Украина до революции являлась главной угольно-металлургической базой российской промышленности. Сельское хозяйство Украины давало сотни миллионов пудов хлеба не только для Центральной России, но и для экспорта. Украина имела мощную промышленность, перерабатывавшую сельскохозяйственные продукты.

Во время империалистической войны Украина являлась ближайшим тылом для армий Юго-западного и Румынского фронтов. Эти фронты были главной ареной боевых действий в 1916— 1917 годах.

Перед большевистской партией стояла чрезвычайно важная задача — подготовить вооружённое восстание на Украине, исход которого должен был облегчить первые шаги диктатуры пролетариата в центре. Именно поэтому Центральный Комитет большевистской партии уделял такое исключительное внимание Украине.

Центральный Комитет большевиков послал на Украину, в Донецкий бассейн, К. Е. Ворошилова, руководившего в 1905 году революционной борьбой в Донбассе.

«Революция, начатая в центре, — писал Сталин, — не могла долго оставаться в рамках узкой территории центра. Победив в центре, она неминуемо должна была распространиться на окраины. И, действительно, революционная волна с севера с первых же дней переворота разлилась по всей России, захватывая окраину за окраиной» ¹

Но в национальных районах и на окраинах страны на пути установления советской власти стоял ряд серьёзнейших препятствий и огромных трудностей. Ещё до победы Октябрьской революции в центре, на Украине и на Северном Кавказе, в Крыму и в Закавказье, в Туркестане и на Дальнем Востоке концентрировались все силы контрреволюции, готовые к смертельной схватке с побеждающей советской властью.

Поэтому борьба за победу пролетарской революции в национальных районах и на окраинах страны приобретала более ожесточённый и более длительный характер. Если объединить все особенности и трудности подготовки и развития пролетарской революции в национальных районах и на окраинах страны, то они сводятся в основном к четырём важнейшим моментам.

Во-первых, поступательный ход пролетарской революции натолкнулся здесь, как указывал Сталин, на плотину буржуазных по природе и империалистических по существу областных и «национальных правительств».

Одним из важнейших центров контрреволюции явилась Украинская центральная рада.

Ещё до Октябрьской революции Центральная рада пыталась взять на себя роль спасительницы гибнувшей русской буржуазии. Крепнущему фронту социалистической революции противостоял блок буржуазии всех национальностей России.

 Стремясь объединёнными усилиями сорвать победу пролетарской революции в России, националистическая контрреволюция ставила перед собой задачу разорвать на куски страну, противопоставить одну национальность другой, сорвать этим путём единый фронт трудящихся всех национальностей, раздробить силы революции и укрепить тем самым силы контрреволюции.

Кроме Украинской рады «национальные правительства», иногда мифические, иногда реально существующие, возникли в Закавказье («Закавказский комиссариат» и «Закавказский сейм») и в Крыму («Курултай»), в Средней Азии («Кокандская автономия» и «Алаш-орда»), в Белоруссии («Белорусская рада»), на Северном Кавказе («Центральный комитет Союза горцев»), а также в Башкирии, Татарии.

Контрреволюция накапливала в Сибири свои силы. Через Сибирь международный империализм мог свободно проникнуть на помощь российской буржуазии и помещикам. Из Сибири шёл хлеб в центр страны. Поэтому Центральный Комитет большевиков в своих расчётах уделял Сибири большое внимание.

Работать в Сибири было нелегко. Лучшие силы большевиков, загнанные сюда царизмом, были отозваны после революции в Петроград и другие центры. Приходилось опираться на местные силы, укреплять их, сплачивать вокруг линии Центрального Комитета партии большевиков.

20 марта 1917 года, возвращаясь из енисейской ссылки в Европейскую Россию, Я. М. Свердлов в Красноярске предложил объединить все большевистские силы в районе, а затем и во всей Сибири. Было решено создать руководящий большевистский центр — районное бюро РСДРП(б).

В начале апреля состоялось совещание большевистских групп Красноярска, Ачинска, Канска, Енисейска. Оно дало задание Красноярскому районному бюро установить связь с большевиками Сибири и послало приветствие Центральному Комитету партии. Ответ Центрального Комитета за подписью Е. Д. Стасовой был получен 13 апреля:

«Приветствуем ваше начинание, организацию бюро утверждаем...»

Елена Дмитриевна Стасова

В мае красноярские большевики вышли из объединённой социал-демократической организации. В июле вышли и социал-демократы-интернационалисты, присоединившись к большевикам.

Среди красноярского пролетариата большевики пользовались исключительным влиянием. В городе издавался единственный большевистский орган всего края — «Сибирская правда». Под большевистским влиянием находился «Красноярский рабочий» — орган Совета. В Совете было 180 большевиков, 2 — 3 меньшевика и около 40 эсеров.

