая, твердил своим ученикам, что учиться надо на произведениях великих мастеров, он и не подозревал, что сам станет учителем только для будущих поколений". И сам он учился у мастеров - музыкантов германских земель и у композиторов других стран Европы.
      Да не заслонит величие Баха творчества его одареннейших современников, немало из них тоже стали учителями музыкантов будущего. Это создатель скрипичных концертов и кончерто гроссо итальянец Антонио Вивальди, глава неаполитанской оперной школы Алессандро Скарлатти, мастер клавесинной игры Доменико Скарлатти; итальянское бельканто выказало свое превосходство в вокальном искусстве. Проявилось влияние на развитие европейской музыки произведений в галантном стиле француза Жана Филиппа Рамо, клавесинных сочинений Франсуа Куперена. Оперы Генделя постигла участь ораторий и кантат Баха, их было предали забвению, но творчество великого, в равной мере немецкого и английского композитора, со временем озарило труды музыкантов новых поколений.
      Бах, быть может, отстранял от себя и от своего цельного музыкального мироздания некоторые интересные веяния современного ему искусства. При нем зарождался жанр симфонии, обращенный в будущее музыки, например, в Италии и Чехии. Крепли на древе европейской музыки ветви польского творчества. Но кантор Томаскирхе вряд ли живо интересовался музыкой славянских стран. Ему, очевидно, вовсе неизвестно было певческое искусство Украины и России. А русская музыка переживала в те времена решительный перелом. В течение веков в певческом церковном искусстве господствовало одноголосие со своеобразной "подголосочной полифонией", достаточно указать на весьма развитый и музыкально содержательный, так называемый знаменный распев. Но уже в XVII веке, а в XVIII все увереннее, в России распространяется многоголосие, "партесное" пение. Не только духовное, но и светское.
      Как напоследок не сообщить читателю русской книги, посвященной Баху, о примечательном совпадении таких эпизодов. Якоб Бах, брат Себастьяна, которому, как помнит читатель, в своем шутливом "Каприччио" арнштадтский музыкант, не ведая того, предрек печальную судьбу: гобоист шведской гвардии едва спасся с королем Карлом XII после поражения шведов под Полтавой. Между тем в честь полтавской победы московский государев певчий, дьяк Василий Титов, мастер "партесного" пения, сочинил двенадцатиголосный концерт для хора. Этот старорусский концерт исполняется ныне теми же капеллами, что исполняют и кантаты Баха...

Читать далее...

Мона Лиза и ее автор

Над разгадкой тайны улыбки Моны Лизы исследователи бьются уже много лет. Едва ли не каждый год находится ученый, сообщающий: «Тайна раскрыта!» Некоторые считают, что разница восприятия выражения лица Джоконды зависит от личных психических качеств каждого. Кому-то оно кажется грустным, кому-то задумчивым, кому-то лукавым, кому-то даже злобным. А некоторые считают, что Джоконда вовсе даже и не улыбается!

«Тайная вечеря»

Создавая фреску «Тайная вечеря» Леонардо да Винчи очень долго искал идеальные модели. Иисус должен воплощать Добро, а Иуда, решивший предать его на этой трапезе, — Зло.

Леонардо много раз прерывал работу, отправляясь на поиски натурщиков. Однажды, слушая церковный хор, он увидел в одном из юных певчих совершенный образ Христа и, пригласив его в свою мастерскую, сделал с него несколько набросков. Прошло три года. «Тайная вечеря» была почти завершена, однако Леонардо так и не нашел подходящего натурщика для Иуды. Кардинал, отвечавший за роспись собора, торопил художника. И вот после долгих поисков художник увидел валявшегося в сточной канаве человека — молодого, но преждевременно одряхлевшего и пьяного. Леонардо приказал своим помощникам доставить его прямо в собор. Человек толком не понимал, что происходит, и где он находится, а Леонардо запечатлевал на холсте лицо человека, погрязшего в грехах. Когда он окончил работу, нищий, который к этому времени уже немного пришел в себя, подошел к полотну и вскричал:

— Я уже видел эту картину раньше!

— Когда? — удивился Леонардо.

— Три года назад, еще до того, как я все потерял. В ту пору, когда я пел в хоре, и жизнь моя была полна мечтаний, какой-то художник написал с меня Христа.

Прототип пулемета

Леонардо активно рекламировал свои военно-технические идеи. Одна из них раскрывала суть пулемета. Он не мог быстро выпускать пули из одного ствола. Но зато мог выдавать залпы через короткие промежутки, и если бы был построен, эффективно бы косил наступающую пехоту.

                

 

Первый в истории велосипед

Первые технические чертежи велосипеда принадлежат Леонардо да Винчи. Майнингенская хроника 1447 года повествует о перемещающемся устройстве, приводимым в движение водителем.

Подшипник

Впервые идея, как считают многие, родилась еще во времени Римской империи, но историки утверждают, что именно в тетрадях да Винчи появились первые наброски подшипника.

Парашют

В своих рукописях Леонардо описал точные размеры устройства для безопасного спуска с большой высоты. Швейцарец Оливье Тепп решил проверить его на деле и прыгнул с высоты 650 метров с парашютом. По словам испытателя, прыжок был безопасным, но такой парашют практически не управляем.

