ПОЧЕМУ ЗВОНИЛ БУДИЛЬНИК?
В чулане было полутемно и душно. Стоял терпкий запах меда, квашеной капусты, хлебного кваса, творога и каких-то солений. Бочки, кадушки, крынки и горшки заполняли весь этот небольшой угол в сенях старинного дома. Вдоль одной из бревенчатых стен стояла неумело сколоченная кровать на шатких козлах, покрытая жестким залатанным тюфяком. На тюФяке с раскрытой книгой под щекой спал белокурый щупленький мальчик лет двенадцати в выцветшей рубахе и домотканных серых штанах. Размеренно тикали допотопные деревенские ходики, висевшие над головой мальчика.
Это были какие-то особенные ходики. От них тянулись вниз тонкие проволочки, соединенные с батареей гальванических элементов в разбитых бутылках; их острые зазубренные края радужно поблескивали в пыльном луче солнца, проникшем в чулан через маленькое, точно щель, оконце. Проволочки были прикреплены и к тяжелой позеленевшей медной гире, и к концу длинной часовой цепи, и к неуклюжему самодельному электрическому звонку, который висел возле часов.
Часы показывали полдень. С улицы доносилось тревожное мычание и блеяпие скота и кудахтанье кур.
Вдруг резко зазвонил звонок. Его дребезжащий звон заглушил все звуки и, казалось, прикрыл оконце плотной занавеской: сразу же пропал солнечный луч, и в чулане стало темно.
Мальчик вскочил, взглянул на часы и, пожав плечами, растерянно проговорил:
— Чудно...
Он взялся за часовую цепь, и разом наступила тишина. В этот момент в чулан вбежала девочка лет девяти.
— Сашурочка, гроза! — крикнула она, прижавшись к мальчику,— я боюсь, Сашурочка!
Мальчик, казалось, не замечал ее. Он задумчиво смотрел на часы, что-то соображая.
— Гроза! — взвизгнула девочка и еще крепче прильнула к Саше. Прогрохотал гром, и снова неожиданно задребезжал звонок.
— Опять звонит! — изумленно воскликнул мальчик.
Он встряхнул цель, и звонок перестал действовать.
Мелко подергивались плечи сестры; она беззвучно плакала уткнувшись головой в колени присевшего на постель брата. Он гладил ее волосы и о чем-то напряженно думал; его высокий лоб стянулся глубокими складками.
Но вот раздался еще более сильный громовой раскат, снова зазвенел звонок, и уже навзрыд заплакала девочка. Саша повернул какой-то рычажок, отчего прекратился звон, поднял голову сестры, стал ее успокаивать.
— Ну, чего, дуреха, испугалась? Стыдно сказать, чего испугалась... Грозы!.. А громоотвод на что? Громоотвод от любой грозы спасает...
— Да, спасает!.. — протянула оча, утирая слезы подолом.
— Раз говорю — спасает, значит, спасает, — авторитетно заявил Саша и не без гордости добавил:—коли бы не спасал, так бы и стал я его устраивать!
Он стал объяснять сестре устройство и действие громоотвода. Говорил он так проникновенно и увлекательно, что она совсем успокоилась и при новых взрывах грома, инстинктивно вбирая голову в плечи, тихонько смеялась, шепча: «вот и не боюсь, совсем не боюсь».
Гроза кончилась столь же неожиданно, как и началась. Снова заиграло солнце на зазубринах батарейных склянок и глазированных краях горшков с соленьями и квашеньями.
— Вот и все, Аннушка! — воскликнул Саша и поднял глаза к часам. — Но почему звонил будильник? — задумчиво проговорил он.
— Надо, вот и звонил.
— В том-то и дело, что не надо. Как же надо? Ставил я его на два часа, а он стал звонить в первом часу... Что-то неладно. Но что?—вслух размышлял юный изобретатель, касаясь руками то одной, то другой части своего будильника.
— Сломалось что-нибудь?
— Глупенькая! — обиделся за свой прибор Саша, — тут ничего не могло сломаться. Смотри! — и он стал демонстрировать действие будильника.
Он переставлял медные клинышки в отверстиях узкой нейки, тянувшейся вдоль часовой дени, и переводил стрелки часов.
— Видишь, все в порядке!—дрожащим голосом пояснил он, — вот я ставлю будильник на четыре часа. Вот перевожу стрелки часов. Четыре!... звонит?.. То-то же!.. Вот на восемь... звонит!..
