С утра 1 ноября боевые действия во всех районах Москвы развивались блестяще. Этот день стал днем решающей победы советских войск.
Прежде всего была взята телефонная станция в Милютинском переулке. Высокое, похожее на крепость здание, с редкими окнами, хорошо было приспособлено к обороне. Белые перегородили улицу баррикадой, забили вход в станцию дровами, железными воротами. Из пулеметов и винтовок юнкера открывали такой частый огонь, что подойти к станции не было возможности. Снабженные достаточным запасом продовольствия и патронов юнкера могли выдержать многодневную осаду. Внутри станции сотрудники продолжали работать, поддерживая связь с центром.
Юнкера на охране телефонной станции.
Усиевич, осаждавший станцию, послал в штаб за артиллерией. На рассвете 1 ноября красногвардейцы установили бомбомет на церковной колокольне и начали обстрел верхних этажей станции. Первая бомба упала на крышу, вторая — через окно влетела в комнату. Посыпались стекла. Обрушилась штукатурка. Многие юнкера получили ушибы, были раненые. Юнкера вывесили белый платок. Усиевич предъявил им требование безусловной сдачи, гарантируя личную безопасность.
Через 10 минут юнкера и офицеры стали выходить и складывать оружие.
В 5 часов утра 1 ноября штаб Военно-революционного комитета отправил три отряда по 50 человек на Театральную площадь: один — в Малый театр, второй — в Большой театр и третий — в гостиницу «Централь» на Петровке.
У Большого театра было установлено трехдюймовое орудие для обстрела городской думы.
Стоявший в Охотном ряду отряд в 5 часов утра, получив подкрепление, занял гостиницу «Континенталь». Это дало возможность установить второе орудие в проезде Большого театра. Из него начали обстрел гостиницы «Метрополь».
Красные части появились уже почти под стенами Кремля. На противоположной стороне Москва-реки отряды Замоскворечья все время держали под огнем своих пулеметов и винтовок зубцы Кремлевских стен.
Группа красногвардейцев, сражавшихся у Никитских ворот.
Юнкера за толстыми стенами Кремля были в безопасности.
Большую роль в штабе Замоскворечья играл П.К.Штернберг, крупный, европейски известный ученый, профессор астрономии Московского университета. Штернберг примкнул к большевикам в 1905 году.
Получив назначение в военно-революционный комитет Замоскворечья, Штернберг горячо принялся за работу. Необычайно мягкий, отзывчивый, он тяжело переживал страдания раненых. Его глубоко штатский вид, общий облик старого интеллигента вызывали удивление, когда он появлялся на позиции. Но под внешней оболочкой мягкости скрывалось мужественное сердце революционера. Личным примером вдохновлял он красногвардейцев на самопожертвование, проявлял исключительную твердость и решительность.
В штабе неоднократно обсуждали, как взять Кремль. Был и такой план, предложенный рабочими завода Михельсона: ночью на лодках доплыть до устья речки Неглинки, как известно, протекающей у Кремля в подземной трубе, пробраться по трубе в Кремль и взять его приступом. Все же остановились на бомбардировке Кремля.
В то же утро в помещении Московского военно-революционного комитета состоялось совещание районных штабов. Совещание требовало использовать против белых все технические средства, вплоть до метания бомб с аэропланов, начать решительные действия против юнкеров в Кремле и Александровском училище. Военно-революционный комитет принял план наступления, запретив, однако, метать бомбы с аэропланов и орудийный обстрел думы. На Воробьевы горы был отправлен 7-й тяжелый украинский дивизион, который до сих пор занимал нейтральную позицию.
1 ноября к артиллерии, которая бомбила Кремль со Швивой горки, прибавилась тяжелая артиллерия.
Утром 1 ноября и Пресня перешла в наступление.
Пресненские артиллеристы стали обстреливать отдельные дома, в которых укрепились белые. Военно-революционный комитет дал распоряжение обстреливать только вполне определившиеся юнкерские базы, чтобы избежать разрушения города и лишних жертв. К 11 часам утра красногвардейцы вернули Сенную и Кудринскую площади. На Кудринской срочно возвели баррикады для защиты от нападений со стороны Новинского бульвара.
От Центрального военно-революционного комитета получено было предписание занять весь район до Никитских ворот и соединиться с отрядом, действующим там.