Большевики Урала имели давнюю и крепкую связь с Центральным Комитетом. Первые организации партии пролетариата возникли среди металлургов и горняков Урала задолго до революции 1917 года. Вдохновителем и организатором уральских большевиков был Я. М. Свердлов. Рабочие уральских заводов отлично знали своего «Андрея» и «Михалыча» — таковы были его партийные клички. Я. М. Свердлов начинал работу на Урале в 1906—1907 годах. Небольшого роста, с виду худой и хрупкий, Свердлов был неутомим в работе. Молодой большевистский организатор поспевал всюду. Якова Михайловича редко можно было застать дома. Он постоянно разъезжал по заводам, выступая на митингах и тайных собраниях рабочих. Смелый, решительный, не знающий сомнений и колебаний в деле выполнения решений партии, он в этом же духе воспитывал и уральских большевиков. Вернувшись после ссылки в марте 1917 года на Урал, он уехал в Петроград на Всероссийскую апрельскую конференцию и был избран в Центральный Комитет. Свердлов не порвал связи с местными большевистскими организациями. Он направлял на Урал работников, писал письма, присылал инструкции, давал советы и указания.

Уральским большевикам Центральный Комитет дал особые задачи: взять в свои руки инициативу восстания в случае разгрома большевиков в Петрограде и Москве, кроме того обеспечить доставку продовольствия из Сибири и Урала в центр страны. В частности уфимской партийной организации поручалось приготовить несколько хлебных маршрутов для отправки в Петроград и Москву на следующий день после победы пролетарской революции.

Директива Центрального Комитета застала уральских большевиков подготовленными. На VI съезд большевиков Урал послал 22 делегата. Решения съезда дали боевую зарядку местным партийным организациям.

У многих деятелей контрреволюции, особенно военных, укреплялось убеждение, что победа революции в центральной России неизбежна; не лучше ли поэтому заранее выбрать плацдарм, где сосредоточить силы для продолжения борьбы. Таким местом мог стать юго-восток. Не прекращая борьбы в центре, Временное правительство заблаговременно стало превращать Донскую область и Северный Кавказ в оплот контрреволюции. Войсковой атаман Дона генерал Каледин, обвинённый в связи с Корниловым и оправданный правительственной комиссией, решительно принялся за очистку области от революционных элементов. Сюда на Дон перебрасывались под предлогом отсутствия фуража на фронте казачьи полки. Отсюда выводились запасные батальоны, находившиеся под большевистским влиянием. На Дон и Северный Кавказ бежали офицеры, изгнанные из воинских частей солдатами. Здесь в октябре 1917 года был создан Юго-восточный союз из кубанских, донских, терских и астраханских казачьих войск, из горцев Северного Кавказа и степных народов Донской области и Астраханской губернии; этот союз должен был стать одной из плотин для борьбы с пролетарской революцией.

Большевистские организации Донской области, и прежде всего ростовская организация, вели упорную борьбу против контрреволюции за завоевание масс.

Большевики опирались на рабочих и гарнизон Ростова. К августу в городе числилось около 300 большевиков. Комитет партии помещался вместе с эсеровской и меньшевистской организациями в павильоне городского сада. Рабочие и солдаты, приходившие сюда за литературой или за докладчиками, часто «ошибались дверью» и попадали к большевикам. Соглашатели скоро убедились, в каком опасном соседстве они оказались, и покинули павильон. Отныне всем помещением овладели большевики. Работа протекала дружно. В саду и на прилегающих улицах шёл почти непрерывный митинг. Толпы народа горячо обсуждали речи большевиков. Распространялась «Правда». Местная большевистская газета «Наше знамя» выходила в количестве более 15 тысяч экземпляров. Основная работа велась в профсоюзах — среди металлистов и железнодорожников. 

Значительный вред большевистской организации Ростова нанесла группа правых во главе с Сырцовым и группа троцкистов во главе с Васильченко. Обе эти антипартийные группки яростно выступали против ленинской линии.

Поволжье — особенно Среднее и Нижнее — издавна считали своей «вотчиной» эсеры. Сюда ещё в 70-х годах прошлого века шли «в народ» бунтари. Их манили исторические традиции великих крестьянских восстаний Степана Разина и Емельяна Пугачёва. Эсеры пытались присвоить себе ореол славы бунтарей.

Здесь, в Поволжье, в революцию 1905 года сильнее, чем в других местах, бушевало крестьянское движение. Именно тут при зареве горящих дворянских гнёзд, под звуки набата создал саратовский губернатор Столыпин свою систему борьбы с крестьянским восстанием. Возведённый царём Николаем II из губернаторов в министры, он пытался своей аграрной политикой спасти потрясённую империю.