Звонок послушно давал знать о наступлении времени, заказанного юным конструктором своему будильнику.
— Почему же он звонил, когда гремела гроза?! — задумчиво произнес Саша, удостоверившись в исправности своего прибора.
— Стены дрожали!—радостно подсказала сестра.
— Стены? — рассеянно спросил Саша и убежденнно произнес:— нет, стены тут ни при чем! От дрожания стен ток не пойдет... Почему же? Почему?..
Девочка приподнялась на носках и выглянула в оконце.
— Сашурочка, бежим к речке!—предложила она, — воды сколько нахлестало! Вот-то твои мёленки крутятся!..
Они побежали к речке. Этот быстротекущий ручзек был перегорожен искусно сделанной плотиной из кольев, хвороста и дерна. Сбоку плотины был устроен длинный канал. На всем его протяжении стояли маленькие водяные колеса, приводившие в движение деревянные модели мельниц, насосов, толчей, подъемных машин; эти машины беспрестанно вытаскивали ведерки воды из узкой, как шахта, ямы, глубиною метра в полтора.
Мальчик хозяйственно осматривал эти игрушечные сооружения, он хлопотливо переходил от одного двигателя к другому, то останавливая их, то снова пуская в ход. Временами он замирал на месте, обводя ясными, полными мысли глазами безоблачное небо, и шептал в раздумьи:
— Почему он звонил:?.. Почему звонил будильник ?..
Он откинул назад свои белокурые волосы и, бросив сестре: «Аня, я — на завод», — стремительно побежал вдоль поселка. Вскоре он был на заводе. Разыскав знакомого инженера, он поведал ему о странном поведении своего будильника. Инженер впервые не смог удовлетворить любознательность своего ученика: он сам был поставлен в тупик этим явлением.
Мальчик с нетерпением ждал новых грозовых дней, чтобы проверить свои наблюдения. И снова с каждым грозовым разрядом звонко заливался электрический будильник. И снова не находил этому объяснение белокурый Сашурочка — Александр Степанович Попов, будущий изобретатель радио.
Лишь два десятка лет спустя, совершенствуя свой радио - приемник, понял он, почему звонил звонок; понял он, что этот изобретенный им электрический будильник был первым в мире радиоприемником, принимавшим единственную тогда «широковещательную радиостанцию» — мощные грозовые разряды.
__________________
Александр Степанович Попов родился 9 марта 1859 года в семье заводского священника, в селе «Турьинские рудники», бывшего Богословского округа, на северном Урале.
Сашурочка, как звали Попова в детстве, с малых лет пристрастился к технике. Он целые дни проводил на Богословском медном заводе, где допытывался у инженеров, как добывается и обрабатывается руда, как действуют машины. Инженеры любили любознательного мальчика и охотно объясняли ему все это.
Еще не умея читать, Саша знал значительно больше своих сверстников, уже одолевших грамоту. Сам же он долго не ходилл учиться в школу, родители не спешили с его обучением, так как он был болезненным и слабым ребенком.
Саше было уже десять лет, когда он наконец начал учиться. За полтора месяца он научился хорошо читать и писать. С этого времени книги стали его лучшими друзьями.
Попрежнему он сильно интересовался техникой. Он не только прочел много книг из заводской технической библиотеки, но и стал овладевать техникой на практике. Рабочие научили его слесарному, токарному и столярному делу. Особенно много помог ему в этом его приятель Василий Петрович Славцов, искусный слесарь, столяр и маляр. Эти навыки впоследствии очень пригодились Попову в его изобретательской работе.
Вскоре Саша окончил начальную сельскую школу, и возник вопрос о дальнейшем образовании. Мальчик стал проситься в гимназию. Это совпадало с желанием его отца, который и слышать не хотел о том, чтобы его сыновья стали священниками. Однако его скудных заработков едва хватало на пропитание большой семьи. Он имел шестерых детей, из них только двое — Рафаил и Мария — были старше Саши, остальные — Анна, Августа и Капитолина — были значительно младше его. Отец и так отказывал себе во всем, чтобы хоть немного помочь старшему сыну Рафаилу, который в это время учился в университете. Поэтому, скрепя сердце, пришлось послать Сашу в духовное училище, где детей церковнослужителей обучали бесплатно.