В районе утром 1 ноября положение осложнилось пожаром в гагаринском доме. Его занимала Красная гвардия. Причина пожара осталась невыясненной. Он начался в находившейся в этом доме аптеке. Юнкера использовали пожар и отбросили красный отряд, заняв пекарню Бартельса на углу Большой Никитской и проезда Тверского бульвара. Бои в этом районе отличались большой напряженностью. Неоднократно происходили встречные штыковые атаки. Военно-революционный комитет послал отряд в 100 человек. К вечеру 1 ноября красногвардейцы занимали одну сторону Никитской улицы, вправо и влево от горящего здания.
После взятия телефонной станции красногвардейцы Городского района с двумя пулеметами повели наступление на Китай-город и заняли Политехнический музей. Юнкера, охранявшие Никольские, Владимирские, Ильинские и Варварские ворота, не позаботились об охране Проломных ворот в Китай-городе. Заняв Проломные ворота, красногвардейцы фланговым огнем выбили юнкеров первоначально из Владимирских ворот, а затем из Ильинских и Никольских.
В 8 часов вечера продвижение красногвардейцев по Ильинке и Никольской еще продолжалось.
Рогожско-симоновский район, занявший позиции вдоль Китайгородской стены от Москва-реки до Политехнического музея, взял Варварские ворота и повел наступление по Варварке.
Хамовнический район, продвинувшись через Плющиху и прилегающие переулки, стал наступать по Смоленскому бульвару и Левшинскому переулку. Успешно шел орудийный обстрел 5-й школы прапорщиков. Однако неожиданное появление на Смоленском рынке блиндированного грузовика с юнкерами заставило красногвардейцев отступить.
Юнкера на Кремлевской стене.
На Остоженке и Пречистенке бои шли с прежним упорством: юнкера отчаянно защищали подступы к штабу округа и Александровскому училищу — центру сопротивления. Борьба принимала затяжной, позиционный характер. Красные отряды были изнурены, устали от бессменных боев. На красногвардейцев, не привыкших к длительным операциям, затяжка действовала удручающе. Замоскворецкий революционный комитет направлял сюда лучших бойцов. Позицию на Остоженке защищал молодой, 23 лет, Петр Добрынин, рабочий телефонного завода, большевик. Веселый, жизнерадостный, он ходил по окопам, внося уверенность в ряды бойцов. Его голову с львиной гривой волос красногвардейцы видели непрерывно. Казалось, он не знал сна. В одном из боев Добрынин был ранен пулей в плечо навылет, но не покинул позиции. Добрынин продолжал командовать участком, своим упорством и мужеством заражая красногвардейцев. Опасаясь обхода юнкеров, он сам ходил в разведку, проникая в тыл юнкерам. В одной из таких разведок его убили. Тело героя разыскали только после разгрома белых.
Тут же на Остоженке погибла Люсик Лисинова (Лисинян), курсистка Коммерческого института, один из организаторов союза рабочей молодежи «Третий Интернационал».
Во время боев в Замоскворецком районе Лисинова перевязывала раненых, под пулями ходила с донесениями, принимала сводки. Узнав о тяжелом положении на Остоженке, она решительно заявила:
— Я иду к нашим на Остоженку.
В час дня 1 ноября пуля юнкера сразила самоотверженную девушку, полную горячей любви к делу пролетариата.
Белым не удалось выбить красногвардейцев из окопов. К ночи 1 ноября линия фронта проходила через конец Плющихи и Неопалимовского переулка, захватывала часть Смоленского бульвара от Неопалимовского переулка до Зубовской площади. Дальше она пересекала Пречистенку у каланчи и Остоженку у Коробейникова переулка.
К исходу дня 1 ноября общая картина была такова: продолжалось наступление красногвардейцев на Красную площадь и городскую думу. Юнкера занимали одну сторону Никитской улицы, Никитский бульвар и Арбат. Пречистенка и Остоженка, где находилась их база — штаб округа, — были заняты ими до линии фронта Хамовнического района. Замоскворечье сдерживало попытки юнкеров прорваться на ту сторону Москва-реки и посылало подкрепления своим отрядам, которые дрались с юнкерами штаба военного округа. Красногвардейцы, наступая переулками от Поварской и Пречистенки, пытались занять хотя бы небольшой участок на Арбате, чтобы прервать сообщение между Александровским военным училищем и 5-й школой прапорщиков.