Дело было, конечно, не в исторических традициях. Сами традиции вырастают и держатся на определённой экономической почве. Помещики в 1861 году отрезали у поволжских крестьян в свою пользу более 25% земли, а в Саратовской и Самарской губерниях — даже 40%. Крестьян загнали «на песочки» и посадили на нищенский земельный надел. В Саратовской губернии третья часть — почти 35% — всех крестьян считалась «дарственниками»: помещики отпустили их на волю без выкупа, даром, но зато оставили им только четвёртую часть надела. Вот где была основа бурного аграрного движения в Поволжье.

Во всех комиссариатах борьба с саботажем ускоряла создание нового аппарата и слом старого. Введенный сначала контроль над банками как переходная мера к национализации был встречен в штыки чиновниками банков. Для того чтобы получить по требованию Совета народных комиссаров из Государственного банка 10 миллионов рублей, понадобилось арестовать директора банка Шипова и пригрозить чиновникам Красной гвардией. Саботаж за­ставил ускорить переход к национализации банков. На заседании Всероссийского центрального исполнительного комитета 8 ноября по докладу товарища Менжинского была вынесена резолюция, предлагающая

«Совету народных комиссаров принять самые энергичные меры для немедленной ликвидации саботажа контрреволюционеров Государственного банка».

Такое же положение было и в Наркомпочтеле. Эсеро-меньшевистский Центральный комитет союза почтово-телеграфных служащих возглавил саботаж в министерстве. По его инициативе была создана «деловая» тройка по руководству министерством из чиновников-монархистов. Чтобы сломить саботаж почтовиков, из Кронштадта были вызваны матросы-телеграфисты. Овладев телеграфом, матросы к середине ноября выгнали саботажников из министерства.

В министерстве труда саботаж возглавлялся меньшевиками. В Мраморном дворце, где помещалось министерство труда, было совершенно пусто — столы все заперты, чиновников нет. По коридорам, как тени, ходили князья — сыновья Константина Кон­стантиновича. При Скобелеве и Гвоздеве они оставались хозяевами дворца. Спустя несколько дней после Октябрьской революции князей выгнали, ибо они начали растаскивать ценности дворца. Чиновники-гвоздевцы не отставали от них, они украли кассу и отчетность. Несмотря на саботаж, комиссариат взялся за осуществление социального страхования и рабочего контроля. В Народ­ный комиссариат труда были направлены рабочие петроградских заводов.

Одной из важнейших задач советской власти было создание рево­люционного порядка в столице. Народный комиссариат внутренних дел создал комитет по охране порядка. Во главе комитета стал К.Е.Ворошилов.

Контрреволюция пыталась организовать в столице погромные, анархические выступления. Организация Пуришкевича разбрасывала по городу листовки с указанием адресов винных складов.
По улицам Петрограда шмыгали специальные наводчики, переоде­тые «под рабочих», и организовывали анархистствующие элементы на разгром винных складов.  «Допьем романовские остатки» — под этим лозунгом контрреволюция пыталась внести дезоргани­зацию и анархию в революционный Петроград.

Успехам победившего народа контрреволюция противопоставила не только саботаж.

Контрреволюция пыталась превратить в один из центров анти­советской борьбы Петроградскую городскую думу. Дума имела опыт такой борьбы. Петроградская дума пыталась созвать в Петрограде «Собор» городских и земских самоуправлений с тем, чтобы противопоставить местные думы и земства Советам. «Собор» не состоялся, так как в Петроград приехали представители не более 20 городов. Петроградская дума руководила саботажем во всех ком­мунальных учреждениях, связывалась с иностранными послами, собирала силы.

15 ноября вопрос о Петроградской думе обсуждался на заседании Совета народных комиссаров.

«Центральная городская дума явно и окончательно утратила право на представительство петроградского населения, придя в полное противоречие с его настроениями и желаниями», — гласило постановление Совета народных комиссаров.

Совет народных комиссаров отметил, что дума поль­зуется своими правами

«для контрреволюционного противодействия воле рабочих, солдат и крестьян, для саботажа и срыва планомерной общественной работы».

Совет народных комиссаров постановил распустить контрреволюционную Петроградскую думу. Правые эсеры и меньшевики пытались игнорировать поста­новление Совета народных комиссаров. После декрета о роспуске Петроградской думы последняя продолжала функционировать.

20 ноября в здании думы стали собираться гласные. Здании было заполнено вооруженными красногвардейцами и матросами. Матросы вступали с гласными думы в политические споры и дискуссии. В 7 часов 30 минут городской голова и председатель думы, надев знаки своего звания, направились в зал заседания. За ними толпой шли гласные и служащие. Матросы не пустили думцев в зал заседания, но гласные сумели проникнуть в зал другим ходом... Началось заседание думы. Вооруженные красногвардейцы и матросы ворвались в зал заседания и потребовали от думы немедленно удалиться из Александровского зала.