 

Книга

Алексей Дживелегов

ЛЕОНАРДО ДА ВИНЧИ

 

Читать далее...

Золушка — балет в трёх актах Сергея Прокофьева (опус 87). Либретто Николая Волкова по сюжету одноимённой сказки Шарля Перро.

История создания

Музыка к балету написана в период с 1940 по 1944 год. Впервые «Золушка» на музыку Прокофьева была поставлена 21 ноября 1945 года на сцене Большого театра. Её постановщиком был Ростислав Захаров, а заглавную роль исполняли балерины Ольга Лепешинская, Галина Уланова и Раиса Стручкова.

Читать далее...

Два отрывка из очерков  о Сергее Сергеевиче Прокофьеве.

«Солнечный богач»

 Так поэт Константин Бальмонт называл выдающегося композитора Сергея Прокофьева. И действительно, его музыка такая же яркая и величественная, как солнце. Своим светом она озаряет весь мир, в том числе и малую родину  С.Прокофьева – Донецкую область.

 Музыка С. Прокофьева наполнена образами борьбы и победы нового мира над старым. Даже в годы жизни за границей все его помыслы были связаны с возвращением на Родину. В 1936 году, после окончательного переезда в Москву, он полностью погрузился в процесс создания и развития советской культуры. В этом же году была написана музыкальная сказка «Петя и волк», ставшая классикой музыки для детей. В мае 1939 года впервые прозвучала кантата «Александр Невский», основой которой была музыка к одноименному фильму С. Эйзенштейна. А за несколько месяцев до начала войны С. Прокофьев завершил один из своих шедевров – оперу «Обручение в монастыре» по мотивам комедии Р. Шеридана «Дуэнья».

Отрывок из статьи М. Г. Арановского о Сергее Сергеевиче Прокофьеве.

 В 1917 году Прокофьев был уже зрелым художником, смело раздвинувшим горизонты русского музыкального искусства.

Между тем в стране назревали большие события. Атмосфера накалялась, всё дышало новой революционной бурей. В автобиографии композитор вспоминает: "Февральская революция застала меня в Петрограде. И я, и те круги, в которых я вращался, радостно приветствовали её. Во время самой революции я был на улицах Петрограда, время от времени прячась за выступы стен, когда стрельба становилась жаркой. Девятнадцатая "Мимолетность", написанная около того времени, частично отражает мои впечатления - скорее взволнованность толпы, чем внутреннюю сущность революции".

Читать далее...

Литературное обозрение. 1936. № 6. С. 14-17.

Лет восемь тому назад И. Эренбург выпустил книгу очерков под названием "Белый уголь и слезы Вертера". Белый уголь, это - электричество, современная индустрия, красота машин и превращение самого человека в машину. Вертер - герой известной повести Гете, старомодный юноша с грустными глазами. Слезы Вертера - это символ старой, немного сентиментальной культуры европейского гуманизма. Белый уголь делает слезы Вертера смешным пережитком. "Шопот, робкое дыханье, трели соловья" - все эти "мерихлюндии" (как говаривал Маяковский) выглядят довольно забавно на фоне борьбы .нефтяных синдикатов, промышленной системы Форда и стандартной психологии обывателя больших городов. Романтика возвышенных идеалов опускается до уровня коммерческой банальности.

Tак говорил Эренбург во всех своих произведениях, написанных им в прошлом десятилетии. Он без устали издевался над теми людьми, которые еще сохранили старомодные представления о жизни. Он возвещал близкое наступление новой эры, когда перед ослепительной белизной уличного писсуара потускнеет красота Венеры Милосской. Но даже это превосходное будущее не внушало Эренбургу особого энтузиазма. Автоматы мистера Куля вместо любви между мужчиной и женщиной, человеческая жизнь, превращенная в бездушный конвейер - какая возвышенная перспектива! Прошлое лишено своего обаяния, будущее безрадостно. Остается ничто. "Чем хуже, тем лучше" - такова скептическая философия героя известного романа Эренбурга "Хулио Хуренито". Читать далее...

Подстрочный перевод

Живи, Украина, прекрасная и сильная,
В Советском Союзе ты счастье нашла.
Меж равными равная, средь свободных свободная,
Под солнцем свободы, как цвет, расцвела.

Слава Союзу Советскому, слава!
Слава Отчизне на веки-веков!
Живи Украина, советская держава,
В единой семье народов-братьев!

Нам всегда в битвах за судьбу народа
Был другом и братом русский народ,
Нас Ленин повёл победоносным походом
Под знаменем Октября к светлым высотам.

Слава Союзу Советскому, слава!
Слава Отчизне на веки веков!
Живи Украина, советская держава
В единой семье народов-братьев!

Мы славим трудом Родину могучую,
Утверждаем правду бессмертных идей.
В мир коммунизма — величественное будущее
Нас Ленинская партия мудро ведёт.

Слава Союзу Советскому, слава!
Слава Отчизне на веки веков!
Живи Украина, советская держава
В единой семье народов-братьев!

Читать далее...