1 ноября Военно-революционный комитет продолжал вызов подкреплений, готовясь к решительной атаке. Шуйскому военно-революционному комитету приказано было выслать 500 солдат в полном вооружении и снаряжении. Тверскому — грузить 57 и 196-й пехотные запасные полки, а также тяжелый артиллерийский дивизион.
Из Мытищ прибыл отряд в 90 человек, из Кольчугина — 180. Их отправили в Сокольнические мастерские поужинать и отдохнуть, после чего они должны были выйти на позиции.
1-го же ноября на Курский вокзал прибыл эшелон, в котором находились солдаты: из Коврова 400 человек 250-го пехотного запасного полка с десятью пулеметами, из Александрова 300 человек 197-го полка, из Владимира 70 человек 82-го пехотного запасного полка. Из Старицы прибыло 350 сапер, 100 человек из них направили в Замоскворецкий район.
Пополнения шли непрерывным потоком. Казалось, вся область поднялась против белых!
Сведения о массовом подъеме попадали в лагерь контрреволюции. Звонили по телефонам, прибегали свидетели, наблюдавшие высадку красных, викжелевцы передавали списки прибывших вагонов. Особенно угнетающе действовала на белых тяжелая артиллерия. Размеренно, через определенные промежутки времени, раздавался пушечный гул, потрясая здания Кремля.
"...Кремль был окружен советскими войсками. Артиллерия в упор била по Никольским воротам".
Рисунок Н. П. Христенко.
В рядах белой гвардии росло убеждение в своей обреченности, никчемности борьбы. Офицеры не выдерживали нервного напряжения. О победе уже не мечтали. Старались спасти жизнь. На сцену вновь выползли соглашатели, на этот раз самые «левые». Уже одно появление этих ходатаев по делам белых говорило, что разгром юнкеров близок. Не без ведома «комитета общественной безопасности» в ночь на 2 ноября в комнате Военно-революционного комитета появилась делегация от объединенцев и «левых» эсеров.
Она поставила вопрос о немедленном перемирии и создании временного комитета в составе 40% большевиков, 40% оборонческих партий и 20% меньшевиков-интернационалистов. Эта делегация утверждала, будто бы в Петрограде уже достигнуто такое соглашение между социалистическими партиями.
Военно-революционный комитет предложил соглашение, по которому юнкера должны быть разоружены, вся власть переходит к Советам, создается орган власти в составе Военно-революционного комитета, пополненного представителями других организаций, — всего 17 человек.
Делегация ушла с тем, чтобы передать эти условия «комитету общественной безопасности».
Однако последний под влиянием боевых успехов революционных войск и Красной гвардии решил сдаться до прихода посредников.
Положение в «комитете общественной безопасности» и его штабе было безнадежным. Среди юнкеров произошел определенный раскол. Раскол был и в самом штабе белогвардейцев. Там определилось течение против Рябцева, которого обвиняли в нерешительности и соглашательстве с Советами.
С другой стороны, часть юнкеров поняла, что «комитет общественной безопасности» их обманывает. Этому в значительной мере помогла группа из числа сдавшихся в Лефортове юнкеров Алексеевского военного училища. Они явились в Замоскворечье в Партийный центр с предложением отправиться в Александровское военное училище, чтобы убедить юнкеров в бесцельности дальнейшей борьбы. Делегация эта 1 ноября была доставлена в Александровское училище и возвратилась оттуда как раз в момент переговоров Военно-революционного комитета с делегацией объединенцев и «левых» эсеров.
В результате среди юнкеров получился ещё более резкий раскол, чем в руководстве «комитета общественной безопасности».
Решительное наступление красных и артиллерийский обстрел юнкерских гнезд ускорили этот внутренний развал.
В 6 часов утра 2 ноября Руднев, не дождавшись возвращения «левых» ходатаев, прислал Военно-революционному комитету письмо о капитуляции. «Комитет общественной безопасности» заявлял, что
«при данных условиях он считает необходимым» ликвидировать в Москве вооруженную борьбу против политической системы, осуществляемой военно-революционным комитетом, перейдя к методам борьбы политическим и предоставляя будущему разрешение в общегосударственном масштабе вопроса о конструкции власти в центре и на местах»1.