Для ответа думе было дано 5 минут. Тут же городская дума принимает решение:

«Заслушав через председателя думы заявление гражданина матроса о прекращении ею работ по требованию военно-революциснного комитета, городская дума протестует против наси­лия. ..»

Матрос, принесший приказ, нетерпеливо поглядывал на часы.

— Осталось всего две минуты, — предупредил он.

Твердая, уверенная политика Ленина взорвала маневры агентов контрреволюции.

Потеряв надежду на успех комбинации «Керенский — Крас­нов—Викжель», Чернов рекомендует при организации центральной власти опереться на созданные краевые правительства Ук­раины, Дона, Кубани, Туркестана.

Одновременно эсеры перенесли борьбу с большевиками на кре­стьянский съезд. Еще в дни вооружённой борьбы за власть, 27 ок­тября, Исполнительный комитет Советов крестьянских депутатов постановил созвать съезд 10 ноября. Но как только стало выясняться революционное настроение в низовых организациях, эсеровский Исполнительный комитет крестьянских Советов сде­лал все, чтобы сорвать съезд. На места давались самые противо­речивые указания о времени созыва, норме представительства и пр. Многие делегаты возвращались с дороги, некоторые Советы от­казались послать своих представителей, сбитые с толку указа­ниями эсеровского Исполнительного комитета.

8 ноября Исполнительным комитетом Советов крестьянских депутатов 27 голосами против 23 постановлено перенести съезд крестьян в Могилев, где находилась Ставка. В качестве мотивов были выдвинуты: требования Чернова и Гоца, чтобы съезд протекал в «благоприятствующей» обстановке, чего нет в Петрограде, необходимость тесного участия фронта «в создании новой власти».

Правые асеры повторяли попытку Временного правительства, которое собиралось несколько недель тому назад бежать из революционного Питера в спокойную, как им казалось, Москву. Эсеры искали спасения в контрреволюционной Ставке. Но асеры опоздали. 9 ноября частное совещание 120 делегатов Всероссийского крестьянского съезда постановило созвать съезд в Петрограде.

10 ноября съехались делегаты съезда. По предварительным данным было ясно, что большинство делегатов принадлежит к «левым» эсерам и большевикам. Не ожидавший такого состава Исполнительный комитет Советов крестьянских депутатов начи­нает лавировать. Днем он устраивает заседание совместно с делегатами от губернских и армейских комитетов, т. е. верхушечных организаций, где проводит решение об отсрочке съезда до 30 ноября. Собравшимся делегатам решено предоставить право узкого со­вещания, притом лишив права решающего голоса уездных и волостных делегатов и делегатов от дивизий. Вечером собрались делегаты съезда. Большинством голосов решение Исполнительного комитета было провалено. Всем прибывшим делегатам было дано право решающего голоса, а самый съезд решили объявить чрезвычайным.

На площади перед Смольным горели костры, у входа стояли красногвардейцы и проверяли пропуска. Беспрерывной верени­цей тянулись люди в Смольный. Войдя в здание, человеческий поток разделялся на две части: направо — к Военно-революцион­ному комитету, налево — в комнату, где разместился Совет народных комиссаров.

В Смольный приезжали делегаты из далеких районов страны за директивами об организации власти Советов. В Смольный приходили крестьяне-ходоки за ленинским декретом о земле. Делегаты с фронта приходили за декретом о мире. Из Смольного выходили командиры отрядов с назначениями Военно-революционного комитета и, вызвав из ночной темноты красногвардейцев, отправлялись на фронт.

На улицах революционной столицы у хлебных лавок стояли огромные хвосты.

Саботажники хотели задушить рабочих рукой голода. Голод организовывали планомерно ешк накануне Великой революции. В Петрограде запаса хлеба к 25 октября 1917 года было только на один-два дня.

Еще за несколько дней до октябрьской победы пролетариата меньшевики угрожали применить в борьбе с большевиками оружие саботажа.

«У них нет работоспособных сил, — говорил 20 октября министр внутренних дел меньшевик А.М.Никитин. — Если бы им и удалось захватить власть, мы не будем с ними работать. Они останутся изолированными».

В самый день образования Совета народных комиссаров кадеты, меньшевики и эсеры призвали чиновников не подчиняться новой власти.

26 октября ответственные работники Петроградского особого по продовольствию присутствия отказались работать совместно с представителями советской власти. Во главе с эсером Дедусенко они покинули свои посты. Забастовали чиновники министерства продовольствия и Петроградской продовольственной управы.

Положение революционного Петрограда было исключительно тяжелым. 27 октября в столице было всего 30 тысяч пудов хлеба. Голодная же норма в полфунта требовала 48 тысяч пудов в сутки. К хлебу уже подмешивали не ячмень, а овес. Контрреволюцион­ная печать злорадствовала. «Обещали хлеб, на деле ведут к голоду»,— провокаторски вопило меньшевистское «Единство».