И вот однажды отправили Сашу с попутчиками за 200 верст (железной дороги тогда еще там не было) в Долматовскую духовную школу. Будущий изобретатель на несколько лет засел за изучение богословских наук и церковных служб.
Вскоре его перевели в Пермскую семинарию. Но и здесь он получил очень мало полезных знаний. Физика, химия и математика— все, чем сильно увлекался Саша, в семинарии преподавались плохо и очень поверхностно. Зато учителя старательно забивали головы семинаристов сказками о сотворении мира, о житии святых и прочей церковной чепухой.
Саша в семинарии чувствовал себя одиноким. Его товарищи проводили все свободное время в бесконечных драках. Более слабых товарищей, противившихся их безобразиям, они нещадно избивали. Попадало и Саше. С детства застенчивый и скромный, он не только не умел драться, но даже не мог и ругаться; он густо краснел, если кто-нибудь позволял себе непристойный поступок; никогда никто не слыхал от него другого ругательства, кроме «дурёха» или «дура».
Целые дни проводил он за книгой. Станут его звать на драку с другим классом, а он будто не слышит, читает и ногой отбрыкивается.
— Ишь, конь какой! — смеются семинаристы. — Эй, конь, пойдем подеремся!
— Дурёхи вы, как я погляжу,— скажет Саша, спрячет книгу за рубаху и пойдет в дальний угол семинарского сада, подальше от драчливых товарищей, и там, устроившись под дерево продолжает чтение.
Семинаристы учиться не любили и никак не могли понять, как это можно по доброй воле изучать математику, к которой Саша особенно пристрастился. Они прозвали его «математиком», и эта кличка осталась за ним на все время пребывания в семинарии.
— На что попу математика? — не раз спрашивали они Сашу, застав его за книгой, — никогда она нам не понадобится... Но Саша вовсе и не думал стать попом. Он решил сделаться физиком. Это его желание окончательно окрепло после того, как он прочел случайно попавшуюся ему книгу «Учебник физики» Гано. Саша выучил эту книгу наизусть. Особенно заинтересовал его отдел, посвященный электричеству. И еще тогда, пятнадцатилетним мальчиком, его захватила мысль о том, как бы построить прибор для передачи сигналов на расстояние.
Однажды он на целую неделю отвлек семипаристов от их драк, демонстрируя им свое новое изобретение прибор для разговоров на расстоянии. Телефона тогда еще не было (его изобрел американец Белл в 1876 году). «Говорящие трубки» Саши Попова нельзя назвать телефоном в полном смысле этого слова, но идею этого изобретения он все же дал. Свой телефон он сделал из папочных коробок с донцами из рыбьего пузыря.
Коробки он соединил навощенной ниткой и при помощи этого прибора разговаривал на довольно значительное расстояние: слова, произнесенные в одну коробочку, передавались натянутой ниткой в другую, где они были ясно слышны. Дети наших дней часто играют именно с таким «телефоном», изобретателем которого является А. С. Попов.
В 1877 году, восемнадцатилетним юношей, вернулся Саша домой, чтобы начать новую жизнь.
Новая жизнь? Ее видел Саша только в физике, только в продолжении учебы, но теперь уже настоящей, в университете. Однако, на пути в университет стояли преграды. В то время в высшее учебное заведение без экзамена принимали только окончивших гимназию. Все остальные, в том числе и семинаристы, должны были сдать экзамен на «аттестат зрелости», то-есть за весь курс гимназии. Саша засел за книги. В течение одного лета изучил он множество предметов, обязательных для поступления в университет, но совершенно не преподававшихся в семинарии.
Осенью 1877 года Саша стал собираться в Петербург, в знаменитый Петербургский университет. На его попечение отец передал двух дочерей — Анну и Августу, которые были на несколько лет моложе его.
— Вот что, Сашурочка, — сказал ему на прощание отец, — помощи тебе ждать от меня нечего: сам видишь, какая бедность. Учись, помогай сестрам. Руки у тебя золотые, голова ясная, значит — не пропадешь, выйдешь в люди. Перед тобой — новая жизнь. Выйди из нее победителем..
И восемнадцатилетний Саша с почти пустым кошельком и с двумя нахлебницами отправился в далекий Петербург, надеясь выйти победителем в новой, полной лишений жизни.
Читать полностью
КУДРЯВЦЕВ С. РОЖДЕНИЕ РАДИО
| 