Через час по получении письма Руднева, в 7 часов утра, в Военно-революционный комитет явилась новая делегация от шести «социалистических» партий во главе со Ст. Вольским. Ее цель была добиться смягчения условий сдачи. Делегация использовала все средства давления на членов Военно-революционного комитета. Она взывала к милосердию, угрожала судом истории, говорила о каких-то уступках в Петрограде, рисовала картины ужаса, в которых виноваты большевики.
Когда «комитет общественной безопасности» предъявил Военно-революционному комитету свой ультиматум, когда юнкера расстреливали солдат в Кремле, представители этих же «социалистических» партий бежали из Совета в белогвардейский стан. При победе пролетарской революции они явились защищать белогвардейцев.
Под давлением делегации Смирнов, впоследствии оказавшийся врагом народа, от имени Военно-революционного комитета предложил следующий проект:
«1. Комитет общественной безопасности прекращает свое существование.
2. Юнкера и белая гвардия разоружаются.
Офицеры остаются при присвоенном им оружии, причем Военно-революционный комитет гарантирует им свободу и неприкосновенность личности.
3. Для вопроса о способе осуществления сдачи организуется комиссия из представителей Военно-революционного комитета и представителей организаций, принимавших участие в посредничестве.
4. В случае принятия сторонами вышеуказанных пунктов Военно-революционный комитет немедленно отдает приказ о прекращении артиллерийской стрельбы»2.
2 ноября утром Военно-революционный комитет в неполном составе принял этот соглашательский проект большинством голосов.
Пока в Совете шла разработка условий сдачи, боевые действия не приостанавливались ни на одну минуту. Тяжелая артиллерия посылала в Кремль снаряд за снарядом. Красногвардейцы с боем гнали юнкеров к Кремлю.
В 10 часов 55 минут утра 2 ноября гостиница «Метрополь» была очищена от юнкеров. Полностью занят Китай-город наступавшими на него красногвардейцами. Освободившиеся после взятия «Метрополя» отряды в третьем часу дня заняли городскую думу и Исторический музей, откуда юнкера и «комитет общественной безопасности» еще в 3 часа утра 1 ноября из-за артиллерийского обстрела ушли в Кремль.
В этих операциях принимали деятельное участие и так называемые «волжские» части — свежие подкрепления, прибывшие из Владимира, Шуи, Александрова и Коврова во главе с М.В.Фрунзе, который лично руководил боевыми операциями против белых на Лубянке, при взятии гостиницы «Метрополь», городской думы и Кремля. Для подкрепления революционных сил московского пролетариата из Петрограда был направлен боевой отряд Красной гвардии и революционных матросов во главе с членом военной организации при ЦК РКП(б). 31 октября в распоряжение штаба Красной гвардии и военно-революционного комитета Городского района прибыл отряд петроградских красногвардейцев, которые немедленно по прибытии в Москву заняли боевые позиции в районе Сухаревской площади. 31 октября по распоряжению Ленина и Сталина из Петрограда выехали в Москву 2000 красногвардейцев и моряков. Рано утром 1 ноября они прибыли в Москву и приняли участие в боевых операциях. Выступая на заседании Центрального Комитета партии большевиков, Ленин говорил:
«Разговаривать с Викжелем теперь не приходится. Нужно отправить войска в Москву»1.
Выступив вторично на этом же заседании, Ленин говорил:
«Нужно придти на помощь москвичам, и победа наша обеспечена»2.
Прибытие петроградских красногвардейцев и моряков ускорило разгром белогвардейцев в Москве.
Юнкера обстреливали из Кремля пулеметным огнем «Метрополь» и Охотный ряд. Для того чтобы прекратить этот обстрел, орудие с Лубянской площади стало бить по Спасской башне Кремля. Одновременно по башне начали стрелять и орудия «Мастяжарта» с Швивой горки. Один из снарядов попал в башню. Кремлевские часы остановились. Пулемет замолчал.
В 2 часа 37 минут 2 ноября Кремль был окружен советскими войсками. Артиллерия в упор била по Никольским воротам.
К 7 часам вечера заняты были Верхние торговые ряды. На Большой Никитской до темноты происходила перестрелка между юнкерами и красногвардейцами, засевшими на противоположных сторонах улицы.
Со стороны Кудринской площади Красная гвардия продвинулась по Поварской и Бронной вплоть до Никитских ворот.
В Хамовническом районе юнкера пытались прорваться к Брянскому вокзалу, но встретили сильный отпор. В переулках по обе стороны Арбата стычки с юнкерами прекратились.
Отряды Замоскворечья перешли в наступление по Каменному мосту и заставили юнкеров отступить. Красногвардейцы взяли штаб округа на Пречистенке. Перед атакой штаба красногвардеец Николай Сычев, обвесив себя ручными гранатами, штук до тридцати, взобрался по телефонному столбу на крышу дома.
По чердакам и крышам домов он подполз к самому штабу округа и стал сверху кидать гранаты в окна. Паника среди юнкеров ускорила падение штаба.
Бойцы Замоскворечья выбили белых из храма Христа. Юнкера бежали в Александровское училище.
Белый штаб запросил пощады и начал, в свою очередь, переговоры о сдаче.
Военно-революционный комитет поручил Смидовичу и Смирнову ведение переговоров. На свой страх и риск делегаты пошли еще на ряд уступок по сравнению с теми, что утром были предложены «комитету общественной безопасности». В договор был включен новый пункт — 5-й, который гласил:
«По подписании соглашения все пленные обеих сторон немедленно освобождаются»1.
Ухудшены были формулировки второго и третьего пунктов: в пункте втором добавлено о сохранении в юнкерских училищах оружия, нужного для обучения, а пунктом третьим представители командного состава белогвардейцев вводились в комиссию по разрешению способа разоружения юнкеров. Вот договор в его окончательном виде:
«2 ноября сего года в 5 часов вечера.
1. Комитет общественной безопасности прекращает свое существование.
2. Белая гвардия возвращает оружие и расформировывается. Офицеры остаются при присвоенном их званию оружии. В юнкерских училищах сохраняется лишь то оружие, которое необходимо для обучения. Все остальное оружие юнкерами возвращается. Военно-революционный комитет гарантирует всем свободу и неприкосновенность личности.
3. Для разрешения вопроса о способах осуществления разоружения, о коем говорится в пункте втором, организуется комиссия из представителей Военно-революционного комитета, представителей командного состава и представителей организаций, принимавших участие в посредничестве.
4. С момента подписи мирного договора обе стороны немедленно дают приказ о прекращении всякой стрельбы и всяких военных действий, с принятием решительных мер к неуклонному исполнению этого приказа на местах.
5. По подписании соглашения все пленные обеих сторон немедленно освобождаются»1.
Когда Смидович и Смирнов ознакомили Военно-революционный комитет с окончательным текстом договора, на заседании уже присутствовало большинство членов Партийного центра и те члены Военно-революционного комитета, которых не было на утреннем заседании. Договор вызвал резкие возражения со стороны целого ряда товарищей. Прения длились очень долго. И если договор все же был утвержден, то только потому, что он содержал в себе главное: признание советской власти в Москве и поражение белогвардейцев.
В 9 часов вечера 2 ноября Военно-революционный комитет издал следующий приказ:
«Всем войскам Военно-революционного комитета.
Революционные войска победили. Юнкера и белая гвардия сдают оружие. Комитет общественной безопасности распускается. Все силы буржуазии разбиты наголову и сдаются, приняв наши требования.
Вся власть — в руках Военно-революционного комитета.
Московские рабочие и солдаты дорогой ценой завоевали всю власть в Москве.
Все на охрану завоеваний новой рабочей, солдатской и крестьянской революции!
Враг сдался.
Военно-революционный комитет приказывает прекратить всякие военные действия (ружейный, пулеметный и орудийный огонь).
С прекращением военных действий войска Советов остаются на своих местах до сдачи оружия юнкерами и белой гвардией особой комиссии.
Войскам не расходиться до особого приказа Военно-революционного комитета»2.
Боевой приказ Замоскворецкого штаба.
В районах знали, что идут переговоры о сдаче юнкеров, но массы, наученные опытом перемирия 29—30 октября, не верили в искренность белых. 3 ноября боевые стычки кое-где продолжались.
В каком положении оказались некоторые юнкерские части, разбросанные по всему городу, показывает обращение в штаб белых штабс-капитана Мыльникова. 3 ноября он находился на Арбате и запрашивал о положении дел, возмущаясь тем, что, будучи на позиции, он не имеет сведений об обстановке боя.
В 10 часов 35 минут утра 3 ноября Смоленский рынок целиком был в руках красногвардейцев. Тут же были устроены засады для задержки юнкеров, пытавшихся после подписания договора о сдаче бежать из Москвы через Брянский вокзал.
3 ноября утром 5-я школа юнкеров сдалась. К рассвету 3 ноября был занят и Кремль.
Его заняли красногвардейцы после прекращения артиллерийского обстрела в 3 часа утра 3 ноября. До этого времени туда проникали только отдельные красногвардейцы.
Взятием Кремля была завершена победа в Москве.
Началась приемка сдавшихся офицеров и юнкеров.
Массы были возмущены тем, что офицерам оставили оружие, гарантировали свободу и личную безопасность всем контрреволюционерам, т. е. оставили безнаказанными все их действия и освободили всех пленных белогвардейцев и юнкеров.
3 ноября в Военно-революционном комитете собрались представители районных комитетов. Они потребовали аннулирования договора, заключения под стражу юнкеров и белогвардейцев и расстрела главарей контрреволюции.
Рабочие и солдаты, в течение шести суток сражавшиеся на улицах Москвы с юнкерами, сразу же исправили ошибки руководителей восстания: офицеры не только не остались «при присвоенном их званию оружии», но их и юнкеров после разоружения пришлось во избежание самосуда отправлять в тюрьму. Уже оттуда их выпускали на основании договора. При освобождении арестованных приходилось даже переодевать в солдатские шинели, чтобы массы их не растерзали.
В местах разоружения юнкеров и офицеров скопились громадные толпы рабочих и солдат. Они очень враждебно отнеслись к нейтральным комиссарам и даже к уполномоченным Военно-революционного комитета, которые выполняли пункты договора о разоружении и освобождении офицеров и юнкеров.
Вот как описывает картину возмущения масс меньшевистский автор в газете «Вперед»:
«Прибыв в Александровское училище с утра 3 ноября, я застал чрезвычайно серьезную картину. На улицу стекались группы различных частей, как воинских, так и вольных, чрезвычайно недисциплинированных, которые шумно и страстно требовали немедленного ареста и даже избиения юнкеров и офицеров. Они грозили нам приводом артиллерии, если мы не исполним их требования. Стоящие на площади два орудия (трехдюймовые) были направлены толпой против училища. На улицах — чрезвычайно нервная обстановка, угрозы против комиссаров с минуты на минуту могли превратиться в действия, была попытка взять нас на мушку».
Классовое чутье не обмануло рабочих. После капитуляции руководители «комитета общественной безопасности» приступили к организации саботажа во всех учреждениях города Москвы. Офицеры развернули вербовку в контрреволюционную армию и отправляли белогвардейцев на Дон, где сколачивал свои банды Каледин. Основная масса офицеров и юнкеров, сражавшихся против рабочих и солдат в Москве, пошла на пополнение рядов организовавшейся на Дону и Украине контрреволюции.
Разоружение белогвардейцев у Манежа в Москве
Рисунок А. М. Ермолаева
Уступчивость, и в последнюю минуту еще проявленная Московским военно-революционным комитетом к вполне выявившимся классовым врагам, не принесла ничего кроме вреда пролетарской революции.
Октябрьское восстание в Москве было подлинным народным восстанием. В борьбу были втянуты широчайшие рабочие и солдатские массы.
Фабрики и заводы были крепостями этого восстания. Рабочие выделяли из своей среды лучших бойцов, доставляли оружие и все необходимое для победы. Своим революционным порывом и классовой сознательностью они оказывали громадное влияние на солдатскую массу, вовлекали ее в борьбу, руководили ею. Рабочие массы и часть гарнизона требовали от районных революционных центров непримиримости, стойкости, решительного наступления. Наступление, а не оборона — стало лозунгом масс. Воспитанные уроками декабрьского восстания 1905 года, московские рабочие знали, что только кровавая, отчаянная борьба, только энергичное наступление обеспечат победу. Районные центры, в свою очередь, настаивали на переходе центральных руководящих органов восстания к наступательной тактике. Благодаря революционному творчеству и героической решимости рабочих-передовиков в районах был исправлен ряд ошибок руководства. Благодаря самоотверженности масс была достигнута победа.
В Москве, как и в Петрограде, организация восстания и руководство им оставались безраздельно в руках одной партии — партии большевиков.
В Москве не в меньшей степени, чем в Петрограде, действительным вдохновителем восстания был Ленин, за которым без всяких колебаний шла московская организация большевиков.
С начала октябрьских боев в Москве великий гений социалистической революции Ленин внимательно следил за ходом борьбы в Москве, оказывая московскому пролетариату и его большевистской организации всестороннюю помощь.
На помощь московским рабочим Петроградский военно-революционный комитет, возглавляемый Сталиным, послал значительные вооруженные силы.
Отряды, посланные Лениным и Сталиным, с величайшим энтузиазмом вместе с пролетарскими отрядами московских рабочих громили белогвардейских мятежников. Прибытие революционных подкреплений из Петрограда, Иваново-Вознесенска и других городов неизмеримо укрепило позиции революционных сил и, наоборот, вносило деморализацию в ряды мятежников.
Серьезные ошибки, допущенные в Октябрьские дни в Москве, были следствием того, что «главные правила искусства восстания», о которых настойчиво напоминал в своих письмах Ленин, нарушались ведущими боевыми органами, как при организации восстания, так и в руководстве вооруженной борьбой. Как бы предвидя возможность этих ошибок, Ленин напоминал в своих письмах, что
«...вооруженное восстание есть особый вид политической борьбы, подчиненный особым законам, в которые надо внимательно вдуматься»1.
Допущенные в Октябрьские дни в Москве ошибки явились результатом того, что эти особые законы вооруженного восстания были недостаточно поняты, нередко их игнорировали, забывали о них.
В Петрограде контрреволюционное выступление юнкеров было беспощадно раздавлено в одну ночь. В Москве же руководство обнаружило медлительность и нерешительность, а кое-кто из состава руководящих органов — и предательское колебание, приведшие к затяжке борьбы. Вопреки указаниям Ленина: «начиная его (восстание. — Ред.), знать твердо, что надо идти до конца»2, — московские большевики уже при организации руководящих органов допустили ошибки, затруднившие победу. В добавление к ошибкам, совершенным в первые дни борьбы, следует отнести еще следующие:
1. Технической подготовки восстания не было. Боевые органы были созданы поздно. Приводные ремни от партии большевиков к солдатам оказались к началу восстания недостаточно крепкими.
2. Военно-революционный комитет по указанию Партийного центра ввел в свою среду меньшевиков и объединенцев. В Петрограде оборона, в том числе и приглашение других партий в состав Военно-революционного комитета, была прикрытием наступления. В Москве введение эсеро-меньшевиков в Военно-революционный комитет было принято всерьез.
3. В военно-революционных комитетах, как в центре, так и в районах, в начале боевых действий не было товарищей, хорошо знавших военное дело. В известной мере военно-технической слабостью Военно-революционного комитета можно объяснить - тот факт, что руководство восстанием не обеспечило немедленного и прочного захвата арсенала и пороховых погребов для вооружения рабочих и солдат.
4. В Петрограде восстание отличалось исключительной организованностью. В Москве, особенно в первый период, преобладал самотек.
«Раз восстание начато, надо действовать с величайшей решительностью и непременно, безусловно переходить в наступление. «Оборона есть смерть вооруженного восстания»1, — так учил Ленин.
В составе Военно-революционного комитета, как и Партийного центра, в Москве оказались люди, не верившие в силы пролетарской революции, отрицавшие возможность победы социализма в России. Они были против вооруженного восстания. Они рассчитывали предупредить восстание. Они вступили и до и в процессе восстания в предательские переговоры с классовым врагом. Но этими-то переговорами и воспользовался противник. Он выиграл время, чтобы сорганизоваться. Обманом он захватил Кремль, окружил здание Совета и предъявил ультиматум Военно-революционному комитету.
Московская организация большевиков, руководствуясь указаниями Ленина и Сталина, отбросила колеблющихся, сломила сопротивление противников восстания и добилась решающей победы над контрреволюцией в Москве.
Продолжение следует
ИСТОРИЯ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ в СССР. ТОМ ВТОРОЙ
|
